Отдышавшись после новой сладостной вспышки, Ричард поудобнее устроил себя и Текса на земляном ложе — напряжение в узле все больше спадало, желание становилось менее острым, и тела влюбленных словно таяли в неге, напоминая о блаженном спокойном отдыхе друг подле друга.
Сполна удовлетворенный ответом альфаэро, о-Сойер удобно устроился в кольце его рук, в то время, как а-Сойера все еще мучила некоторая недосказанность, неясность с той стороной жизни его мужа, что была тайной и грозила ему смертельными опасностями. Но время расспросов он решил отложить до вечера, будучи не в силах в одиночку тягаться с двойным желанием близости и полной разрядки. Умелые пальцы Далласа, который, в отличие от Декса, куда мягче обходился с ним и проявлял куда больше заботы — прямо как омега — заставили его член еще несколько раз оросить кукурузные стебли и пыльную землю, жадно впитавшую живительную влагу.
Когда они все-таки разъединились телами, Ричард помог Тексу подняться на ощутимо дрожащие ноги и поправил на нем джинсы, перемазанные землей, и тут же пропитавшиеся спермой, сочащейся из теперь уже не совсем тайных врат. Там, где впервые побывал сегодня член альфаэро, все припухло и при каждом шаге напоминало о себе легким жжением. Но едва ли не больше этого нового ощущения Текса озаботила красная пыль, смешавшаяся с потом и любовными соками и превратившаяся в грязь, больше похожую на кровь. Они оба изрядно покрылись ею, валяясь на кукурузном поле под все еще жарким солнцем.
По счастью, речка Сан-Саба, берущая свое начало в снежных отрогах Кордильер и окаймляющая поле с востока, за лето так и не пересохла и была местами достаточно глубокой, чтобы они могли искупаться и смыть с кожи все лишнее. С трудом разыскав по собственным следам остальную одежду, они вскоре достигли ее берегов, и, скинув с себя все, что еще оставалось, погрузились в непривычно-холодную прозрачную воду и минут пять яростно растирали друг друга намоченными шейными платками, одновременно счищая грязь и разогревая кровь.
Потом Текс нашел каменную чашу, в которой вода застаивалась и потому была прогрета получше бурлящего холодного потока, и они оба разлеглись в ней, оставив снаружи только пятки да головы.
Склонившись к плечу истинного, Сойер переплел свои пальцы с его и мечтательно прикрыв глаза, попросил:
— Расскажи, куда ты хочешь отвезти меня и что показать? И чем мы будем заниматься по дороге?
Отвечать на подобный вопрос было не менее приятно, чем лежать в объятиях друг друга в чистой прохладной воде, под лаской золотых солнечных лучей, слушать согласное биение сердец и перемешивать дыхание в очередном поцелуе.
Декс принялся рассказывать о предстоящей поездке в Луизиану, в изысканный Новый Орлеан, где можно отведать французскую кухню и послушать негритянский оркестр, покататься на колесном пароходике вдоль берегов Миссисипи, посетить крокодиловую ферму… и найти еще много разнообразных занятий и развлечений, совсем незнакомых юному сыну ранчеро.
— …А потом, Текс, когда нам наскучит Луизиана, мы поедем в Нью-Йорк, сядем там на большой корабль, и отправимся за море, в Старый Свет. И там ты увидишь такие города, в сравнении с которыми Новый Орлеан — жалкая рыбацкая деревушка — он поймал себя на том, что радостно грезит о будущем и предвкушает свадебное путешествие, как мальчишка — каникулы, хотя давным-давно взял себе за правило не строить долгосрочных планов и не ждать от судьбы бесплатных подарков.
Учитывая постоянную угрозу быть пойманным и приговоренным к смерти, это была самая разумная позиция для того времени, когда Ричард Даллас не видел особой разницы между бытием и небытием и оставался одиночкой. Теперь же он хотел жить, жить бок о бок со своим избранником, наслаждаться его любовью как можно дольше. Присутствие Текса наполняло его счастьем, но вместе с тем делало слабым и уязвимым.
«Тони Куин трижды прав: чем скорее мы уберемся из Техаса, тем лучше. Хорошо, что я давно подумывал закрыть лавочку, и многое успел сделать для этой цели. Осталось совсем чуть-чуть…»
Текс слушал Ричарда с неослабевающим вниманием и силился вообразить себе то, о чем тот рассказывал. Негритянский оркестр несколько раз выступал в Сан-Антонио во время осенних скотных ярмарок. Может быть, он и в этом году там тоже был, просто Тексу было не до того, чтобы поглазеть на веселых белозубых негров и станцевать с симпатичным омежкой под их ритмичную заводную музыку. Но все прочее — колесные пароходы, французская кухня, крокодилы, океан и удивительные города Старого Света — все это ему рисовалось как-то очень смутно — словно во сне, когда образы и события, такие яркие, пока спишь, наутро оставляют по себе едва заметное туманное воспоминание.
И все-таки было здорово представлять себе, как они вдвоем путешествуют из города в город или гуляют по большому кораблю, уверенно рассекающему бурлящие волны… Вот только вдвоем-ли?..
— А Тони и Ланс, они тоже с нами поедут? — преодолев сомнения в уместности подобного вопроса, Текс все-таки задал его. Против компании Ланса он бы не возражал, ему нравился этот усатый весельчак, мастер рассказывать разные истории. А вот соседство с постоянно чем-то недовольным мистером Скукой представлялось ему лишним и… откровенно неприятным. Может быть, стоит попросить Ричарда оставить омегу-блондина в Сан-Антонио или здесь, чтобы Ньюби не скучал так сильно после того, как они уедут?..
— Ну… не знаю. Может быть, — рассеянно ответил Ричард и вдруг нахмурился, как будто вспомнил что-то важное, но не слишком приятное.
— Я думаю, что Тони обгонит нас на пути в Новый Орлеан, что касается Ланса, он наверняка попытается увязаться следом, такова уж его натура; оставаться одному в Техасе ему очень боязно… а боязливый человек, знаешь, способен принести много бед, если под влиянием страха сболтнет лишнее. У Ланса и без того язык, как помело… Я предпочел бы взять его с собой, хотя бы до Нового Орлеана, но если ты против, не стану.
Декс потер лоб и вздохнул; сейчас ему совсем не хотелось погружаться в заботы, но они цеплялись за сознание, как репьи за одежду.
— Когда ты сможешь сесть в седло, Текси? И не просто сесть, а проскакать за один день двадцать миль?
«Значит, Тони и дальше будет приставать ко мне со своими поучениями и обзывать деревенщиной…» — вздохнул Сойер, но ему покуда не хватало чисто омежьей хитрости, чтобы выторговать у мужа условием их свадебного путешествия отсутствие при них мистера Зануды.
«Ладно, хотя бы Ланс тоже едет, будет меня… нас развлекать по дороге…» — эта мысль немного примирила его с будущим вынужденным соседством белокурого омеги.
Он еще хотел порасспросить Ричарда, откуда эти двое вообще появились в его жизни, но тот, видимо, был не очень расположен к разговору про своих клевретов и ловко сменил тему.
— Оххх, не знаю… но… будь здесь лошадь, я бы рискнул проверить прямо сейчас. Но… раз лошади тут нет… — хитро прищурившись, Текс изловчился и одним рывком оседлал бедра альфаэро. В паху все тут же откликнулось резкой болью, но она показалась вполне терпимой, правда, пока тело охлаждалось водой. А как оно будет себя чувствовать после двадцатимильного пробега в жестком седле да по жаре, которая и не думала еще спадать — даже представить было страшновато.
— Уффф… похоже, нам стоит дождаться, когда зарядят осенние ливни… — виновато улыбнувшись, пошутил Сойер и все-таки скривился от болезненного напряжения.
Ухватившись за плечи Ричарда, он лег на него сверху, вытянув ноги и выставив из воды крепкие мокрые ягодицы. Губы мужа, покрытые каплями воды, оказались в соблазнительной близи от его губ, и, двинув телом, как рыба, идущая против течения, Текс подтолкнул себя к ним, когда какое-то движение в кустах на другом берегу привлекло его внимание.
По давней привычке, выработанной жизнью в прерии, где опасность подстерегала белых поселенцев за каждым холмом или кактусом, ковбой быстро соскользнул с Далласа, указал ему туда, прижал палец к губам и обернулся в поисках груды одежды, в которой остался закопан кольт альфаэро. Но, пока он оценивал расстояние и способ незаметно пробраться к берегу, кусты снова шевельнулись, и к воде спустился всадник. Точнее так — спустилась лошадь, несущая на себе наездника, безвольно склонившегося на шею коня…
Ричард охотно включился в игру, затеянную Тексом; стоило мужу сперва слегка поддразнить, а потом и вовсе раззадорить его рискованным любовным маневром, как подостывшая было кровь сейчас же ускорила свой бег по жилам и прилила к низу живота… но все оборвалось, не начавшись.
Перестук конских копыт, донесшийся со стороны холмов, не напрасно встревожил Черного Декса и ковбоя: измученная взмыленная лошадь, выбравшаяся из кустов к водопою, была серой кобылой из конюшни Сойеров, а поникший к ее шее всадник, облаченный в элегантный дорожный серый костюм, но с ног до головы покрытый оранжевой пылью, был ни кем иным, как белокурым Энтони Куином…
Предчувствие страшной беды сжало сердце Далласа. Декс вскочил, подняв тучу брызг, и крикнул мужу:
— На берег, быстро! Натяни штаны, даже если не просохли, и порви мою рубаху на тряпки. Я пока поймаю лошадь…
Отдавать распоряжения он заканчивал на бегу — при виде людей кобыла испуганно всхрапнула и прянула в сторону зарослей, как будто хотела спрятаться, но Ричард успел схватить ее под уздцы.
Тони не шевельнулся, он мешком висел в седле, судорожно вцепившись в кобылью гриву, глаза его были закрыты, а весь правый бок сюртука и штанина испачканы кровью, успевшей подпечься до черноты на жарком техасском солнце.
— Сейчас, амиго, сейчас… Потерпи немного… — пробормотал Черный Декс и, не рискнув трогать Тони, пока под руками не было хотя бы носового платка, стал осторожно переводить лошадь через неглубокий водный поток.
Можно было только догадываться, что случилось с омегой в дороге, и почему кобыла принесла его обратно полумертвым, но Декс определенно не ждал хороших вестей…
…Бросившись к тому берегу, где на кустах сушились его джинсы, Текс умудрился ссадить правую коленку о подвернувшийся камень, а ступней напороться на острый пл
авник (1), и потом еще, пытаясь натянуть влажные штаны на мокрое тело, завалиться набок, испачкавшись все в той же красноватой пыли. Но все это прошло незамеченным на фоне того, что прямо сейчас, должно быть, испытывал раненый.
Что это был Тони, Текс понял почти сразу, как узнал лошадь, на которой тот полюбил ездить, пока гостил на ранчо. Но почему она привезла Куина со стороны заречной части, где вплоть до холмистых отрогов простиралась выжженная прерия? И что он вообще делал в седле об эту пору, при том, что вовсе не был поклонником ранних подъемов и утренних верховых прогулок? И кто посмел ранить его в окрестностях ранчо, наводненных рейнджерами и добровольцами из числа фермеров, собравшихся изловить Черного Декса? Отвергнутый любовник или кто-то, признавший в нем одного из приспешников легендарного разбойника?..
Вопросы, один сложнее другого, жалили его мозг, словно злые слепни, но отвечать на них прямо сейчас Тони было не с руки, да и это ли главное теперь?
Прихватив вместе со своей рубашкой еще и шейные платки, уже почти просохшие в отличие от джинсов, Текс помог альфаэро вывести лошадь из реки на край поля, и уже там они вместе сняли с седла бесчувственного Куина. Но он вдруг поморщился и застонал, когда они укладывали его на примятые кукурузные стебли, и в приоткрывшихся голубых глазах омеги мелькнула тень узнавания:
— Декс… хвала заднице Триединого… это ты… — тут он снова зажмурился и скривился от боли в ране, но, перетерпев ее, вцепился в руку Ричарда и, притянув его поближе, прошептал — Ланс… Ланс сдал тебя рейнджерам… беги, Декс… заклинаю, беги сейчас же… они знают, где тебя искать… они уже близко… очень близко…
Плохо расслышав шепот раненого, Текс догадался по выражению лица Далласа, что тот балансирует на самом краю смертельной ловушки, и это испугало его еще сильнее раны в животе Тони, раны, которая выглядела и пахла очень-очень скверно…
— Поддержи ему голову и смочи губы водой, но не давай пить, — сказал Декс сухо и бесцветно — как хирург в полевом госпитале. — Мне нужна минута, чтобы одеться. Потом мы осмотрим и перевяжем рану.
— Ебаный ты в рот! Я труп, какие на хер перевязки! — даже на краю могилы Энтони Куин оставался верным своей манере выражать мысли. — Садись быстрее на клячу и съебывай, три хуя тебе в жопу! Ммммм, и ты, ты… ковбой-деревенщина, убери от меня свои грабли! Дай сдохнуть спокойно, не чуя навозных ароматов!
Тони попытался отпихнуть Сойера, но его движение было невесомым — точно слепой котенок взмахнул лапой. На Декса слабый протест раненого не произвел никакого впечатления:
— Не слушай его, Текс. Делай, что говорю.
Онемевший Текс кивнул и послушно принял беднягу в свои руки, уложил светловолосую голову к себе на колени и принялся протирать запекшиеся, искусанные губы мокрым платком. Тони замычал, дернулся, но в следующий миг обмяк и снова потерял сознание.
Ричард по-военному быстро натянул одежду и сапоги, застегнул ремень и оружейный пояс; теперь он мог в любую секунду вскочить в седло и дать коню шпоры… но покамест уезжать не собирался.
— Держи его, крепче… Вот так. Он без сознания, это хорошо, я смогу спокойно осмотреть рану. Мне понадобятся чистые тряпки, чем больше, тем лучше, и вода.
Декс обращался к мужу, но вместе с тем как будто говорил сам с собой, для собственного успокоения и руководства действиями. Это выдавало в нем вечного одиночку, привыкшего все и всегда делать самостоятельно и не рассчитывать ни на чью помощь.
«Ланс сдал тебя рейнджерам. Они близко». — новости были ожидаемо плохими, а в сочетании с тяжелейшим — скорее всего смертельным — ранением Тони и пропажей обоих Барнсов, которые должны были сопровождать омегу в Сан-Антонио, становились ужасными. Времени для принятия решения оставалось катастрофически мало.
Когда Тони обмяк у него на руках, напоследок снова обозвав, Текс вздрогнул, решив, что душа несчастного отправилась прямиком к Триединому. Но, судя по хладнокровному распоряжению Далласа, это было не так. Пока не так. И Текс, послушно исполнивший указания Ричарда, горячо взмолился всемогущему Отцу и сострадательному Папе, и тут же простил все свои обиды бедолаге, жизнь которого висела на волоске.
«Отец милостивый, добрый Папочка, пусть он только выживет, пусть поправится, и тогда хоть до конца жизни называет меня деревенщиной!» — приносил он наивные обеты, надеясь на чудо, и разрывая рубашку на узкие полоски, пока Декс сосредоточенно одевался. Лицо альфаэро было мрачнее тучи, видать, ему могло быть известно гораздо больше о том, что произошло и кто это сотворил с его доверенным человеком. Но в объяснения он пускаться не станет, сейчас уж точно — на счету у Тони была каждая минута, пока сама жизнь вытекала из его раны тонкой красной струйкой…
Ричард приказал Тексу крепко держать Куина, разрезал на нем одежду и обнажил окровавленный живот. Два пулевых отверстия, расположенных чуть ниже границы ребер с правой стороны, вроде бы не выглядели такими уж опасными на первый взгляд. Сойер видел раны и похуже, после которых те, кого пользовал местный лекарь из Сан-Сабастана, поправлялись и жили благополучно до сих пор. Однажды им с отцом пришлось везти в город бету, которому корова острым рогом вспорола живот так, что кишки вываливались наружу — так доктор Мартинсон ловко заправил их обратно и накрепко зашил, и тот парень до сих пор приезжает к ним на сезонные работы.
Но сделать что-то с раной Тони прямо здесь, кроме как промыть и перевязать ее, не представлялось возможным. Как и пытаться довезти его хотя бы до ранчо, снова посадив в седло.
— Нужно пригнать сюда повозку, чтобы отвезти его к нам. И послать кого-нибудь в Сан-Сабастан за бе-мистером Мартинсоном, это доктор. — рассудил Текс, наблюдая за собранными и уверенными действиями Далласа.
Он смыл кровь с кожи вокруг, потом попросил Сойера приподнять Тони и стащил с него пришедшие в негодность рубашку и сюртук. Так они обнаружили, что одна пуля прошила тело насквозь и вышла из спины, вторая же, судя по всему, застряла где-то внутри…
Альфаэро нахмурился еще сильнее, но мешкать не стал, прижал свернутый кусок полотна к выходному отверстию, потом еще один — к первым двум, и, велев Тексу придержать их, быстро прижал сверху длинным обрывком, потом наложил еще две полосы поверх и, порвав еще и рубашку раненого, обмотал его торс широкой лентой полотна, закрепив ее наискосок через плечо.
— Поезжай за повозкой, я побуду с ним. Чем скорее мы его перевезем, тем больше у него шансов. — предложил ковбой, когда Ричард закончил и вытер свои руки от крови остатками рубашки.
— Нет, — замогильным голосом произнес Тони, как будто нарочно вынырнувший из спасительного небытия, чтобы помешать «деревенщине» сотворить очередную глупость. — Нет, Дексу нельзя показываться на ранчо — чем меньше он светит своей красивой мордой, тем больше у него шансов спасти шею от петли, ясно?..
Он поднял дрожащую руку и ткнул Ричарда в грудь:
— Мне… мне надо кое-что сказать тебе, пока еще есть силы. Пошли мальчишку предупредить близнецов, пусть захватят деньги и сядут на свежих лошадей… Вам… нужно исчезнуть… а мне уже все равно. Они не успеют меня повесить.
Тони говорил едва слышно и не связно, но очень быстро — лихорадка усиливалась и грозила вот-вот перейти в бред. Ричард прекрасно понимал, что не может игнорировать эти зловещие признаки; если Тони не успеет сказать, что хочет и что должен, его жертва окажется напрасной.
Он покивал головой и положил руку на плечо мужа:
— Я должен остаться и поговорить с ним. Прости, Текс, тебе все-таки придется рискнуть и сесть в седло. Загляни в гостевой дом, разбуди близнецов, пусть сделают, как сказал Тони.
— Ты кое о чем забыл… Пусть близнецы захватят лошадь и для тебя… — прошелестел Тони. — Надеюсь, ты охуел не до такой степени, чтобы разыгрывать благородного идиота над моим бренным телом?.. И достаточно любишь своего мальчика, чтобы не тащить его с собой в прерию прямо сейчас, с риском истечь кровью или словить шальную пулю, совсем как я?
Лицо омеги от боли и кровопотери приобрело изжелта-бледный оттенок, волосы промокли от испарины, губы то и дело кривила судорога, но он цеплялся за боль, как за последний барьер, отделявший его от смертной тени небытия.
— Ты же меня знаешь не первый год, Тони.
— Знаю, поэтому-то мне так ссыкотно… — едва слышно, но сварливо заметил омега.
— Тебе ссыкотно, потому что вы с Лансом всегда мочите штаны, едва завидите виселицу. А мне вид болтающейся петли прочищает мозги и мобилизует почище военного горна.
— Ну тогда пусть твой красавчик не медлит и пиздует за повозкой и лошадьми. Слышишь, ты, мистер Сладкая задница? Не мешкай, у твоего муженька на счету каждая секунда.
Ричард криво усмехнулся и сделал Тексу знак положить Тони на землю, на импровизированное ложе из кукурузных листьев и стеблей, и сам стал помогать ему поудобнее устроить раненого. Убедившись, что найденное положение тела позволяет Тони сохранять сознание и по крайней мере не увеличивает его мук, Черный Декс на секунду привлек к себе мужа, и прижался лбом к его лбу:
— Ты все слышал, моя любовь… Поезжай скорее. Предупреди Ньюбета о раненом и возвращайся сюда с повозкой. Избегай шерифа и лишних расспросов. Говори, что мистер Куин неосмотрительно отправился на верховую прогулку по прерию, и стал жертвой нападения грабителей.
Текс порывисто обнял Ричарда, отчаянно стиснув его на прощание, потом быстро сжал холодеющую ладонь Тони, пообещав ему:
— Я мигом, держись! — и, как и был в одних влажных джинсах, взлетел в седло и выслал лошадь с места в галоп. Пах рвануло глубокой пульсирующей болью, но Сойер только крепче стиснул зубы — это была не та боль, что невозможно терпеть, и уж точно не та, что мучила теперь бедного мистера о-Куина.
Погнав лошадь прямо через поле, он не замечал ни хлещущих по ногам кукурузных стеблей, ни кусающего за голые плечи солнца, и вскоре конь едва не налетел на деревянную изгородь, ограждающую посевы от пастбища и территории асьенды. Пришлось заложить крюк до ворот, но, когда они ворвались во двор, переполошив копошащихся в пыли кур и напугав лошадей у коновязи, им навстречу уже бросились слуги, а в дверях асьенды показался донельзя встревоженный исчезновением молодоженов Ньюби.
— Текс! Боже ж ты мой! Куда вы с Ричардом подевались? Что случилось, мальчик мой? На тебе опять лица нет! — запричитал он, едва Сойер спешился и невольно согнулся от новой порции боли в паху. Заметив это, омега ринулся к пасынку и, поддержав его за локоть, забросал новыми тревожными вопросами:
— Что случилось? Где вы были? А это что? Кровь? Твоя?..
Но Текс только отпихнул его и замотал головой:
— Потом, я все расскажу потом… а пока вели запрячь повозку и пошли кого-нибудь в город за доктором… Или он тоже здесь? — уточнил он, вспомнив, что вроде бы видел его вчера среди гостей.
— За доктором для тебя? — глаза Ньюбета расширились от ужаса и стали похожи на совиные.
— Нет… я в порядке…
— Охххх… только не говори мне, что для Ричарда…
— Нет, он тоже в порядке. А вот Тони ранен. Поехал кататься с утра пораньше, и его кто-то подстрелил. Мы нашли его у реки, там, где излучина и растут ивы. — кратко, как мог, Сойер описал произошедшее, опустив пояснения, какого дьявола они забыли у реки в такой ранний для утра свадьбы час.
Узнав о беде, постигшей мистера Куина, Ньюбет тут же преобразился из кудахчущей наседки в настоящего омегу-хозяина и быстро раздал подбежавшим слугам поручения, а потом дернул сына за рукав:
— А ты иди в дом, я прикажу, чтобы тебе сделали ванну с травами.
— Нет, я должен поехать туда сам… иначе может быть слишком поздно. — уперся Текс, которому еще следовало переговорить с глазу на глаз с близнецами-Барнс. Но пока Ньюби висел на нем, как бульдог на носу быка, ни о какой приватности не могло быть и речи.
— Так, мистер Сойер а-Даллас! Я, конечно, теперь не могу тебе приказывать, но если ты меня не послушаешь, то Ричард потом с меня шкуру спустит за то, что я тебя в таком состоянии гоняю по прерии!.. — завел он свою привычную шарманку, но Текс сам схватил его за плечи и, встряхнув, зло прошипел:
— Если я сделаю, как ты скажешь, то шкуру с тебя спускать будет некому. Поверь на слово, все очень серьезно. И я должен ехать туда сам! — и что-то было в его взгляде такое, отчего Ньюби смутился и уступил.
Избавившись от назойливой опеки папы, Текс ринулся бегом в гостевой флигель и забарабанил в двери, крича:
— Эй, вы там, братья Барнс! Просыпайтесь живо!
За дверью кто-то завозился, створка распахнулась и в лоб Тексу ткнулся ствол револьвера. Но тут же убрался, и физиономия одного из братьев скривилась в извиняющейся ухмылке:
— А… это вы, мастер Сойер… А то бродят тут с утра всякие шутники, вот и пришлось пугнуть…
— Хватит рассусоливать. — Текс решительно отодвинул с порога опешившего громилу и вошел внутрь. Оба брата, по-счастью, уже были на ногах и даже почти одеты. Один из близнецов, которых Текс все еще не различал и даже имен пока не помнил, держал в руке острую бритву, намереваясь закончить приводить пока еще щетинистую щеку в состояние гладко выбритой соседки. Второй закрыл дверь и воззрился на нового хозяина с немым вопросом в глазах.
— Декс Деверо приказывает вам собрать все необходимые вещи, взять деньги и заводных лошадей, и на него тоже, и ехать к нему. Тони Куин ранен рейнджерами, которые едут сюда по ваши души. Ланс вас предал. — выдал Текс предельно кратко и четко, и близнецы только понимающе и несколько удивленно переглянулись друг с другом.
— Где он ждет нас? — только и спросил тот, что был с бритвой.
— На излучине реки. Я сейчас поеду туда в повозке за Тони, вы можете меня сопровождать.
— Поняли, мастер. Дайте нам несколько минут, и мы будем готовы ехать за вами хоть в преисподнюю.
Текс кивнул и вышел за дверь, чтобы как раз заметить, как мимо него промчался гонец, которого Ньюби отрядил в город — видимо, доктор все-таки вернулся вечером к себе, не найдя, где переночевать на асьенде. А второй слуга уже возился с упряжью, готовя повозку. Ньюбет принес ему чистую рубашку и заставил проглотить какую-то горькую настойку, приговаривая:
— …как раз при таких делах, пей, боль снимет!
Десять минут спустя, Текс, прихватив с собой крепкого слугу-бету, уже правил повозкой, а для близнецов доседлывали верховых и заводных лошадок, и вскоре они нагнали его на дороге, идущей через кукурузные поля. Свернув на еле приметную тропинку, ведущую к реке, Текс очень быстро превратил ее в заметную дорогу, приминая высокими колесами повозки подсохшие стебли и давя спелые початки в желто-бурую кашу…
***
— …Вот так оно все и вышло, Декс. — Тони, тяжело дыша, повернул голову набок и закрыл глаза: ему было больно смотреть на свет. — А теперь, умоляю, ради всего святого, дай мне попить… В глотке точно костер развели. Сил нет терпеть…
— Нет. — Ричард наклонился над раненым и смочил водой обметанные лихорадкой губы. — Ты не умрешь здесь, под кустом, на грязной земле, как подстреленный койот. Ты умрешь в чистой постели, без лишней боли, окруженный заботой порядочных людей, как и планировал. Поэтому потерпи еще немного, амиго. Помощь идет.
— Да… — Тони жалобно улыбнулся краешками губ. — Только я планировал сделать это лет через тридцать, а то и сорок, где-нибудь в Новом Орлеане, а не на богом забытом ранчо в жопе мира.
— Я понимаю тебя, дружище. Моя свадьба тоже представлялась мне несколько иначе, хотя, не спорю, твой случай выглядит намного хуже.
Декс хотел погладить омегу по голове, но тот перехватил его руку, прижался к ней губами, а потом щекой.
— Мне так страшно, Декс… Блядь, ты бы знал, как мне пиздецовски страшно… Если тебя не поймают и не повесят нахуй эти чудесные ребята из Сан-Антонио, поклянись, что сдержишь свое слово и позаботишься о Дэнни.
Ричарду казалось, что в горле у него застряла целая пригоршня сухой земли, глаза налились слезами, но Тони ждал от него не омежьей истерики, а рассудительного спокойствия альфы, и это помогало держаться:
— Я клянусь, что позабочусь о Дэнни, даже если меня повесят нахуй или еще повыше. Поверенный в Новом Орлеане вскроет конверт с моими распоряжениями, как только в том возникнет нужда, и судьба парня в любом случае будет устроена.
— Главное, чтобы не так, как моя… — всхлипнул Тони. Жар у него усиливался, зубы выбивали дробь, как мексиканские кастаньеты, и он все крепче цеплялся за альфу, как будто желал напоследок напитаться его звериной жизненной силой.
— Будь спокоен. Ну если вдруг обнаружишь за гробом что-нибудь напоминающее жизнь, постарайся отпроситься и заглянуть в гости.
— О, в этом даже не сомневайся. Поселюсь у вас с Тексом и стану беспокойным призраком, буду греметь кастрюлями и опрокидывать кружки с пивом, если мне что придется не по нраву. Вы еще призовете патера Енотову Жопу меня изгонять…
При слове «патер» сердце Ричарда едва не лопнуло от боли и гнева, однако он опять справился с собой и не выдал своих истинных переживаний:
— Все как раз наоборот, мистер о-Куин: это мы тебя будем напускать на разнообразных патеров, чтобы не шлялись без приглашения.
— А Текс… Текс? — прошептал Тони, и по щекам его заструились слезы непритворного горя. — Он хороший парень, очень хороший, но все-таки, он наполовину альфа, как ни крути… Примет ли он чужого ребенка?
«Ему придется, если меня повесят», — подумал Декс, но вслух сказал другое:
— Я же принял.
— Ммммммм… больно, больно… — голова Тони запрокинулась, тело сотряс жестокий озноб, и омега снова взмолился:
— Воды, воды! Пожалуйста, Декс, воды!
— Тшшшшш… Тихо, тихо! — альфа, проклиная свою неосмотрительность и нерасторопность, как мог, облегчал страдания несчастного, но подручные средства были скудны и малодейственны, и оставалось только молиться, чтобы поскорее прибыла помощь.
В краткие минуты покоя, когда Тони не кричал от боли и не бился в руках Декса, требуя воды, он начинал яростно настаивать, чтобы альфаэро перестал возиться с полутрупом и бежал, бежал, как можно скорее, как можно дальше… спасал свою жизнь, а значит, и жизнь маленького Дэнни.
В одну из таких минут тишина разорвалась стуком лошадиных копыт и скрипом тележного колеса, и маленький отряд, возглавляемый Тексом Сойером, выехал к берегу реки.
Как Текс ни нахлестывал мулов, впряженных в повозку, они не бежали быстрее, чем были способны. Потому, едва вдали показались верхушки ив, росших у реки, Сойер указал на них братьям Барнс и велел ехать вперед. Но они обогнали его ненамного, и, когда ковбой притормозил опасливо всхрапнувших, почуявших кровь, животных, Тони все еще покоился на коленях Ричарда, и выглядел, как настоящий покойник… На какой-то миг Сойер ощутил холодок в животе, решив, что опоздал, но тут Куин дернулся и застонал, доказывая тем самым свою живучесть.
Совместными усилиями, они погрузили его в повозку и устроили на ложе из соломы, покрытой толстыми циновками и мягким пледом. Кровь все еще сочилась из ран и пропитала повязки насквозь, но хуже всего было то, что омега горел в лихорадке и то и дело проваливался в обморок. Его нужно было бы везти не на ранчо, а прямиком к доктору, но дорога до города могла убить его вернее ожидания врачебной помощи.
Братья Барнс — спокойные и надежные беты — молча ждали дальнейших распоряжений Ричарда, и Текс вдруг остро ощутил, что сейчас они с мужем расстанутся и неизвестно, когда смогут снова воссоединиться. Если смогут вообще…
Отогнав дурные предчувствия, он намотал поводья на козлы, обернулся к Далласу, положил ладони ему на плечи и сжал их, вглядываясь в его бледное и как-то резко осунувшееся лицо:
— Будь осторожен. Рейнджеры в этих краях — все равно, что бандиты, ну да ты и сам это знаешь. Не попадайся им на глаза и… пришли мне весть, что опасность миновала, что ты пересек границу штата. Я… приеду, куда и когда скажешь, найду способ добраться. — он опустил голову, кривясь в ухмылке, на самом деле скрывающей готовые прорваться рыдания, и поспешно спрятал их за шутливым замечанием — Кстати, если ехать не верхом, а на повозке, то… терпимо.
Но губы Сойера все равно предательски дрогнули, и он резко впечатал их в губы альфаэро, жадно и крепко целуя его напоследок, впитывая всем собой его особый запах, к которому примешались теперь горькие нотки полыни…
Ричард коротко ответил на поцелуй, отстранил мужа, преодолев его сопротивление, кивнул близнецам Барнсам — несмотря на внешнюю невозмутимость, оба парня напоминали готовое к бою оружие со взведенными курками — и подошел к телеге, где сломанной куклой лежал бедняга Тони. Тони Куин, добрый, хороший и смелый друг, преданный до последнего предела…
Черный Декс склонился над ним, с болью в сердце видя, как заострились и застыли тонкие черты лица, прижался губами ко лбу, покрытому липкой испариной, и горестно прошептал:
— Прощай, амиго. Прощай, мой хороший. Быть может, мы свидимся снова, но уже не здесь… Не под этими небесами, не под этими звездами и не в этом мире.
Тони только слабо улыбнулся в ответ, чуть шевельнул губами, выдыхая имя «Дэнни», и снова провалился в глубокий обморок.
— Босс, — подал голос один из Барнсов. — Нам пора…
— Да. Я буду готов через минуту. — ответил Черный Декс так ровно и спокойно, словно речь шла об увеселительной прогулке.
Пока близнецы споро заканчивали последние приготовления, проверяли подпруги и седельные сумки, Ричард Даллас снова приблизился к своему мужу и крепко обнял его — так крепко, что два сердца как будто соединились и забились вместе, как одно целое.
— До свидания, Текс. Позаботься о Тони, сделай для него все, что необходимо, сейчас и… потом. Обещай беречь себя, что бы ни случилось.
Текс хотел что-то сказать, но Ричард властным жестом прижал пальцы к его рту:
— Я еще не закончил. Слушай, моя любовь. Ты мой законный муж и наследник. Если со мной случится что-нибудь плохое, мой поверенный из Нового Орлеана — его зовут Марсден, мистер Томас Марсден — сам разыщет тебя.
Он впился в любимого жадным взглядом, словно старался предельно точно запечатлеть в памяти его облик и украсть, унести с собой, как величайшую драгоценность, а потом нашел губами его губы…
Поцелуй был неистовым, жгучим, глубоким, но очень коротким.
Оторвавшись от Текса, Ричард едва ли не бегом бросился к своей лошади и взлетел в седло; взяв в руки поводья, он в последний раз посмотрел на мужа и глухо сказал:
— Жди моего вестника через три дня. Если вестей не будет в этот срок, постарайся не тревожиться и жди еще трое суток. Но если я не дам знать о себе в течение недели, значит, меня нет в живых.
С этими словами Черный Декс дал коню шпоры, и конь, взяв с места галопом, помчался к дороге. Следом поскакали и кони, несущие на себе близнецов Барнс.
КОНЕЦ 1 ЧАСТИ
