Спустя 19 минут.
Скорая помощь приехала так быстро, как только смогла. Но всё равно слишком поздно. Множественные внутренние кровотечения, разрыв селезёнки, открытая травма черепа и болевой шок сделали своё дело. «Можно сказать, шансов выжить у него не было», — заметил потом один из врачей.Японское море, недалеко от префектуры Сага.
Когда я очнулся, вокруг была темнота, в которой я как будто растворился, был её частью. Потом я вспомнил всё, что со мной произошло. Похоже, я умер. Но рефлексировать и жалеть себя по этому поводу я не стал. Никогда не имел привычки плакать по пролитому молоку. Если жизнь меня чему-то и научила, так это тому, что сдаваться нельзя никогда. Так что руки в ноги и подъём, узнавать, как здешним чертям хвост на рога накрутить. Тут-то и обнаружилась первая серьёзная проблема: у меня не было тела. Совсем! Ни глаз, ни рук, ничего. Но так было только на первый взгляд, потому что, прислушавшись к ощущениям, я понял, что тело у меня есть — я ощущал его наличие — только оно совсем не такое, как раньше. Пришлось успокоиться и не пытаться подгонять реальность под привычные ощущения, а принять её такой, какая она есть. Через какое-то время я уже перестал быть просто сознанием, висящим в чёрной пустоте, я был ЧЕМ-ТО. Мысленно досчитав до трёх, я открыл глаза — хотя глаз в привычном понимании этого слова у меня не было, это я знал точно, но заставил себя не думать об этом, чтобы не съехать с катушек. Честно, не знаю, на что я рассчитывал: на райские кущи, чертей с вилами или палату реанимации, но реальность оказалась далека от ожиданий. Перед моим взглядом раскинулось море. Самое обычное, с бесконечной рябью волн и облаками, тонущими в нём на далёком горизонте. Вот только смотрел я на его волнистую синь с высоты примерно пятнадцати метров. Невольно опустив взгляд, я увидел тёмно-серую металлическую палубу, два артиллерийских орудия… в общем, нос боевого корабля в проекции сверху вниз. И тут же на меня волной нахлынули новые ощущения. Мозг перестал цепляться за старый шаблон и открылся реальности. Я почувствовал и этот нос, и все остальные сто шестьдесят метров корабля, ощутил каждое его орудие, торпедный аппарат, пусковую шахту ракет, каждый элемент и каждую деталь корпуса и обшивки; и всё это я ощутил как неотъемлемую часть себя, как свои конечности и органы. Я ощутил воду, окружающую меня, и ещё много чего, что даже не успел осознать. Но всю фантастичность этих ощущений, изрядно портя момент, перекрывал мой собственный мысленный крик: «Мляяя!!!» Какое-то время в голове были только матерные мысли и риторические вопросы: «Я теперь что, корабль? Почему и за что? А может, это просто галюны пошли?» Но постепенно я примирился с реальностью и чуть успокоился. И тут же отмёл мысль о глюках. Слишком реальным был окружающий мир. Стоп, я пытаюсь скатиться в истерику? Ну нафиг. Просто не копаемся в деталях. Пусть будет рабочая гипотеза, что таково моё посмертие, а потом мы этот вопрос проясним. Если жизнь даёт тебе лимоны… точнее, если ты вдруг становишься боевым кораблём, то надо посмотреть, что с этим можно сделать. А для начала надо побольше узнать о себе. Я прислушался к своему новому телу. Ощущение было такое, как если бы я мог чувствовать не только свои конечности, но и органы, и даже отдельные клетки. И хотя я чувствовал, что мой мозг — или что там есть у корабля? — работает намного быстрее и эффективнее, информации всё равно было много, и я не смог в неё вникнуть. Зато я обнаружил, что у меня есть доступ к чему-то похожему на глобальную сеть связи и базу данных одновременно — к Тактической Сети. Тогда я задал ей вопрос о себе и мгновенно получил ответ — информация просто появилась у меня, став частью моей памяти. Итак, я теперь лёгкий крейсер Туманного Флота «Нагара» одноимённого класса; принадлежность — Второй Восточный Патрульный Флот; флагман — быстрый линкор «Конго»; задача — патрулирование сектора. Туманный Флот? А это что такое? Ответ на этот вопрос привёл меня в состояние лёгкого шока, потому что, вместе с парой других уточняющих, давал представление обо всей картине мира. Выяснилось, что флот, внешне копирующий корабли времён Второй мировой войны, но технически превосходящий все достижения человечества в военно-морском деле, уничтожил в нескольких сражениях все корабли людей, пытавшихся дать ему отпор. А потом корабли ТФ сбили почти все спутники и уничтожили проходящие по дну кабели, лишив человечество всех способов связи, и установили блокаду, уничтожая все суда, пытающиеся выйти в море, и все самолёты, пролетающие над ним. Вот это называется — попал. Мало того, что в параллельный мир будущего, — на дворе 2056-й год, как выяснилось, — так ещё и в компанию Врагов Человечества №1. Я начал думать, что мне теперь со всем этим делать. На первый взгляд надо было бы бежать к людям с распростёртыми руками и белым флагом в зубах, как-никак, я же тоже человек. Вроде бы… Но, если задуматься, всё выходило не так просто и однозначно. Во-первых, излишним человеколюбием я никогда не страдал, поэтому к людям тянуло несильно. Во-вторых, мне что-то не верилось, что меня с большой радостью встретят — либо утопят со страху, либо станут изучать и разберут на запчасти. И, в-третьих, никогда не надо торопиться с выводами. Всю свою историю человечество неограниченно использовало ресурсы природы, при этом истощая их и загрязняя сушу, атмосферу и океаны. Поэтому не исключено, что Туманный Флот есть новая сила природы, сдерживающая человека наподобие эпидемии. «Да, спешить никуда не буду», — решил я. Может, тут, на стороне зла, есть какие-нибудь очень вкусные печеньки. От этих размышлений меня отвлекло пришедшее через Тактическую Сеть сообщение: Нагара, в твоей зоне патрулирования обнаружена подготовка людей к запуску космического зонда. Адмиралтейский Код не допускает возможности его успешного запуска. «Ну прям как первый квест в игре», — подумал я, рассматривая карту местности, которая всплыла перед моим взором как бы в отдельном «окне». Стартовая площадка находилась вблизи берега бухты, правда, расстояние до места на карте выглядело приличным. Я задумался, а надо ли мне выполнять этот «квест». Хоть к людям я и не рвался, но и нападать желания не было. Было сказано, что, мол, «Адмиралтейский Код не допускает…», а что это за зверь такой, этот код, я спросил у Тактической Сети. И получил расплывчатый ответ: Адмиралтейский Код — это то, что определяет задачи и смысл существования Туманного Флота. Для понимания пришлось вникать поглубже. В итоге я понял, что это нечто вроде устава, содержащего директивы, с которыми и должны соотносить все свои действия корабли ТФ. Интересно, значит Туманные — нечто вроде искусственного интеллекта, а Код их ограничивает и направляет. Система простая, но, судя по результату, эффективная. Почему я думаю, что это именно ИИ? А потому, что ни одно общество свободно мыслящих людей не сможет быть эффективно при таком малом количестве норм. Чётко следовать всем пунктам без сомнений и эмоций могут только компьютеры, а люди… достаточно вспомнить толщину Конституции, Уголовного кодекса и подобных документов, чтобы всё стало ясно. Но мне со всего этого пользы мало. Пусть я и могу пытаться интерпретировать догмы Адмиралтейского Кода, я не могу поступить в противоречии с ними. Так что, люди, извините… «Ну ладно, не велик грех — сбить ракету», — подумал я, прокладывая маршрут к месту назначения. Нужно просто приплыть, обстрелять ракетами космодром и уплыть. Мешать мне не должны, ведь у людей уже нет кораблей. Эти мысли меня немного приободрили. Поэтому я уверенно скомандовал сам себе: «Полный вперёд!» Я услышал приятный низкий гул силовой установки, двигатели постепенно набирали мощность, и вот я уже иду полным ходом. Скорость была шестьдесят узлов. Я мысленно присвистнул — это же больше ста десяти километров в час. Я испытал то самое упоение большой скоростью, знакомое всем гонщикам, только ещё более сильное, ведь не машина, а я сам мчался, лихо рассекая волны, преодолевая сопротивление воды и буквально ощущая всю мощь, двигающую меня вперёд. А это круто — быть боевым высокотехнологичным кораблём! Но скорость — это не самое главное, надо бы посмотреть, как обстоит дело с вооружением и оборудованием. Так что именно изучением арсенала своих возможностей я и занимался в течение всего пути, надо сказать, недолго. И остался доволен. Семь сто сорокамиллиметровых орудий, восемь торпедных аппаратов, куча модулей для запуска ракет, системы ПВО и ПРО, волновая броня, радар и сонар — список впечатлял. В общем, когда космодром уже был в зоне визуального контакта, настроение у меня было превосходным. Тааак, теперь начинаем шоу. Сбросить скорость до двадцати узлов. Системы ПВО и ПРО — в активный режим. Запустить активный сонар. Подготовить вооружение к стрельбе. Захлопали открывающиеся створки ракетных шахт, все орудия, которые могли, повернулись на левый борт. Я медленно подходил ко входу в бухту. Сонар обнаружил в ней множество мин, однако их мощности было недостаточно, чтобы пробить волновую броню. На всякий случай я сверился с Адмиралтейским Кодом: могу ли атаковать наземный объект. Прямого ответа не было, но я нашёл, что это входит в директиву «Блокировать связь», поэтому урон, нанесённый наземным объектам, считается сопутствующим, а он допустим, хоть и нежелателен. Я указал ракетам цель — готовящийся к запуску космический корабль — и начал атаку. Корма легонько качнулась, когда десять ракет свечами взмыли в небо и понеслись к берегу. Оттуда им навстречу поднялся целый рой ракет. Небо наполнилось дымовыми следами и пятнами взрывов, а цели достигла лишь одна моя ракета, правда, не нанёсшая особого вреда. Я удивился и даже немного расстроился, но долго переживать мне не дали, замигало предупреждение системы ПРО, и от корабля навстречу летящим ракетам протянулись тонкие нити лазерных лучей. Но ракет было много, несколько преодолели защиту и были остановлены волновой бронёй — защитным полем, принявшим всю энергию взрывов на себя. Следом радар засёк приближение двух кораблей, снаряды которых тоже взрывались на волновой броне носа. Ещё под днищем сработала мина. Хотя прямого урона я пока не получил, но волновая броня приняла на себя уже немало, а порог её насыщения не безграничен. К тому же всё это очень раздражало и требовало кучи усилий, я ощутил чувство схожее с головной болью. «Вот дерьмо!» — выругался я. Понатыкали ракетных установок под каждую пальму, корабли ещё притащили и всерьёз меня потопить пытаются. Теперь вопрос стоял уже не о выполнении задания, а скорее о выживании. Поэтому, когда я наводил орудия на приближающиеся корабли, я совершенно не думал об их экипажах. Снаряды, оставив красноватый трассирующий след, поразили свои цели. Корабли людей превратились в два пылающих факела, один почти сразу начал разваливаться на части. Я приготовился дать залп ракетами по своей основной цели, но меня отвлекло сообщение сонара об обнаружении быстро приближающегося подводного объекта. По результатам сканирования, это была подводная лодка Туманного Флота с индексом I-401. Сначала я предположил, что это мой союзник. Потом заметил, что в поведении субмарины что-то не так, и запросил о ней информацию в Тактической Сети. И узнал, что эта подлодка — дезертир из ТФ и с экипажем людей на борту ведёт войну на стороне человечества. И ко мне она приплыла явно не с визитом доброй воли. Поэтому и я церемониться не буду. Четыре торпеды, выпущенные с левого борта, устремились к 401-й, а я продолжил изучать имеющуюся в Сети информацию о моём новом противнике. И был неприятно удивлён тем, что подлодка, сопоставимая со мной по мощности вооружения, обладает не только более прочной волновой бронёй, но и оснащена полем Клейна. И пусть мы оба имеем в своём арсенале корродирующие торпеды — уникальное вооружение ТФ, способное в прямом смысле распылить корабль на атомы — субмарина может выдерживать их попадания благодаря полю, а вот моя волновая броня — нет. «Выходит, в дуэли, в которую я уже ввязался, у меня нет шансов выиграть?» — мелькнуло в сознании. В этот момент поступили данные с сонара: всего одна моя торпеда достигла цели, но не пробила поле Клейна подлодки. Тут же, не давая мне времени на размышление, ярко загорелась надпись: Обнаружен танатониум! Это означало, что ко мне приближается торпеда с корродирующей боевой частью. Я видел её на сонаре — маленькую точку, приближающуюся ко мне и несущую гибель. А умирать мне, особенно во второй раз, совсем не хотелось. Поэтому я принял позорное, но верное решение — бежать. В сознании кольнула мысль о том, что приказ не выполнен, а это нарушение Адмиралтейского Кода. Но я отделался от неё, решив, что выполнение задачи в сложившихся обстоятельствах невозможно, а Код не предписывает погибать, поэтому отступление рационально. Закончив борьбу с Адмиралтейским Кодом, я начал действовать: набрал ход, заложил правую циркуляцию и сконцентрировал волновую броню. Поскольку никакого противоторпедного вооружения у меня не было, а торпедные аппараты ещё перезаряжались, я мог надеяться уничтожить вражескую торпеду только ракетами. И я выпустил их столько, сколько смог. Ракеты не смогли попасть точно в торпеду, но суммарный их взрыв рядом с ней вызвал детонацию боевой части. Из-под воды вспух огромный красный пузырь, замер на пару секунд и лопнул, породив мощную ударную волну. Я чувствовал, как вся эта энергия бьёт о волновую броню, как таран в ворота, стремясь разломать и сокрушить защиту, но безуспешно. Взрывы в воде перегрузили активный сонар и этим вызвали у меня ощущение контузии. Лишённый данных о вражеской подлодке, «оглохший» и потрёпанный я удалялся в открытое море, выжимая из двигателей всё, что только можно.На борту I-401.
— Она от нас просто сбежала, — подвёл итог короткого боя молодой темноволосый парень, Чихая Гунзо — капитан 401-й. Затем он обратился к девушке с белыми волосами, персонифицированному воплощению своего корабля: — Иона, разве корабли Тумана действуют так, как эта Нагара? — Нет, действия Нагары не были типичны для корабля Тумана, — ответила девушка и продолжила: — Нагара действовала намного медленнее, чем должна была, согласно теоретическим расчётам. Так же объяснению не поддаётся её отступление, и самая большая странность — это то, что она применила стандартные ракеты для уничтожения нашей торпеды, хотя они для этого, в принципе, не предназначены. Гунзо задумчиво нахмурил брови.