Заразные

в красных очках отражается синий взрыв. чувствовать кожей черничную суету - биться за правду, пусть далеко не ту, не надрываться, сахара перепив, - просто идти, длинной тростью стуча по дну. звуки железа, стук лезет в уши так, будто за каждой дверью таится враг и говорит: "приходи, а я обниму". злобная ложь бесполезней других причуд, ты не ведешься на собственный мерзкий плач, все должны помнить, в мире ты смел, горяч, все должны помнить, как же тебя зовут. взрыв разрастается. кожа вдруг сожжена, только вот Вриска, только, увы, она не реагирует и не начнет лечить. пусто и трудно, гадко, нелепо жить с односторонней и красной любовью к ней. Вриска - твой космос, в ней зиллион огней, каждый - черничный, нежный, палящий зной. можешь потрогать, только потом не ной (а ты не ноешь!), что уж обожжена. Вриска - твой космос, только, увы, она видит сквозь пальцы, слушает сквозь металл*, чувствует мозгом, только когда светло**, а ты убита, обе ноги свело, ты на полу, над тобою небесный вал - пахнет лакрицей, сахаром, пылью, ей. запах ее (глаз, походки, волос, ногтей), все так прекрасно, слишком уж хорошо. только скорее бы, только бы он ушел, только б оставил тебя в темноте на миг, чтоб ты могла осязать по чуть-чуть других, чувствовать, видеть кого-нибудь, не ее. разум кипит, переполненный до краев, и почти хрип из обугленных Вриской губ: "ПРОСТО СП4С1 М3НЯ", он и высок, и груб, нежен и жалок. Вриска не слышит и, если по правде, вовсе не говорит, просто взрывает звезды перед тобой. красный в агонии. красный - твоя любовь, красные молнии в толще твоей души, мысли - бесцветные, просто кусочки-вши, бегают, носятся и умирают, но... кажется, скайей давно уже решено, что будет дальше. дальше - сплошная смерть. ты даже рада на все это не смотреть.