Этого просто не может быть!

POV Гермионы       Открываю глаза. Рядом суетится миссис Уизли. Она мне всегда напоминала наседку, вечно суетящуюся над своими птенцами. Ярко-желтые птенцы и огненно-рыжие дети семейства Уизли. И те, и те напоминают солнышки. Молли даже зовёт их иногда «Джинни, Солнышко», ну или Рон, или близнецы. Как же она их любит! А у меня не осталось никого! Если родители умрут, я перестану существовать, весь мир поблекнет. И тут до меня вдруг дошло. Родители! Письмо! А вдруг его кто-то прочитал? Но это не столь важно, как ответ.       Рядом со мной сидит Рон, Джинни, Гарри, ну и остальные из той компании, обожающей квиддич. Первым голос подал Рон: – Мы волновались. Ты как? – Где моя книга. Та, что я положила под дерево? – Держи, – Фред передал мне заветный томик. – Но ты не ответила на вопрос. – Всё хорошо, волноваться не стоит. Рука, правда, болит и голова кружится. Кстати, кто меня спас?       Все дружно уставились на Джорджа, а тот на брата близнеца. – Это Фред спас её, – и кивнул на вышеуказанного.       Теперь все обернулись на Фреда. – Спасибо тебе. Не могли бы вы нас оставить? – согласна, заявление очень странное, но я решила воспользоваться моментом. Один Мерлин знает, когда еще представится возможность прочитать письмо. Как только дверь захлопнулась, я наложила запирающие чары, заглушающие и отталкивающие. Парень вопросительно поднял бровь. – Ну вдруг у ребят есть удлинители ушей, – пояснила девушка. – Они точно не постесняются их использовать. – Ну тогда, да, ты права, они вполне могут выкинуть что-нибудь подобное, – одобрил действия Мионы близнец.       Трясущимися от страха руками, шатенка вскрыла конверт. Её глаза, бегая по письму, всё больше и больше наполнялись слезами, а на лице формировалась маска ужаса и страха, вперемешку с беспомощностью. Фред присел на кровать рядом с девушкой, чуть приобнимая за плечи и гладя по спине. – Что случилось? Небыло сил говорить и она просто молча отдала ему письмо. Читая эти строчки, его сердце падало куда-то вниз от страха за девушку справа от него, что так безуспешно пыталась справиться с накатывающей истерикой. Лицо уже чуть покраснело, слёзы, не переставая лились по щекам. Поразительно как сильно огорчить, расстроить или морально уничтожить могут просто слова. А ведь в письме было всего пара строк: "Гермиона, приезжай быстрее, твои родители вышли из комы и хотят видеть тебя. Мы делаем всё возможное, но на них какое-то сильное проклятие, и их состояние быстро ухудшается. Они хотят видеть тебя, приезжай. Ханна." – Фред, я дура, да? Я идиотка! Я играла в квиддич, и даже не прочитала письмо! Что же с ними сейчас? – всхлипывала девушка между очередными приступами рыданий. – Гермиона, всё будет хорошо. Они же еще не умерли. Не хорони их раньше времени. Ты сейчас успокойся, сними с двери чары и переоденься. Мама с сестрой уже сменили твою одежду. Я скажу всем, что тебе душно и мы пойдём прогуляемся по парку, а сами пойдем в Мунго, хорошо?       Ну что бедная девушка могла ответить? Она часто-часто закивала головой и благодарно улыбнулась.

***

POV Фреда Через 5 минут я уже ждал её и размышлял: у нас теперь один секрет на двоих. Одна тайна. Раньше ничего такого к Грейнджер не чувствовал. А сейчас мне её стало жалко. МНЕ СТАЛО ЖАЛКО ГРЕЙНДЖЕР! ЗАУЧКУ ГРЕЙНДЖЕР! Куда мир катится? Раньше я её терпеть не мог. Ну как. Не сильно. Не как Малфоя, конечно. Но ведь она всегда забирала все наши с братом изобретения, читала лекции, запрещала испытывать продукты на первокурсниках и ругалась за каждую малость, возмущалась нашей безответственностью и тем, что мы совершенно не думаем об учебе и своём будущем. Плюс ко всему она совсем не умеет веселиться (так я думал до недавнего времени). Только читает и учится. И ладно бы она читала что-то путное и интересное. Так нет же! Грейнджер и в этом такая… такая…. Грейнджер! Она читает учебники! Пишет все домашние задания больше, чем надо, и учится, учится, учится... Когда я узнал о её проказах в детстве, то сказать, что был поражён – ничего не сказать. Из Грейнджер нормальный энергичный ребенок, нарушающий правила – все равно что из меня единорог или Хагридов акромантул Арагог. Вы спросите, откуда я знаю про Арагога? Мы с Джорджем несколько дней подряд слушали от Ронни историю о гигантских пауках, которые пытались съесть его и Гарри, и о чудесном папином фордике, который их и спас. Ещё две минуты спустя из своей комнаты выходит Грейнджер. Джордж сразу понял, что я лгу, когда я говорил о прогулке в парке, и я сказал, что мы пошли купить ингредиентов к зелью. Брат, судя по его скептическому взгляду, не поверил, но расспрашивать не стал. Других я быстро убедил в чистоте своих намерений отвести заучку в парк погулять. Ах да! Ещё настороженно к идее «погулять» отнёсся Рон. Ну конечно! С чего бы мне, шутнику Уизли помогать Гермионе Грейнджер, объекту обожания братца Ронни? Но видимо Гермиона хорошая актриса, раз Ронни не возмущался. Я повернулся и посмотрел на неё: вся бледная, идёт, едва переставляя ноги – изображает слабость. И впрямь хорошая актриса!

***

POV Автора       Молли пригрозила Фреду, чтобы тот не выкидывал никаких фокусов в адрес «больной», и добавила, что тот теперь отвечает за неё головой. Все остались спокойны, за Гермиону больше никто не волновался. Молли Уизли боялись все, близнецы в том числе, так что привести Гермиону целой и невредимой домой теперь в интересах близнеца должно занимать первое место.

***

POV Гермионы       Выйдя за пределы антиаппартационного барьера, мы трансгрессировали прямо на середину маггловской людной улочки и тут же направились к старой телефонной будке. Поспешно набрав номер, Фред назвал нас посетителями Грейнджеров, то есть моей семьи. Лифт поехал вниз. Сердце стучало где-то в висках. Я едва слышала, как механический голос сказал, что родители на пятом этаже, в сорок седьмой палате. На пятом этаже находятся люди с недугами от заклятий. Зачем моих родителей положили в Мунго, если они попали в обычную автокатастрофу? Всё просто. Папа не справился с управлением из-за зелёного луча «Авады», летящего в нашу машину. Как вам, наверное, известно, все непростительные регистрируются в Министерстве Магии, откуда и поступил сигнал в Мунго. Колдомедики который день пытались вытащить моих родителей стабильного состояния – комы.       Открываются двери, и мы входим в холл. Я тут же срываюсь с места и бегу к лестнице, потом вверх по ступеням. Дыхание сбивается, а я всё бегу на пятый этаж. Из-за паники всё размыто, как будто подернулось белесой пеленой.       Фред бежал сразу за мной, быстро нашел нужную палату и за руку завел меня внутрь. Я не могу передать словами всю свою радость, увидев их живыми, на кардиограмме видно, что сердце бьется ровно, размеренно.       Я чуть ли не падаю на пол от переизбытка чувств. Меня подхватывают руки врачей, находящихся в палате. Они живы, у них сильная слабость, но они живы и смотрят на меня.       Обнимаю сначала у маму, потом папу, а потом мы сидим разговариваем. Не знаю сколько времени прошло. Не знаю и не хочу знать. Вечером меня всё же выгоняют из палаты, и я вспоминаю о Фреде. Он тут же, словно из воздуха, появляется рядом со мной. – Спасибо тебе, – тихо говорю я. Он лишь понимающе улыбается. – Идём, нам еще надо успеть к нашему с Джорджем знакомому и купить ингредиенты.