От себя не убежишь

      Содержимое и так пустого желудка вырвалось наружу, пачкая паркет на кухне, дрожащими пальцами я цеплялась за дверцу холодильника, пытаясь удержаться на ногах. Всего лишь кусок мяса, который заставил всё внутри перевернуться. Всесокрушающее бессилие, моя прошлая жизнь казалась мне рухнувшим раем, таким далёким, словно я всё себе придумала. Смерть. Я привыкла к размеренной, неторопливой жизни, лишенной даже маломальского риска, но не Сехун. Неужели его жизнь всегда была такой? Полной опасностей. Перенасыщенная борьбой за жизнь, власть, любовь… Помещение плыло, и тошнота никак не отступала, попытка выпрямиться привела к ещё одному выбросу скопившейся внутри меня желчи. Хуже всего было от того, что смерть ДоХвана не откликнулась ничем, кроме поглощающей пустоты. Ничего, лишь редкие приступы тошноты, перерастающие в головную боль, словно я только что посмотрела «Поворот не туда». Событие, которое не вызывало ничего кроме омерзения.       — ХеМин, — Сехун оказался рядом слишком быстро, придерживая меня за талию, но я как ошпаренная отлетела, ударяясь спиной о кухонный шкаф, загнанно смотря на парня.       — Не трогай меня! — цепляясь непослушными пальцами за края кухонного шкафа, на дрожащих ногах постаралась избежать неприятного контакта. Внутри из-за его присутствия был полный раздрай. Страх неизвестности, из-за которого вопросы без остановки крутились в голове: Почему Сехун это сделал? Что за человек был ДоХван? Какое он имел отношение к нашей семье и как с ним связан мой отец? — Не прикасайся!       — Боишься меня?       Я молчала, сверля его взглядом. Произошедшее казалось чем-то нереальным. Месиво из противоречивых чувств. Сехун был убийцей, но рядом с ним я чувствовала себя в безопасности. А если Сехун сделал это не намеренно, что если он защищал меня? Мои глаза расширились от собственных выводов. Значит, я была виновна в смерти того человека. Я убийца? Это было ужасно. Каким бы ДоХван не был человеком, он не заслуживал смерти, его надо было отдать полиции, но не отнимать жизнь. Тошнота вновь подступила к горлу, и я прикрыла рот, чтобы сдержатся.       — Ты убил человека! Ты должен быть за решёткой! — меня всю трясло, я постаралась прогнать мысли о своей причастности.       — Думаешь, у меня не было причин? — он склонил голову на бок, хищно ухмыляясь, его деланная беззаботность пугала ещё больше, позволяя накидывать на него всевозможные ярлыки.       — Какая бы не была причина, — я замялась.       — Даже если он отправлял таких же девочек как ты в бордели? Продавал оружие, из-за которого умирали невиновные? Был причастен к терактам и смерти секретаря Нама? — я вздрогнула от упоминания папиного секретаря. — Должен был убрать твоего отца, — от насмешливого тона и вещах, о которых говорил О, становилось по-настоящему плохо. — Мне продолжать? Организовал покушение на твоего бра…       — Замолчи! — слушать это было выше моих сил, произошедшее с братом всплыло яркими красками.       — Что? Неприятно слушать? Тебя же так волнует смерть этого ублюдка? — Сехун пренебрежительно скривился от упоминания о нём.       — Я, — мне нечего было сказать. На этот вопрос внутри ничего не отозвалось. Пустота. Лишь сам факт. — Чем ты лучше?       На самом деле я не хотела говорить таких ужасных вещей. Всего лишь поглощающая необходимость нагадить тому, кто рядом, когда чувствуешь себя крайне мерзко. Словно это как-то поможет.       — Это уже слишком, Хемин, — Сехун вмиг стал холодным, отстранённым. — Твое поведение переходит все возможные границы.       Он смотрел не отрываясь, будто пытался прочесть всё, что творилось у меня на душе. Я слышала свое дыхание, участившееся от его близости.       — Я все время думаю, стоило позволить моему отцу утопить ваше семейство. Сейчас было бы проще.       — Как ты, — ядом было пропитано каждое произнесённое мною слово.       — Как я смею? — хищная ухмылка исказила лицо, всего за секунду он преодолел расстояние, припечатывая меня к шкафу, с силой сжимая мой подбородок и нависая как глыба. Я застыла от страха. — Меня бесит твоя смазливая мордашка, искаженная ненавистью, — казалось вот-вот и он сожрёт меня, пальцы с силой сдавливали нежную кожу, а его глаза… Из-за этих глаз я забыла, как дышать. — Все нервы мне истрепала, — он наклонился ближе так, что дыхание стало ощущаться на моих горящих щеках. — Не доводи меня.       Я не дышала, притаившись перед свирепым хищником. Напряжение было ощутимо, оно откликалось в кончиках пальцев, в застывшей в венах крови и бьющем в висках пульсе. Сехун мазнул взглядом по моим губам, невесомо касаясь большим пальцем нижней. Время застыло, на этой кухне, на этих глазах, сведённых к переносице густых черных бровях и алых губах, которые имели вкус терпкого алкоголя, он словно гипнотизировал, не разрешая отвести глаз.       Вытащил из гипноза его голос. Я не сразу осознала, что он отошел и говорил по телефону, а по отрывкам фраз я поняла, он вызывает домработницу.       — Тебя заберут в шесть, — раздавал он приказы, стоило нашим глазам встретиться. — Поживешь в другом месте.       Ноги больше не держали, и я повалилась на пол, подтягивая дрожащие колени к не менее дрожащему телу.       После нашего разговора Сехун в доме не появлялся. Домработница подняла прикорнувшую меня на ноги, отводя в комнату. В шесть приехал Бэкхён в сопровождении неизвестных мне личностей.       — Что вы со мной собираетесь делать?       Бекхён посмотрел на меня заинтересованно, приподнимая в изумлении правую бровь.       — Спасать конечно, — усмехнулся он. — Иных функций не предусмотрено. Мин-а, не волнуйся ты так, всё будет чики-пуки, — Бэк щёлкнул жвачкой, подмигивая.       — А где…       — Принц и его рыцарь спасают Корею или получают тумаков от его величества, — посмеялся он. — О них можешь не волноваться, — он посмотрел на меня и замялся. — Ты похоже и так не волнуешься.       Я отвернулась, чтобы не испытывать чувства стыда. Взгляд Бекхёна так и говорил: «И это твоя благодарность?»       — Ты знаешь, что происходит в Китае? — за окном было солнечно, голубое небо расстилалось на километры вперёд, а лёгкий ветер едва касался крон деревьев.       — Экологические реформы, борьба с бедностью и укрепление международных связей?       — Ты понял, о чем я, — так близко и так далеко, я не могла позвонить родным, казалось, хватит и одного маминого вздоха, чтобы я разрыдалась, умоляя забрать меня домой.       — Всё более, чем хорошо, — он кинул на кровать мой сотовый. — Не стоит игнорировать звонки родных, иногда они хотят поделиться приятными новостями.       Взяв телефон я обнаружила более сорока пропущенных от мамы, дяди, тёти Сюнь, отца… Ханя.       Последнее сообщение заставило улыбаться через вырвавшиеся наружу слёзы:       От Хань:       «Крис очнулся. Последствия минимальные. Реабилитация займёт месяц, после которого он сможет надрать задницу постоянно рыдающему Тао, последний, к слову, переплюнул в этом даже тебя.»       — У нас действительно мало времени, идём, — Бэк аккуратно взял меня за руку, словно боялся потревожить разлившееся внутри тепло, утягивая за собой.       — Куда?       — Не дрейфь, принцесса, в относительно безопасное место, — он кивнул ожидающим нас в зале мужчинам, и они как охрана из фильмов облепили меня.       Внизу ждала машина с тонированными стёклами, Бекхён пошутил про танк на колёсах, но это не вызвало во мне ни единой эмоции. Уже в машине написала сообщение маме, позвонить так и не решилась, но в подтверждение, что со мной всё хорошо, отправила фотографию, на которой пусть и не естественно, но постаралась улыбнуться так, словно отхватила у судьбы самый смачный кусок пирога. Лишь на миг в мою голову прокралась идея о побеге, которую тут же заглушили другие мысли.       — Бекхён, — позвала я, когда машина тронулась с места, на что он кивнул, мило выпучивая глаза. — ДоХван был очень плохим человеком?       — Доедем, задай этот вопрос хозяйке дома, — ответил, печатая что-то в своём телефоне. — Она сможет ответить на все твои вопросы.       Мужчины спереди хохотнули, и я непонимающе уставилась на Бекхёна.       Ехали мы довольно долго. Бекхён играл в телефоне, чертыхаясь себе под нос.       — Мои друзья из Китая тоже часто играли в компьютерные игры, — кусочек моего счастливого прошлого всплыл в памяти. Запах, витающий в стенах «Свободного полёта», дурашливый смех Чэна, кулинарные изыски БиньБинь и радостные возгласы ребят, когда они «валили» самого сильного босса.       — Я знаю, — как-то небрежно кинул парень. — В позапрошлом году я был на чемпионате в Пекине.       — Ааа, — я замялась.       — У нас тоже есть увлечения. То чем мы сейчас занимаемся, — его серьезность застала врасплох. — Приехали, вылетай! — вернул себе дурашливость парень, вылезая из автомобиля, так и не договорив.       Огромный белый особняк с четырьмя колоннами напоминал чем-то Белый дом. Основной обзор закрывал массивный забор из бежевого кирпича, и разглядеть строение удавалось лишь через огромные кованные ворота.       — Добро пожаловать в святую святых, — хохотнул парень и позвонил в дверь.       Ворота пропищали, и один из охранников открыл их, пропуская меня внутрь.       — Зачем меня привезли сюда?       — Так, принцесса, мы это уже обсуждали. Тут ты будешь в безопасности, пока Сехун разбирается с делами.       От противоречий в себе голова нескончаемо болела, и я потёрла виски в надежде успокоить пульсирующую боль. Мне было не комфортно с Сехуном, но ещё больший дискомфорт вызывало его отсутствие. Он был мне необходим.       Я посмотрела на небо, вспоминая, когда последний раз просто гуляла по улице, беззаботно наслаждаясь свободой. Солнце все так же нещадно светило, погода была прямо противоположна тому, что творилось у меня внутри, словно фотография из туристического журнала, яркая, живая.       — Вы раньше, чем я предполагала, — этот сладкий голосок я узнала бы из тысячи.       Подняв взгляд, я встретилась глазами с той самой девушкой, что так выделялась в пропитанном грехами борделе. Такое же лёгкое летнее платье, нежно-розового цвета с переплетением нитей вместо рукавов, огромный вырез, который к моему большому удивлению не смотрелся пошло, несмотря на объёмную грудь, на её фоне я была похожа на обдолбаную наркоманку в спортивных штанах и огромной Сехуновской толстовке, которую я надела по ошибке.       — Я здесь не останусь, — повернулась я к Бэку. — Сам живи с этой гиеной.       — Лестно слышать, что вы помните меня, ХеМин, — улыбнулась она, обнажая свои белоснежные зубки.       — Вижу вы уже поладили, — прыснул Бекхён. — ТэЁн, а клички к тебе так и липнут.       — Что ж, ничем не могу помощь людям с плохой памятью на имена, — пожала она оголёнными плечиками. — К тому же я люблю животных и сравнение с ними делает меня счастливее, — приторно сладкая улыбка коснулась её губ. — Гиены с легкостью переламывают кости своей челюстью.       — Угрожаешь?       — И в мыслях не было, всего лишь факт об этих кошкообразных созданиях, — элегантно заправив прядь волос за ухо, она неспешно посмотрела на небо. — Становиться прохладно, проходите в дом.       Бэкхён подтолкнул меня вперёд, и, кинув на него злой взгляд, я всё же шагнула за девушкой, подгоняемая сзади мило улыбающимся парнем.       — Желаю поскорее освоиться, — хохотнул он и прежде, чем я успела что-либо сказать, дверь перед моим носом захлопнули, отрезая от внешнего мира.       — Аааа, — попыталась возразить, но ТэЁн оказалась быстрее.       — Мужчинам в этот дом вход строго запрещён, для свиданий у нас есть гостевой домик, который я позже вам покажу.       — Так это не бордель?       — Фу, как вульгарно, — она коротко повела плечом, словно это слово было ей противно.       — Ну прости, что задела твою ранимую душу.       — Не говорите глупостей, Хемин, — ее идеальное личико на секунду нахмурилось, уже через мгновение одаривая покровительственной улыбкой, будто я детсадовец, сказавший очевидную ерунду. — Мы не продаем тела, клиенты платят за время, проведённое с нами, а интим — это выбор каждой девушки.       — Занимательная сказка, — покачала я головой. — Жаль, реальность более жестока, и в клубе это было наглядно показано.       — Не буду вас переубеждать, — развела она руки.       Экскурсия была недолгой. Не знаю почему, но находиться с ней долго было выше моих сил. Дом оказался просто огромный, невероятное количество комнат, огромная кухня и три душевые. ТэЁн сказала, что помимо неё в доме проживает ещё тридцать шесть девушек, с которыми мне только предстояло познакомиться.       К моей глубочайшей радости дом и мельком не напоминал бордель. Обычный дом зажиточного семейства, а комната, которую мне выделили чем-то даже напоминала мою в доме родителей. После неспешной прогулки по дому я спустилась на кухню, в которой к слову, было так же уютно, чистота заставляла поражаться тому, что тут живет столько людей, ведь по сравнению с ней на моей кухне был полный бардак.       Налив себе чашечку кофе, я прошла к столику, присаживаясь на барный стул и любуясь цветущей орхидеей, которых в доме было великое множество.       — Уф, — я вздрогнула всем телом, дорогая дамская сумочка легла рядом, и смуглая девушка с длинными мелко вьющимися волосами прошла к кухонному гарнитуру, проделывая с кофе тоже самое, что и я минуту назад. — Я этому старпёру так отсосала, что у меня теперь весь рот болит. Блять! — крикнула она, чуть не обливая себя горячим напитком. — Ты кто?       — Меня зовут ХеМин.       — Джессика, — представилась мулатка. Видимо, тут были девушки на любой вкус, даже иностранки. — Ты новенькая? — её корейский поражал, она говорила совершенно чисто, будто родилась в Корее.       — Нет, — покачала головой.       — Сестра ТэЁн? Хотя я о таком никогда не слышала, — посмеялась, присаживаясь напротив меня. — Расслабься, мне пофиг. Тут у каждой своя причина.       — Я не проститутка.       — Я тоже, — подмигнула она, делая глоток.       К вечеру в доме стало невероятно шумно, девушки разговаривали, смеялись, делились подробностями свиданий с клиентами, хвастались подарками, и от всего этого становилось дурно.       — Чувствуете себя не в своей тарелке? — переодевшаяся в пижаму ТэЁн казалась ещё крошечнее и беззащитнее, оставаясь тем не менее такой же опасной. — Хотите выпить?       — Откажусь, — ответила, скрещивая руки на груди.       — Жаль, — одарила улыбкой и прошла глубже в зал, прямо в кишащий клубок змей. — Скоро приедет госпожа Лим, — объявила она, и девушки радостно заулюлюкали, хлопая в ладоши. — Успейте к этому времени прикрыть все свои косяки, ты меня поняла, Мэри?       Хищная блондинка, пристыжено опустила голову, кивая, что привело меня в замешательство. Миленькая, маленькая ТэЁн была настоящем крокодилом, способным сожрать даже самого сильного льва.       — ХеМин, подойдите, — позвала она, и я помимо воли двинулась к ней. — У нас гостья, её зовут ХеМин, и какое-то время она поживет с нами, будьте максимально приветливы. Воздержитесь от посягательств, Хваён, Джессика. И, — девушка перевела на меня взгляд. — Временно вам запрещается покидать дом, — она вновь посмотрела на девушек. — На каждой из вас лежит ответственность, поэтому если госпожа Тен решит сбежать, разрешаю применить всё необходимое, чтобы помешать ей это сделать, — сверкнула она своими глазками, победно улыбнувшись. — Конечно же в рамках приличия. А сейчас всем отдыхать, на завтра изменений нет. Мэри, завтра не забудь то белье, в прошлый раз председатель был недоволен.       — Эти верёвки врезаются мне в кожу, я не могу его носить.       — Правда? — ТэЁн на секунду замолчала, удерживая давящую паузу. — Как насчёт тебя, Хёна?       — Я надену! — резко встала Мэри. — Надену!       — Вот и отлично. Вопрос исчерпан. Спокойной ночи, красотки!       Фыркнув на такое обращение, я пошла в комнату. Телефон просто разрывался, поэтому мне пришлось вновь натянуть улыбку и самым счастливым голосом поприветствовать маму. Говорить долго я не смогла, мама вновь завела тему о моей жизни и убедившись, что с братом всё хорошо и скоро я смогу с ним поговорить, отключила вызов встречаясь с хитро прищуренными глазками ТэЁн.       — Стучаться не учили?       — Это и моя комната. Вернее, это изначально была моя комната.       Пауза была необходима, неторопливый вдох-выдох, чтобы успокоиться и привести мысли в порядок.       — Хорошо, прости.       — Не стоит, — она прошла к зеркалу, выуживая из коробки патчи и наклеивая. — Хемин, вы…       Она смотрела на меня через зеркало, расчёсывая закинутые на одну сторону волосы. Её взгляд словно сканировал, пытаясь понять что-то известное только ей.       — Можешь на «ты».       — Ты планируешь сбежать?       — По мне видно, что я этого хочу?       — Не стоит огрызаться, я знаю, насколько Сехун бывает упрям, но он весьма умный мальчик и способен остановиться. Хочешь, я поговорю с ним, и он тебя отпустит, — она стрельнула глазками так, что у меня внутри все перевернулось, вызывая новую бурю.       — И он конечно же тебя послушает, — меня так злило ее самолюбие, что как маленькому ребёнку хотелось топать ножками и перечить во всем.       — Слышу неприкрытые нотки ревности, признайся, ты без ума от него.       — Неправда!       — Неужели, — она вздернула идеальную бровь, беззастенчиво улыбаясь. — Никогда не представляла его руки на своем теле, пальцы, очерчивающие рёбра, мягкие губы, исследующие каждую клеточку разгоряченного тела. Никогда не поверю, что не думала о моменте, когда он притянет к себе, раздвигая дрожащие от возбуждения ноги, и бесцеремонно, властно и так сладко возьмет, всю. Выпьет как бокал вина. Ммм, — она закусила розовые губки, выпуская пошлый стон.       — Не путай свои желания с моими, — отвратительная пошлость, слушать которую было крайне неприятно.       — Ты права, — мило хихикнула девушка, повторно прикусывая алые губки. — Значит, мне можно забрать его себе?       — Пожалуйста, делайте с ним, что душе угодно!       — Правда? — она сузила глазки, медленно как пантера, вставая со стула и направляясь ко мне. — Могу сесть на его колени, провести по широким плечам, вниз по упругим мышцам груди, — невесомо коснувшись моего плеча она пустила электрический ток, что пробил всё тело. — Расстегнуть пуговицы, коснуться такого соблазнительного тела, поцеловать, а дальше… ммм, — её медовый голос обволакивал, воображение подкидывало яркие картинки, от которых я разозлилась ещё больше. — Обожаю его обжигающие поцелуи.       — Хватит! Мне надоело это слушать.       — Ревнуешь?       — Тебе-то какая разница?       — Такая лгунья, противно, — она села на кровать, закидывая ножки друг на друга. — Сехун ещё такой мальчишка, раз не видит рядом с собой червивое яблоко.       — Завтра же попрошу Бекхёна забрать меня!       — Боюсь, это не поможет, — пропустила издевательский смешок. — Брось, нам будет весело вдвоём, — вновь хихикнула девушка, посылая мне воздушный поцелуй, и это стало последним. — Вот пугливая, — откровенно смеялась она, когда в избытке чувств я с шумом вышла из комнаты.       Ночь медленно скользила по пейзажу за окном, обволакивая раскидистые деревья и похожие на пушистых собачек придорожные кусты. Холод коснулся моих плеч, я выбежала из комнаты не успев переодеться, оставаясь в одной майке. За воротами сверкнули фары, и я в испуге отскочила от окна, прячась за массивными шторами, продолжая наблюдать из своего укрытия, но ничего кроме слепящего света и неясного силуэта разглядеть было невозможно.       В зале зажгли свет, и я постаралась наскоро покинуть помещение, остановленная спускающейся по лестнице ТэЁн.       — Рада, что нашла тебя так быстро, — усмехнулась она. — К тебе гости.       Ноги будто пригвоздило к полу, я продолжала стоять на месте, не смея шевельнуться. Девушка неспешно подошла к двери, открывая её, любезно приветствуя гостя, и только, когда она отошла, я увидела госпожу О.       — Доброй вам ночи, ХеМин. Простите за столь поздний визит, но это не терпит отлагательств, — она стянула перчатки, поправляя идеально уложенные волосы. — Где мы можем поговорить, чтобы нас не потревожили? — обратилась она к ТеЁн.        — Пройдёмте, госпожа О, — поклонившись, она указала направление. — Я вас провожу, можете быть уверены, вас никто не потревожит.       Женщина горделиво прошла вперёд, величественно неся бремя своего статуса. Нас сопроводили в комнату, больше похожую на кабинет, и отпустив девушку, госпожа О еле заметно опустила плечи, искажая величественную осанку. Её пальцы нервно коснулись столешницы, было видно, женщина сильно волновалось, словно всё ещё обдумывала, правильным ли было решение приехать сюда.       — Простите, ХеМин, но мне больше не к кому обратиться, — выдохнула она, снимая с себя невидимый груз, и посмотрела на меня с такой искренностью, тоской и невыплаканной женской долей, что сердце болезненно стиснулось. — Остановите моего сына, мне кажется он задумал что-то страшное. У меня нет доказательств, просто материнское сердце подсказывает, что я могу лишиться самого дорогого…       — Госпожа, — я не решалась подойти ближе.       Её тела коснулась дрожь, словно она сдерживала слёзы. Плечи нервно вздёрнулись, и моего слуха коснулся резкий, короткий вздох.       — Обещай, что всё, что ты здесь услышишь, останется между нами.       — Госпожа…       — Обещайте мне, ХеМин.       Женщина смотрела обезоруживающе, невозможно было отвернуться от этих глаз и уйти. Словно она собрала последние крупицы покидающих руки сил.       — Обещаю.       Женщина молчала, а я не смела потревожить ее.       — Не прошу понять меня, в свое оправдание могу сказать лишь, что любила и готова была на все, чтобы сделать счастливыми своего мужа и ребенка. Выслушав, вы поймёте, или хотя бы из жалости, — она поджала губы. — Мы были счастливы, тот год я помню особенно ярко, мы с Сехуном все лето отдыхали на Чеджу, купались в море, ели его любимые креветки. Он ещё тогда простудился и три дня лежал в кровати, не выпуская из своей маленькой ладошки мою руку, постоянно звал меня, — она коротко улыбнулась, но улыбка была какой-то болезненной. — Осенью того же года у мужа начались проблемы. Не знаю, что происходило, он никогда не говорил о работе, а в какой-то из дней вернулся словно чумной. Умолял меня помочь, говорил, что это необходимо, что он будет благодарен, и это может спасти нашу семью. Я долго не соглашалась, все же это ужасно, но МенБак умолял меня, говорил, что от этого зависит наша жизнь, что с помощью Ли ЮнДжина он сможет вытащить компанию из кризиса, — она содрогнулась всем телом. — С каждым днём становилось все хуже, но я просто не могла, сама мысль о том, чтобы лечь в кровать с другим мужчиной была мне противна, — она посмотрела в окно, обнимая себя мелко подрагивающими руками. — Все решил случай, на лечение Сехуна потребовались деньги, которых на тот момент у нас не было. Сейчас я понимаю, у МенБака они были, просто он знал, что ради сына я пойду на все. После этого его словно подменили. Он возненавидел меня, нашего сына. Я даже подумывала сбежать, ЮнДжин действительно влюбился в меня, но МёнБак пригрозил сыном, — её голос дрогнул, переходя на шепот, будто даже мысль об этом приносила ей страдание. — Он бы никогда не отдал мне Сехуна, — смахнув непрошеную слезу, она продолжила. — Ради сына я готова была терпеть издевательства, его новых похотливых «друзей», инвесторов, иностранных гостей. Всех, кто проявлял ко мне интерес.       И до этого разговора я знала, какой мразью был О МенБак, но после услышанного я не могла сказать и слова. Он не человек. Люди так не поступают.       — Ему показалось мало, ему всегда было всего мало, и он втянул в это нашего сына, — она храбрилась, но глаза говорили другое. — Сегодня днём Сехун, как всегда, приехал навестить меня и…       — Госпожа, — позвала я, вырывая из затянувшейся тишины.       Женщину опять передёрнуло, словно она только что увидела приведение, смотря на меня расфокусированным взглядом.       — Мой сын любит вас, ХеМин, — пылко начала она. — По-настоящему любит, поэтому я и пришла к вам, — повисла небольшая пауза, она ждала моей реакции. — Вы можете уехать, у меня есть дом в Германии, МёнБак о нём не знает. Прошу вас ХеМин, только вы сможете уговорить его.       — Не думаю…       — Я знаю, вы не любите моего сына. Но это просьба матери, когда-нибудь вы поймёте меня. Когда у вас будет свой ребенок, поймёте. Можете просить, что угодно.       — Мне…       — Сегодня в его пиджаке я нашла это, — перебила она, спешно расстегивая сумочку и дрожащими руками доставая оттуда пистолет, я машинально отошла подальше, с опаской смотря на предмет. — Пока это не зашло слишком далеко. Я, — она запнулась. — Я не могу позволить, чтобы мой сын стал убийцей! Мне не важно, что будет со мной, прошу вас, я не хочу, чтобы пострадал мой сын.       Болезненно улыбнулась, стараясь как можно правдоподобнее скрыть настоящие эмоции.       — Я ничего не могу, — прошептала, утыкаясь взглядом в пол.       — Прошу, он послушает вас, — она упала на колени, и от этого у меня внутри всё оборвалось.       Женщина, на чью долю и так выпало столько страданий, стояла на коленях перед такой, как я.       — Простите, — прошептала, уходя из кабинета.       Прислонившись спиной к холодной стене, я слушала рыдание женщины, находившейся за дверью кабинета. Оставшись, я сделала бы только хуже. Невыносимо: гордая, красивая женщина унижается перед девчонкой.       Чуть позже госпожа вышла, она улыбнулась ТэЁн, и ни единый волосок не выдал произошедшего. Она была истинной аристократкой, а не избалованной, развращённой положением женщиной. Такими женщинами несомненно стоит восхищаться. Какой же сильной надо быть и насколько любить, чтобы выдержать всё и не сломаться?       Я прикусила губу от собственного бессилия. Марионетка, не более.       «Где ты?» — написала сообщение Сехуну, ответа на которое так и не дождалась.       ТэЁн накручивала на палец локон волос, непринуждённо попивая шампанское.       — Когда приедет хозяйка дома? — пришлось засунуть свою неприязнь куда подальше и сесть напротив.       — А она куда-то уезжала? — игриво улыбнулась девушка, смотря на меня как на полную идиотку.       — Я о вашей госпоже.       — Ты совсем меня запутала, — деланно надула щечки, останавливая своё занятие и отпуская наконец многострадальный локон. — Тебе хозяйка дома нужна или госпожа Лим?       Я задумалась. БекХён говорил о хозяйке дома, или я успела напутать все?       — Хорошо, если хозяйка здесь, отведи меня к ней.       — Считай телепортировались.       Она явно издевалась, продолжая качать ножкой и неспешно попивать шампанское.       — От твоего бычьего дыхания меня скоро снесёт, — пропустила тихий смешок. — Хозяйка этого прелестного дома — я.       — Любишь людям нервы портить?       — Отчасти.       Девушка вальяжно расселась в кожаном кресле, стоящем в том самом кабинете, который после вчерашней ночи стал для меня новой точкой отсчёта, натягивая маску полной отстранённости.       — Кто такой ДоХван, что ты о нём знаешь?       — А что мне за это будет? Я не делюсь информацией просто так.       — Издеваешься?! — терпение лопнуло окончательно.       — Есть немного, — склонила голову. — Ладно, ты успела на аттракцион невиданной щедрости. ДоХван значит, дай подумать…       Она перекину нога на ногу, раскинув руки и сразу же собирая их в замок на животе, раскачиваясь в кресле из стороны в сторону.       — Цепного пса господина О, насколько мне известно недавно пришили, чем облегчили жизнь многим людям. Никто не говорит, но это же был ЧанЁль, я права? — она резко навалилась на стол, словно кобра, сделавшая бросок, и я нервно сглотнула. — Хм… - поймав в моих эмоциях что-то понятное только ей она продолжила. - ДоХван собрал возле себя лучших наёмников и с их помощью подчищал тёмные делишки господина О, припугивал кого надо было припугнуть и убирал с дороги тех, кто мешал, параллельно принимая сторонние заказы от тех, кто больше заплатит за чужую жизнь. Если не ошибаюсь, ЧанЁль обучался у него стрельбе, а в последствии стал его правой рукой. И только этот мудак мог выпустить его мозги погулять, — на секунду скуксившись, фыркнула она. — Мир ещё скажет ЧанЁлю «спасибо» за такой подарок.       — ЧанЁль был его правой рукой?       — До знакомства с Сехуном. Ты и этого не знала?       — Ты знаешь, что планирует делать О МёнБак? — проигнорировала её насмешку.       — Ну конгресс и так за ним на задних лапах ходит, после того как займёт должность президента, состряпает парочку реформ, чтобы люди думали, что к власти пришёл ангел и продолжит тешить своё самолюбие. У нас же монархия, а короля необходимо носить на ручках.       — Конгрессмен Пак говорил…       — Забудь о нём и всё, что он тебе говорил. Этого человека уже нет в живых. Между прочим, дело рук ДоХвана, — посмеялась она. — Если тебе плохо, могу остановиться. Ты такая чувствительная девочка, ХеМин.       — А как же БоЁн? Его дочь в порядке? - волнение проскользнуло в голосе.       — Относительном, — пожала плечами девушка. — Господин О не дал мне забрать её, в итоге в ночь расплаты её уволок ДоХван, теперь я не знаю, где она.       — Как же… а полиция?       — Не смеши меня, какая полиция? Власть господина О в пределах Кореи безгранична.       — Сехун.       — Что Сехун? Он ещё недостаточно наточил свои зубы, чтобы разодрать глотку отца. Все, кто когда-то пытался бороться с господином О, рано или поздно оказывались на том свете.       — Мой отец тоже? — я вспомнила слова Сехуна.       — А чем он отличается? Он стал не нужен, а от хлама принято избавляться. Для господина О мы все не более, чем букашки на асфальте. Тебе всего лишь повезло оказаться в нужном месте, рядом с нужным человеком. Твоей заслуги в этом ноль, а нет, есть одна, если бы ты не крутилась с БоЁн, её семья прожила бы чуточку дольше. Не смотри на меня так, БоЁн рассказала о твоих встречах с конгрессменом Паком. Думала, находишься здесь без причины? — её забавляло моё состояние, а от шока я просто не могла ничего сказать. — Тебя спрятали, пока Сехун всё подчищает, и не смей никому говорить о визите госпожи О, или я сама лично воткну нож в твоё сердце!       — Не собиралась.       — Вот и молодец! Предлагаю на сегодня закончить. Давай разнообразим наши серые будни, — заговорчески подмигнула девушка. — Побуду твоей лично Шехерезадой, которая каждый вечер будет делиться с тобой новой историей.       — А если все, что ты говоришь ложь?       — В сказках для этого предусмотрены иллюстрации, — улыбалась девушка.       — Могу я задать последний, на сегодня, вопрос?       — Давай!       — Откуда ты все это знаешь?       — Никогда не задумывалась, почему у господина О столько последователей, ведь учитывая кровожадность ДоХвана, у короля не осталось бы ни одного подчинённого.       Понимала ли я, что шагнув дальше, я не смогу вернуться к обычной жизни? Безусловно. Мой мир и так был давно разрушен, а на его месте необходимо было построить новый.       — Но почему ты готова рассказать мне все? — сомнения всё ещё плескались в моей душе.       — Когда пса избивают, в какой-то момент он может очень сильно цапнуть своего хозяина.       Каждый вечер превратился для меня в пытку. Я узнавала все больше и больше информации, все глубже и глубже погружалась в трясину и все чаще думала о Сехуне. За все время, что я провела в этом доме, он ни разу не объявился.       Я сидела в кабинете в темноте и снова думала обо всём: о своей жизни, о Сехуне, беспокойство, словно мурашки, бегало по всему телу, от корней волос и до кончиков пальцев. Мысли клубились как пчёлы, кусая так сильно, что хотелось выть. Сехун всегда защищал меня? Защищал меня и мою семью? Да, я больше не могла отворачиваться от очевидных вещей. Сехун не только помог тогда отцу, защитив его от О МенБака с помощью общественности, но и уберёг моих близких от ужасной участи. Я видела всегда только вершину айсберга, совершенно не подозревая, что таится под водой.       Экран телефона мельком зажегся, оповещая о пришедшем СМС.       От ЧанЁль:       «Я сейчас заберу тебя.»       За окном тут же раздался сигнал автомобиля, и мне пришлось подняться на ноги, чтобы выйти из кабинета и пройти в зал. ТэЁн с кем-то ругалась по телефону, и, бросив на меня злой взгляд, скинула вызов.       — Не выходи, — попросила она.       — Это был ЧанЁль?       — Да, он приехал за тобой, но если ты сейчас пойдёшь, обратного пути не будет, ХеМин.       — У меня его давно нет.       Огни города мелькали, напоминая тем самым самые яркие моменты моего прошлого. Человек, которого я считала чудовищем, оказался моим спасителем и лишь поэтому мне стоило сделать шаг самой. К нему. Благодарность всколыхнула и чувства, заставляя при одной мысли о нем просыпаться желанию увидеть, прикоснуться.       Влетев в квартиру, я застыла в изумлении: все вокруг было перевёрнуто, на полу лежали осколки. Ощущение, что кто-то долго громил квартиру.       Вбежав в комнату Сехуна, огляделась, там никого не было, оставался только один вариант, поэтому я сразу рванула к следующей двери, замирая у входа. Помятый, взлохмаченный Сехун, наперевес с бутылкой, в которой явно находился не сок, сидел у подножья кровати. Он так не похож был на себя, что сердце предательски сжалось, подкидывая из памяти воспоминания о разговоре с госпожой О.       — Это ты должен был приехать ко мне и просить прощения, — я ударила его в плечо, падая рядом, сдерживая слёзы. — Это ты должен был мне всё рассказать, чтобы я не чувствовала сейчас себя так мерзко, — с каждым новым ударом силы всё быстрее покидали руки. — Ты должен был остановить, чтобы мы не совершили столько ошибок. Ты должен был отпустить меня, пока я не влюбилась в тебя как дура, раньше, чем я полюбила тебя, — упав головой на его плечо, я заплакала.       — Стоило отпустить, — его рука легла мне на голову, нежно поглаживая. — Раньше, чем я понял, что люблю тебя больше, чем ненавижу.