***
Это был их тринадцатый концерт. Эми никогда не верила в суеверия, но в тот раз это показалось ей важным. Тринадцать – несчастливое число. И черная кошка откуда-то появилась на репетиции… Праздник музыки и живых, ни с чем несравнимых эмоций бил ключом, заставляя толпы поклонников кричать в агонии и желании продлить момент хотя бы на пару коротких мгновений. По сумасшедшему бешено и круто. KAT-TUN срывали свои голоса, но выкладывались на полную силу. Именно в этот день все пошло под откос. Она сделала шаг навстречу, чтобы потом рухнуть в пропасть, больно разбиваясь об острые скалы, которые поджидали ее внизу… До начала концерта Эми старалась избегать музыкантов и в особенности АКаме. Она бегала от них, словно провинившийся ребенок убегает от наказания. Стафф тихо посмеивался, потому что было сложно не заметить, как она изворачивалась, чтобы не оставаться наедине с ними. Во время репетиции Эми помогала с декорациями и почти не видела музыкантов. Но когда до начало концерта оставалось не больше получаса, ей пришлось наведаться в гримерную. И обстановка, царившая там, глубоко удивила ее. АКаме почти не общались и даже не смотрели друг на друга, сидя в разных концах комнаты. Они избегали прямых взглядов, и это было очевидно. Джин сверлил сердитым взглядом свой телефон, а Казуя упрямо расправлял невидимые складки на костюме, повернувшись спиной к нему. Эми не хотелось влезать в их отношения и, тем более, делать это на глазах у остальных участников группы и стаффа. Но шестое чувство подсказывало, что без посторонней помощи, конфликт останется не решенным. Музыканты нескладно «высыпались» из гримерной и времени до начала концерта оставалось слишком мало, чтобы с толком обсудить причины ссоры. Казуя, как обычно, говорил напутствующие речи, когда вся шестерка стояла в кругу. За это время Джин лишь раз взглянул на него из-под длинной челки. Его губы плотно сжались, образуя узкую полоску. Их взгляды встретились, и на мгновение показалось, что все позади и проблемы уже нет, как и причин, злиться друг на друга. Но вот Каменаши тяжело вздыхает и отводит взгляд, отворачиваясь. Этим все сказано. Ничего еще не закончилось. Концерт как очередная дань памяти их былым временам. Кажется, что именно в этот момент Токио Дом становится самым счастливым местом, наполненным улыбками и радостью, которая бьет ключом, разливаясь за края и укрывая всех своей искренней мелодией и сцепленными ладонями. Эми могла бы насладиться этим вместе со зрителями, но вместо этого она нервно расхаживала по гримерной, пытаясь найти причину возникшей проблемы. Цепкий взгляд выхватывает из посторонних вещей, которые ее окружают, совсем абсурдные детали, будто они могут помочь или подсказать выход из возникшей ситуации. Наспех сброшенные на полу спортивные сумки с личными вещами; фотоаппарат Каменаши, оставленный на столе. На диване покоится приставка Тагучи, а из сумки Уэды торчат боксерские перчатки. Телефон Джина через каждые пару минут звенит от очередного сообщения, а на гримерном столе лежит, оставленная Накамару, недавно изданная книга известного ученого и биолога. И все это так обыденно и, одновременно, непривычно. Через несколько дней она больше не увидит этой комнаты и никогда не услышит смех шестерых мужчин. Это останется в прошлом. Эти моменты навсегда сотрутся из памяти вместе с именем Деборы Лейн. Она оставит их. Они узнают правду. И на короткое время мир замолчит, чтобы потом обрушиться сенсационными новостями. На журнальном столе, в дальнем углу комнаты, красуется огромный букет из красных роз и лилий, и торчащей из них поздравительной запиской. Рядом, в обычной белой коробке, сброшены сотни писем и открыток, которые прислали поклонники. Все это скоро станет для нее лишь воспоминанием… Концерт быстро подходит к своему завершению. Эми сидит на диване, забившись в самый угол, когда в гримерную входят музыканты. Коки падает рядом с девушкой и блаженно откидывает голову на спинку, закрывая глаза. Мару и Тагучи занимают два свободных кресла, а Татсуя сразу идет в душ. И во всем этом усталом безмолвии лишь двое казались взволнованными и раздраженными. Они начинают о чем-то спорить еще в коридоре и первым в гримерной появляется Каменаши. Он подходит к туалетному столику и аккуратно приседает на его край. Руки скрещены на груди, взгляд полон непреклонной решимости и уверенности. Он хочет казаться спокойным, но высоко вздернутые брови и широко распахнутые крылья носа, говорят громче любых слов. Его тело никогда не сможет солгать также искусно, как это делает язык. Джин влетает в помещение самым последним и являет собой образ урагана в миниатюре. Он раздраженно расхаживает по комнате, метая ледяные молнии в одногруппников, но, не имея сил высказать все то, что тугим узлом скрутило его внутренности. Он выглядит словно побитый щенок, который, тем не менее, еще готов к драке. Его взгляд часто останавливается на Каменаши, и он силится что-то выдавить из себя, но всякий раз что-то мешает. Он обреченно вздыхает и снова принимается измерять комнату шагами. Тишину нарушает телефонный звонок и Казуя преспокойно отвечает. На его лице появляется слабая улыбка, и он выходит в коридор, не желая, чтобы этот разговор стал достоянием общественности. Не требуется ждать слишком долго. Через пару секунд вслед за ним из гримерной выскакивает Джин. Коки издает короткий смешок, а Мару, в совсем непривычной для него манере, раздраженно цокает языком. Шум и голоса доносятся из-за закрытой двери еще очень долго, пока в какой-то момент этот театр абсурда не надоедает Джину. Он возвращается и хватает свою сумку, молча, направляясь на выход. В дверях он сталкивается с Каме, и последний брошенный им взгляд, полный любви и жаркого раздражения, остается беззвучным. Комната стала тонуть в неловком молчании. Никто не хотел разрушать этот хрупкий момент, хотя он был неудобным для всех. Вернувшийся через пару минут Татсуя неожиданно разрядил обстановку. Он обошел всю комнату и достал из коробки пару писем. - Интересно почитать, что они пишут спустя двадцать лет… Идею старшего мембера поддержали и все остальные. Они по одному стали подходить к белому ящику, заполненному доверху открытками и любовными письмами, и доставали парочку, чтобы почитать. Последним подошел Казуя. Рука с подкатанными рукавами черной рубашки, скользнула в груду бумаги. Мужчина схватил пару разноцветных бумажек и резко выпрямился, вытягивая руку. Неосознанный шаг назад стал фатальным для вазы. Стеклянный сосуд пошатнулся и полетел вниз. Холодный взгляд карих глаз проследил за тем, как прозрачная емкость разбивается на сотни мелких осколков. Эми показалось, что после этого Каме задышал чуточку легче и спокойнее. Он мазнул взглядом по охапке цветов в луже из стеклянных осколков и воды, и повел плечами, безразличным взглядом пытаясь прочитать первую открытку. - На удачу… - отозвался тихий голос Каме, и на его лице появилась измученная улыбка, будто все что он делал сейчас, было из последних сил… В этот вечер Эми рвалась в свой отель, с остервенелым желанием. Дверь номера захлопнулась за ее спиной, и она сразу метнулась к ноутбуку, который так и остался дожидаться ее на кровати. Нужное окошко с программой открылось моментально, и перед девушкой предстала квартира Каменаши в ее полном совершенстве. Хотя, творившийся в ней на тот момент хаос, никак нельзя было назвать совершенным… - Я в последний раз спрашиваю, что это было? – Джин закричал так громко и яростно, что это вызвало холодок по спине. Мужчина пнул диван, и его пальцы крепко сжались в кулаки, являя степень наивысшего раздражения. - Я уже все сказал, - спокойный голос Каме, заметно контрастировал с животным рычанием Джина. – Не моя беда, что ты не веришь мне… Аканиши буквально захлебнулся в немом раздражении. Его глаза вспыхнули гневом и даже на искаженной картинке камеры, Эми заметила, как глубоко задышал мужчина. Он оголил ряд белоснежных зубов, напоминая одичавшего зверя. - Ты совсем охренел, Каменаши? - По-моему из нас двоих это ты ведешь себя, как охреневшая сучка, Джин, - Казуя поморщился от сказанных слов, будто они нанесли ему физическую боль, и передернул плечами. – Я сказал тебе, что это был только подарок! А ты ведешь себя так, словно я дал себя трахнуть… - Так может, так и было? И по этому случаю такие подарки, - Аканиши скрестил руки на груди, повторяя позу Каме. Их взгляды на миг встретились, и Эми была готова поклясться, что они оба абсолютно точно не хотят говорить все то, что обидным комом слетает с губ, а затем отпечатывается в памяти. В какой- то момент она подумала, что вот сейчас один из них сделает шаг на встречу и в объятиях растает последний кусочек льда этой ссоры. Но потом ей вспомнилось, что она имеет дело с двумя упрямыми гордецами, которые, ни за что, не позволят уступить трофейное место другому. Но ведь это АКаме и она до последнего надеется, что обиды уйдут на задний план, когда дело касается того, кем заполнена каждая мысль и кому посвящены все песни с самой первой встречи. - Какой же ты придурок, Аканиши! - Казуя тяжело вздохнул и покачал головой. Его плечи опустились, руки упали вдоль тела, безмолвными веревками. – Я не хочу ничего слышать… - Зачем тогда я тебе такой придурок сдался? – вопрос летит в спину и ударяется о захлопнувшуюся дверь спальни. Казуя отгораживается от любимого за стенами их спальни, но Эми может видеть его болезненный взгляд и как порывисто он хватается за грудь, в том месте, где бьется сердце. Джин рычит сквозь крепко сцепленный зубы, а затем снова пинает, ни в чем неповинный диван. Он делает пару кругов по гостиной, тяжело дыша, так и не сумев совладать со своим гневом… Девушка пораженно вскрикивает и зажимает рот ладонью, когда Аканиши со всего размаху кидает на журнальный столик свой телефон. Звон трескающейся стеклянной столешницы превращает квартиру в подобие молчаливого склепа. Каменаши вздрагивает и кидается к двери, но рука так и замирает на ручке двери, не желая открывать ее. Все звуки стихают. Джин смотрит на дверь спальни и машет головой. Он разворачивается и через пару секунд Казуя снова вздрагивает от громкого хлопка входной двери. И снова тишина. Эми дрожит от подступающего обжигающего кома, который сковал горло и грозит прорваться потоком горячих слез. Ей отчего-то плохо и обидно. И она не знает, кого ей жаль в первую очередь. Но она определенно хочет как-то помочь им. Казуя подходит к окну и долго всматривается сквозь белую тюль за происходящим на улице. Эми почти уверена, что он наблюдает за Джином. Она представляет, как Аканиши отходит подальше от дома и прячется где-то за углом, уверенный, что его не видно из окна их спальни. Он нервно хлопает ладонями по карманам, выискивая спасительную пачку крепких сигарет. И блаженно вытаскивает на свет помятую упаковку. Его пальцы дрожат, когда он подносит зажигалку к сигарете плотно зажатой губами и делает первые глубокие затяжки, стараясь унять слабость в ногах и хлипкий страх в груди. Он боится потерять то, что так ценно ему и все-таки не может совладать с диким воплем законченного собственника. Он выкуривает подряд три сигареты, прежде чем решает, что теперь может садиться за руль. Казуя все это время наблюдает за ним и молчаливо провожает взглядом. Когда Джин подходит к машине, взлохмаченная, будто никогда не знавшая расчески, голова поднимается и быстро отыскивает нужное окно. Их разделят расстояние и яркие золотые отблески заходящего солнца на окнах, но он все равно чувствует, что на него смотрят. Смотрят и продолжают любить, не смотря ни на что. Просто любят и его сердце щемит от мысли, что сейчас в их спальне Казуя остался совсем один. Он снова бросил любимого… Эми еще долго наблюдает за терзаниями мужчины. Казуя не сразу выходит из спальни. Он еще долго лежит на постели, просто глядя в потолок. Нет ни истерик, ни слез. Карие глаза наблюдают за движением вентилятора под потолком и его дыхание быстро успокаивается. Когда просто лежание на постели становится невыносимым, мужчина, наконец-то, покидает спальню. Гостиная встречает его глухим молчанием и белым покрывалом из разбитого в стружку стекла. Казуя обводит комнату долгим взглядом, словно видит ее впервые. Он плетется за веником и совком, и долго отчищает мягкий ковер, на предмет стекла. Когда по его соображениям, работа закончена, мужчина выносит мусор и возвращается в гостиную. Мягкий диван приветливо встречает его, и он забирается с ногами, поджимая под себя колени. Комната утопает в алом свете заходящего солнца. Сумерки еще не наступили, но невыносимая тоскливая атмосфера уже обволокла сердце. Мужчина поерзал, устраиваясь удобнее, и потянулся за белой пушистой подушкой... В тишине оглушительным звуком раздался болезненный вскрик. Белая ткань окропилась парой капель крови. Как в лучших драмах, вязкая алая жидкость тонкими струйками стекала по ладони и разбивалась о пушистую поверхность. Казуя поморщился и вытащил прозрачный осколок из ладони. Он скинул подушку на пол и побрел в ванну. Зашумела вода… Девушка наблюдала за передвижениями мужчины. Его неспешные шаги, вперемешку с тяжелыми вздохами больно били по натянутым нервам. Как же ей хотелось чем-то помочь и поддержать его. Но чем она могла помочь? И имела ли она право еще больше совать свой нос в личные дела этой пары? Ответ пришел в тот момент, когда Казуя в очередной раз глубоко вздохнул и прижал к груди перевязанную ладонь. Этот образ так четко отпечатался в ее сознании, что сомнений не было – она должна ехать к нему и будь что будет… Пока такси ехало через весь город до дома Каменаши, Эми пыталась придумать, что она скажет, когда музыкант откроет перед ней дверь. Сотни мыслей роились в ее голове, будто разбереженные улей. И тогда она вспомнила о находке, которая лежала ничейной и покинутой на аппаратуре за кулисами Токио Дома. Девушка поднялась на нужный этаж и позвонила. Ей открыли почти сразу, потому что охранник известил Каменаши о визите некой мисс Лейн, которую никогда прежде не видели здесь. За то время, пока она добиралась до его дома, Казуя успел переодеться, но его потухший взгляд ничуть не изменился. Он все также был подавлен случившейся ссорой. - Проходи... - Спасибо, - девушка вошла в квартиру, ощущая себя загнанной в клетку подопытной мышью. Она передернула плечами, неосознанно отворачиваясь от камер, которые записывали каждое ее движение. Вот так. Она попалась на свой же крючок. - Как ты узнала, где я живу? – Казуя предлагает пройти в гостиную и опытный взгляд сразу замечает, что сломанный стол покоится в углу комнаты, рядом с вазоном с декоративной пальмой. Это тоже Каменаши сделал за время ее недолго путешествия в такси. - Я и не такое могу узнать… Джин дал мне адрес, на тот случай, если я вдруг захочу устроить вечеринку, - мужчина хмыкает и машет головой, будто соглашаясь с ее словами. Это вполне в духе Джина и ей не пришлось врать. Все складывается удачно. Слишком удачно. - Чай или кофе? - Вообще-то, я приехала, чтобы отдать твои очки. Ты забыл их сегодня за кулисами, - она достает из маленького кожаного рюкзачка дорогие брендовые очки и протягивает их Каменаши. – Решила, вдруг они тебе еще сегодня пригодятся… - Это вряд ли, я никуда не собираюсь сегодня, но спасибо… Она кивает и гостиная, привычная за сегодня, наполняется молчаливым дыханием. - Ты не ответила. Тебе кофе или чай? - Кофе… Ты уверен, что я могу остаться? - Вечер все равно обещал быть самым скучным за последнее время, поэтому дружеская компания будет как раз кстати… - Эми идет следом за хозяином квартиры и оказывается в уже знакомой кухне, отделенной от гостиной узкой барной стойкой. Она присаживается на высокий стул, наблюдая за Каменаши, пока он варит кофе. Спустя время они сидят друг напротив друга и неспешно пьют терпкий напиток. Перед ними маленькая хрустальная вазочка с шоколадными конфетами – теми самыми, которые так любит Джин – и в большой белой кружке на кухонном столе еще остались остатки недопитого Джином с утра кофе, и это заставляет почувствовать, будто он сейчас вместе с ними. Эми решает нарушить это тягостное молчание и задает вопрос, который давно вертелся у нее на кончике языка. Она не уверена, что это лучший вариант, но ей хочется помочь, поэтому лучше сразу идти напролом… это проверенный вариант. - У вас все хорошо? Сегодняшняя сцена после концерта… Казуя разглядывает вазочку с конфетами, когда уголки его губ дрожат в подобии улыбки, но он совсем не собирается улыбаться. - Наверное, мы распугали всех своими криками… - Вовсе нет! – девушка отрицательно машет головой, но Казуя смотрит на нее из-под челки и Эми быстро замолкает. Она обреченно кивает, опустив голову, и это неожиданно веселит мужчину. Он смеется искренне и с задоринкой. - Я смотрю, ты совсем не умеешь врать… - Ага, - девушка опускает взгляд, улыбаясь уголками губ. Казуя кивает и берет одну конфету. Он долго рассматривает ее, прежде чем съесть. Кусочек шоколада тает на языке, и мужчина прикрывает глаза от наслаждения. Возможно, что именно сейчас он вспоминает о сотнях раз, когда наблюдал, как Джин ест эту сладость, или просто думает о любимом. - Сегодняшняя ссора была глупостью, и мы оба это понимаем… - Тогда в чем причина? Почему вы просто не можете забыть об этом? - Это не просто, - Каменаши издает тяжелый вздох, будто пытаясь описать, в чем суть их проблемы; его пальцы сжимаются на хрупком фарфоре, так и не поднеся его к губам. – Подобные ссоры давно стали чем-то привычным для нас… - Как ссора может стать привычкой? - Очень просто. Понимаешь, Джин чересчур ревнивый и склонен все преувеличивать, а я не люблю, когда мне не доверяют… - Никто не терпит недоверия… Казуя замолкает на пару мгновений. Он обдумывает сложившуюся ситуацию или же решает, стоит ли рассказывать все девушке. Но когда решение окончательно принято, он начинает свой рассказ уверенный и непреклонный. - Это была абсолютно глупая ссора, не стоившая нашего времени. Недавно меня пригласили на вечеринку в честь закрытия межсезонных бейсбольных турниров и я предложил Джину пойти со мной, но он отказался, - Эми внимательно слушает мужчину, про себя вспоминая о том, что такая ситуация действительно была и тогда Аканиши отказался от предложения, выбрав вместо этого встречу с друзьями в клубе. – Я поехал один и встретил там своего старого знакомого. Раньше он был довольно известным бейсболистом, но сейчас ушел в тренерство. Мы неплохо провели время и вспомнили, как он помогал мне готовиться к хоум-рану. После той встречи я заехал к родителям и остался у них с ночевкой, потому что обычно после пьянок Джин приезжает лишь под утром или вообще едет отсыпаться к Ю или Ямапи. Прошло около недели с того дня, но сегодня этот бейсболист прислал мне букет цветов. Там была записка и когда Джин прочитал ее, то сразу истолковал все неверно. Он решил, что той ночью... что мы с ним… ты понимаешь?.. Эми кивает, не зная, стоит ли что-то говорить в такой ситуации. Неужели все дело в том злосчастном букете, который Каменаши так нещадно скинул со стола? - И что же, Джин уверен, что вы с этим бейсболистом… - ей не находится, что сказать, поэтому она лишь машет руками, глядя на мужчину и надеясь, что он понимает что она хочет сказать. - Конечно, нет. Джин прекрасно знает, что я бы никогда не поступил с ним так подло… но он собственник до мозга костей и любые знаки внимания в мою сторону, которые совершает не он, обсуждаются на повышенных тонах и часто с угрозами. Первое время, от его рук страдали все мемберы, когда нам приходилось играть на публику. Однажды, они чуть не подрались с Коки за кулисами прямо посреди концерта, просто потому что мы с ним обнялись на сцене… Казуя поводит плечами и нервно смеется, вспоминая давнюю историю. - Это значит, что ваша ссора лишь временная? - Я бы очень хотел так думать, - Каменаши допивает кофе и отодвигает чашку. – Наш сегодняшний скандал заметно отличался от всех предыдущих… Он вспылил, а я поддержал это глупыми фразами. Он был слишком зол… Девушка поджимает губы, вспоминая, как телефон Джина разбил стеклянную столешницу. Холодок пробежал по спине, и она покрутила в руках чашку с остывшим напитком. Разговор прервался молчанием. Но они не долго слушали тишину. Звук дверного звонка врывается в их маленький мир, разбивая его. Следом за этим следует черед частых постукиваний в дверь, словно гость, пытается выломать ее, так сильно ему хочется очутиться внутри. - Наверное, это Джин, - оживляется девушка и поднимает большой палец вверх, - он вечно так стучит, когда хочет, чтобы его поскорее впустили… - Возможно, - мягкая улыбка появляется на тонких губах и сразу исчезает. – Пойду, открою… Казуя исчезает в коридоре и после короткого щелчка входной двери, Эми слышит совсем не голос Джина. Плач вперемешку со знакомым девичьим голосом. Девушка встает и идет следом за Каме. Она выглядывает из-за угла и пораженно смотрит на открывшуюся ее взгляду картину. Девочка, лет тринадцати на вид, крепко обнимает музыканта за шею и горько плачет, уткнувшись ему в грудь. Казуя неспешно гладит ее дрожащие плечи и пытается успокоить, но от этого поток слез только усиливается… - Тея-чан, пойдем в гостиную… Каме увлекает за собой девочку и кивает Эми следовать за ними. Мужчина с малышкой садятся на диван, а Амелия присаживается на кресло, чуть в стороне. Тея горько плачет, роняя крупные слезинки на рубашку мужчины и крепче прижимаясь к нему, словно пытаясь найти в его объятиях спасение и успокоение для своей души. Она выглядит подавленной и абсолютно разбитой. Эми старается разглядеть ее. Она рассматривает непослушные темные волосы, которые после продолжительного путешествия, еще больше растрепались, тонкие длинные пальчики, которые крепко держатся за ткань рубашки. Тея и в самом деле была копией Джина, и это было очевидным фактом. Каждое ее движение напоминает Джина. Девочка задрожала, будто в горячке и глубоко вздохнула, пытаясь совладать со своими эмоциями. - Все хорошо, Принцесса, - Казуя продолжает гладить ее по плечам и спине, не переставая что-то тихо шептать, и это приносит свои долгожданные плоды. Спустя пару минут Тея всхлипнула и чуть отодвинулась, поднимая на него огромные заплаканные глаза. Эми шумно вздохнула, потому что она готова была поклясться, что сейчас видела перед собой Джина. И это было удивительно… - Малышка, что случилось? Тея обиженно надувает пухлые губки и опускает взгляд, разглядывая свои руки. - Папа не разрешил мне пойти на праздник вместе с друзьями! Сегодня день рождения у Момо-чан и я собиралась пойти к ней, но папа пришел домой и сказал, что я под домашним арестом! Он так кричал и говорил, что я больше никуда не пойду, - острые плечики опять задрожали, и по щеке пробежала одинокая слезинка. Казуя стер влажную тропинку и поцеловал девочку в лоб. Тея прильнула к нему, и он крепко обнял ее, словно она была его ребенком, и он хотел забрать всю ее боль и страдания себе. - Папа сказал, что я больше никуда не пойду без него, - она всхлипнула и снова разрыдалась. – Я ненавижу его! Почему он говорил такие обидные слова? Ненавижу! Казуя зажмурился, не желая слушать это. - Не говори так, малышка. Ты ведь очень сильно любишь папу, - вкрадчивый голос ничуть не помог, и Тея упрямо замотала головкой, шморгая покрасневшим носом. - Не люблю! Совсем не люблю! Он обещал, что мы всегда будем друзьями, но сегодня он поступил плохо. Очень плохо! Мужчина издал обреченный вздох и посмотрел через плечо на Эми. Девушка кивнула и указала на кухню. Казуя, молча, согласился с ее предложением. - Тея-чан, я сделаю для тебя чай. Посиди здесь, - Казуя поцеловал ее в висок и последовал за Эми… Каменаши включил чайник и повернулся к девушке. В его взгляде читалась растерянность, он совсем не знал, как поступить и что делать в такой ситуации. Эми прекрасно видела его состояние. Но для нее все это было знакомо, однажды она ощущала такое же смятение, как и та маленькая девочка на диване. И она знает, что сейчас должна услышать Тея. И если она может помочь, хотя бы в такой способ, она сделает это… - Каме, ты не возражаешь, если я сама поговорю с Теей? Мужчина озадаченно смотрит на девушку, его тонкие брови ползут вверх, он не знает, как реагировать. Но что-то в ее взгляде, позволяет ему уступить. Казуя машет головой и просит подождать немного. Он делает чашку ароматного чая и Эми забирает ее вместе с вазочкой с конфетами. Тея сидит на диване, прижимая к себе одну из многочисленных подушек. Она уже не плачет, но ее глаза все еще красные. Эми кладет чашку на маленькую подставку с цветами и присаживается рядом с девочкой. Тея смотрит на нее с интересом. Девушка протягивает малышке конфеты и пухлые, как у отца, губы растягиваются в улыбке. - Говорят, что когда тебе грустно, нужно кушать шоколад, - Эми улыбается в ответ и наблюдает, как девочка устраивает вазочку на мягкой подушке, сразу отправляя в рот маленький сладкий квадратик. - Спасибо… - Меня зовут Дебора, - девушка протягивает ладонь и Тея пожимает ее, все еще улыбаясь, столь же открыто и приветливо, как это может делать ее папа. – Я помогаю Каме… - Я знаю! – малышка машет головкой, заправляя за ушко длинные спутанные волосы. – Папа и Каме очень много рассказывали мне о тебе! Им очень нравится работать с тобой… Теперь пришел черед Эми улыбаться. Она взглянула на кухню и, заметив улыбку на лице Каменаши, подмигнула. Вся эта ситуация заставила ее забыть обо всем на один вечер… - А знаешь, я ведь очень хорошо понимаю тебя… - Пф, - Тея издает короткий смешок и это еще больше заставляет Эми рассказать ей все, чтобы девочка не повторяла ее ошибок. - Нет, правда. Когда мне было примерно четырнадцать лет… - Осенью мне исполнится четырнадцать! - Значит, мы были почти ровесницами… Малышка кивает и поворачивается к девушке, подтягивая к себе колени. Она протягивает Эми вазочку с конфетами, неожиданно заинтересовавшись ее рассказом. В кухне начинает шуметь вода, значит, Казуя решил что-то приготовить… - А я из дома сбежала, - тихонько шепчет Тея, словно доверяя девушке самый большой секрет. - Как? Ты не сказала папе, что поехала к Каме? Девочка машет головкой и опускает пристыженный, обиженный взгляд, рассматривая конфеты. - Папа сказал, что я под домашним арестом, значит, я не могу никуда пойти… поэтому, когда он зашел в кабинет, я взяла из комнаты куртку и ушла. Он даже не услышал, как я закрыла дверь… - Знаешь, а ведь это кое-что мне напоминает… - Что? - А ты обещаешь, никому не рассказывать? – малышка оттопыривает мизинчик и дает обещание держать эту историю в секрете. Тея придвигается ближе, слушая рассказ своей новой знакомой. Но, чем больше говорит Эми, тем мутнее становится взгляд девочки. С каждым новым витком истории, глаза Теи наполняются слезами, которые она тщетно пытается сдержать. Она приникает к груди девушки, крепко зажмуриваясь, словно от ослепительного обжигающегося света. По щекам вновь бегут слезы, но она никак не может их остановить… - Когда мне было пятнадцать, я жила вместе с родителями в одном небольшом городке, недалеко от Филадельфии. У нас был свой дом и собака. Я ходила в школу и моя фотография даже была на школьной доске почета. Мы были счастливой семьей. И я очень любила родителей, вот только редко говорила им об этом. Однажды, поздно вечером, возле нашего дома остановилась машина моего друга. Он был на три года старше меня и у него уже были водительские права. Он хотел, чтобы я поехала покататься с ним, но мой папа был против. Он сказал, что я еще слишком маленькая, чтобы разъезжать на машине со взрослыми парнями. В тот вечер я очень разозлилась и наговорила ему много плохих слов. Сначала я кричала на отца, а потом закрылась в своей комнате. Когда родители были на кухне, я тихонько проскользнула через гостиную и выбежала из дома. Друг дожидался меня в конце улицы… Тогда мне казалось, что родители предали меня, и поэтому я попросила друзей, с которыми мы катались на машине, отвести меня в какой-нибудь город… Сначала мы колесили по трассам без передышки несколько суток. Потом добрались до Филадельфии. Много чего произошло за те пару дней, но после этого я осталась без денег и связи. А еще без друзей. У меня не было возможности позвонить родителям и сообщить, где я. И никто не хотел помогать какой-то девчонке, которая выглядела совсем не презентабельно. «Еще чего, выхватит телефон из рук и убежит…» Понимаешь? Я осталась совсем одна и единственные люди, которые всегда были готовы прийти мне на помощь, даже не знали, где я. Я осталась совсем одна. И так продолжается до сих пор… - Ты больше никогда не видела родителей? – Тея взглянула на девушку снизу вверх и в ее карих глазах Эми увидела надежду. Девушка вздохнула и покачала головой, ей не хотелось обманывать малышку. - Когда у меня появилась возможность вернуться в родной город, там больше не к кому было возвращаться… - Как это? - Мои родители умерли, детка… Звонок и частые гулкие удары в дверь разрушили возникший момент. И Эми была рада этому. Она сморгнула подступающую слезу и улыбнулась девочке. Тея шморгнула носом, обнимая ее. Казуя пошел открывать дверь, но они оба уже знали, кто этот гость. Голос Джина звенел отчаянием и всевозрастающей паникой. - Она пропала, Казу! Тея пропала! Она не отвечает на мои звонки и ничего не сказала, когда уходила из дома. А я, как полный придурок накричал на нее… О, Господи! Каме, если с ней что-то случится… если случится! С моей малышкой! Я никогда не прощу себе этого… никогда не прощу! - Джин, все хорошо… Тея здесь. Она в гостиной вместе с Эми. Все хорошо. Успокойся, пожалуйста… - Здесь? – девушка несдержанно улыбается такой перемене в голосе Джина и подмигивает малышке. Девочка облизывает и поджимает губки, со вздохом опуская головку. Джин вбегает в комнату и застывает безмолвной статуей на пороге. Он вглядывается в лицо дочки и после этого бросается к дивану, падая на колени. Эми никогда еще не видела такого Джина. Мужчина крепко прижимает к себе дочку, словно самую драгоценную жемчужину в море, словно последний глоток воды. В его глазах стоят слезы и, хотя он все же нашел свою девочку, ему хочется плакать, только на сей раз от радости. Тея сжимает тонкими пальчиками куртку отца и дрожит. У нее перехватывает дыхание, и слезы снова бегут ручьем. - Прости меня, папочка! Прости меня, пожалуйста! Я такая глупая! Я очень сильно люблю тебя, папочка, и больше никогда не буду с тобой спорить! Правда-правда, больше никогда не буду! Я поняла, что важнее, чем моя семья, у меня больше ничего нет. Прости меня, папочка! Амелия незаметно соскальзывает с дивана, решив, что ей здесь уже больше нечего делать. Все закончилось хорошо и теперь она может ехать обратно в свой отель и больше не волноваться об этой семье. У них все будет замечательно. - Куда ты? – Каменаши ловит ее почти у порога. Она оборачивается, встречаясь взглядом со счастливыми, наполненными жизнью и любовью, глазами. - Вам нужно побыть втроем. Я здесь точно лишняя… Каме забавно вертит головой и потом цокает языком. Он, молча, берет девушку за руку, чуть выше запястья и ведет обратно в гостиную. - Я приготовил ужин, поэтому все идемте кушать… Джин оживляется. Он уже успел спрятать свой страх за искренней улыбкой. Но он обязательно расскажет об этом Каме, когда они останутся наедине. Мужчина подхватывает дочку на руки, закидывая себе на плечо. Малышка смеется и обнимает отца, прижимаясь щечкой к его спине. Эми хочет отказаться. Она делает тщетные попытки отвертеться, но когда ее начинают упрашивать остаться вся троица, у нее остается лишь один вариант – задержаться в этом дома еще ненадолго. Ужин сопровождается разговорами и непрекращающимся смехом. Джин и Тея веселят всех, привнося в этот вечер мгновения радости и некоего семейного уюта. Эми успела забыть о том, как сильно она любила ужины в кругу семьи, когда отец возвращался домой после работы, а она помогала маме на кухне. Она была по-настоящему счастлива в то время и больше никогда не испытывала тех несравнимо приятных и нежных ощущений, как в кругу своей семьи. Папа, мама и Чаплин – их собака. Но сидя за столом, вместе с этой семьей и видя их искренние улыбки и любящие взгляды, обращенные друг к другу, ее сердце закололо болезненными иглами, будто кто-то вонзал в него острые шипы. Когда ужин подошел к концу и Эми стала намекать на то, что ей пора возвращаться в отель, в разговор неожиданно вмешался Джин. Он уверенно вскинул подбородок и взглянул на девушку задорным взглядом мальчишки. - Для таких случаев, у нас есть гостевая комната, - весело заговорил он, и поиграл бровями, заставляя Тею расхохотаться. – На улице слишком поздно и темно, чтобы я мог отпустить тебя одну. Займешь одну из гостевых спален, а Тея будет спать в своей комнате… - Ага, у меня есть своя комната у Каме, - малышка улыбается, подмигивая. - Джин, я вызову себе такси… И как-то это совсем неловко и неудобно… - Было бы неловко, если бы я предложил тебе вместо мягкой двуспальной кровати, узкий душный футон. Поэтому никаких возражений не принимается! Аканиши хлопает по столу, а затем улыбается, словно ребенок. - Я пока что тут самый главный! - Это временно, - подает голос Каме, которого все это время обнимает Тея. Малышка стоит за его спиной, обнимая за шею и опустив головку на плечо. - Папочка правильно говорит! Не уходи, Деб. Останься у нас… И она не может отказать. Эми заверяет Каме, что завтра перед работой они обязательно успеют перемыть всю посуду. И он – уставший и сонный – без возражений соглашается. Он плетется в ванну, а девушка идет к Тее, которая уже успела принять душ. Девочка с радостью встречает свою новую подругу и долго разговаривает с девушкой. Малышка рассказывает истории, которые приключались с ней или ее друзьями. Она до мельчайших подробностей рассказывает о последнем путешествии, которое для них с Каме устроил Джин. И ее глазки тот час заполняются искренней любовью, когда она говорит о мужчинах. Такие чувства невозможно описать словами. Они не поддаются пересказу. Такое можно только ощущать. К своим близким и к родителям, к людям, которых ты любишь всем сердцем и которые стали частью твоей жизни. Разве может человек, просто так взять и оторвать кусок от себя или забыть кого-то, кто стал целой жизнью… Тея все говорит и говорит, пока в какой-то момент ее глаза не закрываются и она не засыпает крепким сном. Эми укрывает ее одеялом и выходит из спальни. Она никогда прежде не имела друзей с детьми. У нее и друзей то не было. Карл и Макс не в счет. Первый – потому что она никогда не считала его своим другом, только босс, только заноза в ее заднице. А второй – это совсем иной случай и она не знает, как относится к этому парню, но знает наверняка, что ему она доверяет всецело и полностью, как себе самой. В квартире стоит полнейшая тишина и в гостиной не горит свет. Девушка на цыпочках пробирается к кухне и включает подсветку над зоной кухонного стола. Маленькие висячие лампочки загораются оранжевым светом, погружая этот крошечный островок в теплые оттенки заходящего солнца. Эми включает воду в раковине и начинает неспешно перемывать посуду. Она тихонько пританцовывает и напевает одну из песен KAT-TUN, ощущая себя гораздо лучше, чем когда-либо еще… - Почему ты не спишь? – голос раздается над самым ухом, и она вздрагивает, роняя мокрую тарелку в раковину. Эми быстро выключает воду и оборачивается. Джин стоит рядом. На его влажные волосы наброшено полотенце, на ногах спортивные брюки, в которых он обычно спит. Карие глаза в приглушенном свете кажутся непроглядно черными, но пляшущие в них огоньки, вселяют некую уверенность. - Я хотела помочь… - Завтра бы помыли, - мужчина наливает в стакан воды и присаживается за барную стойку. Видимо, он решает составить ей компанию и она не против. – Казу спит и Тея тоже, я думал, что и ты уже уснула… - Видиши ли… когда я жила с родителями, у нас это было традицией. Мама готовила ужин, папа приходил домой с работы и выгуливал нашего пса, пока мы накрывали на стол. Потом мы ужинали и совсем как вы сегодня, обсуждали, как у кого прошел день. После чая, папа обязательно выходил на веранду, чтобы покурить и почитать новости, мама садилась за свою вышивку, а я убирала со стола и перемывала всю посуду. Меня никто никогда не заставлял, я делала это потому что мне хотелось этого. Каждый раз, когда я вот так, как сейчас, стояла с губкой в руках возле умывальника, у меня было время, чтобы обдумать прошедший день и все, что со мной приключилось… Те дни давно позади и их уже не вернуть, но я до сих пор помню, сколько радости мне приносило это время, когда родители могли впервые за изнурительный день расслабиться и заняться своими любимыми делами или просто посидеть в обнимку, а я в это время перемывала посуду, обдавая руки прохладной водой… Джин кивал, точно подмечая ее настроение и те эмоции, с которыми она раскрывалась ему, рассказывая о своем маленьком секрете, который долгие годы хранила в своем сердце. - Казуя рассказал… мне очень жаль твоих родителей… - Я догадывалась, что он может слышать нас… - Твоя история – настоящая история, не надуманная – помогла нам, и это было очень поучительно для Тея, хотя она и испугалась… - Прости… - Нет, ты неправильно поняла, - мужчина оставляет мокрое полотенце на плечах и взъерошивает длинные влажные пряди. – Тея испугалась того, что ты осталась одна. И нас с Каме это тоже напугало… Как так вышло, что ты больше никогда не видела родителей? - Я не хотела рассказывать Тее подробности, она еще слишком маленькая… - Можешь не говорить, если не хочешь, - быстро добавляет мужчина, но девушка отрицательно качает головой. Она включает воду и отворачивается, продолжая перемывать посуду… - После ссоры с папой, я вместе с друзьями уехала из города. Мы трое суток колесили по округе, иногда останавливаясь для того, чтобы поспать. Потом мы добрались до Филадельфии и это снесло нам головы. Это была настоящая свобода! В первый же день мы пошли в какой-то клуб на окраине города. Мы пили и танцевали. В тот день я впервые попробовала покурить. Меня потом тошнило в туалете, но никто не пришел, чтобы помочь. На второй день все повторилось, только я еще успела познакомиться с парнем. Он сказал, что хочет встретиться со мной еще раз и я уговорила друзей остаться в этом месте еще на день. Когда на следующий вечер я пришла в клуб, тот парень уже поджидал меня. Он наливал мне, а я пила, как полная дура. Все закончилось сексом… в том самом туалете, - девушка передернула плечами и стерла с глаз возникшую слезу. – Когда я очнулась следующим утром, ни моих друзей, ни денег с телефоном и моим паспортом уже не было. Они бросили меня. Мои друзья. Джин, это были долгие недели, которые потом превратились в месяцы. Когда у тебя нет денег и связей, ты никто. И в Америке это ощущается по-особенному сильно. Потому что никто не обращает внимания на бездомных и бродяг, которые городят какую-то чушь о том, что их ограбили или вкололи какую-то дрянь и продали в притон… Я прошла все это, Джин. Мне так стыдно вспоминать об этом, но это та часть меня, от которой я никогда не смогу избавиться… Я два года жила в каком-то гадюшнике и мне кололи что-то, чтобы я не буянила, пока какие-то твари драли меня во все дырки… А потом я забеременела от какого-то урода и меня выкинули обратно на улицу. Я пришла в больницу, потому что знала, что неотложка не может отказать даже бродяжке. Я попросила, чтобы они убили этого ребенка во мне, и они сделали это, а потом снова выбросили на улицу… Спустя пару месяцев в парке ко мне подошел мужчина и предложил помощь. Я послала его ко всем чертям, но он приходил каждый день почти месяц и я сдалась. Если бы он хотел просто трахнуть меня, уже бы давно сделал это, но он действительно хотел помочь. Его звали Карл, и он вытянул меня из этого говна. Он отправил меня в колледж и заставил учить языки. Я год жила в Токио, изучая особенные техники… и язык. Вот такая моя настоящая история, Джин. Во мне мало хорошего. Временами я не уверена, что во мне вообще осталось что-то хорошее… Эми не оглядывается и ничего не говорит, ожидая, что мужчина сам скажет что-то первым. Проходит несколько томительных минут, наполненных лишь звуком тиканья часов. Девушка дрожит, когда слабый и осипший, словно от сдерживаемых слез, голос нарушает тишину. - Что стало с твоими родителями, Деб? Она вздыхает, готовясь рассказать самую печальную часть своей истории… - Они умерли, - просто отвечает она, но потом решает объяснить, что скрывается за этими словами. – Когда я вернулась спустя четыре года в родной город, застала наш дом почти развалившимся и обветшалым. Меня узнал наш сосед, который катал меня на велосипеде, когда я еще была ребенком. Он рассказал, что в тот вечер, когда родители заметили мое исчезновение, отец пустился на поиски. Он объездил всю округу, в надежде найти меня. Мама обзвонила всех моих одноклассников, но никто не знал, где я могу быть. Когда папа возвращался домой, что-то случилось, я не знаю… возможно, он не справился с управлением, а возможно, это была рядовая авария. Но он и еще две машины столкнулись. Погибли все, включая и моего папу. Скончались на месте, - она перевела дыхание, пытаясь сдержать поток слез, которые жгли глаза. – Спустя три недели после моего исчезновения, в лесу, неподалеку от нашего города, нашли труп девочки, которую после ее смерти загрызли волки. На предварительном осмотре, полиция решила, что это была я. Мама не выдержала этого. Сначала папа, а потом я… Она напилась снотворного и когда ее нашли соседи, она уже была мертва... Звенящая тишина вновь сгущается над ними и в этом кристаллическом пространстве, наполненным их сбившимся дыханием и тиканьем часов, о раковину разбивается первая слеза. Эми вздрагивает, когда ее крепко обнимают сзади и теплое дыхание обдает макушку. Джин дрожит вместе с ней, и она ощущает на своей коже его слезы. И это заставляет ее изменить своим правилам. Она разворачивается в его теплых, по-отечески надежных объятиях и начинает плакать, словно она маленький ребенок, который разбил коленки в кровь. - Я убила их, Джин, и обязательно буду гореть за это в аду, - мужчина мягко гладит ее по спине, пытаясь успокоить. И его объятия и поддержка действуют именно так, как и было задумано. Эми постепенно обмякает в кольце теплых рук, пока полностью не успокаивается. Джин усаживает ее на стул, продолжая гладить по голове и спине. - Все хорошо, малышка. Ты ни в чем не виновата. Все будет хорошо… И она отчего-то верит каждому его слову, как и всегда верила своему отцу. Осознание произошедшего приходит спустя время. Эми вдруг четко понимает, что натворила и это пугает ее сильнее, чем все случившееся до этого. Она рассказала правду. Она позволила своим эмоциям взять верх над рассудком. И все это теперь навсегда останется на пленке, и кто-то чужой, тот, кто хочет навредить этим замечательным, светлым людям, будет смеяться, слушая ее историю. - Прости меня, Джин. Я не должна была рассказывать всего этого. Не должна была… - Все хорошо, Деб, - мужчина в последний раз гладит ее по голове и улыбается заботливой, ласковой улыбкой, как если бы она была его близким другом или даже членом семьи. – Ты доверилась мне, и я очень ценю это. Только не плачь больше… Она машет головой, не зная, что еще сказать. Аканиши бросает взгляд на перемытую посуду, и его улыбка становится до невозможности дурашливой. - Тебе стоит чаще наведываться к нам, такой порядок навела, приятно посмотреть… Они смеются, а потом испуганно оглядываются, проверяя, не разбудили ли кого-то. Спустя пару минут, Джин подмигивает ей и желает спокойной ночи. Он уходит в их с Каме спальню, а она идет в ванну, чтобы смыть с себя весь груз прошедшего дня. Ей стало легко на душе и одновременно плохо. Как теперь она сможет смотреть в глаза этим мужчинам? Как теперь она отдаст диск под названием «АКаме»? Что ей теперь делать?***
И снова репетиции и концерты смешиваются в один длинный непрерывный поток музыки и голосов. Джин больше не вспоминает об их разговоре, и она благодарна ему за то, что он не собирается бередить старые раны. Четырнадцатый концерт проходит как по маслу и мужчины довольные собой и результатом своих трудов, снова тащат Эми в клуб. Там Джин знакомит ее со своими друзьями. Ямашиту она уже знает, но мужчина все равно представляется ей и подмигивает, театрально кланяясь. Еще одного друга Аканиши – Широта Ю – девушка впервые видела вживую, чаще – на совместных фотографиях или таблоидных хрониках. Они быстро находят общий язык, и вечер начинает гудеть другими мелодиями. Эми веселится, как в последний раз, потому что понимает, что еще два концерта, и она навсегда простится с этими людьми и теми эмоциями, которыми были наполнены все их встречи. Когда подходит время прощаться, они все обещают встретиться снова на том же месте, когда отгремит последний шестнадцатый концерт KAT-TUN и девушка, молча, поджимает губы, не желая давать обещание, которое никогда не сможет исполнить… Во время репетиции пятнадцатого концерта, Эми ощущает некий страх, который противно скребет в груди. Она спихивает это на общее нервное состояние, ведь день, когда она предаст доверие шестерки, приближается с оглушительной скоростью. В какой-то момент в их смех вклинивается голос маленького мальчика-джунниора. Он низко кланяется и заливается краской смущения, когда взгляды музыкантов и Эми устремляются на него. Мальчик в почтительной форме обращается к девушке, чем заинтересовывает всех присутствующих. - Мисс Лейн, в вестибюле вас ждет мужчина. - Какой мужчина? - Он не представился, но сказал, что вы будете очень рады повидаться с ним… - О, у Деб появился ухажер! – Джин перебивает мальчика и подходит к девушке, закидывая руку ей на плечо. – Рассказывай, кто этот счастливчик!? Девушка улыбается, но лишь для видимости. Она абсолютно точно уверена, что к ней никто не может прийти и, тем более, искать встречи в Токио Доме. Мальчик снова кланяется и убегает. А Джин вновь возникает, не прекращая своих шуток. Но в какой-то момент, все его подколы приобретают вполне ясные очертания, и он сообщает, что он вместе с Каме идет знакомиться с ухажером Эми. Девушка облизывает губы, но она не может просто запретить им сделать это и поэтому кивает, давая свое согласие. Амелия идет впереди, в то время, как АКаме плетутся где-то сзади. Она слышит их смех, и лишь раз оборачивается, чтобы убедиться, что их разделяет приличное расстояние. В просторном светлом вестибюле, слишком много народа, чтобы вот так сразу определить, кто же этот странный незнакомец, который ищет с ней встречи. Она идет по длинному коридору, оглядываясь по сторонам. В один момент ее словно окатывает холодной водой, когда она замечает горячечный взгляд за стеклом очков. Ей кажется, что почва уходит из-под ее ног. Она бросает скорый взгляд на АКаме и стремительно подходит к мужчине впереди. Карл стоит возле большого стенда с плакатом концертного тура. Руки спрятаны в карманах брюк. Сегодня он пренебрег галстуком и пиджаком, поэтому светло-серая рубашка аккуратно подкатана до локтей. Зеленые глаза сверкнули за стеклом очков, заставляя стадо сумасшедших мурашек пробежать вдоль позвоночника. Ей стало страшно. Она впервые ощутила свою уязвимость. - Привет, крошка, - его голос все также раздражает ее и причиняет почти физическую боль. - Что ты здесь делаешь? - Я приехал, чтобы помочь. Завтра последний концерт и я решил, что моя помощь будет очень кстати, потому что ты перестала справляться… - Мне не нужна… - Только посмотри, какие они милые, - Карл кивает в сторону АКаме и это заставляет ее ноги буквально приклеиться к полу. Она не может шелохнуться, оцепеневшая от страха. – Разве не мило то, как они тщетно пытаются скрыть свою связь… - Ты совсем не вовремя… - Нет, крошка. Сейчас самое подходящее время. Время прощаться…