Трудное время 5: Портал

— Включай датчик, а то я не знаю, где садиться, — велела мне Кора, когда мы вошли в атмосферу планеты. Я послушно включил прибор, который тут же выдал местонахождение аномальной зоны. — Есть! Засёк! — сообщил я и добавил слегка удивленным голосом: — Ну и огромная же она. В жизни такой не видел. Хотя, весь параллельный мир — это одна сплошная аномалия, так что, можно сказать, видел. — Не отвлекайся! — перебила меня Кора. — Ты лучше скажи, куда лететь! — Северо-запад, — наш корабль был отображён на электронной карте, и потому мне легко было сориентироваться. — Ещё западнее, Кора. Ага, хорошо. Вот теперь мы идём прямо на неё. — Всё бы замечательно, если бы не эти красные облака, — заметила девушка, глядя в лобовое стекло. — Из-за них ничего не видно, и приходится полностью полагаться на приборы. — Да, странная планетка, — протянул Элвис, стоявший рядом со мной. — За всю свою жизнь я не видел ничего подобного. Правда, я за свою жизнь, если задуматься, вообще мало что видел, — добавил он после небольшой паузы. — Я даже на Заре ещё не побывал, но хотелось бы. — В таком случае, приглашаю тебя в гости, когда вся эта история закончится. Тебе у нас понравится, вот увидишь, — сказал я. — А где ты там живешь? — Во дворце, разумеется. — Ой, точно! А я и забыл, что ты — сын королевы галактики. Да, это действительно будет здорово! А правда, что на Заре у каждого есть свой персональный робот, который следит за здоровьем человека, рассказывает ему о новостях и делает ещё кучу полезных вещей? — Да, и знаешь, как этот робот иногда бесит, — вздохнул я. — Постоянно придирается к образу жизни, прямо как Кора. Хорошо ещё, что робота при желании можно выключить. — Аккуратнее со сравнениями, — жёстко одернул меня Элвис. — Да я не говорю, что этот робот совсем уж плохой. Если бы это было так, его не устанавливали бы в каждой квартире. Просто он раздражает иногда, вот и всё. А по большому счёту он полезный, и с ним даже бывает интересно. В общем, будешь у меня в гостях и сам увидишь. — Заткнитесь, вы оба! — неожиданно резко и ожесточённо бросила нам Кора, которая всё это время управляла кораблём. — В чём дело? — не сообразил я. — У нас приборы отказали, а они о каких-то персональных роботах болтают! — Что?! — в один голос переспросили мы с Элвисом. — Что слышали! — Кора явно запаниковала. — Приборы вышли из строя! Я не знаю, по какой причине, но это факт! Я пытаюсь совершить аварийную посадку, но боюсь, что это будет банальное падение. Сядьте в кресла и пристегните ремни! Живее! Началось неконтролируемое снижение! Мы уже и сами это поняли. Корабль начало трясти и шатать во все стороны. Чтобы добраться до кресел, нам пришлось передвигаться, держась за стены, и то я пару раз чуть не упал. — Мы вошли в аномальную зону, — заметил я, ухитрившись подхватить падающий со стола датчик аномалий. — Думаю, приборы отказали как раз по этой причине. Аномалия не только распространена по большой территории, она к тому же ещё и невероятно мощная. В три раза сильнее, чем на развалинах! Представляете, в три раза! Хотя, когда открылся портал, показания там резко подскочили, но техника из строя всё же не выходила. — Я полностью потеряла управление! — сообщила нам Кора, стремительно бледнея. — Мы сейчас упадём! Повезло ещё, что высота небольшая… относительно. Да, это действительно была очень странная посадка. Даже красные аварийные сигналы не зажглись, и не сработала сирена. Все до единой системы отказали, мы падали в полумраке и звенящей тишине, нарушаемой лишь нашим нервным дыханием. И вот последовал мощный удар о землю. Коре каким-то чудом удалось немного затормозить падение, и потому при приземлении никто не пострадал. Все отделались лёгким шоком. — Ну всё, приехали, — эта фраза первой пришла мне на ум: она как нельзя более точно отображала текущее положение вещей. — И что же будем делать дальше? — напряженно поинтересовался Элвис. — Долетим при помощи реактивных ранцев, — отозвался я. — Идёмте. Нет никакого смысла сидеть здесь. Мы осторожно и нерешительно сошли по трапу. Нашему взору предстал довольно странный пейзаж: всё вокруг было темно-багрового цвета. Багровые камни у нас под ногами, багровые горы, видневшиеся вдали, и даже багровые облака, которые закрывали нам обзор во время полета. Но нигде не было ни единого деревца, кустика или даже просто травинки. Не слышали мы пения птиц и иных звуков, свидетельствующих о наличии жизни. Камни, горы и облака — это все, что мы видели. — Мёртвый мир, — произнёс я, глядя на горизонт и не смея шелохнуться. Хотя окружающий нас ландшафт был необычайно прост и однообразен, он казался величественным, таинственным и словно бы околдовывал разум, заставляя смотреть и восхищаться. Не знаю почему, но я был уверен, что эта планета невообразимо древняя, и те камни, на которых сейчас стоим мы, лежали здесь десятки миллиардов лет назад, когда человеческая цивилизация только-только начала зарождаться в некоторых уголках нашей галактики. Время шло, человечество развивалось, возводило города, делало научные открытия. Потом были созданы космические корабли, посредством которых люди узнали о братьях по разуму, живущих на других планетах, и впоследствии создали единую галактическую цивилизацию, в эпоху которой и появилось на свет наше поколение. А на этой планете за всё это время ничего не поменялось, и даже камни остались лежать там, где лежали. Этот мир по неизвестной причине оказался «не у дел», о нём почему-то не вспомнили во время резкого индустриального скачка и научных преобразований. А может, так было задумано гелеофториями — таинственными существами, которые посетили эту планету в незапамятные времена и оставили здесь величайшее достижение своей цивилизации — сферу, в которой заключена часть энергии демонов? — Мёртвый и… враждебный, — произнёс Элвис, отрывая меня от размышлений и возвращая в реальность. — Я чувствую тревогу. Точно так же было на тех развалинах, помнишь, Локи? Правда, здесь ещё хуже. Все эти скалы и красные облака… они словно бы напитаны чьей-то кровью. Этот мир мне не нравится и в то же время… нравится. Сложные, смешанные чувства. С одной стороны, я ощущаю страх, затаённую угрозу, а с другой — своеобразное восхищение этим миром и желание разгадать его тайны. Знаю, напоминает бред сумасшедшего, — смущённо добавил он в конце. — Нет, не напоминает, Эл, — покачал головой я. — Я сейчас испытываю схожие чувства. — Испытывать чувства и любоваться природой будете позднее, когда сферу отыщем! — строго заявила Кора, которая, судя по всему, сама только что очнулась от чарующего наваждения, производимого этим миром. — Полетели, что стоять без толку?! С этими словами Кора нажала на своём реактивном ранце кнопку «старт», но почему-то не взлетела в воздух, а так и осталась стоять на земле, продолжая нервно давить на кнопку. — Что случилось? — заволновался Элвис. — Понятия не имею! — Кора была изумлена и возмущена одновременно. — Не работает! — она вновь с ожесточением ударила пальцами по кнопке. — Может, разрядился? — неуверенно предположил я. — Я что, по-твоему, совсем идиотка?! — раздражённо ответила Кора. — Думаешь, я буду таскать за собой разряженный реактивный ранец?! — Чёрт, у меня та же фигня, — летательный аппарат Элвиса тоже не завелся. — Наверное, мне пытаться уже бессмысленно, — скептично заметил я и добавил: — Однако попытка не пытка. Как я и ожидал, мне тоже не удалось подняться в воздух. — Наверное, это всё аномалия, — протянул медик, с грустью глядя в недосягаемую небесную высь. — До тебя только дошло? — язвительно осведомилась Кора. — Если сломался даже космический корабль, то вполне логично ожидать, что наши простенькие ранцы тоже не выдержат! Нам ещё очень сильно повезло, что мы не смогли подняться в воздух. — Почему это? — не сообразил Элвис. — А потому, что если бы мы взлетели под облака, и наши летательные аппараты отказали бы уже там, нам пришлось бы намного хуже, — вместо Коры ответил я. — Ну, хоть у кого-то из вас есть мозги! Я расценил эту реплику как комплимент, а Элвис, наверное, как оскорбление, но не обиделся, а если и обиделся, то не подал виду. — Повезло, что датчик аномалий не вышел из строя, — заметил я, когда Элвис сообщил, что средства связи тоже не работают. — Наверняка он рассчитан на воздействие аномальной зоны, потому как предназначен для работы именно в таких условиях. Судя по показаниям прибора, от нас до сферы всего-навсего девяносто километров. — Всего-навсего?! — возмутился Элвис. — Локи прав. Девяносто километров — это действительно немного, — поддержала меня Кора. — Могло бы быть гораздо хуже. Сотни, тысячи километров до цели. Вот тогда наше положение было бы действительно затруднительным. А так мы дойдем пешком за несколько дней. — А смысл теперь идти? — у Элвиса опустились руки. — Предположим, сфера окажется в наших руках. А дальше-то что?! Как мы улетим отсюда, если наш корабль сломан, и даже средства связи, по которым мы могли бы послать сигнал бедствия, и те не работают?! Вы хоть понимаете, что мы здесь застряли?! — Не паникуй, — остановил я товарища. — Давайте решать проблемы по мере их поступления. Для начала мы должны добраться до сферы гелеофториев. А насчёт возвращения… Я уверен, нам удастся вернуться. В конце концов, остаются ещё Агенты, которые знают, куда мы полетели. Я уверен, Фригга не оставит нас здесь умирать и приложит все усилия, чтобы вытащить отсюда. — Ну конечно, ведь один из нас — ты! — неожиданно резко бросила Кора. — Тебя-то она спасёт обязательно, ну и нас с Элвисом уж заодно! — Да причём тут я? Фригга никого в беде не бросит, — признаться, реплика Коры меня немного удивила. — Если бы она никого в беде не бросала, ей пришлось бы разорваться на миллиарды частей, — вполне разумно заметила девушка. — Я не осуждаю её, она чисто физически не может спасти всех, и потому вынуждена выбирать. Вы не думайте, я не ругаю Фриггу, просто… Она любит тебя, Локи. Любит, как мать, — чуть слышно произнесла девушка, внимательно изучая свои легкие спортивные кроссовки. — И что же в этом плохого? — не понял я. — Да я не говорю, что это плохо, просто я бы тоже хотела, чтобы меня кто-то любил. А у меня, считайте, никого нет (мать в таком состоянии, что её в расчет можно не принимать). И если бы я застряла на этой планете одна, меня… — глаза девушки заблестели. — Меня никто бы не прилетел спасать. — Я прилетел бы! — пылко воскликнул Элвис. — Обязательно! И даже если бы я знал, что мне не удастся вытащить отсюда тебя и вернуться самому, я бы всё равно прилетел, чтобы жить здесь вместе с тобой. Я бы привёз с собой еду, воду, книги, ещё кучу всяких вещей, и мы жили бы здесь до тех пор, пока не кончатся наши припасы. Ведь это так здорово — целая планета на двоих, пусть и на краткое время. И умерли бы мы тоже вместе, и перед тем, как сомкнуть глаза навеки, я взял бы тебя за руку. Вот так, — Элвис стиснул в своей ладони тонкую изящную руку Коры. — Ты в самом деле поступил бы так? — девушка слабо улыбнулась. — Не колеблясь ни секунды. — Спасибо. — За что? Это же только слова. — А мне сейчас и не нужно действие, — Кора сжала руку Элвиса в ответ. — Мне нужна уверенность в том, что я кому-то небезразлична. Ладно, нужно взять себя в руки и успокоиться. Сейчас главное — добраться до сферы, все остальное — потом. Проверьте, достаточно ли у нас еды и воды. — На три дня хватит, если совсем в обрез, — заключил я, быстро проведя ревизию. — Это очень мало. Будем экономить, — вздохнула девушка. — Неизвестно, сколько времени нам предстоит провести на этой планете. Ну что, вперёд? И, не дожидаясь ответа, гимнастка пошла на северо-запад — туда, где, если верить показаниям датчика, и находилась сфера гелеофториев. Мы с Элвисом, разумеется, поспешили за ней. — Вы только представьте, когда-то очень давно здесь ходили гелеофтории, — с благоговением прошептал медик, оглядываясь по сторонам. — А может быть и не просто ходили. Может, они жили здесь? И у них были свои города, дороги и всё такое прочее. А мы, подумать только, даже не знаем, как выглядели гелеофтории. Мы знаем о них не многим больше, чем о самих демонах. Как жаль, что от их великой цивилизации до нас дошло лишь немногое. — Они жили так давно, что я удивляюсь, каким образом до наших дней вообще дошло хоть что-то, — заметил я. — Ручаюсь, если бы наша современная цивилизация по какой-либо причине потерпела крах, и прошло бы столько же времени, до наших последователей не дошло бы ровным счётом ничего. Всё-таки цивилизация гелеофториев была куда более развитой, чем наша. — И несмотря на это, они не смогли уберечь себя от гибели, — задумчиво произнесла Кора. — Случилось нечто, чему даже они не смогли противостоять. Я посмотрел в глубокие, печальные глаза девушки и понял, что произнося эти слова, она думала не только о гелеофториях. — Ну, иногда апокалипсис порождается именно чрезмерно высоким техническим прогрессом, — заметил Элвис. — Я читал много книг, где цивилизации гибли, не сумев совладать с собственными научными достижениями. Сейчас я, например, читаю «Парадокс развития», где к апокалипсису приведёт межгалактическая война с применением супер-технологий будущего. Быть может, и гелеофториев погубило что-то в этом роде? — Не знаю. Мы можем лишь гадать и строить предположения. А доподлинно мы, наверное, так никогда ничего и не узнаем, — ответил я. Около четырех часов мы шли молча. Воздух на этой планете хоть и был пригодным для человеческого дыхания, но всё же немного отличался от того, к которому привыкли мы, и потому дышать было трудно. Мы с Элвисом быстро устали и еле переставляли ноги. Мы бы давно уже упали на камни от изнеможения, если бы не Кора, которая бодро шагала впереди, обгоняя нас метров на десять. Казалось, девушке вообще неведомо такое понятие, как усталость. Я вспомнил, как мы в параллельном мире шли по замерзшему океану, и Ника тоже никогда не уставала. Но то Ника, а то обычная молодая девушка, которой, ко всему прочему, ещё и очень больно ходить. Нам с Элвисом и так было стыдно, что мы, как черепахи, плетёмся сзади, а остановиться означало бы опозориться перед Корой по полной, и потому мы шли, превозмогая усталость. Наконец мы дошли до довольно высокого горного хребта, и это послужило поводом к тому, чтобы начать разговор. — И нам что, придётся через него перебираться? — Элвис изо всех сил старался держаться спокойно и невозмутимо, но нервно дрожащий голос выдавал его с головой. — Да, придётся, — мрачно кивнул головой я, сверяясь с интерактивной картой, выведенной на экран датчика аномалий. — А обойти его никак нельзя? — осторожно поинтересовался юноша, который явно не горел желанием штурмовать перевал, как, впрочем, и я. — Обходи, обходи, — саркастично разрешил я Элвису. — Если тебе очень повезёт, недели через три ты окажешься у цели. — Эй, парни, чего вы там застряли? — Кора, оказывается, уже поднялась метров на пятнадцать и теперь взирала на нас сверху вниз, упершись руками в бока. Я был уверен, что и гимнастка не в восторге от перспективы покорять горные вершины, но спортивная выправка и привычка бороться до конца дают о себе знать. И нам с Элвисом ничего не оставалось, как лезть вслед за Корой. С первых же шагов я почувствовал, что мои ноги словно бы налились свинцом, и каждый шаг дается мне с неимоверным трудом. Элвис так вообще время от времени оступался и падал, а когда подъём становился особенно крутым, без стеснения полз на четвереньках, чтобы иметь дополнительные точки опоры. Я так устал и обессилел, что уже не смотрел по сторонам, любуясь таинственным и даже немного зловещим пейзажем, как прежде. Теперь мой взор был устремлен исключительно вниз, и я не видел ничего, кроме своих сапог и камней под моими ногами. У Коры, видимо, любопытство к окружающему миру ещё не иссякло, потому что где-то через час после начала подъёма, когда мы уже оказались довольно высоко, она изумлённо воскликнула: — Смотрите, смотрите, что там, наверху! Я, скорее машинально, чем действительно заинтересовавшись, поднял голову и посмотрел туда, куда указывала гимнастка. Сначала я не увидел ничего особенного и не понял, что так сильно удивило девушку, но, приглядевшись, увидел разрушенные, потрескавшиеся колонны, стоявшие идеальным полукругом. Они были построены из того же самого камня, что окружал нас везде, и потому издали их вполне можно было принять за природные образования. Но теперь мы ясно видели, что это явно дело рук разумных существ. — Значит, они здесь всё-таки жили! — сделала вывод Кора, устремляясь к развалинам. — Знаешь, мне уже как-то всё равно, — заплетающимся языком отозвался Элвис, который склонился в три погибели и держался за камни, чтобы не упасть от изнеможения. — Потерпи ещё чуть-чуть! — мне показалось, что за резкостью и строгостью, отчётливо прозвучавшими в голосе девушки, Кора попыталась скрыть жалость и сострадание, но полностью замаскировать истинные чувства ей не удалось. — Доберёмся до развалин и сделаем там привал. Эта идея нас воодушевила и даже придала сил. По крайней мере, идти мы стали быстрее, предвкушая скорую передышку. И вот минут через пятнадцать мы оказались на довольно большом каменистом плато, на котором было возведено это странное древнее строение. — Осторожнее. Пятнадцать метров направо, и обрыв! — предупредила нас Кора, добравшаяся до места стоянки первой и успевшая немного обследовать территорию. В данный момент девушка стояла возле одной из колонн, приложив к ней свою ладонь и отрешённо глядя на красно-бурые камни. — Не делай этого, Кора! — Элвис, несмотря на дикую усталость, тут же оттащил девушку от колонны. — Не делай чего?! — раздражённо поинтересовалась гимнастка. — Не прикасайся лучше к этим развалинам. — Это ещё почему? — вскинула брови Кора. — Мы же не знаем, что это за постройка. А колонны-то, гляди, вдоль и поперёк тайными письменами испещрены, — говоря это, Элвис непроизвольно понизил голос. — А вдруг здесь до сих пор сохранилась какая-то тёмная магия? Нет, от таких вещей лучше держаться подальше! — Что, после того случая с демонами мозги заработали? — ехидно поинтересовалась девушка, медленно обходя вокруг колонны. — Обжегшись на молоке, дуем на воду? Да успокойся ты, Эл, это самые обычные развалины. — Мы с Локи в тот раз тоже думали, что это самые обычные развалины, — проворчал медик, до сих пор смотревший на колонны с подозрением. — Лично я считаю, что всё, созданное гелеофториями, в какой-то степени опасно, просто потому, что мы слишком мало знаем об их цивилизации. И относиться ко всему, так или иначе связанному с ними, следует с величайшей осторожностью. По крайней мере, писать мелом на этих колоннах «Здесь был Элвис» я не рискну. — Так я и не собираюсь ничего писать, — ответила Кора. — Если это и не опасно, то, по меньшей мере, просто не уважительно по отношению к древней архитектуре. — Ты рассуждаешь прямо как наша Лаувея, — улыбнулся я. — Я рассуждаю, как любой культурный человек, — отрезала гимнастка. — А я, видимо, некультурный, — Элвис подавил печальный вздох. — Ну да это и не удивительно. Что поделаешь, на такой планете родился. У нас надписи типа «Здесь был Элвис» это просто верх духовно-нравственного развития, и встречаются они крайне редко. Обычно заборы и стены домов исписаны другими, куда более экспрессивными выражениями. Об их содержании, наверное, могу не распространяться. — Не хотела бы я попасть на твою планету, — задумчиво протянула Кора, печально глядя на Элвиса и как будто пытаясь понять и прочувствовать, через что ему пришлось пройти в детстве и юности. — Я бы тоже не хотел, чтобы ты попала туда, — юноша невесело рассмеялся. — По этой причине и не зову в гости. Я же просил тебя, не прикасайся! — Кора опять приложила ладонь к колонне. — Когда ты касаешься этого камня, твой взгляд становится каким-то… странным, словно бы ты околдована. Я тебе серьёзно говорю. — Да ничего я не околдована! Просто это так необычно… Прикасаясь к древней постройке, я словно бы прикасаюсь к их культуре, мировоззрению, вообще к тому времени, когда строение было возведено. Это не магия, нет, это внутреннее ощущение. — Да, это действительно интересно, — Элвис, поняв, что прямой опасности нет, тоже не удержался и прикоснулся к колонне. — Мне бы очень хотелось узнать, для чего было построено это здание, и как оно выглядело первоначально. — Когда вернемся, можно будет спросить у Лаувеи, — заметил я, тоже неведомо зачем прикасаясь к колонне, аргументируя своё действие мыслью: «Ну чем я хуже других?» — Возможно, в одной из книг, оставленных нам гелеофториями, есть что-нибудь об этой постройке и её изображение. — Да, если только мы вернемся, — Элвис подошёл к краю обрыва и сел на камни, бесстрашно свесив ноги вниз. Я присел рядом с товарищем. А Кора, подумать только, после нескольких часов беспрерывной ходьбы взялась за свою гимнастическую тренировку. — А почему без предварительной пробежки занимаешься? — шутливо поинтересовался я, пародируя строгого тренера. Элвис резко дернул меня за рукав. — Пока Кора тренируется, держи свои шуточки при себе! — велел он мне. — Да я же не издеваюсь, я по-доброму, — попытался оправдаться я. — Я вовсе не хотел обижать Кору. — Когда человека мучает дикая боль, ему, знаешь ли, трудно воспринимать юмор, пусть даже и добрый, — заметил юноша и добавил: — Лично я не представляю, как она находит в себе силы заниматься даже в таких условиях. — Если пропускать тренировки, исполнение упражнений ухудшится, — пояснила Кора, которая великолепно слышала наш разговор. — А мне нужно улучшать результаты, потому что по сравнению с тренировками до автокатастрофы я выполняю упражнения просто отвратительно. До выступления мне необходимо наверстать упущенное, и я буду тренироваться каждую секунду своего свободного времени, вне зависимости от моего состояния и прочих обстоятельств. Только так я смогу спасти маму! А предлог для того, чтобы не заниматься, найти можно всегда, было бы желание. Но у меня такое желание отсутствует, потому что я хочу достичь поставленной цели и ни перед чем не остановлюсь на пути к ней! — разумеется, говоря это, Кора плакала от мучительной боли, но заниматься не прекращала. — Мне даже смотреть на тебя жутко, — признался Элвис, с сочувствием глядя на девушку. — Того и гляди, сам расплачусь. Я даже представить себе не могу, насколько сильно ты страдаешь. Ты — герой, Кора. Настоящий герой. И то, что ты делаешь ради своей матери — настоящий подвиг. Смеркалось на этой планете на удивление быстро. И пятнадцати минут не прошло, как сгустились мрачные сумерки, и мир вокруг нас стал казаться ещё более зловещим. Элвис достал из вещевого отделения реактивного ранца пачку сигарет с зажигалкой и закурил. В этом таинственном, холодном, мертвенном полумраке красный тлеющий уголёк на кончике сигареты казался очень живым, родным и тёплым. Никогда не думал, что самая банальная сигарета способна пробудить в душе такие глубокие, сложные чувства. Но чего не случается на отдалённой, безжизненной планете, возле останков древней цивилизации гелеофториев? — Не знаю почему, но она напоминает мне о доме, — тихо произнёс я, указывая на сигарету. — Об Асгарде? — уточнил Элвис. — Нет, ты не так понял, — покачал головой я. — Не только об Асгарде. Вообще обо всём нашем мире. О мире людей. Сейчас он кажется таким далеким, недосягаемым и таким… желанным. Странно, не правда ли? Пока я находился там, я не чувствовал, как сильно привязан к человеческой цивилизации, как сильно я нуждаюсь в ней. Бывали моменты, когда люди и всё с ними связанное до ужаса раздражали меня, и я хотел оказаться где-нибудь далеко-далеко, где нет бестолкового шума больших городов и прочих атрибутов человеческой цивилизации. А сейчас, подумать только, я хочу услышать этот привычный мне шум, увидеть огни высотных домов, проносящихся мимо машин и летательных аппаратов, вдохнуть обычный, городской воздух, пусть и насквозь пропитанный выхлопными газами. Город — моя стихия, к которой я сильно привык и в которой чувствую себя относительно спокойно. А здесь, в чуждом мне мире, я чувствую себя одиноким, незащищённым, беспомощным. Хорошо ещё, что вы со мной. Будь я здесь совсем один, я бы чувствовал себя просто отвратительно. Нет, мне приходилось бывать одному на относительно безлюдной планете, когда я выполнял секретное задание матери, но там было по-другому. Когда вокруг деревья, зелёная трава, цветы, птицы и насекомые, одиночество не такое явное, как здесь, среди голых скал и камней. Живая природа составляет своеобразную компанию, — я усмехнулся. — А когда всё вокруг мёртвое, это волей-неволей заставляет тревожиться. — Это ты верно заметил, — произнёс Элвис, затягиваясь и глядя на горизонт. — Мне здесь тоже не по себе, и меня радует, что я работаю не один, а в команде. И помнишь, Локи, ещё в Долине Жизни ты говорил, что команда из нас получится не ахти какая? В тот момент я был полностью с тобой согласен, а сейчас мне кажется, что мы — лучшая команда, какую только можно придумать. Про нас можно было бы даже приключенческий роман написать. Нет, серьёзно, думаю, получилось бы круто. Правда, многие вещи пришлось бы изменить. — Например, какие? — заинтересовался я. — Ну, в первую очередь, это мы сами. Кто, скажи мне, пишет роман про двух неопытных врачей и одного молодого трикстера? Это же просто смешно! — И как бы ты изменил нас, чтобы мы соответствовали стандартам приключенческой прозы? — Ну… — Элвис задумался. — Кора была бы, скажем, не директором, которого со дня на день могут уволить, а незаслуженно изгнанной королевой какой-нибудь прекрасной волшебной страны. Доброй волшебницей, которая может подарить жизнь одним прикосновением руки. — Что-то вроде Фригги? — обрадовалась Кора. — Гораздо лучше! Фригга, хоть она и великая целительница, оживить прикосновением всё-таки не способна. — Ага, и правит она не прекрасной волшебной страной, а нашей обычной, сволочной галактикой, — печально прибавил я. — Конечно, ведь сказка, она на то и сказка, чтобы отличаться от так надоевшей всем реальности. И ещё ты, Кора, была бы молодой и прекрасной, как сейчас. — Фригга тоже красивая, — безапелляционно заявила девушка. — Для своей тысячи лет даже очень, — не стал отрицать Элвис. — Но в приключенческом романе главная героиня просто обязана быть молодой девушкой, которая ищет свою первую любовь. И да, совсем забыл, ты путешествовала бы в длинном, сверкающем золотистом платье и с короной на голове. — По-моему, в спортивном костюме гораздо удобнее, — Кора не выдержала и рассмеялась сквозь слезы, представив себя героиней книги Элвиса. — Это в жизни на первом месте стоит удобство и практичность, а в романе главное — красота и изящество. Путешествовать в фантастической повести в спортивном костюме — это просто неприлично! — В нашем путешествии моё платье очень быстро испачкалось бы и порвалось, — заметила Кора. — В реальности — да, в романе — нет. Ты же добрая волшебница, не забывай, — Элвис мечтательно улыбнулся. — Ладно, давай уже про меня, — поторопил я товарища. — Ты однозначно был бы великим могущественным чародеем и учёным, — вдохновенно заявил юноша. — От одного твоего имени любой трепещет от страха! Ты бываешь иногда злым, иногда добрым — по настроению. Но вообще в душе ты хороший человек, и бывает так, что тебе сложно совладать с собственным же могуществом. У тебя есть все, что ты пожелаешь, но люди ужасно боятся тебя, и потому ты одинок и страдаешь от этого. Ты мечтаешь завести друзей и потому «записываешься» в нашу команду. Ради дружбы тебе придётся переступить через эгоизм и самолюбие, но ты справишься, и в конце романа обязательно станешь типичным положительным героем. — Ну, а ты, Элвис? Ты-то сам кем будешь? — с улыбкой спросил я. — Я буду странствующим рыцарем в металлических доспехах. Я летаю по галактике и совершаю разные подвиги, чисто от скуки. В общем, что-то типа Гордона, только в сто раз круче. И я влюбился бы в прекрасную королеву, а могущественный чародей стал бы моим лучшим другом. Ну, а сюжет романа основывался бы на том, что эти три героя пытаются добраться до сферы гелеофториев. — И они доберутся до неё? — поинтересовался я. — Великий чародей, прекрасная добрая волшебница и рыцарь-странник, безусловно, доберутся. А вот молодой трикстер, директор больницы и заведующий детским отделением — в этом я сильно сомневаюсь. Ведь это только сказки всегда заканчиваются хорошо. А в жизни, к сожалению, всё далеко не так красиво и гладко. И вообще, мне, наверное, стоит всё-таки бросить курить, а то сочиняю какую-то чушь. — Почему же, у тебя получается здорово. Можешь на досуге попробовать написать. Мы с Корой с удовольствием прочитаем нашу историю, интерпретированную в фантастический роман. — Хорошо, попробую, — Элвис вновь затянулся и задумчиво посмотрел на сигарету. — А знаешь, Локи, она ведь и мне напоминает о доме. О моей планете. Я вспоминаю, как сидел по вечерам на перилах возле подъезда и курил, прямо как сейчас. Глядел на наши грязные, разбитые дороги, на облезший забор, исписанный ругательствами и разрисованный картинами весьма непристойного содержания, на пьяных в стельку алкашей, затевающих драки... и мечтал о том, что однажды возьму и улечу навсегда отсюда, стану путешественником и открою множество других миров, которые не в пример лучше моего родного. А потом окно на шестом этаже открывалось, и мама кричала мне: «Опять куришь, сынок? Ты же ещё на той неделе обещал, что бросишь!». Кричала без злости и гнева, а с искренней печалью и даже жалостью. Ведь она понимала, как мне сложно будет отказаться от этой привычки, находясь в таком обществе, и, наверное, не особо и надеялась на это. «Прости», — отвечал я под свист и улюлюканье сверстников-алкашей, которые в таких случаях кроют родителей матом или даже швыряют в окно кирпичами, считая, что это круто. «Что-то Эвелины долго нет», — говорила мне мама. — «Ты сходи, поищи её, а то вдруг с ней приключится какая-то неприятность?» «Хорошо, поищу», — я спрыгивал с перил и отправлялся на поиски Эвелины, по пути заходя в магазин и покупая банку пива. И я всегда находил сестру и спасал от неприятностей. Но не в этот раз, — пока юноша говорил об Эвелине, его глаза наполнялись слезами. — Ведь эти самые сигареты, это её сигареты. Я обычно другие покупаю, а эти взял из её комнаты в Долине Жизни перед началом нашего путешествия, ведь своих у меня не было. И я так долго не курил, как раз потому, что боялся, увидев пачку, вспомнить о сестре и разреветься, как последняя девчонка. А сейчас вот не удержался. — Мы спасём Эвелину, я верю в это, — я похлопал Элвиса по плечу. — А сейчас, давайте ложиться спать, а то уже совсем стемнело.