Смысл служения

Руки создания начищали сталь доспеха. Впрочем, назвать подобные конечности руками вряд ли бы кто решился. Желтоватые кости, покрытые трещинами, да тонкие ленты магической энергии, светящиеся зелёным в полумраке — и ни клочка плоти. Пустые глазницы черепа, полные изумрудной дымки, смотрели на чёрный наплечник в собранных из тонких косточек ладонях. Его поверхность, гладкая и блестящая, была украшена рельефным изображением паука и инкрустировала алыми камешками. Впрочем, скелета игра бликов и калейдоскоп вспышек, которые вспыхивали каждый раз, когда на драгоценности попадал свет, не интересовали. Его вообще ничего не интересовало. Закончив полировать чёрную сталь, мертвец встал и направился в соседнюю комнату. Положив наплечник в нишу у двери к уже начищенным поножам, нагруднику и длинной, до локтя, латной перчатке, скелет поспешил ретироваться. Впрочем, присутствующая в зале госпожа не обратила бы на мертвеца внимание даже в том случае, если бы ему пришло на ум станцевать посреди комнаты. Около узкого окна, сквозь изумрудное стекло которого едва пробивался лунный свет, в глубоком кресле сидела молодая женщина. Её тело, плотное, слишком мускулистое для благородной дамы, от щиколоток до самого подбородка было завёрнуто в грубое чёрное полотнище. Одни лишь руки, державшие книгу, бледными пауками лежали на коленях. Даму эту мало кто посчитал бы красавицей. «Миловидна, не более», — такой наверняка прозвучал бы вердикт. Волосы незнакомки, чёрные и блестящие, крупными прядями падали на лицо, закрывали правую скулу. Тёмные пряди, неровные, будто обрезанные небрежно мечом, едва касались плеч. Наверное, если бы девушка решила отрастить их, то локоны вскоре начали бы завиваться, красиво обрамляя квадратное, с тяжёлым подбородком лицо. В чуть раскосых глазах госпожи, тёмных, как мокрое дерево, эмоций было едва ли больше, нежели в глазницах мертвеца, начищавшего доспехи. Зато на полных, винного цвета губах девушки застыла загадочная улыбка. С трудом дочитав испещрённую рваным почерком страницу, Орнелла захлопнула книгу. Ноющая боль, которая уже который день терзала тело бывшей графини, мешала сосредоточиться, а перед глазами, казалось, до сих пор плавала зелёная дымка. Да и ослабляющие заклинания, о которых рассказывал пропахший пылью том, девушке были известны ещё со времён знакомства с Джованни. Ах, милый Джованни… Откинувшись на жёсткую спинку, Орнелла усмехнулась. Прошло уже целых три месяца, а я в первый раз вспомнила о тебе. Впрочем, прошедшие недели девушка мало предавалась сторонним размышлениям. Всё то время, что Орнелла провела в Нар-Анкаре, лишь одному были посвящены её помыслы — боли. Необычной, потрясающей боли. В ходе своей не очень долгой жизни графине доводилось испытывать страдания как физические, так и духовные. Знала Орнелла и боль, самую разную — от той, что пламенем охватывает сломанную руку, до едва ощутимой, давящей мягкими пальцами на виски душевной муки. Здесь же, через бесконечное множество ритуалов, что очищали тело и душу, графиня познала боль иную — упоительную, бесконечно желанную. Она, пронизывая всё тело, жгла, заставляла извиваться подобно змее, и стонать — громко, с надрывом и сладкой мукой, умоляя прекратить и не останавливаться. Казалось, что хрупкая плоть не выдержит, рассыплется прахом, и тогда это необыкновенное состояние исчезнет, растворится вместе с разумом Орнеллы в паутине Асхи. А когда шёлковые тиски боли разжимались, отпускали усыхающее тело графини, лишь об одном думала девушка, слепо глядя на луну, подглядывавшую в узкие окна. Благодарю вас, Владыка Арантир. Мышцы шеи и живота сладко заныли, стоило вспомнить о последней, завершающей церемонии почти неделю назад. Именно в ходе этого ритуала её, Орнеллу, признали ученицей. Подающая надежды, таков сейчас был неофициальный титул графини. Ученица Владыки Арантира, предпочитала называть себя Орнелла. Куда менее напыщенно и глупо. Витиеватые формулировки и бессмысленные, но якобы красивые звания ей успели опротиветь со времён жизни в Империи, в Герцогстве Быка. Великая Асха, как же давно это было. Скрип трущихся друг о друга костей отвлёк задумавшуюся девушку. Мертвец, до сих пор сжимавший ветошь, неподвижно стоял у кресла госпожи, уставившись на Орнеллу сочащимися туманом глазницами. Глянув на начищенный доспех, который скелет аккуратно сложил в нишу у двери, графиня небрежно кивнула и протянула мертвецу книгу. Проворно выхватив из разжимающихся пальцев пыльный фолиант, скелет вышел. Проводив слугу всё тем же безразличным взглядом, Орнелла встала, положила бледную ладонь на витраж. Подцепив ногтями край зелёного стекла, она открыла створку — это было не так просто — и облокотилась на обнажившуюся каменную кладку. Хотя в некрополисах окна обычно служили для украшения, владыка Арантир распорядился выделить для своей новой ученицы особые, изменённые покои. Обстановка этих комнат, весьма уютная с точки зрения живых, пока ещё была для Орнеллы привычнее, чем изысканное, но аскетичное убранство залов Нар-Анкара. Графиня подумала, что лоскуток пейзажа, видневшийся сквозь узкое оконце, похож на картину, вот только у художника были лишь серая и зелёная краски. Из моря ядовито-зелёной дымки длинными когтями выглядывали тонкие скалы. Тонкие, будто иглы, башенки серо-зелёного камня тянулись к ночному небу. Серебристая луна, вся в шрамах тонких облаков, мерцала над громадой собора, пристанища баньши и вестников смерти. Хорошо ли спится тебе, Великая Асха?.. Положив подбородок на переплетённые пальцы, графиня прикрыла на мгновение глаза, позволив себе вновь предаться мечтаниям. Владыка Арантир должен вернуться из земель магов уже этой ночью. А теперь, после всех ритуалов, я стану его ученицей. Даже и не верится… Милый Джованни, если бы я знала, что ты преподнесёшь меня в подарок Владыке, захватила бы Иллума-Надин за неделю. Орнелла усмехнулась. Скорее бы закончился этот день.