feel me

— Минус пять очков Слизерину, — произносит он тоном, не терпящим возражений. — Ну профессор! — Минус десять. — Ну пожа-а-алуйста! — Пятнадцать, Чон Чонгук. Чонгук фыркает, смотрит на профессора зло, почти шипит и уходит, бросая на прощание злое «ну вы и мудила, профессор». Профессор не отрицает. Чон Чонгук всего лишь студент четвёртого курса, у него будущее впереди, заслуги там огромные, ещё что, но нет же. Надо же было ему запасть на нового молодого учителя по зельеварению. Чонгук отличается ото всех умом, выдающимися способностями, амбициями и особой удачливостью во всём, за что только не брался. Вот только с профессором Мином ему вот вообще никак не везло. От этого становилось как-то особо обидно. Он его игнорировал, отчего Чонгук иногда ныл в тэхёнову рубашку. Ну и что, что они с разных факультетов? Чонгук ковыряет свою полную тарелку с абсолютно ничего не выражающим лицом, вздыхает часто время от времени и иногда косится на веселящихся и абсолютно счастливых Тэхёна с Чимином за гриффиндорским столом. Он им завидует. На своём факультете у него друзей нет. Чонгук смотрит, как Тэхён кормит Чимина со своих рук и отводит взгляд: снова на профессора. И краснеет, потому что тот точно смотрит на него, хотя, вроде как, разговаривает с кем-то. Чонгук откровенно липнет, глаза в глаза и не моргает. Не замечает ничего вокруг и не может подавить внутреннего ликования. Чонгуку пятнадцать всего, но он влюбился бесповоротно и, кажется, навсегда. Тэхён хватает Чимина за руку, переплетает пальцы и тянет его к слизеринскому столу. Подходит к ничего не замечающему Чонгуку и говорит: — Гукки, ты пялишься. Чонгук тупит жёстко, но, когда Тэхён повторяет, он дёргается, переводит на него какой-то нечитаемый взгляд. — На кого? — На профессора Мина пялишься, прекрати. Это выглядит жутко. Чимин хихикает, прикрывая свободной ладошкой рот. Чонгук хмурится и отводит взгляд, подпирая подбородок рукой. Обижается. Потому что почему им с Чимином можно друг друга кормить, за руки держаться, обниматься, зажимать друг друга по коридорам (Чонгук сам видел), а ему даже смотреть нельзя? Несправедливо. – Ой, да ладно тебе, ты чего? – Чимин несильно бьёт его кулаком в плечо и усаживается рядом. Пак берёт его лицо в свои руки, всматривается с задумчивым видом в его глаза, а после сдаётся под хмурым взглядом Гука и ржёт. – Что?! – орёт Чонгук, стараясь скрывать улыбку. Несколько студентов оборачиваются на него, но ему плевать как-то с высокой колокольни. – Эй, Гукки, – тянет сидящий напротив Тэхён, – наша неприступная крепость только что та-а-ак нахмурилась, когда ЧимЧим твоё лицо держал, я видел. Гук давится соком, откашливается, а потом с каким-то дебильным видом спрашивает: – Ты серьёзно? Это не смешно, Ким Тэхён. – Боже, вы такие тормозы, – Тэхён закатывает глаза и переводит всё внимание на Чимина. Снова. – Профессор, подождите, – догоняет Чонгук Мина и дышит немного затруднённо. Профессор останавливается, сверлит недолго Гука взглядом, а потом решает, что не хочет его слушать, и продолжает дорогу, оставляя студента наблюдать за его развевающейся мантией и миниатюрной фигурой. Чонгук от своего так просто не отступается. – Профессор Мин, да подождите вы! – голос Гука звучит немного нервно. Он добавляет немного поспешно, догоняя его и дёргая на себя за руку: – Мне нужна ваша помощь. – Чон Чонгук, не существует зелья, которое прибавило бы мозгов, – язвит Мин и пытается руку выдернуть, вот только Чонгук держит крепко. Устрашать снизу вообще как-то не комильфо. Поэтому Мин тянет Чонгука за воротник на себя, смотря ему в глаза прямо, и говорит: – Чего ты прицепился? – Вы мне нравитесь, профессор, – Чон выпаливает прежде, чем успевает взвесить все «за» и «против». Профессор Мин немного меняется в лице. Становится каким-то…более раздражённым. – Минус двадцать очков Слизерину – раз, – отчеканивает Мин, на что Гук лишь скулит «но это же ваш факультет!». – Я понятия не имею, чего ты там выпил по дурости своей, но это очень и очень неудачная шутка, Чон Чонгук, – два. Три – если сделаешь так ещё раз, то я позабочусь о том, чтобы тебя отчислили. – Профессор, – проговаривает медленно Гук, но Мин уже его отпускает. Собирается уйти. Но Чонгук упрямый. Ужасно. Невыносимо упрямый. Чонгук разворачивает профессора к себе за руку снова, но в этот раз прижимает к стене и целует его в приоткрытые от немого удивления губы. Мягко, нежно. Чтобы доказать, что не шутит. Мин упирается, хватает его за ворот форменной рубашки настолько сильно, что костяшки белеют, пытается оттолкнуть – не получается. Чонгук крепко сжимает его запястья, но одну руку перемещает тому под мантию, поглаживая сквозь ткань одежды талию. Мин сдаётся. Поддаётся. Расслабляется. Он отвечает на поцелуй, лениво, но с полной самоотдачей, хотя и боится снова ошибиться – Чонгук прижимает его к себе крепко. Настолько, что даёт понять без слов – так просто не отпустит. Мин зарывается пятернёй тому в волосы, сам углубляет поцелуй и лезет языком Чонгуку в рот. Чонгук отстраняется раньше, и Мин, в итоге, мажет языком по чужим губам. Чонгук от этого вздрагивает, утыкается носом в минову шею, вдыхает его мятный, смешанный с чем-то непонятным аромат, дышит сбивчиво, вызывая по телу профессора дрожь. Приятно до жути. – Профессор Мин… – начинает было Чонгук, но он его перебивает: – Юнги. Меня зовут Юнги. – Юнги, – словно пробует на вкус Чонгук, довольно улыбаясь. – Юнги. Вы, – профессор недовольно морщится, вызывая у студента приступ смеха, – Ты мне нравишься, Юнги. – Я заметил, – усмехается Мин, но вот скрыть свои покрасневшие щёки не может, что невероятно льстит Чонгуку. – Дожили, блин. Втюрился в пятнадцатилетнего пацана. – О, так ты это признаёшь, Юнги? – Твою мать, зачем я сказал тебе своё имя?.. Чонгук на следующий день ходит довольный, что ну никак не утаить от любопытных глаз Тэхёна и Чимина. Юнги на следующий день ходит с мятными волосами, что ну никак не утаить ни от кого. Чонгук смотрит на него часто-часто во время обеда – любуется. И на след укуса на своей ладони, что оставил Юнги ему вчера тоже любуется: красная полоса прямо у основания большого пальца. Нравится. Мятные волосы его профессору ужасно идут. Чонгук, кажется, толкнул его к полке с колбами сомнительного содержания, и одна из них пролилась на волосы Юнги. Он тогда шикнул ему на ухо: – Я убью тебя, паршивец, – и прикусил хрящик. Чонгуку кажется, что этот год будет самым лучшим в его жизни. Потому что Юнги так пялится на него, когда он шепчется с Тэхёном и Чимином во время обеда, пялится, когда проводит лекцию, пялится, когда в его комнате Чонгук целует его. Пялится в чонгуковы глаза-бездны и пропадает там же. Искры из глаз от Чон Чонгука. А у Чон Чонгука от него бабочки – а, может, твари побольше – в животе и какой-то неконтролируемый приступ нервного смеха, когда Юнги без какого-то, кажется, подтекста говорит: – Ну и как ты будешь отрабатывать все просраные тобой на меня очки своего факультета?