***
Репетиция проходила для Эми в каком-то дурманящем состоянии. Она мало что соображала в музыке и почти ничего не знала о том, как проходят репетиции подобного рода, но ей пришлось согласиться с тем, что темп, с которым группа покоряла песню за песней, танец за танцем – и так до бесконечности долго – поражал ее. - Накамару и Тагучи поменяйтесь местами, - скомандовал Казуя и, дождавшись, когда его приказ будет выполнен, они начали исполнять песню сначала. Движения были идеальными. И все равно, что в некоторых местах кто-то лажал или откровенно торопился, выбиваясь из общего ритма, ее не смущали такие мелочи. По сравнению с тем, какое впечатление производили музыканты во время работы, все остальное казалось сущим пустяком. Это, несомненно, был колоссальный труд, который не замечался при поверхностном рассмотрении. То, с какой самоотдачей они работали, заставило девушку проникнуться большим уважением к ним и той работе, которую они делают. Пот заливал лицо и тело, но они упорно продолжали танцевать, не обращая внимания на такие мелочи. Все остальное казалось им сейчас неважным. Перед ними была цель, к которой они шли по уже знакомой тернистой дороге и не собирались сбавлять оборотов. Дождавшись момента, когда музыканты решили перевести дыхание и отдохнуть, буквально кубарем свалились в углу большого ярко освещенного помещения, Эми твердо направилась к ним, но уже на середине пути градус ее уверенности понизился. Оказавшись на близком расстоянии от компании, девушка прижала к груди похолодевшие руки. Все слова куда-то испарились, она смотрела на них – уставших, с тяжелым дыханием и, безусловно, тянущей болью в мышцах – и не могла сказать ни слова. Ей стало неловко. Неловко за то, что такая как она очутилась рядом с этими потрясающими людьми, которые позволили ей разделить их мечту и помочь в ее осуществлении. Но, кто она на самом деле такая, чтобы идти наравне с ними? Просто кусок дерьма выброшенный в центре большого мира с одной целью – выжить. - Деб, ты чего? – Джин окликнул ее, и девушка вздрогнула, крепче прижимая к груди худые руки. Она заглянула в его темные глаза, обрамленные пушистыми ресницами, и качнула головой. Кажется, ею завладела хандра. «Соберись, тряпка, иначе так и останешься куском дерьма», - кричало сознание. - Ты хорошо себя чувствуешь? Ты как-то побледнела, - Татсуя подошел и с братской опекой осмотрел лицо. – Может, ты выйдешь проветриться? Здесь очень душно. - Ага, - она машинально кивнула, так и не сдвинувшись с места. - Я проведу ее, - Аканиши поднялся и подошел к девушке. Когда она взглянула на него мутным взглядом сквозь контактные линзы, он слабо улыбнулся и, придерживая под локоть, повел к выходу. Амелия не помнила, как они очутились на улице. Но когда в лицо ударил прохладный январский ветер, дышать стало гораздо легче. Она спрятала руки в карманах джинс, и принялась раскачиваться, переступая с пятки на носок. Прошло не больше минуты, прежде чем девушка почувствовала запах дыма и обернулась. Джин стоял чуть в стороне – чтобы не мешать ей – и расслаблено курил. От назойливых глаз его скрывали солнцезащитные очки, большой капюшон и кепка под ним в придачу. Мужчина делал глубокие затяжки, а после выпускал на морозный воздух колечки дыма, наблюдая, как они отлетают и растворяются. Эми подошла ближе. - Будешь? – он протянул ей пачку с сигаретами. - Нет, - девушка качнула головой, тем не менее, глубоко вдыхая никотиновый воздух. – А разве вам можно так открыто курить? - Вообще-то нет, - качает головой Джин и, усмехаясь уголком губ, добавляет, - но, если ты никому не скажешь, моя репутация не пострадает. Девушка улыбнулась в ответ и кивнула. Она предпочитает ничего не говорить, поэтому они просто, молча, стоят рядом, пока Аканиши курит. Пальцы постепенно начинают неметь от холода, и Амелия вытаскивает их из карманов, принимаясь тереть между собой ладони. Джин еще несколько секунда наблюдает за этой сценой, а потом, выбросив окурок, предлагает вернуться. Они проделывают обратный путь до репетиционного зала в привычном молчании, и когда до нужной двери остается всего несколько метров, телефон Аканиши начинает разрываться зажигательной мелодией. Он чертыхается и быстро лезет в карман спортивных брюк. - Почему ты не поднимала трубку, когда я звонил, - вместо приветствия заявляет мужчина и останавливается, не собираясь продолжать разговор в присутствии свидетелей. Эми понимает намек и возвращается в зал одна. Коки возникает из неоткуда. Его улыбающееся лицо, на котором, читается смесь удивления и веселости, оказывается совсем некстати сейчас, потому что Амелия планировала вернуться в коридор, под предлогом деловой беседы, и подслушать хотя бы маленькую часть из телефонного разговора Джина. - А, где потерялся, Аканиши? – Танака маячит перед девушкой, пытаясь рассмешить. - Ему позвонили, - постаралась объяснить Эми, кивнув на дверь, и надеясь, что больше вопросов не будет. Танака кивнул и с интересом осмотрел ее лицо. Кивнув еще раз, он поднял большой палец кверху. - Ты выглядишь лучше, - резюмировал он. Аканиши возвращается через пять минут и репетиция продолжается. Он что-то говорит Казуе и последний пожимает плечами, не скрывая улыбки. Они перекидываются короткими фразами до конца репетиции, при этом, нигде не запнувшись и не наделов ошибок. Профессионалы, мать его! Во время прогонки Kizuna они стоят поодаль и почти не смотрят друг на друга. На середине песни, Джин заявляет, что раз в ней нет танцевальных движений ее можно и не репетировать, ведь слова они и так помнят. Амелия соглашается с этим и, кажется, для АКаме это лучшая новость за сегодня. После репетиции, KAT-TUN много времени проводят в раздевалке, а когда нестройным рядом покидают ее, Эми сообщает, что завтра у нее есть неотложные дела и она будет занята в течение дня. Девушка заверяет подопечных, в том, что они могут в любой момент звонить или писать ей, и после этого покидает репетиционный зал.***
Вечер проходит в уже привычной мутной канители. Прослушивание телефонных разговоров Каменаши, набег на фан-сайт АКаме – все это заняло у нее добрую часть времени, отведенную под сон. Сбросив несколько вызовов от Карла, она решила подготовиться к предстоящему дню. А он обещал быть очень насыщенным. За прошедшую неделю девушка успела собрать достаточно информации о Каменаши и теперь знала наверняка, что в определенное время, пока его не бывает дома, к нему приходит прислуга. Эми не составило больших трудов найти клининговое агентство, с которым заключил контракт музыкант. Связавшись с его представителем, девушка – представившись невесткой Каменаши – отменила завтрашний вызов, и, сославшись на занятость родственника, попросила в следующий визит более тщательно убрать его жилище. Еще несколько часов у нее ушло на подготовку оборудования. Утро настало в этот раз для Амелии чуть позже обычного. Быстро собравшись, не забыв выпить кофе, она покинула номер, а потом и отель. В ее руках была вместительных размеров спортивная сумка. Пройдя пару кварталов, и поймав такси, девушка велела отвести ее в самую популярную закусочную в городе. Водитель с радостью согласился выполнить эту просьбу. Через пятнадцать минут машина остановилась напротив шумной толпы, которая окружила раменную. Заказав чай и пирожное, Эми забрала с тарелки сладость и, оставив на столе необходимую сумму, направилась в уборную. Закрывшись в женском туалете, она стала быстро вытаскивать из сумки, заранее приготовленные вещи. Переодевшись в костюм горничной, девушка надела душный парик с темными искусственными волосами, концы которых спрятала в косынке, которую повязала на голове. Контактные линзы были аккуратно убраны в специальный контейнер, их место на глазах заняли очки в толстой оправе, скрывающие добрую половину лица. Надев поверх голубого платья-униформы серый кардиган почти до колен, Амелия покинула раменную. До элитного жилого комплекса в престижном районе города она добирается на метро с двумя пересадками. Никто не обращает внимания на чуть сгорбленную женщину в костюме обслуживающего персонала. До высоченного небоскреба ее путь лежит через густо засаженный парк. Погода сегодня на удивление солнечная, даже в новостях передавали резкое потепление. Это самый теплый январский день за последние пятьдесят лет. В это время дня можно встретить много мамочек с колясками или малышей со своими нянями или бабушками, прогуливающимися по аллее. Парк заполнен детским смехом и веселыми криками детворы, которая бегает, прыгает и делает все, что ей только вздумается, потому что в этом возрасте мир кажется куда проще и ярче, и за каждым деревом может поджидать добрый лисенок или барсук. Эми старается не отвлекаться от своего задания и просто идет вперед, но она не может устоять и несколько минут наблюдает за группой детей, которая играет в прятки. Она улыбается мальчику, в сиреневых штанишках, который случайно натыкается на нее, когда резво пытается найти себе удачное укрытие. - Такеру-чан, пора идти домой, - малыша окликает мама и он недовольно хмурится, но покорно исполняет то, что ему велят. Детские ручки складываются за спиной, и мальчик следует за мамой, напоследок, обернувшись и помахав друзьям. Но это не убивает в малышах желание повеселиться и почти сразу игра продолжается. Это заставляет Амелию встряхнуться. Она несколько раз оглядывается по сторонам и, не заметив, чтобы за ней кто-то наблюдал, девушка продолжает путь. Ее мысли вновь занимает только работа – дело, за которое она получит свои деньги и свободу от Карла. Во всем нужно искать выгоду. В этом и есть отличие взрослых от детей, - они всегда и во всем ищут выгоду для самих себя. И детская непосредственность исчезает в их поступках, а на ее место приходит корысть. Первой преградой на пути Амелии, как и ожидалось, оказался пропускной пункт. По заранее подготовленной Максом карточке она удачно преодолевает это препятствие. Опытный взгляд сразу отмечает несколько постов охраны на территории перед зданием и на стоянке. По всему периметру площадки перед зданием и вокруг стоянки, висят камеры слежения. На первом этаже ее останавливает консьерж и требует пропуск – теперь другой – специально для него, подписанный рукой Каменаши. И на это ей есть чем крыть. Как уже было сказано, Макс просто гений в своем деле. Его золотыми руками был изготовлен специальный пропуск с автографом и всеми сопутствующими атрибутами, который утром Эми получила в новом конверте прямиком из Нью-Йорка. Когда все помехи были позади, остается дело за малым, - как можно быстрее сделать все, что она задумала, не забыв при этом, для виду, пару раз взмахнуть метелкой, чтобы убрать несуществующую пыль, и, наконец, покинуть это здание. До нужной квартиры Эми добирается быстро и без происшествий. Предварительно надетые еще в лифте медицинские перчатки, успокаивают ее и придают больше уверенности. Вытащив электронную ключ-карту и дождавшись сигнала, она толкает дверь, проходя внутрь. Сдержавшись от восторженных комментариев, девушка проходит вглубь квартиры, осматривая помещение. Все очень чисто, опрятно, без ярких акцентов и особой вычурности, со вкусом подобранная мебель, стильный дизайнерский ход в планировке гостевой части. Ей понравилась квартира Каменаши, а в особенности – что не удивительно – кухня и спальня. И если первая удивила ее своими теплыми оттенками и открытыми полочками с разнообразными емкостями с приправами и соусами, то вторая – заставила откровенно позавидовать музыканту. Помещение под эту комнату было выбрано просто идеальное. Панорамное окно с видом на парк и морскую гавань, где вдалеке виднелись очертания старушки Фудзи в лучах полуденного солнца; кровать разместилась ровно напротив этого чуда, заправленная белоснежными простынями, покрытая сверху одеялом с золотыми узорами по краям и в середине. Две большие подушки и несколько чуть поменьше завершали сие великолепие. По обе стороны от кровати горделиво стояли тумбочки из блестящего и явно дорого дерева с красивыми резными металлическими торшерами. На одной из тумбочек Эми заметила пачку сигарет, которую так охотно ей вчера продемонстрировал Аканиши, когда предложил покурить на улице. Над кроватью висела приличных размеров картина приглушенных тонов с изображением из переплетающихся между собой веток абрикоса. У стены с дверью стояло зеркало в полный рост и комод, в котором девушка нашла белье, футболки, банные полотенца и постельное белье, баночку с лубрикантом и открытую пачку с презервативами. Усмехнувшись двум последним находкам, она задвинула ящики. Завершали общий интерьер комнаты большое кресло рядом с панорамным окном и гитара, любовно оставленная у стены. На комоде свое место занимали множество рамок с фотографиями разных лет – с членами семьи и Джином, со знаменитыми бейсболистами, общие снимки с одногруппниками и два фото, которые вызвали у девушки особый интерес. Они отличались от остальных снимков, были живыми с настоящими эмоциями, залитые не только солнечным светом, но и теплом чувств. На первом снимке Каменаши придерживал маленькую девочку, когда та, вероятно, только начинала осваивать велосипед. Они выглядели счастливыми и, не скрывая своих чувств, улыбались. Фотография казалась старой, ей было явно больше десяти лет, да и сам Казуя выглядел на ней еще молодым. Если присмотреться, то можно заметить, что фотограф участвовал в общем веселье, потому что в углу снимка виднеется часть его руки, которой он, вероятно, махал. На второй фотографии, Каменаши расположился на полу в, залитой солнцем комнате, и играл с мальчиком лет пяти, в настольную игру. У обоих был крайне задумчивый вид, и общую картину завершала девчушка лет восьми-десяти в очаровательном розовом комбинезоне и двумя хвостиками, которая на заднем плане, улыбалась в объектив, придерживая на коленях щенка. Рассмотрев две эти фотографии лучше, Эми пришла к выводу, что крошка на велосипеде и девочка со щенком это один и тот же человек. Что ж, возможно, это племянники Каменаши, которых у него должно быть на этот момент около пяти. И, если предположить, что с этой девочкой он общается до сих пор, и старается поддерживать теплые дружеские отношения, то вероятно это и есть та самая «Принцесса» из Кореи, с которой у них состоялся в свое время странный телефонный разговор. Ну, вот теперь хоть что-то начинает проясняться. Сфотографировав комод и ту его часть, где были выставлены фотографии, девушка вернулась в гостиную, где оставила вещи. - Что ж, а теперь приступим к главной части маскарада, - она вытащила из сумки маленький контейнер. Девушка еще раз проверила, все ли камеры удачно закреплены, и вернулась к столу. Экран ноутбука демонстрировал шесть неподвижных окошек. Когда она нажала пару клавиш, пошел отсчет реального времени. Эми улыбнулась. - Проверим. Захватив с собой ноутбук, Амелия прошлась по всем комнатам. Убедившись, что каждая камера работает исправно, она спрятала технику обратно в сумку. Быстро собрав вещи и протерев пыль на самых видных местах, она вновь вернулась в спальню. Сделав снимок гитары, которая сиротливо стояла у стены, девушка, наконец, покинула жилище.***
Репетиция проходила в более расслабленной атмосфере. Это казалось Амелии удивительным, но для KAT-TUN было достаточно всего пару дней усиленных тренировок, чтобы выучить все движения. Сегодня они выглядели менее напряженными, чем в первый день. Не было тех сосредоточенных, загруженных лиц, они больше дурачились и подшучивали друг над другом. Даже Каменаши выглядел расслаблено, он командовал процессом, но теперь больше наблюдал, чем принимал участие. Он следил за тренировками джуниоров из подтанцовки. Эми села у стены рядом с матами, проверяя почту. Несколько сообщений от Карла, Макс интересовался, все ли программы работают исправно. Она ответила парню, посчитав, что босс может подождать. Девушка улыбнулась, продолжая переписку с Максом, который быстро включился в разговор. Ей всегда нравилось, что с ним она могла не скрывать своих чувств и показывать истинные эмоции, которые на самом деле испытывала. Он относился к ней снисходительно, прощал многие ее выходки и никогда не выдавал секреты, которые она, то ли по глупости, то ли намеренно раскрывала ему. Отправив смеющийся смайлик, а следом – рожицу с высунутым языком, она тихо захихикала. - Это твой парень? – тень возникла неожиданно. Подняв голову и столкнувшись с улыбающимися глазами Каменаши, девушка растерянно вскинула брови. Мужчина хохотнул и выпрямился. - Прости, я не должен был спрашивать, - стал извиняться музыкант. – Не хотел тебя смутить. - Нет, - она качнула головой. Указав на пол рядом с собой, Эми стала ждать. Казуя медлил всего секунду, а потом присел рядом, вытягивая ноги. - Вы выглядите очень круто, - она кивнула в сторону остальных участников группы и улыбнулась. – Я никогда не была поклонницей японской музыки, но послушав вас, изменила свое мнение на этот счет. Губы мужчину непроизвольно растянулись в самодовольной улыбке. Он слабо качнул головой, словно давая понять, что понимает, о чем она. - Я бы и за месяц не выучила все эти движения, а у вас так быстро получилось. Это, правда, круто. - У нас есть опыт в таких делах, - пожимает плечами Казуя. Улыбка все еще держится на его губах, и ей нравится, каким расслабленным он выглядит сейчас. Никакой показушности и игры на камеру, которую она видела на DVD. Безусловно, некоторое позерство присутствует, но это скорее привычка, чем намеренное желание. - Тебе нравится твоя работа? - Я занимаюсь этим всю сознательную жизнь, - обыденным тоном отвечает мужчина и пожимает плечами. – Не думаю, что могу делать еще что-то. Он замолкает, а потом, издав смешок, продолжает озвучивать мысли, которые проносятся в голове. - Хотя, я неплохо играю в бейсбол, и друзья говорят, что я хорошо готовлю. Бейсболист или повар… Мм, выбор у меня, вероятно, был, но я слишком сильно завяз в этом, - он обводит взглядом зал и останавливается на одногруппниках. - Значит, у тебя были другие планы? – уточняет девушка. - Я хотел быть профессиональным бейсболистом, - без раздумий отвечает Каменаши. – Но потом появились они, и я сосредоточил свои мысли на музыке. Амелия кивает, в знак того, что понимает, о чем он говорит. - Ты так и не ответила, - Казуя поворачивается к ней, и она замечает на его лице лукавую улыбку - Что? - Ты переписывалась со своим парнем? - Нет. То есть этот парень – мой друг – коллега, - она запинается на полуслове и смотрит на Каменаши растерянно. Мужчина беззвучно хихикает, уголки его губ забавно подрагивают, а вокруг глаз собираются счастливые лучики. - Ты смеешься надо мной? Он мне не парень, - после паузы, уверенно заявляет девушка. - Ты так уверенна? – правая бровь плавно взлетает вверх и Казуя лукаво улыбается. – Просто другу не пишут сообщения с такой счастливой улыбкой. - Я не улыбалась, - Эми упрямо вертит головой, а потом стучит кулачком по бедру. – У меня была обычная улыбка. - Сначала говоришь – не улыбалась, а теперь, что улыбалась. Мужчина вновь хохочет, теперь уже в голос. Амелия хмурится, а потом тоже начинает смеяться. С Каменаши удивительно легко общаться, думает она. - Почему смеетесь? – Коки приседает рядом с ними и, поддаваясь общей атмосфере, его губы растягиваются в улыбке. - Над вами смеялись, - Казуя подмигивает девушке, когда Танака, в попытке состроить смешную рожицу, закатывает глаза. Они перекидываются еще парочкой фраз, которые, впрочем, не несут в себе большой смысловой нагрузки. И после этого, Коки уже непринужденным тихим голосом, обращается к другу. - Джин уже достал нас, - говорит он, а потом совсем тихо, обращаясь к Каменаши, прибавляет. – Успокой его, бога ради. Наступает молчание. Эми упорно делает вид, что не заметила в словах мужчины какого-то подтекста, а Казуя кивает и встает с насиженного места. - Пойду, приведу в чувства Баканиши, - смеется он. Они с Коки наблюдают, как Казуя медленно подходит к одногруппникам. Он склоняется над Джином, пока тот строчит очередное сообщение в телефоне, и что-то говорит ему. Аканиши пару раз утвердительно кивает и также тихо отвечает. Каменаши приседает на корточках рядом с другом и по-хозяйски уверенно закидывает руку на его плечо. Их разговор длится довольно продолжительное время, и на первый взгляд кажется, что все хорошо. Но неожиданно Аканиши подскакивает с пола и, молча, выходит из зала. Немая пауза. Казуя извиняется и идет следом за ним. Амелия выходит через пять минут под предлогом делового разговора. Она надеется, что еще застанет АКаме. Для убедительности – держит айфон возле уха, пока идет вдоль коридора. Неожиданно девушка слышит шорохи и возню за углом. - Джин, спорами ты не решишь проблему, - доносится до Эми осипший голос Каменаши. Она беззвучно крадется вдоль стены и останавливается у поворота. Ей известно точно, что за углом тупик. Нет ни окон, ни дверей – пустое пространство с фикусом. Снова возня и глухое сопение. Они там одни и их никто не может увидеть, только если намеренно не заглянет. - Ты говорил с Мейсей? – звук расстегивающейся молнии звучит так ясно и четко, что других вариантов быть не может – это расстегивается спортивная куртка Каменаши. - Она не считает это проблемой, - голос Аканиши недовольный, он, кажется, зол. - Может это и не проблема вовсе? – Каменаши не теряет надежды переубедить друга. Амелия беззвучно приседает и достает из кармана джинсов маленькую портативную камеру. Она всегда носит ее при себе, на случай вот таких вот неожиданных, удачных событий. Нажав на кнопку и убедившись, что загорелась лампочка, она как можно аккуратнее просовывает камеру за угол, надеясь, что в том положении, в котором находятся сейчас мужчины, они не заметят ее. - Ты переживаешь за нее, но она уже взрослая девочка, - продолжает Казуя. Девушка снимает блокировку с айфона и активирует программу. На экране появляется картинка. Лиц совсем не видно, и все что заметно с этого ракурса – только широкая спина Аканиши у стены, а то, что за этой спиной прячется еще один человек, понятно, только по рукам, которые ее обнимают. - Каме, я был подростком и помню всю эту хрень с гормонами и подростковым максимализмом, - Джин недовольно шипит, а потом его тело буквально вжимается в Каменаши. – А еще я помню, что творил в этом возрасте. Она моя дочка и, к сожалению, у нее мои гены. Мои паршивые гены. - Твои прекрасные гены, - Казуя смеется в поцелуй, но когда его губы снова обретают свободу, прибавляет. – И твоя задница, готовая в любой момент нарваться на неприятности. - Эй! У нее не задница, - градус возмущения Джина падает прямо пропорционально тому, как руки Каменаши опускаются на его бедра, сжимая их сквозь плотную ткань спортивок. - А что тогда? - Попочка, - с нежностью отвечает он и Амелия уверена, что папа-Джин это самое милое из всего, что она только могла вообразить. – И мой сладкий ангелочек очень умная девочка. - Это у нее в Мейсу, - одна рука поднимается к лицу Аканиши и они снова целуются. – И раз она умница, значит, не натворит глупостей, как ее папочка.***
На следующий день репетиция для KAT-TUN являет собой возможность просто повалять дурака. Они смеются, дурачатся, бегают друг за другом и заряжают окружающих своей энергией. Амелия не остается в стороне. Она мысленно благодарит мужчин за то, что даже в такие моменты, когда она должна быть последним о ком они вспомнят, они все таки обращают на нее свое внимание. Тагучи пытается создать новый каламбур, но его усилия пропадают впустую, потому что Коки оказывается на опасной близости и тогда они начинают новый раунд догонялок. Словно снова дети. Даже всегда серьезный Уэда сегодня на удивление улыбчив. Он предлагает присесть на матах, чтобы ее случайно не задели беснующиеся мемберы KAT-TUN. Накамару предлагает пончики, которые сегодня утром купил в новой пекарне, рядом с домом. И чуть позже он злится, когда Танака утягивает всю коробку, попутно откусывая по кусочку от каждой начинки. И во всей этой беззаботной канители было только одно пятно, омрачающее общее веселье. А точнее, две хмурые фигуры, которые даже не старались скрыть свое дурное настроение. Все кто попадал под горячую руку Аканиши, получали по неслабому тумаку и парочку горячих словечек вприкуску, а Каменаши шипел на все, что двигалось неверными линиями, причем эти линии избирал именно сам гуру. Амелия с особенным интересом наблюдала за парой. Это впервые на ее памяти, когда мужчины были настолько чем-то загружены. Позже она заметила, что причина кроется в том, что они избегают друг друга и это, по всей видимости, приносит им дискомфорт. Прошлым вечером, добравшись до своего номера, Эми сразу открыла программу, которая демонстрировала ей пустую квартиру Каменаши в прямом режиме. Она предвкушала, что после той страстной сцены в коридоре репетиционного здания, мужчины захотят продолжить вечер в более интимной атмосфере собственной квартиры. Но спустя час, после того, как Амелия приступила к наблюдению жилища Каменаши, домой добрался только сам хозяин. Казуя устало скинул обувь и кожаную куртку, и нестойкой походкой прошел прямиком на кухню. Он достал из морозилки лед, а из шкафчика со спиртным на божий свет показалась бутылка с коньяком. Смешав два этих ингредиента и сделав сразу пару глотков, музыкант принялся что-то искать в холодильнике. На приготовление ужина у него ушло не более пятнадцати минут. Парочка горячих итальянских брускетт были переложены на плоское блюдо, а рядом на столе стоял уже дважды выпитый до дна стакан. Мужчина стянул кофту, бросив ее на диван в гостиной, и вернулся на кухню. Ужин проходил в полнейшей тишине. Было слышно лишь, как иногда стеклянный стакан касается поверхности мраморной столешницы барной стойки. Амелия наблюдала за всем происходящим по камере, прикрепленной в дальнем углу гостиной, которая была отделена от кухни все той же барной стойкой. Ей были хорошо видны хмурое лицо мужчины, его высоко поднятые, словно задающие стакану вопрос, брови, и тонкие губы с острыми зубами, которые неспешно откусывали по кусочку от хрустящего поджаренного багета. Это наводило на мысли. Куда подевался Аканиши? Хотя они точно покидали студию вместе. Амелия видела, как они садились в машину последнего. Что произошло за это время, и почему на Казуе лица нет? Словно прочитав ее мысли, мужчина поднес стакан с алкоголем к губам, но брезгливо поморщившись, он откинул его. Соприкоснувшись с кафельным полом, стеклянная емкость приказала долго жить, разлетаясь на тысячи мелких осколков. В луже из золотистой жидкости, покоились остатки стакана, из которого только что пил Каменаши. Музыкант резко подскочил на месте и схватился за голову. Просидев в таком положении долгое время, Казуя все таки поднялся, но лишь для того, чтобы добраться до кровати. Когда его голова коснулась подушки, он провалился в сон, и Эми была уверена, что причина этому вовсе не крепкий алкоголь. Таком образом, став единственной свидетельницей внутренней борьбы Каменаши с обстоятельствами, которые сподвигли его напиться и устроить разгром на кухне, она чувствовала свою ответственность за него. Девушка старалась помочь мужчине, постоянно находясь на достаточном расстоянии от горе-алкоголика. Но, кажется, сам Каменаши не нуждался в помощи, либо просто не хотел принимать ее. В то же время, другой участник группы KAT-TUN – и вторая Несмеяна на сегодня – Джин провожал его трепетным, виноватым взглядом и если бы не целая толпа чужих, посторонних глаз, он бы уже давно схватил в охапку друга и унес подальше, пряча свое сокровище ото всех. Репетиция закончилась быстро, и Эми не оставалось ничего другого, кроме как направиться в отель, чтобы ожидать возвращения Каменаши домой. Сюрпризы начались с того момента, когда дверь в пустую квартиру открыл Джин. Мужчина выглядел растерянным. Он разулся и несмело прошел. Создавалось впечатление, что он видит это помещение впервые. Обойдя квартиру с видом покинутого щенка, Аканиши остановился возле комода, на котором были выставлены фотографии, которые недавно изучала Эми. - Прости меня, - в царившей тишине пустой квартиры слова эхом разбились о стены и больно резанули слух Эми. Она не знала, что произошло между мужчинами, но ей было больно смотреть на то, как они погружаются в себя, словно отгораживаясь друг от друга. Джин взял одну из рамок, рассматривая фотографию. Амелия была уверена, что это был снимок с девочкой на велосипеде, потому что, она точно помнит, именно эта фотография была единственной, которая стояла в фиолетовой рамочке с переплетающимися между собой цветами сакуры, в, то время, как все остальные – в стандартных классических фоторамках кремового и серого цветов. Такую причудливую фоторамку могут подарить маленькой девочке или любимой девушке, когда хотят отметить ее детскую хрупкость и наивность. Тогда что она делает на комоде в спальне сорокалетнего мужчины? Девушка ощутила румянец на щеках, когда Джин вдруг поцеловал фотографию за стеклом. Он погладил изображение кончиками пальцев и что-то прошептал. От этой картины в груди возник давящий ком. Эми показалось, что она подсмотрела что-то слишком личное. Вряд ли Аканиши позволяет многим, даже самым близким знакомым, наблюдать картину, где он без остатка открывает свое сердце, оголяя провода израненной души. Словно подсмотрев фрагмент священного тайного обряда, девушка поторопилась отвести взгляд. Но быстро справившись с эмоциями, мужчина уже вернул предмет на его былое место и театрально поправил положение рамки. На лице появилась широкая теплая улыбка непослушного мальчишки. - Каме должно это понравиться, - сам себе сказал Джин и, кивнув, вернулся в гостиную, откуда сразу перешел на кухню. Открыв холодильник мужчина стал изучать его содержимое, но не найдя ничего, кроме присохшего багета и овощей, он открыл единственный закрытый шкафчик на верхней части кухонного гарнитура. - Ты еще не знаешь, что я готов ради тебя стать шеф-поваром на один вечер, - улыбка на довольном лице растягивается и становится слишком счастливой и хитрой, чтобы можно было сказать, что этому человеку всего пару минут назад было сложно сдерживать слезы. Глядя на такого Джина, Амелия подумала, что это та черта его характера, которую мало кто знает. Он улыбается, смеется, что-то припевает себе под нос, но на душе у него осень и надоедливые кошки царапают, раздирая сердце на куски. Эми не знает наверняка, но ей кажется, что именно так себя чувствует Джин сейчас, а возможно – всегда. За внешним фасадом непутевого и наивного ребенка, скрывается мягкий клубок из ласкового сердца и всепоглощающей преданности вечно любящего мужчины, способного на серьезные поступки. Девушка наблюдает за неуклюжими движениями мужчины. Он передвигается по кухне резко, порывисто, сметая все на своем пути, цепляясь за все ручки и крючки, создавая слишком много шума. В этом весь Джин с его подвижным отношением к жизни. У него вечно все «горит» в руках, он не способен усидеть на месте. Но, несмотря на неуклюжие движения породистой панды, было в нем и что-то дьявольское. Что-то, что притягивало внимание, заставляло задерживаться любопытному взгляду. Аканиши имел природную грацию царя животных, которая прорывалась наружу за детской неловкостью. За ним хотелось наблюдать, прослеживать движения крепких сильных рук и полет тонких музыкальных пальцев. Плавный изгиб длинной, словно лебединой, шеи и умелые взмахи бедер, выписывающих невероятные восьмерки в моменты, когда музыка полностью завладевает его неспокойным миром. Джин весь состоял из вот таких противоречий, которые гармонично сочетались его природой. Амелия с трудом отлепила взгляд от Аканиши. Она открыла еще одно окошко и сразу оживилась, когда увидела, что прямо сейчас Каменаши разговаривает по телефону со своей мамой. Решив, таким образом, переключить свое внимание от Джина, она стала слушать телефонный разговор. - …первый концерт будет в Осаке. Да. Да, мы улетаем через пару недель, - по безмятежному и отчужденному голосу, Эми поняла, что Казуя едет в машине. Он всегда собран, когда водит машину. Каменаши-сан поинтересовалась у сына, не хочет ли он, чтобы она пришла на выходных и приготовила что-нибудь вкусное для Джина, потому что сам Казуя в это время будет на съемках телепередачи в Саппоро. Мужчина медлит с ответом, хорошо все обдумывает, а, возможно, просто решает, как бы тактичнее отказать маме. Женщина задает еще один вопрос и получает незамедлительный ответ. - Нет. Сегодня Джин будет занят, наверное, останется на ночь у Лео. Но это и к лучшему, я собираюсь почитать сценарий нового фильма, - материнское сердце чувствует тупую тянущую боль своего дитя, но, вероятно, решив, что эта рана слишком глубокая и старая, она, молча, принимает такой ответ. Кажется, Казуя и в самом деле не знает, что его ожидает сюрприз дома. После скомканного ответа, мужчина торопится поскорее распрощаться с матерью, и запись прерывается, оставляя Эми, в томительном ожидании, дожидаться появления Каменаши дома. Стрелки успевают отсчитать не менее тридцати минут, прежде чем входная дверь вновь открывается, впуская хозяина на его территорию. Каменаши прячет пальто в стенном шкафу и делает пару шагов вглубь помещения, но замирает посреди коридора. Аромат чего-то вкусного, только что приготовленного, щекочет нос и заставляет сглотнуть слюну. Джин выходит ему навстречу. Поверх черной футболки и потертых джинсов, повязан зеленый фартук с мультяшной черепахой на груди. Его губ касается виноватая улыбка, он наивно склоняет голову в томительном ожидании. Эми больно кусает костяшку указательного пальца, наблюдая за немой сценой. Глаза в глаза. Джин и Казуя. Солнце и Луна. Такие непохожие друг на друга, совсем разные, и такие важные части жизней друг друга. Как недостающий пазл на картинке, они дополняют друг друга, образуя идеальный тандем. Понимая все без слов, Казуя делает шаг навстречу и в тот же момент, Джин произносит умоляющее «прости меня». Младший машет головой, и на его тонких губах возникает теплая улыбка. Они в два шага преодолевают расстояние, разделяющее их, и ласковые руки обнимают, прижимая к себе. - Ты простишь меня? - А у меня есть выбор? – и, не дожидаясь ответа. – Я собирался позвонить тебе, когда доберусь домой. - Значит?.. - Иногда я забываю о том, что ты страшный собственник. Во всем. Цепочкой из невесомых поцелуев, Казуя поднимается вверх по манящему изгибу шеи, прикусывая мочку уха и сразу начиная посасывать чувствительную кожу. Джин шипит сквозь приоткрытые губы и закидывает голову назад, предоставляя младшему больший простор для сладких безумий. Ладонь ложится на бедро Каме, и он с чувством сжимает ягодицы, притягивая к себе. - Но ты не обижаешься, что я тогда… - вопрос остался недосказанным, потому что мучитель не оставлял в покое своего занятия. – Ах… Ка…ме. - Ты беспокоился за нее, а я всегда поддержу тебя, поэтому – нет – я уже не обижаюсь. - Но до этого… - и снова вопрос утопает в тихом полувздохе-полустоне, когда умелый язычок проводит влажную дорожку вниз к основанию шеи, и губы оставляют пламенеющий поцелуй на том месте, где быстро-быстро бьется жилка. - Тея твоя дочка и я не хочу, чтобы вы ссорились, потому что Принцесса переживает все мощнее тебя. И чтобы она не говорила в порыве обиды, она любит тебя. Джин упирается лбом в плечо любимого, позволяя тому зацеловывать чуть солоноватую кожу. Его дыхание постепенно становится тяжелым и рваным, но он еще не потерял способности здраво мыслить и даже задавать вопросы. - Тея жаловалась тебе? - Нет. Она не звонила еще с прошлой недели. Мне написал Рю, он очень волнуется за сестру. - Мейса говорила, что после нашей ссоры, он остался в ее комнате и успокаивал; они уснули в обнимку. Казуя улыбнулся, вовлекая Джина в поцелуй. Сначала мягкий и ненастойчивый, постепенно он перерос в яростную схватку, которая закончилась общей победой. Победой любви над похотью. Коснутся языком языка, покружить, пройтись по небу и с характерным звуком разорвать поцелуй. И потом легко, почти невесомо касаясь покрасневших губ, словно стараясь заживить несуществующие раны на них. Нехотя разорвав сладкий поцелуй, заставляя Джина тянуться в попытке получить продолжение, Казуя состроил забавную мордашку. - Ты там, кажется, что-то готовил? Я вообще-то голодный, - Джин стукнул себя по лбу, вспомнив, что они так и остались стоять в коридоре. Схватив Каме за руку он потянул того за собой. В полумраке гостиной свет от десятков маленьких свечей создавал особенную атмосферу. На барной стойке, заставленной круглыми металлическими емкостями с горящими огоньками, уже стояла большая, на двоих, тарелка с пастой и два бокала рядом с бутылкой вина. - Тебе нравится? – горячий шепот обжег чувствительную кожу за ухом и заставил Казую задрожать. Всех слов не хватало, чтобы выразить свой восторг и Каменаши лишь прерывисто кивнул, заворожено глядя на мерцающий свет от свечей. - Ты сделал это сам? - Все для тебя, - шепот у самого уха и Казуя не способен сдержать волнительную дрожь в теле от нахлынувшего блаженства. Как же хорошо! Хочется кричать о своем счастье. Но он лишь перехватывает теплую ладонь и поочередно целует каждый палец. - Благодарности потом, сначала ужин, - Джин усаживает любимого на высокий стул и занимает свободное место напротив. Терпкое красное вино наполовину наполняет бокалы, и вечер уже не кажется таким мрачным. Они ужинают и обсуждают сотни, только им известных, событий и людей, которых сегодня довелось повстречать. Амелия еще некоторое время вслушивается в разговор, почти засыпая под слияние двух голосов; ее убаюкивает их гармоничная симфония дуэтом. Она почти проваливается в неспокойный сон, но неожиданный вскрик заставляет резко дернуть головой. Девушка всматривается в экран сонными глазами и понимает, что уснула, а то, что стало причиной ее пробуждения – это предоргазменный крик. Два тела сплелись на белоснежной постели. Тяжелые вздохи напополам со стонами заставили залиться ярким румянцем щеки и уши. Эми отвела взгляд, а после и вовсе закрыла видео. Она не хочет быть свидетелем чей-то любви. Ей еще ни разу в жизни не довелось познать, что значит быть с человеком, которого любишь. Не просто заниматься сексом, а любить кого-то с силой, с всепоглощающим желанием обладать и отдавать взамен. Она испытывала чувство стыда за подсмотренную часть из картины чужой любви. Это то, что никто не должен видеть. И ее тошнит от себя и того, что она делает. А что она делает? ̶ Она делает свою работу.