***
Солнце жарит неумолимо, а яркие блики на перекатывающихся бодро волнах слепят глаза даже через солнечные очки. Чонин горделиво возвышается над посетителями пляжа, сидя в кабинке для наблюдения, выкрашенной красной краской, которая местами едва заметно потрескалась, но в целом сохранила свой товарный вид. Он вооружен биноклем и рупором. Последний он частенько подносит к губам и просит время от времени отдыхающих не заплывать за буйки. Особенно настораживает его одна компашка подростков, которые то и дело забегают в воду и устраивают показательные заплывы, не особо реагируя на его обращения к ним. Чонин уже начинает сердиться и чувствует, что медленно поджаривается, как бекон на сковородке, не столько от палящего солнца, сколько от злости на эту компанию. - Эй, иди обедать! Я тебя подменю, - Инсон-сонбэним окликает откуда-то слева и через пару секунд взбирается к нему по лестнице. – Вот чёрт, раскалённая какая! Инсон потирает руки, затем забирает у Чонина бинокль и рупор. - Спасибо, Инсон-сонбэним, я уж думал, что мой желудок сам себя сейчас переварит! Вы так долго на этот раз! - Ой, не придуряйся, - возмущается старший, на что получает радостный смех Чонина, означающий, что он в очередной раз проворачивает над ним одну из своих дурацких шуток, понятных только ему. – Кстати, в столовую идти не советую. Сегодня там готовит аджума Ким. А ты помнишь её жуткую стряпню? Меня с прошлого раза диарея три дня не отпускала. Лицо Чонина приобретает возмущенно-брезгливое выражение и в памяти всплывает переваренный рис, больше похожий на сопли и резиновый осьминог. Если бы госпожа Ким не была тёщей начальника безопасности на их пляже, то вряд ли она бы продержалась так долго в их столовой. - Спасибо, что предупредили! – Чонин бросает напоследок и бежит к их офису быстренько переодеться, чтобы выйти в город к ресторанчикам на набережной. Нет, конечно, он мог бы пойти и так, но как-то не хочется ему тащится по жаре в насквозь пропитавшейся липким потом униформе. На реактивной скорости Чонин забегает в душ, затем быстро переодевается и выходит из небольшого здания по направлению к береговым высоткам. Он уже прикинул, где хотел бы перекусить, поэтому быстро набирает номер: -Аджосси? Добрый день! Места у вас есть? Отлично я буду у вас минут через 5, примите мой заказ! Тогда мне порцию кукси и бутылочку коллы. Он благодарит за принятый заказ и сбрасывает звонок, подходя к светофору. Ему нужно лишь перейти дорогу, затем пройти вдоль зданий метров пятьдесят, повернуть налево, пройти до конца строения и спуститься в небольшой подвал, который на самом деле является весьма уютным ресторанчиком и который облюбовали не только местные спасатели, но и продавцы близлежащих магазинов, клерки и другие трудящиеся. Чонин торопливо спускается по ступенькам, входит внутрь, раздвигая стеклянные разноцветные бусы, и тут же радостно жмурится от ударившей в лицо струи холодного кондиционерного воздуха. - Чонин! – приветствует хозяин. – Присаживайся, минут через пять всё будет. Опять, наверное, госпожа Квон сегодня хозяйничает? Морщинистое лицо аджосси морщится от смеха ещё больше, когда Чонин корчит недовольную гримасу. - Ладно-ладно, - хихикая, аджосси уходит на кухню. – Сейчас накормлю тебя нормальной стряпнёй. И он не обманывает. За считанные минуты перед Чонином возникает множество закусок, за которые он моментально жадно принимается: тут и кимчи, и маринованный дайкон, и грибы, и полоски омлета с соевым соусом, всего не счесть. Но ничто не сравнится с холодным кукси, который освежает не хуже прохлады кондиционера. Чонин с весёлым чавком уминает лапшу из супа, морщится, когда на зуб попадает кусочек острого перца, и запивает колой. Вскоре тарелки пусты, а его живот набит. Чонин благодарит добродушного хозяина и смотрит на часы. У него есть ещё полчаса перерыва, но ему не хочется провести их в подвале, хоть тут и весьма уютно. Он расплачивается по счёту, ещё раз благодарит аджосси за вкусную еду и гостеприимство, они обмениваются парой шуток, Чонин кланяется на прощание и выходит в летнюю жару. Решить, куда пойти дальше ему не составляет большого труда, и лишь очутившись на улице, он берет курс на ближайший Старбакс в высотке неподалёку. Во-первых, испить кофе после обеда это стандартная корейская традиция, а во-вторых, внутри открывается прекрасный вид на море и пляж, которым можно просто наслаждаться, не думая ни о чём. Чонин едва находит себе место в переполненном кафе, зато какое! У окна с тем самым видом, о котором он грезил по пути сюда, ещё в качестве дополнительного бонуса его столик находится в тени. Пока он ожидает свой американо со льдом, Чонин решает проверить телефон. Первое сообщение от Чанёля с кучей восклицательных знаков и смайлов, но Чонин думает отложить его на потом и не травить пока душу в свой небольшой перерыв. О чём хочет сообщить ему друг детства, он догадывается, и это явно не приезд Чанёля в Пусан, Чонин точно в этом уверен, так как он на прошлой неделе писал, что нашел подработку в Сеуле на всё лето. Следующее сообщение от его младшей сестрёнки. Чонин улыбается виновато и открывает сообщение, которое гласит: «Оппа, как ты? Я скучаю!» - Американо со льдом для Ким Чонина готов, - отвлекает его от экрана с сообщением звонкий голос девушки-бариста, и Чонин оставляет смартфон на столе и идёт за кофе. Вернувшись, он вертит телефон в руках, отпивает из прозрачного пластикового стакана и облизывает пухлые губы, рассматривая торопливых туристов на набережной и городской трафик, пока раздумывает над ответом. «Привет! Я работаю, хотел навестить вас на днях. И у меня для тебя как раз будет готов небольшой подарок». Чонин нажимает кнопку и гасит экран, как тут же телефон издаёт маленький дзиньк. Сообщение. Чонхва: «Ура! Оппа придёт в гости! А что за подарок?» Чонин улыбается и быстро набирает: «Это браслет» Чонхва: «Браслет?» Чонин: «А ты не рада?» Чонхва: «Рада, но ты так давно не дарил мне браслеты. Я уже забыла». Чонин: «Так давно это было чуть меньше года назад :D» Чонхва: «Ну, прости, оппа всё равно самый лучший!» Чонин: «Ещё бы! Ты теперь живешь одна в моей комнате!» Чонхва: «И такой же вредный! Бе-бе-бе. :Р Я люблю тебя!» Чонин: «Я и тебя. До встречи!» Чонин улыбается, сворачивает окно сообщения и смотрит на время. Пора бежать, иначе выговора за опоздание ему не избежать.***
- Ха-ха-ха, попробуй, отбери! – самый задиристый хулиган, выхватив из рук его сумку и перекинув ремень через себя, кривляется и пародирует его, пока остальные полукругом стоят неподалёку, выкрикивая обидные оскорбления и, улюлюкая, подбадривают своего товарища. - Отдайте! – голос Чондэ звучит угрожающе, но слегка дрожит, он надеется, что парни не расслышали эти надломленные нотки. - А то что? – с вызовом спрашивает тот, что с сумкой. Он чуть выше Чондэ, но более жилистый и его плечи у́же, что заметно по шву рукавов зелёного поло, которые находятся ниже, чем должны. - Да, а то что? – подхватывают остальные. – Йогуртовая аджума нас побьёт? Ой, ой, ой! Как нам страшно! Может, угостишь напитками? А? Чондэ начинает постепенно паниковать. Он мысленно продумывает варианты действий и ничего толком не приходит ему в голову. Схватить сумку и убежать? Мальчишка так просто её не отдаст, да и другие подоспеют ему на подмогу, тем более, что за день работы Чондэ изрядно вымотан и на резвую пробежку его сил не хватит. Пытаться поговорить? Звать на помощь? Ввязываться в драку ему хотелось бы меньше всего, тем более, численное преимущество явно не на его стороне. Он бы справился с одним или двумя, максимум тремя, но их пятеро, а значит, у Чондэ нет шансов. Но он должен что-то сделать, иначе они могут испортить товар и ему влетит. - Не трогайте ничего! – Чондэ наблюдает, как парень открывает сумку и вытаскивает одну бутылку за другой, рассматривая. – Не смейте ничего там портить! - А мы и не портим! – отвечает оппонент и начинает перекидывать напитки друзьям. – Ты нас угощаешь. Ведь так, да, аджума? Наглая ухмылка и гогот парней, доводят Чондэ до ручки. Он подбегает и замахивается на парня с его сумкой, но тот умело уворачивается. - Эй, что-то ты не очень доброжелателен. Может тебя следует проучить? – он делает знак своим дружкам и те, оставив уже опустошенную тару на песке, подбегают сзади, резко сбивая с ног. – Быть жадным не хорошо, нужно делиться. - Отдай сумку! – кричит Чондэ уже чуть не плача. – Отдай сумку, гадёныш! - О, так ты ещё и ругаться будешь, грязноротая аджума? Всыпьте ему парни! Чондэ не успевает опомниться и хотя бы встать, как на него тут же сверху обрушиваются удары ног, и всё это сопровождается мерзким хохотом. Чондэ закрывает голову руками, четыре против одного, их слишком много, чтобы он смог отбиться, и, как назло, они находятся в закоулке, который отделён от общего пляжа корпусом здания безопасности. Мысли у Чондэ безрадостные, он уже думает, что придется лишиться части дневного заработка в качестве возмещения убытков, и как он, вообще, отсюда выберется и удастся ли ему избежать сломанного носа, как всё заканчивается также быстро, как и началось. Удары резко прекращаются, а он слышит вскрики своих мучителей, которые уже несутся врассыпную, а самому главному заводиле уже заломили руку за спину. - Вы меня уже за день изрядно выбесили, а теперь я точно составлю на тебя протокол за неподчинение работнику безопасности, - высокий смуглый парень крепко держит обидчика Чондэ. – Ты как? В порядке? Чондэ не сразу понимает, что обращаются к нему. Он смотрит расфокусированно и кажется, что по голове ему всё-таки прилетело. Он кивает головой, и теперь узнает человека перед собой. Тот парень, который помахал ему на пляже несколько дней назад, явно с кем-то спутав. Чондэ помнит, как его тогда оживило это внезапное приветствие и искренняя улыбка этого парня, после тяжелого рабочего дня. Он понимает, что, может, тогда всё вышло и неловко, но он об этом не жалеет. - Вроде жить буду. Спасибо, что вступился. Парень отмахивается от благодарности, что словно сто раз на дню людей спасает, ах да, он же спасатель, наверное, спасает на самом деле, думает Чондэ, и он сам не исключение, просто обстоятельства немного другие. От этой мысли становится чуточку грустно. - Кстати, это твоё, - спаситель стягивает с мальчишки сумку, не отпуская его, и протягивает её Чондэ. – Надеюсь, они не успели ничего испортить. Чондэ с радостью подбегает настолько быстро, насколько ему позволяет его теперешнее состояние и с благодарностью принимает вещь, замечая: - К сожалению, они всё-таки успели кое-что выпить, - незнакомец прослеживает взгляд Чондэ в сторону пустых бутылок. - Вот черти! – смуглый парень негодует. – Ладно, ты пойдешь сейчас со мной в офис, мы составим протокол, вызовем полицию и родителей этого хмыря, пусть за всё заплатят. - Пожалуйста, ну не надо, - ноет пацан. – Я заплачу! Я всё, всё отдам! Не надо полицию. - Поздно! – парень хитро подмигивает Чондэ. – Кстати, меня зовут Ким Чонин. - Ким Чондэ, для друзей Чен, приятно познакомиться, хотя и обстоятельства не очень приятные. - Да, уж, - Чонин кивает и в ответ получает ту самую лучезарную улыбку, которую увидел тогда на пляже, от которой почему-то сердце ёкает. Полицию всё-таки не вызывают. Несколько часов парни проводят в офисе, где пойманный хулиган сдаёт всех своих дружков, а его самого приезжают вызволять родители. Они приносят извинения и кланяются за непослушного сына, возмещают убытки Чондэ и подзатыльниками выпихивают сына на улицу в сторону их машины. Когда за этой компанией закрывается дверь, Инсон-сонбэним произносит: - Не думайте, что остальным всё сойдёт с рук. Их родителей я сейчас обзвоню и пригрожу штрафом. - Думаете, поможет? – Чонин хмыкает, не особенно веря в успех затеи. - Если сейчас не поможет, в следующий раз окажутся в тюрьме. Это в интересах самих родителей, - кстати, Инсон-сонбэним обращается к Чонину, указывая на Чондэ. – За парнишкой-то присматривай теперь. Его вон как отделали. От этих слов уши Чондэ слегка пунцовеют, а сам он прикрывает налившиеся синяки на предплечьях ладонями. - Не стоит волноваться, - Чондэ неловко от этой ситуации. – Я в порядке. - Вижу, как ты в порядке, - перебивает его Инсон. – Не перечь мне. Теперь ты под нашей ответственностью. - Пойдём, провожу до остановки, - Чонин аккуратно кладёт руку Чондэ на плечо и ведёт в сторону выхода. – Ты же не здесь живёшь? В смысле не в этом районе? Чондэ утвердительно кивает головой, а в глазах читается огромная благодарность.***
Домишки, наседая друг на друга, кучкуются на склоне. Чондэ петляет меж узких улочек, поднимаясь всё выше и выше, пока, наконец, не останавливается перед обветшалой деревянной лестницей, ведущей на второй этаж, в торце вереницы низких двух- и трехэтажных домов. Дверь такая же покоцаная и хлипенькая с облезающей обивкой, как и лестница. Чондэ ныряет рукой в карман брюк и выуживает оттуда ключ. Заходить не хочется, поэтому он какое-то время он переминается с ноги на ногу и теребит кончиками пальцев рельефную сторону ключа. - Чего сопли жуёшь? Стал там снова под дверью, заходи, давай, - доносится грубый мужской голос по ту сторону. – Не заперто. Чондэ толкает дверь и та легко поддаётся, надрывно скрепя петлями. Он снимает обувь и, подобрав раскиданные домашние тапочки (явно отец постарался, пока шёл нетрезвой походкой домой), надевает их. Из маленькой кухоньки слышится возня, затем грохот разбитой посуды и мат. В зале работает телевизор, но мелькает лишь картинка, звук выключен. Грязный зелёный диван усыпан остатками чипсов, между диванных подушек торчит пульт, на журнальном столике между телевизором и диваном стоит начатая бутылка соджу и пустая тарелка с остатками масла от какой-то консервы. Чондэ опускает взгляд вниз и видит, что у дивана на полу примостилась уже одна испитая бутылка. Ясно, веселье только начинается. - Деньги принёс? – доносится из кухни и в дверном проёме появляется отец Чондэ с новой порцией закуски. - Нет, зарплата только через две недели, - Чондэ старается пройти мимо отца, но тот ставит тарелку на столик и хватает его за локоть. - Смотри мне, щенок! Если обманешь! Толку от тебя, сопляка, никакого нет, всю жизнь тебя содержу, теперь и твоя очередь. - Деньги будут через две недели, - Чондэ повторяет свой ответ и старается смотреть в пол. - Хорошо, - отец отбрасывает его руку и плюхается в кресло. – Давай, вали уже к себе и не мельтеши тут. На кухне там прибери тоже. Чондэ идёт в ванную, по дороге закидывая в свою комнату рюкзак. Он открывает кран с холодной водой и медленно умывается, ощущая на языке привкус горечи и отчаяния. Из отражения в зеркале на него смотрят глаза загнанного зверёныша, пронзительные и черные, на дне которых осела вся скорбь мира. Если бы мама была жива, отец бы не стал тем, кем он является сейчас. Он бы не ненавидел его, своего сына, не напивался бы в хлам, через день, а то и каждый день, не избивал в особо острых приступах белой горячки… У Чондэ сил терпеть всё это уже не осталось, у него и надежды-то толком нет никакой, но сгинуть тут и гнить на дне в этом бедном квартале ему хочется и того меньше. Это сейчас он ещё терпит из последних сил, но что будет через год или два? Пять лет, десять? Он также сопьётся и потеряет человеческий облик? Чондэ так не хочет, и он страдает от раздираемых противоречий. Ответственность перед отцом и желание зажить без страха и унижений, и он только себе боится признаться, что сам на самом деле давно выбрал из этих двух. Чондэ отчаянно хочется быть понятым, быть выслушанным, быть… любимым? Он научится строить отношения с людьми без страха, с открытой душой и сердцем, но пока он здесь, это просто невозможно. И он откладывает деньги на свой маленький побег к свободе.***
Чонин замечает его сразу ещё с другого конца пляжа: бодрая походка, сумка через плечо, яркая желтая панамка и такой же весёлой расцветки костюмчик. Мальчишка, за которым ему поручили присматривать, но что кривить душой, он и сам к нему искренне проникся, поэтому и заставлять не приходится. Когда Чондэ оказывается поблизости, Чонин радостно машет ему рукой со своей смотровой площадки, на что получает не менее радостное приветствие. Чонин слезает с вышки и в два счёта оказывается рядом. Теперь у него есть возможность получше рассмотреть нового знакомого. Он на пол головы ниже его, светлая челка чуть закрывает глаза, но когда Чондэ идёт, игриво разлетается в стороны порывами ветра, открывая высокий лоб, глаза полумесяцы и диковинную улыбку с загибающимися уголками. Чонин готов поспорить, что такую никогда не видел прежде. - Привет! Как дела сегодня идут? – Чонин не знает, как начать разговор, но чувствует острую необходимость поговорить именно с Чондэ, пусть они и виделись лишь пару раз в жизни. В его душе стоит такой раздрай, что хочется отвлечься хоть на ни к чему не обязывающую беседу. Он хочет подальше отбросить вчерашний разговор с Чанёлем и эту, набившую оскомину, тему с поступлением в Сеул. - С добрым утром! – Чондэ отвечает весьма охотно. – Хотя уже полдень. - Да уж, солнце палит во всю, - Чонин решает вначале поговорить на отвлечённую тему, но в итоге не выдерживает. – Слушай, это может прозвучать странно, но до скольки ты сегодня работаешь? Чондэ смотрит на Чонина в замешательстве, но всё же отвечает неуверенно. - Да как обычно - до 10 вечера, ну или как распродам всё, а что? Чонин начинает покусывать губы от волнения, молчит какое-то время, словно что-то обдумывая, но всё же отвечает. - У меня сегодня сокращённый день, я подменяю коллегу по работе. И если честно, то я хотел бы пойти после прогуляться, развеяться, не знаю даже. Странное предложение, прости, ведь мы почти незнакомы, - он машет рукой в сторону слегка раздосадовано, что ему вообще пришла в голову отвлекать незнакомого человека от работы. Чондэ изгибает брови в удивлении и забавно складывает губы, испуская удивлённый «Ох», затем добавляет немного неуверенно: - Знаешь, а я, наверное, с радостью соглашусь. Только мне нужно постараться распродать всё побыстрее. Лицо Чонина, бывшее секунду назад хмурым, светлеет. - Обещаю, ты не пожалеешь! Я угощу тебя ужином за мой счёт! - Эй, я согласился не ради еды, - кажется, Чондэ слегка обижен. - Я знаю, - теперь уже Чонин улыбается так, что если бы Чондэ был девушкой, то у него подкосились бы ноги, но он не девушка, хотя, отмечает про себя, что при взгляде на этого смуглого красавца-спасателя его походка тоже становится отчего-то менее устойчивой. - Тогда я подойду сюда, как закончу? – уточняет Чондэ. Чонин хочет кивнуть утвердительно, но быстро спохватывается и просит Чондэ подойти к их офису, он будет ждать его там. Последующие три часа тянутся безумно долго. Чонин не знает, куда себя деть, тем более, сегодня на удивление спокойно и отдыхающие не очень сильно рвутся в лазурную синеву волн. Хотя, скорее всего всё дело в ветре и волны довольно высокие, поэтому никто не хочет рисковать. Чонин лишь время от времени объявляет в рупор, что нельзя заплывать за буйки и продолжает нервно гипнотизировать стрелку на наручных часах. - Добби свободен! – доносится снизу и тут же перед Чонином показывается выцветшая коричневая макушка его напарника. А ещё через мгновение Тэиль забирается наверх. – Как же я тебе завидую, приятель! Сейчас бы под кондиционер и пивка холодного. - Я сам себе завидую, - улыбается Чонин при этом, мысленно возвращаясь к своему новому приятелю, и резво спрыгивает на раскалённый песок, чтобы направиться в здание офиса переодеться. Чонин коротает томительное ожидание за какой-то облезшей манхвой, оставленной на столе в общем холле. Через прозрачные двери хорошо просматривается улица и часть пляжа. Чонин отпивает воду из стаканчика и нетерпеливо перелистывает страницы книжки, удивляясь тупости главной героини, чьи волосы похожи на рыжую мочалку, которая висит в ванной его родителей, кажется, всю его жизнь, когда в стеклянную входную дверь робко стучат. Чонин поднимает глаза и резко подскакивает, то ли от радости, то ли от неожиданности. Чондэ ждёт его снаружи. Он тоже переоделся и сейчас стоит в расстёгнутой клетчатой рубашке с коротким рукавом, из-под которой виднеется белая майка, и песочного цвета бермуды. Вода из стаканчика проливается на светло-голубые джинсы и белую футболку Чонина с графическим принтом, а видавшая виды манхва пикирует на пол. Парень чертыхается, но тут же бросается к двери. - Прости, кажется, я напугал тебя, - Чондэ виновато покусывает нижнюю губу, отчего вид его становится ещё более жалостливым. - Да, нет, всё в прядке. Такая жара стоит, что всё быстро высохнет. Чонин смахивает остатки капель с одежды, и присоединяется к Чондэ на крыльце. - А мы вообще куда пойдём? - На остановку. - О, - Чондэ выглядит немного озадаченным. – Я думал, что мы тут недалеко пройдёмся. - А ты торопишься куда-то? Чондэ немного мешкает, но тут же прячет растерянность. - Нет, я только за! – уголки губ тут же взмывают вверх, причудливо загибаясь. Чем Чонин просто не может не любоваться. - Тогда поехали в Камчхон. Чондэ больше не задаёт лишних вопросов, лишь кивает, и они молча двигаются в сторону перекрёстка. На его губах играет теперь уже едва заметная радостная улыбка. Чондэ не может объяснить весь спектр своих эмоций и чувств, но он невероятно рад тому факту, что кто-то им заинтересовался, что с ним обращаются, как с обычным человеком, у которого могут быть друзья, с которым можно поговорить о пустяках, а не как с изгоем. Нет, нет, он никогда не расскажет новому знакомому, а возможно и даже будущему другу всю правду о себе. Он не хочет, чтобы на него снова смотрели с жалостью и презрением, а потом, сказав «Ну, бывай», по-тихому исчезли из его жизни, посчитав ниже своего достоинства водиться с сыном беспробудного алкаша. Друзей у Чондэ нет. А те, которые были давно переехали в другие районы, а обитателями их домишек на окраине остались сплошь аджумы да аджосси, которых приезжают навещать их взрослые дети лишь по большим праздникам. Они уже едут в автобусе, когда Чондэ рассматривая мелькающие за окном виды, оборачивается к Чонину: - А почему Камчхон? - В смысле? – похоже, внезапный вопрос Чондэ вырывает его из своих размышлений. - Ну, почему не Марин Сити, не Ёндусан или пляж Хэундэ? - Ты был в Камчхоне? Я имею в виду, после того, как там всё благоустроили пару лет назад? Раньше туда точно мало кто бы нос сунул. - Нет. - Там красиво, вот увидишь. И Чонин не обманывает. Маленькие домики, раскрашенные в весёлые цвета устилают небольшую долину, ютясь друг на дружке и запрыгивая на нижних соседей. Между ними петляют узкие улочки с указателями, искусно спрятанными лавками ремесленников и небольшими магазинчиками и кафешками, которые выскакивают неожиданно из-за извилистых поворотов, раскрывая свои сокровища. В одной из лавок они рассматривают открытки и самодельные брелки, в другой поделки из дерева для украшения интерьера. Внимание Чондэ привлекает небольшая фото-рамка. Она совсем простая, деревянная, но её пересекают резные полосы, раскрашенные в разные цвета. Забавная вещица, но безделушка, а Чондэ глаз почему-то от неё не отвести. Ну, и зачем она ему? Какое фото он поставит туда? Себя или отца в обнимку с бутылкой? Но пальцы от гладкого крашенного дерева он оторвать не может. Гладит нежно, аккуратно. - Нравится? – раздаётся из-за спины голос Чонина, которые вертит в руках абажур для светильника. - Очень, - Чондэ сам удивляется, что говорит правду. - Тогда бери её. - Не могу, - Чондэ грустно улыбается. – К сожалению, у меня каждая вона сейчас на счету. - Нет, ты не понял, бери её и неси на кассу. Я оплачу, - Чонин откладывает абажур в сторону, и аккуратно отстраняя руку Чондэ от вещицы, несёт её для оплаты. Чондэ стоит пару секунд в ступоре, а затем бросается следом, пытаясь оттянуть Чонина за рукав футболки. - Эй, прекрати! Это же безумие! Мы почти незнакомы, а ты делаешь мне подарки! - Считай, что это заочный подарок другу, - улыбка яркая на загорелом лице и глаза-полумесяцы, кажется, тоже хитро мерцают. От этих слов Чондэ весь обмякает и отпускает рукав. Он начинает гипнотизировать пол, пока в его голове проносится тысяча мыслей. - Это тебе! – Чонин протягивает пакетик двумя руками, застывшему Чондэ, выводя тем самым его из оцепенения. - Спасибо, - кажется, Чондэ краснеет и смущается, когда берёт в руки пакет с рамкой. Его голос немного хрипит и изменяет ему. – Я буду должен тебе подарок. Чонин отмахивается. - Если ты согласишься со мной иной раз пропускать по бутылочке пива после работы, то это и будет твой ответный подарок. Чондэ тут же грустнеет, комкая пакет, пока они идут куда-то наверх, следуя указателям на асфальте. - Я не пью. Как-то не лежит душа к алкоголю. - Хм, - Чонину тоже неловко, он озирается по сторонам и замечает кафе, где продают сахарную вату. – Тогда мы можем пить колу или кофе после работы? - Я не откажусь, - Чондэ отвечает даже как-то слишком радостно. – Я люблю колу и мороженое. Тем временем они подходят к кафе, где Чонин покупает две радужные сахарные ваты. Чондэ просто в восторге. Он пытается заплатить, но Чонин, шутя, отпихивает его от кассовой стойки, протягивая девушке, которая едва сдерживает улыбку, глядя на этих двоих, карту для оплаты, пока второй рукой он щекочет Чондэ, не давая ему достать бумажник. Всё заканчивает поражением Чондэ, но он не жалуется, когда радужная сладость оказывается у него в руках. Он отрывает кусочки, засовывает в рот и жмурится, когда они мгновенно тают во рту, окрашивая язык. Об этом он догадывается, глядя на разноцветные губы Чонина, и смеётся, начале тихо в кулак, но после того, как Чонин начинает хихикать, тыкая в него пальцем, они уже не сдерживают громкий смех. На что получают неодобрительный шик от местной аджумы, наблюдающей за ними из окна одного из домов, мимо которого они проходят. Парни, не сговариваясь, скороговоркой произносят слова извинения, а потом, снова заливаясь смехом, убегают вверх по холму и едва не пробегают мимо скульптур Маленького принца и рыжего лиса, когда Чонин резко тормозит, заметив их. У фигурок, сидящих на полосатых желто-черных столбах ограждения кучкуется небольшая группа посетителей деревушки, по очереди делая фото. Какое-то время парни стоят в стороне, наблюдая, и как только компания, довольная результатом своих селфи на телефонах, удаляется, Чонин тянет Чондэ за край развевающейся рубашки в сторону скульптур. Чондэ удивлённо вскидывает бровь, но послушно следует за Чонином, когда тот, обернувшись, с хитрой улыбкой спрашивает: - Ну что, сделаем сэлфи? Они устраиваются по очереди то рядом с маленьким принцем, то с лисом и фотографируются на телефон Чонина. - С тебя фото, - между весёлыми кадрами, успевает вставить Чондэ. - Не вопрос, - Чонин снова щелкает камерой и щекой прижимается к щеке Чондэ совсем уж откровенно. Щека Чонина горячая и немного шероховатая, но всё равно мягкая. Чондэ сам придвигается ближе и улыбается во все 32 зуба, а маленький принц явно ощущает себя на этой фотографии третьим лишним. Наконец, удовлетворившись результатом, и засунув телефон в задний карман джинсов, Чонин на мгновение замирает и устремляет взгляд на разноцветную россыпь домишек вдали, где местами уже начали загораться огоньки, пока сумрак потихоньку сгущается над долиной. - Я тут подумал. Ты читал «Маленького принца»? – повернувшись к Чондэ, и когда тот кивает, Чонин продолжает. – Я думаю, что ты напоминаешь мне лисёнка. - Это почему же? - Ну, ты немного пугливый, но говоришь порою интересные вещи. Чондэ выгибает бровь в удивлении. - А ты тогда получается принц? - он хитро прищурившись, устремляет взгляд на Чонина. - Учти, что что если приручишь, то будешь нести ответственность. - По рукам, - Чонин протягивает ладонь и пожимает руку Чондэ, после чего они оба прыскают от смеха, что немного разряжает обстановку. - Я есть хочу, - ноет Чондэ. – Интересно, тут есть, где перекусить что-нибудь существенное, а не бутербродик? - Я знаю одно место, но туда идти минут тридцать, - отвечает Чонин. - Тогда пошли скорее, я кита готов проглотить! - Ну, ничего себе у тебя замашки, меня не съешь по пути! – тыкает друга в бок Чонин локтем. Чондэ недовольно трёт бок. - Хочешь сказать, что ты не проголодался? - Проголодался, но тебя дразнить веселее, - на этот раз тычок под рёбра получает уже Чонин. И действительно, идти оказывается приличное расстояние, но никто из них не жалеет о потраченном времени. Небо уже полностью окрасилось чернильно-сливовыми разводами с песчаными вкраплениями звёзд. По пути туристов и посетителей всё меньше, все спешат на остановку, чтобы покинуть уютный район и дать его жителям отдохнуть. Чонин и Чондэ переговариваются полушепотом, чтобы не нарушать тишину по дороге ресторану. Ресторанчик оказывается на верхнем этаже многоэтажки, которую они видели с холма и которую так несуразно впихнули среди низких домиков, но зато её смотровая площадка с лихвой компенсирует все неудобства, которые она приносит району. Парни заказывают самгёпсаль и кимбап. От самгёпсаля Чондэ приходит в особый восторг, раскладывая тонкие кусочки мяса на жаровне и гипнотизируя их взглядом во время готовки. - Сто лет не ел самгёпсаль, - признаётся Чондэ, когда заворачивает прожаренный кусочек мяса в лист салата с рисом и соусом и засовывает в рот, прикрывая глаза от удовольствия. - В таком случае, буду приглашать тебя поесть его почаще, - смеётся Чонин и следует его примеру. Самгёпсаль и, правда, вкусный. - Знаешь, - Чонин немного медлит, пока прожевывает и думает, стоит ли ему это говорить, но затем решается. – Мне даже захотелось танцевать… когда я с тобой. Не знаю почему. Звучит, наверное, странно, да? - А ты умеешь? - Не просто умею, я занимался танцами профессионально десять лет, ещё с начальной школы. Но я больше не танцую, - Чонин грустнеет. - А почему? - Так сложились обстоятельства. Ты будешь ещё что-нибудь? – Чонин резко переводит тему. От Чондэ это не ускользает, но он предпочитает вести себя воспитанно и не настаивать, раз его собеседнику эта тема неприятна. - Ой, нет, я сейчас лопну, - стонет Чондэ, хватаясь за живот. - А говорил, что кита съешь! У нас ещё немного мяса осталось. - Я имел в виду небольшого кита. Даже скорее маленького. Чонин прищуривается. - Судя по тому, как ты ешь, кит сам тебя съест скорее. После ужина парни идут к остановке и ждут свои автобусы. Отсюда им в разные стороны, поэтому они решают, что первым уезжает тот, чей транспорт придёт раньше. Ожидают они не одни, так как с холмов спустились ещё посетители и туристы. Первому уехать повезло Чондэ. Они с Чонином пожимают руки на прощание, и Чондэ резво взбирается по ступенькам автобуса, а затем садится на свободное место. Всю дорогу он сжимает в руках небольшой бумажный пакет с рамкой. Это так странно. Внутри клокочет ураган мыслей, чувств и эмоций по имени Ким Чонин. Чондэ очень давно не было так тепло и уютно. Он хочет подольше сохранить в памяти этот вечер.