За маской справедливости

*** Сидя в полевом госпитале ближе к вечеру, когда работы становится чуть меньше, я пишу свой дневник. Иногда, пролистывая файлы, вновь погружаюсь в те ставшие далекими дни, где был Он, когда мы были вместе. Скоро вылет в Цюрих. Снова горы бумажной работы и головная боль. На ночь глядя воспоминания набрасываются как призраки из каждой тени. И каждая с его лицом. «Джек, прости, прости меня... Я не смогла, я не выдержала... Я ни разу не была на твоей могиле. Как же это больно, Моррисон!» После разрыва с командиром, я посвятила себя работе, но продолжала любить его. При встречах случайных или деловых замечала тоску в его взгляде. Я знала, что его чувства ко мне не угасли. Это придавало сил. Я продолжала стараться ради него. Через пару месяцев мы не выдержали и переспали вновь. Он вновь сказал, что любит... Боже, как я была счастлива. Но оба прекрасно понимали, что той безмятежности и счастья больше нам не видать. Каждая последующая ночь с ним вызывала все больше боли и страданий, но только так мы могли побыть друг с другом наедине. Обычно, мы даже не разговаривали. Странное, наверное, зрелище. Вроде бы два взрослых человека, любящих друг друга и проводящих некоторые особо холодные ночи в одной постели, не могут поговорить о наболевшем и поделиться друг с другом даже частичкой бушующих внутри их сердец чувств. В остальном, мало что изменилось, нам удавалось скрывать те остатки близости. Все шло своим чередом. Я сдала экзамены, прошла аттестацию и стала главой медотдела. Как Джек и обещал, он провел этот день со мной. Мы даже поговорили. Он говорил, а я не могла остановить слез. Впоследствии мне удалось осуществить мечту и создать устройство позволяющее лечить раны на совершенно ином уровне. Так я смогла стать одним из полевых оперативников. Не забыла я и о магической защите Зигфрида, подарив Джеку тот самый щит достойный война - "Биотическое поле". Он с такой тоской посмотрел на меня в тот день... Но о том, что я собираюсь ему что-то дарить никогда не говорила... Время шло и характер страйк-командера становился все более жестким, вместе с этим моя вера в идеалы Овервотч и командира Моррисона несколько раз подвергалась сомнению. Впервые моя любовь прошла проверку на прочность, когда Джек приказал мне практически воскресить изрубленного человека. Им был представитель японского мафиозного клана Шимада - Гендзи. Все пытались его отговорить от подобного шага. Создание киборга шло не только вразрез с нормами этики, морали, нравственности, природы в конце-концов, но так же и конституции. Джек был непреклонен. И мне, при всем нежелании, пришлось сделать невозможное, переступив через себя. Лучше бы он был просто подключен к аппаратам жизнеобеспечения, но с помощью Торбьерна и его отдела разработок мы сделали из Гендзи машину, лишив при этом всего, ради контроля над преступными кланами Японии. Общественности было сказано, что Дозор получил его личное разрешение. Что же, люди верили и не в такую ложь. Второй раз, когда Моррисон инициировал программу создания новейшей винтовки для капитана Амари, используя мои технологии как основу, даже не спросив банального разрешения на их использование. Я могла уйти тогда, мне даже хотелось это сделать, но я не смогла... не смогла. Многие подчиненные спрашивали меня об этом, но я не раскрывала истинных причин. Ради любви к этому человеку, я была готова на все, лишь бы он продолжал меня любить. Ведь его холодный взгляд и ночи с ним - все что у меня осталось. Гораздо позже он и вовсе стал избегать контактов со мной, я совершенно ничего не понимала. Даже в тот чертов Хеллоуин мы вместе с МакКри навязались к старой компании основателей. Я одела этот глупый костюм ведьмы, надеясь привлечь его внимание, но мы даже не поговорили. Он даже ни разу не встал со мной рядом. Но вскоре начали происходить ужасные вещи... И я начала догадываться, что послужило причиной такого холода ко мне с его стороны. Похищение Амели и ее возвращение. Через пару недель девушка вновь исчезла, а ее муж Жерар был найден мертвым в собственной постели. Последовавшая за этим смерть Аны, во время одной из операций, подкосила нас всех, особенно Джесси. Со всех сторон на Дозор и Джека посыпались обвинения в коррупции, продаже наркотиков. На него было совершено покушение. В тот день я чуть не сошла с ума. А потом случилось то, что разрушило всю мою жизнь - взрыв ген штаба Овервотч, унесший жизни Габриэля Райса и моего возлюбленного. С тех пор я перестала чувствовать часть себя. Словно потеряла душу, даже пульса не ощущаю. Оставалось только вновь нырнуть в работу, посвятив всю себя лечению пострадавших на краю света. Так я стараюсь хоть чуть-чуть заглушить боль и даже стала читать письма Гендзи, в которых он просит прощения за ненависть ко мне. На что я готова, чтобы забыть Джека? Наверное на все... но я не могу. Столько лет его образ преследует меня во снах. Это я виновата в том, что случилось. Я должна была быть еще ближе к нему. Последние сообщения о мстителе в маске не дают мне покоя. Многое указывает на то, что этот Солдат 76 - Джек. Я не верю и верю в это. Если это он стоит за нападениями на старые склады и базы Овервотч, то надеюсь, что еще не забыл меня... Ведь все что я делаю... до сих пор, ради него и его мечты, ставшей когда то и моей тоже... Боже, уже час ночи... и сигареты кончились... Поправив съехавшие на переносицу очки, взглянула на то, что должна была записать. На мониторе огнем горела только одна напечатанная мною фраза: «Я люблю тебя, Джек Моррисон.» *** - Где они?! Отвечай, ублюдок! - Пошел ты, выродок! Ничего я тебе не скажу! Ударив этот кусок дерьма в морду, выбил еще пару зубов. Взял его за волосы и впечатал головой в кирпичную стену к которой он был прижат последние пару минут. - У меня слишком мало времени, чтобы возиться с тобой и развязывать язык. Так что давай закончим все быстро и я просто тебя убью. Для закрепления этих слов пнул подонка в живот. Он согнулся пополам, закашлялся и выплюнул сгусток крови. - Ну что, теперь появилось желание говорить? Подняв мразь за отворот воротника, вновь прижал к стене этой темной подворотни. - П-пшел ты, сука! - Ты сам напросился... Бросил его на землю и наступил на голову, давил до тех пор пока из глаз и ушей не потекла кровь. Он собирался визжать, словно свинья, но крик стал хрюканьем и бульканьем. Тонкая ладонь легла на мое плечо. Голос, приглушенный маской, звучал словно глас давно умершей совести. - Что ты делаешь, черт тебя дери? Ты что - животное? - Если он не хочет говорить, нужно убить его и искать другого! - Хочешь убить? Тогда убей быстро! Эта падаль царапала мой сапог, явно намереваясь что-то сказать. - Чего тебе, кусок говна? - Я-я... все с-скажу... в-все... - Тогда выкладывай, пока я не раздавил твою голову как гнилой арбуз. - Д-док-кументы и о-орружие у-у... - Не тяни. - О-они у *****. Лежавший на земле, словно мешок с дерьмом, начал рыдать и молить о пощаде. - Не зли меня еще больше! Выкладывай, кто это такой и где его искать. Или я по твоему похож на телепата? - Он-он н-наш босс... ищи его... Я все равно его убил, но быстро, как и обещал. Труп останется на съедение местным крысам. Вот и завершился цикл. Теперь я еще на шаг ближе к цели и знаю не только имя того, кто хранит нужные мне файлы, но и знаю, где этот выродок находится. Вполне вероятно, что это будет западней. Надеюсь, что это будет западней. Их кровь послужит хорошим уроком тем, кто стоит за падением Дозора. Осталось только убраться отсюда, проблемы с полицией мне не нужны. Вновь она стоит за моим плечом. - Я пошла за тобой не ради этого! Твои методы... чудовищны. Ты никогда не был таким, никогда! - Думал, что ты поймешь и примешь мою боль. - Я чувствую ее, верь мне. Но теперь ты такой, каким не хотел видеть Его... Ты принял эти методы, опустился. - Я всегда был хуже его, Ана. Я был всего лишь тенью. - Нет, сукин сын, ты был светом, а сейчас больше похож на хищника блуждающего в ночи. Ты творишь полнейший беспредел, Джек. Я на твоей стороне, ни смотря ни на что, но пожалуйста, действуй тише и мягче. Прошу тебя, не дай демонам овладеть тобой, не поддавайся им. - Нет больше Джека, Ана! Он помер шесть долгих лет назад и его труп закопали со всеми почестями! Я видел как они стояли на его могиле. Кое-кто даже плакал, а кое кого-то и вовсе не было. Я видел все! Теперь я - Солдат. Безымянный и беспощадный. - Они похоронили пустой гроб! А ее там не было, потому что она не смогла бы вынести эту боль снова. - Не напоминай о ней! Никогда! Не потому, что ее не было на этих чертовых похоронах, а потому, что я потерял надежды на нормальную жизнь. Я не могу к ней вернуться, не могу разрушить то, чего она добилась и достигла. Возможно у нее уже есть кто-то. - Джек... а теперь мне кажется, что ты и не менялся вовсе. Если бы ты, хоть на секунду, остановился и посмотрел по сторонам, подумал, то понял бы, что она все еще любит тебя. Даже спустя столько лет. Думаешь, я не присматривала за ней и за остальными, пока ты, словно волк, рыскал по подворотням и убивал шпану? Она ждет тебя, но если ты не поторопишься, будет поздно, ничто не длится вечно, даже любовь. - В моем сердце не осталось места этому... - Тогда почему ты так грустишь? - Прекрати, Ана. Прекрати! Я не достоин ни ее, ни этой чертовой жизни. Все рухнуло из-за меня! Я старик, пойми ты это наконец. Забытый всеми Богами. - Если дело в этом, то все не так плохо. Тот, кто желал уничтожения Дозора рано или поздно сделал бы это. С Райсом или без. Но теперь мы оба знаем, что он тоже пережил взрыв. - Это все плохо пахнет, Ана... слишком плохо. Чую, что этот ***** не слишком важная шишка. - Ты чертовски умен, мать твою, конечно он пешка в этой игре. И чем больше мы убиваем мальков, тем больше шансов у рыб покрупнее скрыться. - Ана, ты как всегда права... - Поэтому я и была твоим заместителем, Джек. Что бы ты без меня делал, тупица. - И то верно. Выдвигаемся. - Есть, сэр! - Хватит, Ана, не беси! - Хорошо-хорошо. *** Проклятое рождество. Все эти украшения и дурацкие песенки, звучащие из всех щелей, вызывают лишь головную боль. Хотя бы здесь, в этом баре посреди мексиканской пустоши, нет ничего, что может отвлечь от бутылки Redeye и самобичевания. - Эй, ковбой, что-то беспокоит? - Слишком многое, чтобы рассказывать об этом, лучше налей еще. - Двойной? - А как же. Бармен толкнул стакан по барной стойке, через пару секунд он оказался в моей железной руке. - Все еще не могу к ней привыкнуть, дружище. - Даже не расскажешь как потерял? Обычно о таком трещат на каждом углу, даже умудряются клеить дамочек, amigo. - Это дела давно минувших дней, не думаю, что это будет тебе интересно. - Какой-то ты неразговорчивый, ковбой. - Еще бы, рождество на носу, бесит. - Что плохого в семейном празднике? - Увы, но Санта не принесет мне подарков в этом году. Я вообще не помню, когда Санта приносил мне подарки, таким как я дарят уголь. - Печально. Видимо вел себя как последний cabron, раз даже этот старикашка решил тебя опрокинуть. - Было дело. Я вливал в себя стакан за стаканом, словно горючее в древний двигатель внутреннего сгорания. Тем временем из телека, закрепленного над барной стойкой, доносился разговор о каком-то недавнем пробуждении омнии в Египте. Блядские железяки снова начинают проспаться. Волей неволей прислушался к диалогу: - Как Вы можете прокомментировать случившееся? Стоит ли мирным жителям волноваться и ждать подобного вновь? - Все было улажено силами нашего отряда. Мы смогли отключить программы и вывели "Анубис" из строя. До боли знакомый голос, словно бритва, резанул по ушам. Это заставило взглянуть на экран. Смуглая девушка в странном синем костюме продолжала отвечать на каверзные вопросы. И как только у нее хватает силы воли не послать репортеров подальше? И внешность, и голос не давали покоя, странное ощущение, словно я знаю этого человека. Протерев глаза, вновь посмотрел на экран и увидел бегущую строку: "Фария Амари, дочь легендарной Аны Амари остановила пробуждение Анубиса..." Черт меня дери! «Твою мать... А птичка то подросла. Хоть у кого-то все сложилась не так плохо.» От такой новости захотелось выпить. Голова становилась тяжелее, а воспоминания более настойчивыми. Они скреблись с внутренней стороны черепа, просились наружу, пищали и ворочались, словно мертвецы на затопленном кладбище. - Черт с тобой, ублюдок! - Ты о чем, amigo? - Слушай сюда, говорю. Бармен повернулся, все еще протирая надраенные до блеска стаканы. - Слушаю, ковбой. - Бля, как же херово начинать, ты не представляешь. Столько лет, столько ебаных чертом лет я скитаюсь по свету и выполняю грязную работу. - Это видно. Пушка у тебя что надо. - Это уже часть меня. Последний подарок. - От кого? - Она умерла, дружище. Давным давно. Ты бы знал как тогда я выл, словно побитый койот. Тогда мне захотелось все бросить, убежать, но у меня были обязательства. Я должен был их соблюдать. - У всех нас есть обязательства, приятель. Ты не исключение. - Да-да. Налей еще. - Обязательно. Любая выпивка, лишь бы деньги были. Глотнув жгучий напиток продолжил: - Но через некоторое время мои обязательства стали душить меня. Все покатилось по такой наклонной пизде, что становилось страшно. Я чуял нутром, что ничем хорошим это не кончится. Мне пришлось показать клыки людям, которые были добры со мной. Трупы бывших друзей стали моим посланием тем, кто захотел пустить все под откос - так я вышел из дела. А через несколько месяцев все рухнуло, как я и предполагал. - Херово, парень. - Да уж, но меня все равно там ничего не держало. Она же умерла... - Выпьешь за нее? - Обязательно, но чуть позже. - До сих пор любишь? - Нет. Раньше да, но сейчас понимаю, что это было чертовски глупо. У нас все равно ничего бы не вышло. - У нее был парень? - Хм, не будем об этом. - Как скажешь, amigo. - Еще... - Ты же уже еле сидишь... Так что скажу по секрету: вон та особа, которая расположилась у противоположной стороны стойки, уже битый час наблюдает за тобой. Обернулся так, чтобы она не заметила. - А она ничего, только эта ухмылка... раздражает. - Эта девица заплатила мне, чтобы я начал разговор с тобой. Так же, она дала мне снотворное, чтобы вырубить тебя. Думаю, через минуту ты будешь спать как убитый, может и раньше. - Ну и сука ты... дружище. Хотел выхватить револьвер из кобуры, но не смог, руки не слушались. - Я тебе сказал все это потому, что ты оказался не таким плохим парнем, но деньги, сам знаешь... - Понимаю, но если мы встретимся вновь, я тебя... Глаза начали слипаться, тело онемело, со всех сторон обступила темнота.