Призрак по соседству

      Антон опоздал. На добрых двадцать минут. Рикко смерил его недовольным взглядом, не предвещающим ничего хорошего, но напарник – Эрик – понимающе улыбнулся. Антон часто подменял немца, а тот, в свою очередь, прикрывал перед грозным боссом. Настоящий слаженный коллектив.              — Он сегодня не в духе, – шепотом поведал Лессер, когда Рикко скрылся в своем кабинете.              Шипулин уныло кивнул. Гросс в хорошем настроении мог спустить на тормозах некоторые косяки, вроде разбитых бокалов или легкого хамства клиентам, но если Рикко был зол, мог и уволить. Или повесить какой-нибудь штраф, а потом вычесть из аванса. Хорошо еще, что чаще босс настроен позитивно.              — У нас, кстати, новенький. Будет посудомойщиком.              — Ммм…              — Твой соотечественник.              — Ммм?              Антон, до этого натиравший пивные бокалы, заинтересованно уставился на Лессера. Он часто встречал соотечественников, русская диаспора в том же Берлине была широко представлена, однако в их баре Россию представлял только он. Перспектива говорить с кем-нибудь на родном языке звучала заманчиво.              — Он будет ближе к вечеру. Такой милый, само очарование. Наверное, поэтому Рикко и взял его – парень даже английского не знает.              Шипулин удивился, но промолчал. Его собеседование включало и английский, и стандартный набор фраз по-немецки, да и Рикко его взял скорее из-за физической силы и умения навалять – охранник как раз уволился, сильный парень в помещении был необходим. Может, дело в том, что новенькому предстояло работать только на кухне? Хотя, даже посудомойщикам Гросс спуску не давал. А тут такие поблажки!              Сколько бы Антон не спрашивал – Лессер больше ничего не знал. У него, как и у Шипулина, были вопросы, но не боссу же их задавать. Пришлось строить теории в ожидании новичка.              Посетителей практически не было, и Антона это как никогда прежде удручало. Вместе с бездельем в голову лезли мысли о странностях в новой квартире, и что с этим делать, россиянин не знал. А вдруг это какой-нибудь разбушевавшийся домовой? Или… все остальные «или» Антон предпочел не рассматривать. Домовой звучало более приемлемо, даже по-доброму как-то. Словно из детских русских сказок. Единственное, что Антон помнил об этих существах – они любят чистоту в доме, чтобы к ним относились уважительно. А, ну еще, кажется, что задобрить домового можно миской молока. Шипулин решил сегодня же этим и заняться.              Ближе к вечеру стало оживленнее. Сегодня играла «Бавария», а таким играм обычно сопутствовал аншлаг, даже если в оппонентах шел какой-нибудь аутсайдер. Компания поклонников мюнхенского клуба расположилась за несколькими столиками ближе к выходу, и обсуживать их выпало Эрику. Антон остался работать за стойкой в качестве бармена.              До работы в спорт-баре Шипулин не являлся поклонником футбола. Максимум, мог с пацанами во дворе мяч погонять, но чтобы смотреть трансляции? Нет. Да и сборная России не внушала особо трепетных чувств, как и РФПЛ в целом. Сейчас же он не просто знал лидеров и лучших бомбардиров Бундеслиги, но заодно и всех ведущих европейских чемпионатов. Работа обязывала, как говорится. Рикко всецело поощрял стремление работников быть в курсе дела, но, видимо, не сегодня.              — Антон!              Шипулин вздрогнул и едва не разлил пиво, когда услышал позади себя оклик босса. Прикинув в уме, что ничем, кроме опоздания, разозлить Гросса не мог, россиянин натянул на себя невинный вид и развернулся:              — Да?              — Это Евгений, – точно, рядом с Рикко стоял невысокий парень с большими ярко-голубыми глазами. – Покажешь ему тут все, введешь в курс дела.              — А бар?              — Я сменю тебя. Покажешь и свободен на сегодня.              Антон, не веря в свою удачу, сдержанно кивнул. Так ему предстояло работать до двух ночи, а сейчас всего-то восемь вечера! За полчаса управится с экскурсией, в худшем случае.               Улыбнувшись соотечественнику, Шипулин стянул с себя фартук с бейджиком и отдал боссу. Эрик тоскливо наблюдал за этой сценой со стороны, и Антон искренне посочувствовал напарнику. Сам бы он не хотел трудиться бок о бок с Гроссом.              — Значит, Женя? Я Антон, – по-русски протянул Шипулин, наслаждаясь звуками родной речи. – Идем.              Евгений молчаливо следовал за Антоном, запоминая информацию, лишь изредка задавая вопросы. Как Рикко и говорил, по-английски Гараничев почти не изъяснялся и жутко этого стеснялся. Что привело мужчину в Германию, он не рассказал, и Антон не стал спрашивать. Пока что, хотя любопытство буквально снедало.               — Так, записал мой номер? Звони, если что. А еще можешь обращаться к Эрику, да вообще к любому. Ребята тут хорошие, коллектив у нас дружный.              — Спасибо, – искренне поблагодарил Евгений. – Надеюсь, проработаю достаточно, чтобы в полной мере оценить слаженность.              — Даже меня еще не уволили, – хмыкнул Шипулин. – Хотя Рикко постоянно обещает.              — Вселяет оптимизм, – засмеялся Женя.              Мужчины поболтали еще немного, пока Гросс не прогнал Антона отдыхать, обещая внеплановую смену. Жене же немец только улыбнулся, снова ставя Шипулина в тупик своим поступком.              

***

      Купив молока для домового, а себе пиццы с пивом, Антон не спеша брел домой, наслаждаясь вечерней прохладой. Давно он не позволял себе такие прогулки. Мелькнула даже мысль написать Тарьею, вытащить его на свежий воздух, но Антон быстро эту идею отмел. В последнее время все их совместные вечера так или иначе сводились к сексу, даже если начиналось все с игры в приставку. Шипулин не сомневался, что и обычная прогулка завершилась бы схожим сценарием. Если бы Тарьей согласился еще прийти к нему в гости, разумеется. Порой Антону казалось, что они не просто друзья, а состоят в отношениях, пусть и странных, но отношениях. Далеко не все парочки проводят столько времени вместе. Невольно задумаешься.              Побродив еще пару минут по двору, Антон растратил всякое романтическое настроение и уныло поплелся домой есть свою пиццу в одиночестве. Приближаясь ко второму этажу, россиянин услышал чью-то ругань, а дойдя до своего этажа, увидел и воочию: его сосед Симон ссорился с каким-то высоким брюнетом, и по их красным и злым лицам Антон предположил, что конфликт достиг точки кипения.              — Проваливай к себе!              — Ты не прав! Ты должен выразить свою позицию!              — Да иди ты к черту! Я никому ничего не должен, а уж тебе – особенно!              Мужчины даже не заметили его появления, продолжая свой разговор на повышенных тонах. Казалось, еще чуть-чуть и спорщики начнут доказывать свою позицию кулаками. Антон кашлянул, привлекая внимание. Впрочем, безуспешно.              — Э, ребят? – громко и по-английски встрял Шипулин, подходя ближе. Мужчины кричали друг на друга именно на языке Байрона и Шекспира, так что россиянин решил не выделяться. У брюнета определенно чувствовался акцент, может, он и немецкого не знает.              — О, Антон! – Симон как-то облегченно улыбнулся. – Рад тебя видеть!              — Ага, взаимно. А вы тут?..              — Это Мартен. Живет наверху. И уже уходит. А это Антон, новый жилец 315 квартиры.              — Приятно познакомиться, Антон, – Мартен улыбнулся россиянину, однако уходить не спешил.              — Какие планы на вечер? – игнорируя брюнета, поинтересовался немец у Шипулина.              Антон молча потряс пиццей. Ситуация была неловкой, и как выпутаться из нее, россиянин не знал. Решил все Симон:              — Наверняка уже остыла. У меня есть микроволновка. Зайдешь? Поболтаем. Могу чаем угостить.              — Если ты не занят, почему нет?              — Вот и здорово! Проходи, – немец посторонился, пропуская Шипулина в свое жилище. – Пока, Мартен.              Антон не успел попрощаться: Симон захлопнул дверь буквально перед носом незадачливого брюнета.              — Извини за это, – прошептал сосед. – Бесит меня жутко. Ты буквально спас меня своим приходом!              Квартира Симона размерами не уступала антоновой, однако выглядела более обжитой. Кровать, стол с компьютером, телевизор на стене, комнатные растения даже присутствовали. Но взгляд Антона зацепился за горы книг, которые, казалось, были повсюду. Взяв первую попавшуюся, россиянин с удивлением понял, что это справочник по медицине.              — Учусь в меде, – смущенно пояснил Симон. – С детства мечтал стать спортивным врачом.              — Это классно, – искренне ответил Антон, положив книгу на место. – Просто спортсменов лечить или что-то более определенное?              — Пока рано предполагать, но я бы хотел работать в каком-нибудь футбольном клубе.              — Думаю, что клуб ты давно выбрал, – по-доброму усмехнулся Антон. Симон слегка покраснел.              — Да, ты прав. «Бавария». С детства болею за них.              — Амбициозно. Но знаешь, – Шипулин обвел взглядом книги. – Такое рвение обязательно будет вознаграждено.              — Я уж точно сделаю все для этого, – Симон засмеялся. – Так что, чай?              — Ну, чай – это хорошо. А у меня тут пиво. М?              — Я уж думал, не предложишь!              Симон усадил гостя на кровать, пока сам разогревал пиццу и охлаждал пиво. Антон продолжал осматриваться, подмечая фотографии в рамках, постер «Баварии» - и как он сразу не обратил внимания? – игровую приставку. Типичная квартира молодого человека.              — А что у вас с этим… Мартеном? – как бы невзначай поинтересовался Шипулин, когда немец выглянул с кухни. Симон задумчиво нахмурил брови.              — Ох. Жуткий тип этот Фуркад. Он, ну знаешь, активист и постоянно пытается затащить на какой-нибудь митинг или демонстрацию, причем отказов слышать не желает.              — Митинг? – Антон слабо представлял зазывание на демонстрацию. Ему казалось, что в Европе с этим проблем нет: только свистни – и возмущенные тут же с плакатами набегут. То ли дело в России: за две недели зарегистрируй, а потом власти и правоохранительные органы сделают все, чтобы акция не состоялась.              — Ага. Какие-нибудь демонстрации за права геев.              Антон подавился. Этого он меньше всего ожидал услышать. Симон, не замечая его реакции, продолжил:              — Я не против ЛГБТ, ничего подобного. Просто... ну не знаю, не вижу смысла в большинстве этих акций. Но попробуй докажи это Фуркаду! «Это твой долг, Симон! Мы – одна большая семья, должны стоять друг за друга стеной!».              Немец весьма удачно спародировал акцент Мартена, видимо, не впервой. Антон весело хмыкнул. Сразу вспомнилась школа, когда староста класса всевозможными уловками и угрозами пыталась затащить на общественные работы. Похожая ситуация, очень.              — Погоди, он еще и до тебя доберется. Если не ЛГБТ-митинг, то какая-нибудь акция по защите животных. Или таяние ледников. Волонтерство, наконец.              — Да он маньяк какой-то, – ужаснулся россиянин.              Симон засмеялся, передавая соседу пиво. От запаха пиццы живот непроизвольно заурчал, и Антон сглотнул слюну. На работе он успел только перекусить.              — Не без этого. Ладно, хватит о нем. Как тебе новое жилище? Кстати, за знакомство?              Антон сделал глоток, размышляя. Хотелось вывалить все как на духу, пожаловаться на аномальную хрень, но делать этого мужчина не стал. Как бы он выглядел в глазах Симона? Очередным сумасшедшим, вроде этого Фуркада?              — Все нормально. Привыкаю.              Симон кивнул, но выглядел слегка удивленным его ответом. Он даже открыл рот, словно хотел возразить, но тут же закрыл, передумав. А после сменил тему, чему Шипулин был несказанно рад.              Посиделки затянулись до ночи. Немец даже предлагал Антону раскладушку поставить, когда заметил, что сосед засыпает, но россиянин отказался. Тут всего-то метр до своего дивана дойти.              В квартире была тишина, ничего не сломано и не горело. Антон, зевая, дошел до кухни, налил молоко в тару и оставил там же. Надо было что-то сказать, толкнуть убедительную речь для домового, но в сонную голову Шипулина пришло только:              — Ну, это. Давай дружить?              А в ответ лишь тишина. Выждав пару секунд, не зная толком, что должно последовать, Антон смирился. Может, домовой обдумывает его предложение? Оповестит как-нибудь.              

***

      Спал Антон без задних ног и даже без сновидений. Его смена наступит только вечером, так что даже будильник он себе не ставил. Зато выспался. Открыв глаз, первым делом Шипулин удостоверился, что шторки задернуты, как и накануне. Да и на взгляд, все как надо. Сработало?              Но прошлепав на кухню, Антон похолодел. Молоко в таре отсутствовало, зато на полу красовалась красноречивая надпись: «ИДИОТ!». По-русски.