От себя не убежишь

      Непроходимая пустыня из хитросплетений: несправедливости, порушенных жизней, безграничной жажды власти. Правду говорят, что человек меняется, видя смерть. Даже если умерший не был тебе близок, он оставляет незримый след.       Сехун довез меня до дома, не проронив и слова о случившимся, проводив до двери, захлопнул дверь, оставляя наедине с мыслями. Меня гложило, что он не смог помочь той, кто всегда была на его стороне. Той, кто безмерно любила и готова была ждать его сколько угодно. Совесть больно кольнула, заставляя с силой закусить губу, чтобы не чувствовать себя так мерзко. Ждет ли меня такой же финал? От этой мысли становилось тошно.       — Она же так тебя любила, как ты позволил этому случиться? — сжала подушку, утопая в ней лицом, заглушая крик. — Ты обещал, что все остановится, когда я вернусь в Корею, я здесь с тобой… Почему становится только хуже?       Мне не запрещали выходить, поэтому собравшись и приведя себя в порядок после истерики, вышла на улицу. Свежий воздух пробрался в легкие, успокаивая.       — Лучше не разгуливать одной, — где-то внутри я понимала, если уехал Сехун, значит, приедет кто-то из его «друзей».       — А я и не одна. Привет, ЧанЁль, — заправив влажные после душа волосы за ухо, я посмотрела на своего охранника. После того разговора в нем словно что-то поменялось. — Прогуляемся?       Он сдержанно поклонился. Казалось, пропал солнечный, теплый как кот ЧанЁль. Осталась пустая оболочка.       — Что ты делаешь? Зачем это? — скрестила руки на груди. — Из-за моих слов ты ведёшь себя так… — я постаралась подобрать максимально подходящее описание. -…отстранено?       — Отчасти, — он поравнялся со мной. — Хочешь что-нибудь съесть? Может, купить что-то из одежды?       — И какой у нас бюджет? — это было как издевательство со стороны Сехуна.       — Ты ничем не ограничена.       — Тогда хочу здание K-Twin Tower, — сарказм.       — Хорошо. Подожди позвоню…       — Я пошутила, — из-за стресса голова дала о себе знать, и я помассировала виски, чтобы унять боль. — Ничего не надо, я просто хочу вернуться к своей, — выделила, — жизни.       — Хемин…       — Почему мы каждый раз возвращаемся к начальной точке? Что мне ещё нужно сделать? — страхи вырвались наружу.       — Слушай…       — Наслушалась, от тебя, от ТеЁн, от гребаного ублюдка О. Я устала, — руки опустились, я взлохматила волосы, прогоняя мысли. — Съездим на Итэвон?       ЧанЁль смотрел скептически. И пока он стоял и переваривал мои слова, я поймала такси.       — Не спорь, — ответила на его многозначное молчание и села в машину.       С полным пониманием, чего хочу, пошла в сторону бара. Хотелось напиться, танцевать и выкинуть из головы всё, чем она была забита. Вытравить любовь к этому придурку, подскользнуться и получить амнезию.       — Заплати, — кивнула ЧанЁлю, забирая у бармена стакан и две бутылки соджу. — Я буду на улице.       — Носочек…       — Вспомнил идиотскую кличку? — фыркнула и вышла, находя единственный не занятый стол у торца.       Залпом осушила три стопки, прежде чем пришел Пак.       — Ты сказал я могу ему верить, так почему это произошло с БоЕн? — четвертый следом за третьим, и парень забирает бутылку.       — Хемин, — взглядом попросил остановиться и вернуться домой, но я лишь фыркнула, открывая новую бутылку. Пак коснулся горлышка отобранной бутылки губами, допивая остатки до дна. — Всё не так просто…       — Да, ну, удивил! Хотя, знаешь что? Мне пле-ва-ть! Выпьем за БоЕн, — расплескав жидкость, я осушила переполненный до краев бокал.       — За БоЕн, — тихо повторил Чан.       — И что дальше?       — Сехун закончит то, что начал, и вы сможете жить спокойно.       — Заманчиво звучит, — хохотнула, продолжая пить, совершенно не веря словам парня.       Улица все больше оживлялась, и бутылок на нашем столе стало в два раза больше.       — А пойдем в клуб! — я поднялась, чуть не опрокидывая стол, в голове был небольшой туман, но чувствовала я себя великолепно.       — Давай лучше вызову такси, и ты поедешь домой.       — Съебись, если не хочешь со мной, — отмахнулась и пошла с толпой.       Что я больше всего не ожидала, так увидеть здесь знакомую фигуру, что заходила в бар. Несколько раз проморгавшись в надежде, что обозналась, я последовала за ним, но охранник преградил мне путь, не давая пройти.       — А в чем проблема? — попыталась пробраться, но ничего не вышло. — Я страшная такая? Страшная, да?       — Носочек, ну что ты творишь? — охранник почти передал меня на руки Паку.       — Я хочу сюда! ЧанЁль, он меня не пропускает, — ткнула пальцем в охранника, дуя губы.       — Она со мной, — сказал Чан, и нас как по волшебству пустили, отчего я захлебнулась смешком.       — Вот это новости, ты завсегдатай этого бара или привилегии семьи О распространяются и на охрану? — не удержалась и показала охраннику фак.       — Ты хотела в бар, я помог, — отгородился, проталкивая меня внутрь.       Народу было действительно много. Навернув пару кругов по главному залу, я потеряла из вида и ЧанЁля, взамен находя лестницу на второй этаж. Обманув охранника, я поднялась наверх. На втором этаже было тише, лишь доносящаяся с первого этажа музыка разбавляла разговоры людей, которых было гораздо меньше, они сидели за столиками, а «пингвины» официанты разносили бокалы. Мне не сразу удалось найти интересующую меня фигуру, но как только мне это удалось, я нахохлилась как павлин, вышагивая к цели.       — Какие люди! — хлопнула в ладоши, рассматривая парочку, что мило беседовали за самым дальним столиком.       — Я не ожи… — девушка, чем-то напоминающая мне Линь Сеньли, замолчала, удивлено осматривая меня.       — О можно? — нагло подхватила бокал Сехуна, допивая. — Представишь нас? — обратилась к нему, бесцеремонно присаживаясь рядом. Презрение ко всему, что происходило, травило изнутри. — Породистая, — хмыкнула, рассматривая девушку.       — Добрый вечер, — поклонилась незнакомка, не дожидаясь отмашки О. — У ЮБин, а вы? — ей была неприятна моя компания, вернее, то, что я помешала их встрече, но она мастерски старалась скрыть свое недовольство.       — Добрый, — я без стеснения продолжала рассматривать девушку, отчего она чувствовала себя ещё более неуютно. — Тен ХеМин.       — А, это ваша девушка? — спросила она Сехуна, игнорируя меня.       — Невеста, — хищно улыбнулся, ловя кайф, что две девушки готовы сожрать друг друга. — Красивая, правда? — он повернулся ко мне в пол оборота, не сводя внимательных, смеющихся глаз.       — Весьма. Ваш отец не говорил, что вы помолвлены.       — Мы и не помолвлены, — вставила свой комментарий, подцепляя галстук О, намереваясь придушить, смывая с лица эту надменную маску. — Просто у Сехуна фетиш — держать заложниц в своем доме, — выплюнула ему в лицо. — А вы? Хотите составить ему партию?       — Что? Нет, все не так, — нагло врала девушка, смущаясь моих действий.       — Скучно, — по инерции схватила пустой бокал. — Хватит на меня смотреть, ублюдок, — повернулась к О, который продолжал ухмыляться. — Бесишь так, что сил нет, — почему он вел себя так, когда мне было так хреново? Почему сидел и пил с какой-то девкой? Почему просто не объяснился, заставляя умирать от противоречивых мыслей?       — Правда? И чем же? — пододвинулся, приподнимая бровь.       — Толстокожий ты говнюк! — соскочила с места. Чувства смешались, я сама не понимала, виной тому была ревность, страх или алкоголь, но меня понесло. — БоЕн умерла, а ты сидишь с какой-то шалавой? — бокал коснулся пола, разлетаясь на части, привлекая всеобщее внимание. — Ты хоть понимаешь, что все это твоя вина? Из-за любви к тебе её сейчас нет! Ты её убил! Подонок. И её убьёшь когда наскучит?       Я смотрела на его непробиваемою рожу, на испуганную моим криком девушку. Понимала, что меня несёт, но продолжала выливать все говно, что гнило внутри меня.       — Ты такая мразь Сехун! Госпожа О так…       — Тебе хватит, идём, — ЧанЁль закрыл мне рот рукой. — Простите, что побеспокоили вас, — он резко дернул меня за собой, шепча на ухо. — Успокойся, ты и так сказала лишнего, — рука исчезла с моего рта. — Идем, отвезу тебя домой.       — Зачем? — злость, стыд, ревность сжигали изнутри. — Я не поеду в тот дом.       — Я всё улажу, сейчас просто сядь в машину.       — Что тут можно уладить? — посмотрела в его глаза, в которых смогла увидеть то, что так долго ждала в совершенно других глазах — понимание. Подойдя ближе, коснулась его губ своими, целуя статую, которая, впрочем, быстро ожила, оттаскивая меня от себя. — Ты же сказал уладишь все. Я совсем тебя не привлекаю? — он не смотрел на меня.       — Ответь ей, — голос Сехуна за спиной пустил толпы холодных мурашек, и я неосознанно сжалась, смотря на Пака, ожидая поддержки.       — Совсем, — бездушно отрапортовал он. — Мне отвезти ее домой?       — Нет, нам есть что обсудить. Подойди ко мне.       Он обращался ко мне, но я боялась даже посмотреть на О. Что творилось в его голове после моих слов, даже представить было страшно.       — Хочу уйти, — пробубнила, прожигая взглядом толстовку Пака.       — Повтори? — прошипел О, опускаясь до уровня моей головы.       — Я пришла не с тобой, — стрельнула в него едким взглядом. — И не с тобой мне уходить. Ты противен мне, оставь меня в покое.       — Испортила мне веселье, — шипел на ухо парень. — При всех назвала убийцей, целовалась с моим лучшим другом, а сейчас говоришь, что я тебе противен, — с каждым словом его голос становился все более тяжелым. — Хорошие девочки так себя не ведут.       — Я никогда не была хорошей, — фыркнула, смотря в бездонные черные глаза.       — Знаешь, это всё крайне неприятно, — ядовитая усмешка исказила лицо. — Слишком я тебя разбаловал.       Больно схватив за предплечье, он потащил меня в тот самый злополучный бар, протаскивая через весь зал и какой-то коридор.       — Не думала, что умру так скоро, — хохотнула, алкоголь душил животный страх, и я не сопротивлялась.       Мне ничего не ответили, открывая дверь, проталкивая в какой-то кабинет.       — ДоВан, свали, — приказал О, и мужчина, сидевший в кабинете, закрыл ноутбук, быстро поднимаясь с кресла, и без лишних слов вышел.       — Супер! — я вывернула руку, освобождаясь от чужого захвата. — Думала, поручишь другому. Души, разрешаю, — покорно выставила шею, алкоголь притупил все необходимые чувства, отчего безопасность отошла на задний план. — А, или это не твой стиль, пуля в лоб? — я видела, как его бесят мои слова, вот то, что я хотела увидеть — эмоции на совершенном лице.       Замок двери щёлкнул. О спустил галстук, снимая вслед за ним пиджак.       — Не хочешь пачкать дорогой костюм? Что, папочка перестал давать на карманные расходы? — хохотнула, но быстро проглотила всю храбрость. Сехун наступал и он был невероятно зол, по страшному зол. Попятилась назад, смотря, как он не спеша расстёгивает пуговицы на рубашке. — Стой на месте. Не приближайся ко мне.       — Сегодня ты смогла вывести меня дважды, удосужилась даже унизить, — он наступал, а я продолжала пятиться, у этого кабинета были границы, и этого я боялась больше всего. — Отчего вдруг затихла? Продолжай, это заводит меня. Хочется заткнуть тебе рот чем побольше.       — Прости, — промямлила, натыкаясь бедром на угол стола. Меня начинало трясти, инстинкт самосохранения выкрутился на максимум.       — Прости? Думаешь, можешь вытирать об меня ноги, а потом говорить «Прости»? Да кто ты такая? — мою челюсть больно сжали, причиняя боль.       — Отпусти, мне больно!       — Больно? А я по-твоему железный? — его зубы впились в ключицу, причиняя боль.       — Не трогай меня! — звук пощёчины разрезал тишину помещения, хотелось вырваться и убежать, но я застыла, молясь, что это его успокоит.       — Ты перешла все границы, ХеМин, — я разбудила зверя, ярость плескалась в голосе. Он потянул футболку за горло раздирая, оставляя ошметки ткани безвольно висеть на уровне локтей, легко опрокидывая меня на стол, что ноги еле касались пола, придавливая рукой спину, вжимая в холодное дерево.       Слезы хлынули ручьем, я молила его остановиться: ударить в ответ, закрыть в комнате, но не делать этого…       Джинсы соскользнули с бедер, и я попыталась отползти, цепляясь дрожащими пальцами за скользкую столешницу.       Он коснулся пальцами клитора, и я вся сжалась, сводя трясущиеся коленки.       — Прошу, не надо, прости, прости меня…       — Не нравится? — прошипел на ухо, подхватывая мочку уха, не больно покусывая. — Ты та ещё сучка, ХеМин, я только прикоснулся, а ты уже вся мокрая, — поцелуй коснулся шеи, переходя на позвонки.       — Остановись, — сердце стучало как сумасшедшее, пьяное тело кричало, что можно все спустить на самотёк и получать удовольствие, а остатки гордости молили вырваться, сбежать. — Прекрати.       — Правда? — пальцы приникли внутрь, и я вздрогнула всем телом, выгибаясь. Боль на грани с удовольствием. — Думаешь, имеешь право что-то просить? Я позволил тебе слишком много, и ты забыла свое место, — пальцы то входили, то выходили, касаясь клочка нервов, пуская по телу волны удовольствия, которых было нереально мало. Так сладко и так унизительно, прикусив запястье, я пыталась вернуть остатки расплывающегося разума, вырваться.       Без особых усилий меня припечатали обратно к столу, нависая сверху.       — Отпусти, — последняя мольба.       — Будь паинькой, и я буду любить тебя нежно и преданно, — склонился ко мне, целуя в шею. Его стояк упирался мне в бедро, и от этого стало одновременно горячо и страшно.       Стянув меня ближе к себе, развел ноги, поглаживая внутреннюю сторону бедра. Пропустила предательский стон, и он победно ухмыльнулся, до боли сжимая ягодицы и целуя в поясницу. Притихла, давя в себе любые звуки. Он оглаживал мое тело, сжимал бока. Сводил с ума.       — Кричи, — его рука скользнула на грудь, больно сжимая.       — Не дождешься, — прошептала, закусывая запястье. Как же я ненавидела себя в этот момент.       — Какая упрямая, — меня снова подхватывают, укладывая на спину, выкидывая куда-то в сторону джинсы с бельём, задирая руки над головой, переплетая со своими пальцами. Представляю, как я выглядела, портовая шлюха не иначе. — ХеМин, — прошептал в губы, его рука легла на подбородок, заставляя смотреть на него. — Что ты со мной делаешь? Даже не подозреваешь, чем я пожертвовал ради тебя. Эгоистка. Продолжаешь топтаться по мне, — его губы коснулись уголка моих губ. — А я как идиот позволяю, — горячий поцелуй в губы, сминая, пытаясь проникнуть языком внутрь, и я как дура впустила.       Не прерывая поцелуй, он блуждал по телу, задевая набухшие соски. Поцелуй был горячим, влажным. С моих губ стекла слюна, я открыла глаза и поняла, что утонула окончательно. Я хватала ртом воздух, пытаясь осознать сказанное, происходящее. Тело словно сгорало изнутри от его грубых, умелых ласк.       Возбуждение было невыносимым, а он травил, выцеловывая шею, ключицы, живот. Я уже не контролировала себя, запуская пальцы в его волосы, притягивая для очередного поцелуя, вышибая к чертям воздух. Я падала на самое дно этой черной бездны.       Он был невыносимо груб, врываясь бесцеремонно свои каменным стояком, срывая с губ крик. Я выгнулась, запрокидывая голову, пытаясь справиться с бушующим жаром. Он трахал быстро, жадно и совершенно по-звериному, не давая и секундной передышки. Я цеплялась за его сильные руки, пытаясь найти хоть какую-то опору для улетающего в бессознание тело, которое предательски содрогалось от удовольствия.       Я молила о поцелуях, сплетая горячие языки, сжимала его плечи. Его руки сжимали бёдра, оставляя синяки, сминали ягодицы, вбиваясь так глубоко, что я теряла рассудок от каждого толчка. Оргазм был таким ярким, что я отключилась на несколько секунд. Я содрогалась всем телом, а он продолжал хаотично двигаться, вынимая член и изливаясь на мое бедро, не разрывая зрительного контакта, пошло облизываясь.       — Ненавижу тебя, — прикрыла глаза рукой.       — Взаимно, — накрыл губы своими, даря ленивый поцелуй.       Хотелось остаться одной, сбежать, но меня легко подняли, осторожно перенося на диван.       — Хочешь в душ? — прилипшие ко лбу волосы осторожно убрали, нежно целуя в лоб.       — Что произошло на самом деле? — этот вопрос даже для меня стал неожиданным. — Что случилось с БоЕн? — хотела знать, пока плохо соображала, нежась в таких ненавистно-любимых руках. — Почему ДоХван так поступил?       — Причина во мне.       Подняла на него глаза, давая понять, что этого объяснения мало. Он коснулся моих губ, сводя брови.       — Хотел выслужиться и подставить меня. Конгрессмен Пак был одним из тех, с кем мой отец начинал, он был хорошим другом, но в последнее время они с отцом не ладили. Он не воспользовался теми данными, — я застыла, он все знал, я поняла это. Его руки исчезли, скрипнула дверь, а через секунду меня укутали в шелковую простыню. — Возбуждаешь, — ответил на мой удивленный взгляд.       — Это одна из причин, почему ты убил его?       — Да, — подтвердил мою догадку. — ДоХван был сумасшедшим, другого варианта нам с ним разойтись не было.       — А, — мне хотелось так много спросить.       — Поехали домой, — его губы коснулись виска, он словно считывал каждую мою эмоцию, не давая в вопросах зайти дальше дозволенного.       — Ответь на еще один вопрос, — он вопросительно вскинул бровь. — Когда ты узнал о брачном договоре?       — Давно. Он был составлен по моей просьбе.       — Зачем? — я отскочила, заглядывая в его глаза.       — Глупый вопрос, Хемин, — нахмурился, поднимаясь на ноги. — Я хотел тебя, цена была неважна.       — А меня спросить? — почувствовала себя так мерзко, слеза коснулась щеки.       — Ты выйдешь за меня? — обезоруживающе.       — Ты идиот? — я понимала, не будь этого грёбаного договора, отец не вернулся бы тогда в Корею, ничего бы не произошло, но, смотря на О, я не чувствовала презрения к нему за его желание.       Сердце сжалось, когда телефон заиграл знакомую музыку. Показалось, что я в доме дяди. Голова закружилась из-за резкого пробуждения.       — Да, Крис, как ты? Ты в порядке? Как себя чувствуешь? — я как сумасшедшая схватила телефон, пытаясь принять реальность. Вчерашняя ночь всплыла в памяти, бросая в жар, и я не сразу включилась в разговор       -… вопросов, — голос был охрипшим. — Сестренка, ты тоже головой ударилась? Ты же первая, кто хотел моей смерти, — хохотнул он.       — Не шути так! — рявкнула. — Я, конечно, хочу тебя периодически придушить, но ты можешь умереть только от моих рук, понял?!       — Понял, понял, — сразу за смехом пошел кашель, который очень напугал.       — Крис…       — Я в порядке, не волнуйся. А вот что ты творишь, соизволь прояснить? Каким чудом ты опять в Корее ещё и с этим…       — Да, я, как ты выразился, «с этим», — вздрогнула.       — Я завтра же вылечу в Корею…       — Нет, — остановила. — Что за глупости? Что дядя, что ты… Меня не в рабство забрали, я счастлива, все хорошо. Когда тебя выписывают?       — Хань говорит, через три недели, но кто меня тут столько удержит? — посмеялся и вновь зашелся болезненным кашлем.       — Слушайся его, — сердце сковало мерзкое чувство, которое я мгновенно прогнала. — Вот ты ведёшь себя как ребёнок.       — Да, да, — отмахнулся. — Ты тоже дурь из башки выкинь, папа сейчас делает все, чтобы обезопасить семью от «этого». Мистер Ли скоро с тобой свяжется.       — «Этот»? — надавила. — Опять по-новой… Неужели вы не можете принять, что я с Сехуном по собственной воле? У тебя было много девушек, я тебе не указывала как поступать, — вспылила. Что они задумали? ДоХван мертв, но я уверена в запасе у старшего О были и другие.       — Помнится сестренка, ты прыгала от радости, когда Хань предложил тебе стать его женой.       — Кто тебя просит, Крис?! — излилась ядом.       — Понял, закроем этот разговор, — на том конце заворчала тетя, и я поняла, что надо заканчивать разговор.       — Выздоравливай.       — Назло тебе, сестричка.       Руки опустились, пальцы еле удерживали телефон. Для чего он это сказал? Да кто его вообще просил? Ещё и дядя снова лез на рожон, я же просила его успокоиться, не предпринимать ничего. Голова гудела. Возможно, это из-за его действий Сехун говорил о незавершенных делах.       Фыркнула, набирая дядю, который, конечно же, все начал отрицать. Отбросив телефон, пошла на кухню, в горле пересохло.       — Доброе, — Сехун ловко зашел мне за спину, целуя в оголённое плечо.       — Доброе, — застыла, от вчерашнего мотало из стороны в сторону, к тому же он мог слышать разговор. — Неужели все дела закончились?       — И за что ты такая стерва? — от ещё одного обрушившегося поцелуя и крепких руках на талии я вздрогнула. — Хочешь сходить в парк аттракционов?       — Я не ребенок, — фыркнула, хотя до ужаса любила все такое.       — Кино? — он положил голову на мое плечо.       — Что с тобой сегодня? — вырвалась из цепких рук. — Разрешаю содрать майку и выебать на столе, — злилась, его внезапное хорошее настроение раздражало, отожравшийся кот.       — Ещё успеем, — щелкнул по носу. — Мы так ни разу и не сходили на свидание, — подцепил за талию, притягивая к себе. — Хватит часа собраться? Я приготовлю завтрак, — чмокнул в губы, отпуская.       Такая резкая перемена пугала, вчера мы ругались, трахались на столе в каком-то баре, вмешивали друг друга в грязь, а сегодня он вел себя как будто мы милые влюблённые.       — У тебя крыша поехала?       — Не хочешь? — ухмыльнулся.       — ЧанЁля позовешь? — давила на мозоль, улыбаясь, пытаясь выяснить причину столь резкой перемены.       — Не напоминай, — оскалился. — Просто хочу провести этот день с… — зазвонил телефон, -…тобой.       — Но не судьба, — развела руки.       Пока он говорил по телефону сварила кофе, разливая по кружкам.       — Вали, — не дожидаясь объяснений.       Ближе к ночи пришло сообщение       От Сехун:       «Появились срочные дела. Прости»       На что я отправила вполне ласковое, наполненное любовью: «Да пошел ты!»       ЧанЁль, приехавший почти за полночь, видимо, из-за моего «милого» сообщения спал на диване в явно неудобном положении.       — Я собираюсь готовить кимбап, можешь пока сходить в душ, — посмотрев на взлохмаченного и очень уставшего парня, мне стало его очень жалко, вечно его посылают нянчиться со мной, даже после того поцелуя, который и поцелуем назвать сложно. — Обещаю все не съедать.       ЧанЁль, как-то странно пошатнулся, но, спихнув все на раннее утро и недосып, самозабвенно принялась готовить. Скрутив парочку кимбапов из того, что нашла в холодильнике, села поглощать приготовленное, разливая в кружки свежекупленный Чаном кофе. Давно я не готовила сама, да и желания не возникало, но сегодняшнее утро показалось каким-то другим. Возможно потому, что я официально решила пустить все на самотёк?       — Доброе утро, — звякнула дверь, являя свежего, выглаженного Сехуна, который казался с утра воплощением сатаны, ибо с утра так могут выглядеть только продавшие душу грешники. Засунув в рот ещё колечко кимбапа, я показательно отвернулась. — Что сегодня случилось?       Наговнить ему хотелось неимоверно, казалось, он прям светится, при том, что у меня жизнь превратилась в полный ад именно из-за него. В голову лезли странные мысли, а маленький отголосок ревности скреб по ребрам.       — М? — он сел на место ЧанЁля, которому я добросовестно оставила часть завтрака, норовясь отхапать себе кусочек.       — Руки убрал, — отодвинула от него тарелку. — Неужели не накормили с утра? Она, кажется, была полностью в твоем вкусе.       — Я так к тебе торопился, не успел и крошки в рот взять, — смеялись его глазки полумесяцы. — Неужели не накормишь?       — Тебя и голодным оставить не стыдно, — фыркнула, запихивая последний кусочек кимпаба из своей порции в рот и схватив приготовленную для ЧанЁля порцию, так удобненько перехватив парня после душа, засунула ему её прямиком в рот.       ЧанЁль удивленно откусил, принимая завтрак.       — Кушай на здоровье, — улыбнулась, вставая на носочки, еле доставая ему до макушки, смазано взлохматив волосы.       — Доброе утро, — к моему счастью ЧанЁль продолжил есть кимбап, даже взял приготовленный для него кофе под удивленный взгляд О. — Вчера все решили?       — Есть ещё кое-какие проблемы, но об этом позже, — было слышно, что настроение подпорчено, от чего я почувствовала невероятное воодушевление. — Позавтракаешь, скатайся к Бекхёну.       — Хорошо, — Чан похлопал друга по плечу, заталкивая кимбап в рот и запивая остатками остывшего кофе. — Мин-а, спасибо! — будто принимая мои правила игры, подмигнул он.       — Можно с тобой? — жалобно посмотрела на парня.       — В следующий раз. Весело провести время, — улыбнулся он так привычно. Всё-таки он был одним из тех людей, с которыми мне было невероятно комфортно.       Сехун выжидал, смотрел как я отправляю посуду в раковину, ухожу в комнату. Ждал, что я начну первая, но я просто закрыла дверь комнаты.       Стук в дверь оглушил. Я даже не двинулась с места, хоть и осталась в одном нижнем белье, не успев переодеться.       — Не…- он вошел с едкой улыбкой, осматривая. -…заходи. Я переодеваюсь. Что тебе от меня надо?       — Злишься? — дверь за ним щелкнула, и мне стало неловко.       Сжимая тонкими пальчиками край серой футболки, которая, я уверена, не прикрывала большую часть оголенного тела, отошла назад, врезаясь лопатками в шкаф.       — Нет, не злюсь, поэтому выйди.       Он без стеснения смотрел на меня, на отметины, что оставил на теле. Не знаю, какие именно мысли блуждали в его голове, но отчетливо чувствовала напряжение. Подойдя вплотную, коснулся пальцами щеки, вырывая из пальцев спасительную футболку.       — Сехун, — прозвучало так неуверенно. Не понимаю, по какой причине, я нервничала.       Его губы накрыли мои, сплетаясь в неведомом танце.       — Не сейчас…       — Почему? — подхватил под ягодицы, относя к кровати, бережно отпуская на простыни.       Он делал, что ему вздумается, принося этим нереальное удовольствие. Большой дикий кот, которому плевать на чужие чувства. Он опустошал своей неправильной любовью. Развращал, приручал и топил.       Я гуляла в парке, когда позвонила ТеЁн. Она приехала под вечер. Все время до ее приезда я металась как загнанный зверь, что ей могло от меня понадобиться? Но ее визит заставил нервничать еще больше. Немного пьяненькая, с бутылкой вина она сразу прошла на кухню, шаря по шкафам в поисках бокалов.       — Ты так испуганно на меня смотришь, помогла бы гостье, — обиженно произнесла она на мое бездействие, тем не менее не ошибившись в моих чувствах. — Разве я не могу приехать к своей «подружке»?       — К подружке? — словно очнувшись, я прошла на кухню, доставая бокал для вина.       — Один? — претенциозно осмотрев стакан, она по-хозяйски открыла шкафчик, доставая второй. — Сегодня такой повод выпить! — улыбнулась она, обнажая ровный ряд зубов, и в глазах блеснул недобрый огонёк.       — Что за повод? — я прошла к столу, присаживаясь напротив девушки, которая откупорив бутылку и элегантно поставив бокалы на стол, разлила жидкость по бокалам, будто была профессиональным барменом.       — У нас с тобой хоть и разные поводы, я не вижу причин не выпить, — она протянула мне бокал. — Смерть БоЕн для меня не новость, и уж прости, не повод убиваться, — пожала она своими хрупкими плечиками. — А вот брак Сехуна с наследницей корпорации У должен тебя взбодрить.       — Что за бред? — я приняла жидкость, что так напоминала кровь, ставя бокал как можно дальше от себя.       — Спроси у него самого, — усмехнулась девушка, осушая свой бокал и протягивая мне телефон. — Готова стать шлюшкой? — сладко улыбнулась она.       — Не неси бред, — это милое на первый взгляд существо, к которому, как мне казалось, я успела привыкнуть и проникнуться, опять ломало всё своими ядовитыми речами.       Она умело играла на моих чувствах, внутри была буря из противоречий.       — Не позвонишь, не узнаешь, — наполнив свой бокал почти до верху, она посмотрела на меня, уверена, читая как книгу все мои эмоции. — А у Сехуна тут вполне уютно, — подцепив бокал тонкими пальчиками, она прошла в зал, рассматривая опустевший после погрома интерьер, лениво потягивая вино. — Но пустовато.       — Что тебе с моего положения? — резко встала, опрокидывая стул на котором сидела, чем вдвойне привлекла внимание.       — Мне? — она осмотрела меня с ног до головы, еле заметно кривя губы в победной улыбке. — Ничего. А тебя эта новость знатно потрепала.       — Убирайся!       — Так просто выгоняешь? Когда тебе была нужна моя помощь, ты без стеснения пользовалась, — стрельнула она глазками.       Усмехнулась, отпуская руки в бессилии. Она была права, я должна ей. ТеЁн подцепила бокал, возвращаясь на кухню.       — Выпей.       — Нет желания.       — Пей! — она настойчиво протянула мне бокал.       Взяв бокал, я осушила его до дна.       — Вот и молодец, — ее бокал опустел в след за моим. — Успокоилась?       — Я не…       — Приходи в себя, — девушка грациозно обошла кресло, присаживаясь на мягкий диван. — Мне нравится наблюдать, как ломаются прекрасные куклы. Если решишься, я, так и быть, позволю стать одной из моих сестер.       — Заткнись. Я просто вернусь в Китай.       — Думаешь, тебя так просто отпустят? — закинув ногу на ногу, она обвила пальцами колено. — Что касается Сехуна, он никогда не отпускает «свое». Неужели ещё не поняла? Он всегда добивается того, что хочет, — наставила на меня сооруженный из пальцев пистолет. — Ему нет дела до твоей семьи, и, если придётся ими пожертвовать, он сделает это, — смеялась девушка. — Брось, неужели ты поверила в мои бредни о его бескорыстной любви? — добавила, отпивая вина. — Это он попросил рассказать тебе все о его отце, достав мне взамен кое-какую информацию, — ТеЁн подняла на меня глаза, в которых плескалась радость сладкой мести. — А я приукрасила историю о спасении твоей семьи, он просто использовал нас всех, — неплохо, да?       — Ты…- я захлебнулась собственными эмоциями и бурлящими мыслями.       — ДоХван попал в его сети так же, как и я, — потрясла бокалом. — Опять закончилось, — надула и без того пухлые губки. — Ну не делай такое лицо, тебе ещё повезло.       — Но, — я запнулась, не зная могу ли я ей верить. — Это очередная ловушка? Просто уходи, я устала от ваших игр! — указала ей на дверь.       — Сожри или будешь съеден — разве тебя этому не учили? — продолжила, будто не слышала меня. — Сехун сполна усвоил этот урок, — поставив бокал на журнальный столик, она чуть сдвинулась, как кобра перед броском. — МенБак уверен, что воспитал послушного сына, не видя рядом дьявола, — стрельнула глазками ТеЁн, недвусмысленно оглядывая мое трясущееся тело. — Уверена, он сожрет нас всех, только в одном он просчитался, я не милая киса, которая всё стерпит.       — Что? — я не понимала, о чем она, и с трудом верила в происходящее.       — Таков этот гребаный мир, — моего плеча коснулись нежные пальцы. — Только спущенный по собственному желанию курок — убийство, остальное пусть будет на чужой совести.       — Да о чем ты? — откинула руку.       — Жду с нетерпением, когда ты сломаешься. Хотя мне нравилась твоя напускная бравада.       В шею впилась игла, и я не сразу поняла, откуда она взялась, и как это произошло.       — Вини во всем Сехуна, — оскалилась ТеЁн, превращаясь в шипящую кошку.       — Что это было? — вцепилась в шею.       — Небольшой подарок, — мило хихикнула. — Он решил кинуть меня на корм, я такое не прощаю.       Голова резко закружилась, я опала в кресло, стало тяжело дышать, и словно жар подступил к телу, хотелось стянуть с себя мешающую одежду, но я не могла себе этого позволить.       — Как ощущения? — улыбнулась ТеЁн нависая надо мной, хватая за волосы. — Нравится? Не бойся, сейчас будет ещё лучше, — она отошла куда-то, и частичкой ускользающего сознания я уловила телефонный разговор. Она велела кому-то подниматься.       Мой взгляд блуждал по помещению, все больше покрываясь пеленой, тело горело, и возбуждение, казалось, растекалось по всему телу, превращая его в одну сплошную эрогенную зону. ТеЁн смеялась, что-то говорила, но я не могла ничего разобрать.       — Какая ты эгоистка, совсем не хочешь меня слушать, — прошептала она на ухо, чем породила толпу мурашек, что так блаженно разбежались по телу.       — Хочу, — оглушая саму себя свои шепотом. — Очень хочу.       Мысли сосредоточились на одном конкретном действии, отчего сносило крышу, а тело трепетало в нетерпении. Я развела ноги, чтобы она оказалась ближе, помогла мне снять одежду и, наконец, разделась сама.       — Невинностью и не пахнет. Ставлю на то, что ты сильнее БоЕн, но если нет, заранее прошу прощения, — усмехнулась она и приподняла мое лицо за подбородок, я ощутила еле уловимый аромат орхидеи, а потом кто-то разорвал на мне рубашку, параллельно я чувствовала, что ног ранее укутанных в джинсу, коснулся холод.       Я хныкала, вкладывая все силы, остатками разума понимая, что мне необходимо оттолкнуть этих людей, хоть тело горело и хотело разрядки. Руки, ноги не слушались, сердце сковывал страх, слезы катились из глаз, но я продолжала стонать от каждого прикосновения чужих, мозолистых рук, что, казалось, царапают нежную кожу, зубы врезающиеся в набухшие от возбуждения соски, — это было так омерзительно, хотелось умереть.