Странная

      И сколько, интересно, эта девушка собирается его игнорировать и избегать? Она должна знать, что Дориан Павус не сдаётся так легко, если что-то решил. Дориан поставил себе задачу выяснить, что вообще происходит, почему она не обращает внимания на поведение её матери и так далее. Сначала девушка его просто игнорировала, а теперь даже старается уходить куда-нибудь, как только ей на глаза попадается маг. Ну что ж, посмотрим, кто сдастся первым. Он может так и всю ночь.       В библиотеке, как и в собственных апартаментах, девушки не было, поэтому Дориану пришлось её искать. В том месте, где альтус застукал неприятную сцену, её не было. В подвале тоже. Куда она могла пойти? Она же все время только читает. Если нет, то…       Догадка быстро возникла в голове, поэтому мужчина поспешил во двор. Его мысли оправдались: Лина тренировалась на манекенах, распугивая тех немногих зевак, которые ещё были на улице. В прошлый раз одно из её заклинаний попало по прохожему рядом, чем добавила новой работы медикам, и к тому же даже не извинилась. Поэтому, уже наученные, никто к ней не подходит… вообще. Но Дориан может рискнуть. Он ведь маг как-никак, и сильный к тому же, уж защититься он сможет.       «Наверное», — подумал альтус, как только возле него проскользнула молния. Убить, что ли, решила? Она может, особенно сейчас.       — Что разучиваешь? — спросил Павус, как только смог подойди на более-менее безопасное расстояние. Ну вот, уже достижение: наконец на лице Лины стали появляются хоть какие-то эмоции, даже если это и угрюмость.       Лина не спешила с ответом, предпочитая все своё внимание отдать бедному манекену, который, казалось, чуть-чуть и совсем развалится. Между прочим, довольно интересное заклинание. Раньше Дориан не думал, что Инквизитор действительно будет так усердно что-то учить. Обычно её тренировки проходили быстро и без особого энтузиазма. Неужели это из-за того, что все те заклинания были простыми, в отличие от этого?       — Посмотри только, какая сегодня чудесная погода, какая луна, — вздохнул полной грудью Дориан. — А ты вместо того, чтобы наслаждаться ею, тратишь своё время на тренировку. Ты знала? Даже леди Инквизитору нужно отдыхать.       И снова тишина. И снова Лина лишь нахмурила брови, продолжая читать заклинание. А это становится даже забавным. Может быть и неплохо вот так проводить своё время.       — Ты же понимаешь, что я никогда от тебя не отстану? — усмехнувшись, спросил мужчина.       Да! Наконец-то она на него посмотрела. Это уже хороший знак. За эти дни Дориан уже успел немного подучить поведение Лины, поэтому точно уверен, что смог добиться её внимания.       — Чего ты хочешь от меня? — заговорила девушка.       — Ты знаешь, — ответил мужчина, скрестив руки на груди.       Тяжело вздохнув, Лина запустила руку себе в волосы. Судя по её нахмуренным бровям, она явно что-то раздумывает, причём очень сильно. Придумывает способы, как избавиться от приставучего альтуса? Дориан даже не удивится, если всё так и есть.       — За мной, — наконец открыла глаза девушка, расслабив руки. Ещё раз взглянув на манекен, Лина пошла вперёд, не оборачиваясь.       Можно ли Дориану уже считать это своей победой? Неужели все его труды того стоили, и наконец-то он сможет узнать всё, что его интересует? Он почему-то уверен, что ему нужно знать. Возможно, тогда у него получится вернуть Инквизитора, кто знает. А даже если и так, это всё не из простого любопытства. Она дорогой для него человек, поэтому естественно, что ему не понравилась та картина с её матерью.       Сразу, как только Дориан прошёл в комнату Инквизитора, девушка закрыла за ним дверь. Подозрительная какая. Зато ему же лучше, теперь не сбежит. Поднявшись наверх, Дориан стал осматриваться. Вроде за эти дни ничего не изменилось, кроме той огромной кипы книг у рабочего стола. А ещё, кажется, здесь стало жутко холодно. Насколько маг знал, Инквизитор, почти никогда не закрывала двери балкона, поэтому всегда удивлялся, что, несмотря на это и то, что они находились высоко в горах, у неё в апартаментах было относительно тепло. Но сейчас казалось, будто он стоит по колено в сугробе и без обуви.       — Хорошо, я отвечу на твои вопросы, — заговорила Лина, как только села за рабочий стол. И все? А как же: «Располагайся. Или, добро пожаловать?» Сейчас девушка перед ним была такой же холодной, как и эта комната. — Даже почти на все, — продолжила она. — Но есть пара условий.       — Каких? — спросил маг, решив присесть на диван.       — После каждого своего ответа я буду также задавать тебе по одному вопросу.       — Зачем? — удивился альтус. — Я мог бы и так ответить в любое время на всё, что тебя интересует.       — К тому времени мне будет уже всё равно, — пожала плечами Лина. — Можешь считать это специфической игрой.       А это что-то новенькое. Лина не была похожа на человека, который любит играть. Причём вообще. И почему ему кажется, что во всем этом есть скрытый смысл? Только не говорите, что таким образом она пытается не уснуть.       — Ладно, — согласился мужчина. — Какие ещё условия?       — Если я посчитаю, что тебе не нужно знать определённые ответы, я откажусь на них отвечать, — невозмутимо продолжила девушка. — Но не волнуйся, вряд ли такое произойдёт.       — Поверю на слово.       Ну, наполовину он не соврал. Единственная надежда, что она не станет отказываться от каждого вопроса, а потом просто заставит уйти. Если она начала игру, может этим она хотела сказать ему, что не станет так быстро увиливать? Неужели они нормально поговорят за столь долгое время?       — И последнее: никто другой не должен знать то, что я тебе расскажу, — эти слова хоть и прозвучали как обычно холодно, но Дориан точно уверен, что слышал намёк на угрозу. — Если я узнаю, что ты хоть кому-то рассказал, ты потеряешь последнюю ниточку в дружбе с Инквизитором.       А вот и угроза. И правда, стало легче читать Лину, что уже радовало.       — Неужели ты мне не доверяешь? — усмехнулся Дориан.       — Я никому не доверяю.       А это было обидно. Эти слова будто клинки вонзились прямо в сердце. А ведь казалось, что они действительно поладили с Линой.       — Хорошо, — ответил Павус, после раздумий.       — Тогда можешь начинать, — прислонившись спиной к стенке стула, девушка взяла в руки книгу со стола. Книга была немного грязной и старой, и, кажется, такого переплёта Дориан ещё не видел в библиотеке, а значит, что её она взяла не оттуда. Опять одолжила у Соласа?       Так, ещё немного и он совершенно забудет, зачем сюда пришёл. Только не говорите, что так она хотела его отвлечь. Неужели настолько не хочет отвечать? Или просто как обычно, «чтобы не терять время» она решила заодно и прочесть что-нибудь.       — Что с тобой происходит? — наконец задал свой первый вопрос альтус. Он некоторое время размышлял, что именно хочет узнать первым, ведь вопросов было так много. Но, пожалуй, именно это было важнее. Не только ему, но и советникам, соратникам, а также всему Скайхолду. Жаль только, что он никому не сможет ответить. Было бы, не будь он эгоистом.       — Конкретнее.       — Ты изменилась, — продолжил мужчина. — Не так: ты в который раз меняешься. Что происходит? Инквизитор, которого я знаю, никогда бы не отправила человека на казнь. Вы будто разные люди. Так твой брат не соврал? Ты и правда… больна?       — Я уже отвечала тебе когда-то: я не больна, — судя по небольшому раздражению в голосе, повторяться Лина явно не любит. Подняв взгляд на Дориана, девушка отложила книгу. — Для примера могу рассказать тебе одну историю. Однажды к нам в Круг попала маленькая девочка. Мы ничего о ней не знали, кроме того, что её отдал к нам собственный отец. Конечно же девочка была травмирована этим. Но всё равно она была добрым и чутким ребёнком. За всё время у неё ни разу не было с кем-нибудь конфликтов. Даже некоторым храмовникам она казалась милой. Но потом в Круге стали происходить некоторые события — убийства. Естественно все подумали на неё, ведь именно с её приходом это и началось. Одно я могу сказать тебе точно: если маги и храмовники вместе хотят что-то узнать, они пойдут на все способы добиться своего. Скажу честно, я принимала в допросе одну из ведущих ролей: приготовила одну сыворотку, которая очень хорошо умела развязывать чужие языки и вынимать все их секреты.       — К чему всё это?       То, что у Инквизитора был некий дар в варении зелий, знали все. Теперь же можно точно сказать, что это никакой не дар, если девушка занималась этим уже давно. И к тому же, Дориан не мог понять, зачем Лина стала рассказывать историю про убийства, когда он просто спросил про её болезнь. Пытается запутать? Или просто увиливает от ответа? Если эта игра сразу вела на его проигрыш, смысл было начинать?       — Попрошу меня не перебивать, — строго попросила Лина, после чего продолжила. — Даже сыворотка не помогла, девочка отрицала свою вину. Она бы никогда в жизни не смогла сделать что-нибудь такое. Она правда была слаба, даже я это знала. Время шло, убийства продолжались, а виновного так и продолжали искать. К девочке стали относиться с большим подозрением, старались не оставаться с ней наедине, ведь многие не верили, что моя сыворотка сработала как надо. Меня, конечно, часто оскорбляли и мне было все равно, но я не могла закрыть глаза на то, что они не доверяют моей работе.       — Ты решила лично найти убийцу, — догадался альтус.       — Я нашла убийцу. Ею оказалась та самая девочка. В какой-то момент я поверила, что могла ошибиться с сывороткой или с каким-нибудь компонентом, когда её готовила. Но правда была более интересной. Хоть это и была та девочка, формально это и не была она. Девочка была и виновной, и невиновной одновременно. Ответь теперь ты на вопрос: как? Как такое возможно?       — Уже настала моя очередь? — очаровательно улыбнулся мужчина. — Я ещё не получил ответ на свой вопрос.       — Ответь сейчас и после сможешь сразу задать следующий.       И их игра стала викториной. Загадка была неплохой. Девочка была убийцей, но в то же время и не убийцей. Может Лина имеет в виду одержимость? Она же маг, а значит, что это более правдоподобный ответ. Если девочка дала войти в своё тело, то виновным считается уже демон внутри. Хотя это было бы слишком просто. Да и к тому же, уже впустив в себя демона, она стала виновной, разве нет? Тогда как ещё можно посчитать её невиновной? Может, если она делала это бессознательно. То есть…       — Она не знала, что совершала те преступления.       — Верно, — качнула головой Лина, — но и не верно. Какое-то время я тоже так думала. Но как я уже говорила, правда была куда интереснее. Девочка — вот кто действительно была больна. У неё было банальное раздвоение личности. Да, она была милой и доброй, но это не значит, что не было тех, кто так или иначе причинял ей боль. И именно в такие моменты и выступало её второе «Я». Вторая избавлялась от всех недругов, а потом уходила. Девочка не могла знать или помнить, что творит другая. Поэтому я снова повторюсь: я не больна. Я помню абсолютно всё. Я осознаю абсолютно все свои действия и слова.       — Хочешь сказать, что ты делаешь всё это намеренно?       — Да, — ответила Лина, после чего снова притянула книгу к себе.       — Тогда что всё это? Как ты можешь так делать? У тебя выходит это слишком хорошо.       — Это уже другой вопрос, — подняв руку, девушку пальцами показала цифру два. — Маска, — коротко ответила она. — Это просто маска, которую мне пришлось создать, чтобы выжить в том месте, где не гнушаются пытать маленьких детей, только из-за того, что они маги.       Это было логичным. Он слышал раньше, что некоторые рабы надевали на себя маски, когда им становилось совсем невмоготу. Некоторые тевинтерцы не придерживаются его взглядов или, точнее сказать, что это Дориан не придерживается их взглядов, и многие плохо обращаются со своими рабами. Также иногда делают аристократы на балу или актёры. Но зачем это понадобилось Инквизитору?       — Мы не в Круге Магов. Зачем снова надевать эту…       — Моя очередь задавать вопросы, — перебила девушка мага. Снова отложив книгу, девушка пристально посмотрела в его глаза. — О чём именно тебя расспрашивал Максвелл?       — В основном, о тебе, — тут же ответил Дориан. Это было легко. — Его интересовала твоя жизнь в Убежище, а также в Скайхолде. Что ты делала, с кем общалась. Даже: «когда тебя успели научить танцевать».       — Значит, он там был, — положив палец на подбородок, задумалась Лина. — Это всё?       — Пожалуй, — также немного задумался маг, — ещё его интересовало пребывание Тревора в Скайхолде.       — Что за?.. — запнувшись на полуслове, девушка тяжело вздохнула. — Только этого мне не хватало, — прошептала она. Дориан сидел не так близко, и поэтому не мог с уверенностью сказать, что именно тогда произнесла Лина.– Следующий вопрос.       — Вопрос тот же: зачем ты здесь одела свою «маску»? Это как-то связано с твоей матерью?       — Напрямую, — ответила она, притянув книгу и перелистнув одну страницу вперёд. Она и правда умудряется читать и разговаривать с ним, слыша и задумываясь над каждым словом.       — А можно конкретнее? — уже была очередь альтуса это говорить. Он знает, что обычно Лина любит сокращать диалог, но раз недавно она смогла рассказать целую историю из жизни Круга, значит и теперь сможет.       — Ты сам видел, какая она, — все же ответила она. — Если я не буду надевать эту маску всякий раз, когда она рядом, боюсь, будут плохие последствия. Буду честной, у меня это уже много лет как получается само по себе. Мой черед. Что ты думаешь о Максвелле?       — Неужели проверяешь меня? — задорно улыбнулся Дориан. Она сомневается после того случая с другим её братом? — Может, он и симпатичный, но, боюсь, не в моем вкусе.       — А кто тогда в твоём? — казалось, девушка спросила скорее на автомате, чем её действительно это интересовало.       — Эй, не думаешь, что уже мой черед? — скрестил руки на груди Дориан.       — Справедливо, — качнула головой девушка.       — Почему твоя мать так к тебе относится?       На этот раз ему было не до веселья. После той картины он всё ещё не выкинул из головы образ разгневанной Вильгельмины. То, как она ведёт себя рядом с дочерью и когда есть кто-то посторонний, очень отличается. И так похожи на поведение Эвелины.       — Ты и сам всё слышал, — ответила девушка, закрыв глаза. — По той же причине, по которой она отдала меня в Круг Магов.       — Твой дар.       — Для матушки было ударом в самое сердце и по её самолюбию, конечно же, узнать, что её дочь — маг. Ты не знаешь мою семью. Тревельяны всегда были крайне набожными и уважаемыми в своих кругах. Моя семья «на короткой ноге» почти со всеми жрецами Оствика, а десяток двоюродных сестёр служит в Церкви. Максвелл тоже должен был, но, видимо, что-то пошло не так после начала войны магов с храмовниками, — полностью откинувшись на спинку стула, девушка подняла голову вверх, но так и не открыла глаза. — Когда я была ещё ребёнком, до того, как во мне пробудилась магия, матушка была всегда добра ко мне. Она была такой, какой вы все её видите каждый день: мягкой и тихой. Она до глубины души любила музыку и даже пыталась научить меня петь. Но, после того дня, она сошла с ума. Всю свою жизнь она гордилась тем, что в её крови, в её семье нет магии, что, узнав обратное, просто не выдержала. Даже Максвелла можно понять. Так как я его сестра-близнец, матушка уверена, что в его крови магия тоже есть, поэтому Максвелл отчасти также страдает, ведь ему всегда было важно мнение матушки.       — Тогда понятно, почему он тебя недолюбливает.       Хоть он и называет её сестрёнкой и даже интересуется её жизнью, все равно его действия напоминают ненависть. Скорее всего он ненавидит сестру так же, как та ненавидит свою мать. Неужели нет хоть одной нормальной семьи? Не то время? Не те страны? На его родине если рождается такой сильный и искусным маг, коим является Эвелина, для семьи это была бы честь. Она просто родилась не в той семье.       — Как много вы успели пообщаться с матушкой? — задала очередной вопрос Лина, вернувшись к книге.       — Немного, — ответил Дориан, даже не задумываясь. — В тот день, когда ты всё видела, это был первый и единственный раз. А, и, пожалуй, недавно, что тоже было при тебе.       Теперь Дориану кажется справедливым тот взгляд от Лины, когда она заметила, как они мило разговаривают. О чём она подумала в тот момент? Почему, кроме ненависти во взгляде, он увидел толику разочарования? «Вы похожи только внешне». С кем? Почему она была не прочь с ним разговаривать только из-за того, что думала, что Дориан похож на кого-то? А когда поняла, что это не так, стала холодна к нему. Что для неё значит этот кто-то?       Нет, конечно, сейчас его очередь, но не этот вопрос нужно задавать. Ему должно быть все равно. Если у Лины был такой же хороший друг, значит её дни в Круге не были такими ужасными, правильно? Не время об этом думать. Есть ещё кое-что, о чём хочется узнать.       — Кто такая Айви? — стоило Павусу назвать это имя, как взгляд девушки был полностью направлен на него. — Она твоя сестра? Ты правда её убила?       — Многовато вопросов за один раз, — протянула девушка, — но ладно. Виолетта Аврора Тревельян Бернар — старшая дочь банна Тревельяна. Имя Айви она получила на балу герцога, когда тот не смог полностью выговорить её полное имя. Айви… копия своей матери. Хорошие манеры, грация, гордость аристократии и звезда всех балов, на которых присутствовала. Но на самом деле была ещё той стервой, даже на моем фоне. Ей ничего не стоило приказать избить слугу до полусмерти только из-за того, что та подала туфли не того цвета. Мне стоило давно от неё избавиться, — интонация в голосе была пропитана в этот момент даже большей ненавистью, чем когда она говорила о матери, — до того, как она все испортит…       — Испортит что? — поинтересовался Дориан.       — Отказываюсь отвечать, — тут же ответила девушка.       — Что? — удивился он. — Почему?       — Это ни в коем разе не относится к теперешней ситуации, поэтому тебе нет нужды знать ответ. Это прошлое, которое больше не повторится.       Снова этот взгляд. Вроде она смотрит на него, но в глазах будто отражается совершенно другой человек. Так же было, когда они говорили о «похожем» человеке. Её сестра что-то с ним сделала. Поэтому Лина её так ненавидит и даже убила? А может быть у неё просто накипело? Если Айви действительно была такой же, как о ней рассказывала сестра, то можно предположить, что та к ней относилась не лучше, чем собственная мать, если не хуже.       Можно ли считать, что для Эвелины было лучшим решением, когда её отдали в Круг? Там она смогла найти друга, хоть, как она и говорила, её многие недолюбливали в этом месте. Но не вся её семья так плоха. Даже если говорить о том же Треворе. Как только он появился, хоть Эвелина и избегала его, он не испытывал плохих чувств к сестре. Даже напился, когда узнал, что той разбили сердце. Может ли быть такое, что раньше он был, как и другие, но потом просто почувствовал вину и захотел её искупить? Варрик сказал, что это его друг из Киркволла, а значит с семьёй он уже давно не общался, правильно? Он сбежал? Или просто служил в тамошней церкви? Почему он не задавал эти вопросы Варрику? Тот хоть сразу ответит, без всяких игр.       — Я не могу понять твоё отношение с Тревором. К другим с семьи более чем понятно, но почему ты избегаешь Тревора? По сравнению с Максвеллом или твоей матерью, он по крайней мере ничего не сделал и не сказал. Да и судя по твоему поведению, можно сказать, что ненависти к нему ты не питаешь.       Это не было прямым вопросом, и ответа как такового он не ждал. Скорее, он спросил, потому что думал об этом. И если Лина решит ответить вне своей очереди, будет вполне неплохо. Если что, он все равно потом может выпить в таверне с Варриком, любителем что-нибудь порассказать.       — Что ты думаешь о Треворе?       Её вопрос был неожиданным. Не тем, что она решила соблюдать очередь, а тем, каким именно был вопрос. Она знала о их бурной ночи и чем это закончилось, поэтому он должен был уже быть готовым к тому, что рано или поздно её подруга поинтересуется его отношением к собственному брату. Удивительно было, что она интересовалась именно сейчас.       — Ну, он неплохой человек, как мне показалось. В начале, конечно, он мне не понравился, даже наоборот, но и ты должна меня понять. Я прихожу к тебе, а там голый мужик, который ещё говорит, что ты просила никому не рассказывать, куда пропала. Естественно, я буду волноваться. Я должен был догадаться, что ты предложишь брату свои апартаменты. Но в свою защиту скажу, что тогда я ещё не знал таких деталей. У меня не было времени его рассматривать.       Именно поэтому он и не заметил, что в принципе они с сестрой были действительно похожи. Даже больше, чем Эвелина с Максвеллом. Раз на то пошло, то Дориан точно мог бы сказать, что это Тревор брат-близнец, а не Максвелл. У них даже черты лиц не одинаковы. Раз Максвелл больше похож на мать, значит, Эвелина в отца?       — Не то. Что ты думаешь о нём после той ночи.       — Я отказываюсь отвечать. Это личное, дорогуша.       Нельзя отвечать. Эвелина его очень дорогой друг. Что произойдёт, если та узнает всё? Ничего хорошего. Не может же его интуиция обманывать. А ведь, казалось бы, что такого.       — Извини, забыла упомянуть, что отказываться могу только я. Если ты не ответишь на мой вопрос, то мне придётся прервать игру, и вряд ли ты сможешь вынудить меня тебе открыться ещё раз. Я не собираюсь и дальше тратить своё время впустую.       — Не честно с твоей стороны как-то, — усмехнулся маг. Нельзя было терять такой шанс. Инквизитор почти никогда о себе не рассказывает, все время переводит всё в шутку или просто уходит. Теперь, когда он смог разговорить, казалось, самую неразговорчивую девушку, он мог провалиться только из-за того, что боится говорить о её брате. Возможно, ничего не произойдёт критичного. — Я… сам не уверен. Это была всего одна ночь и не более. К тому же, после этого я больше его не видел. Но даже так, я не могу забыть о ней почему-то.       Говорить о её участии в его воспоминаниях нельзя, иначе она точно решит, что и он начинает сходить с ума. Или ещё чего себе надумает. Он не хочет ранить подругу отказом, тем более, что такое чуть было не произошло практически в самом начале. Ему и так повезло, что Инквизитор не успела что-нибудь к нему почувствовать, иначе вряд ли бы у них получилась такая крепкая дружба.       Тяжело вздохнув, девушка опять запустила руку в волосы. Сегодня Лина сделала низкий пучок, из которого уже порядком вылезло прядок. Ещё пару таких действий, и вся причёска развалится.       — Надеюсь, что кроме меня ты никому не говорил об этом? — серьёзно спросила Лина.       — Милочка, я и тебе рассказал-то не с особым энтузиазмом, — усмехнулся Дориан. Да, вышло как-то все очень легко. Неужели она волнуется о брате? Значит, Лина действительно не ненавидит Тревора. Это хорошо. Так, стоп. Почему ему стало легче, думая так? Но, может, зря он заставляет себя не думать? Вдруг Инквизитор будет вовсе не против?       — У тебя есть ещё вопросы, или мы закончили? — спросила девушка.       Да, пауза как-то затянулась. Задумавшись, Дориан чуть было снова не забыл о происходящем. И почему Тревор всегда переворачивает его мысли вверх дном? Наверное, если он снова наведается в Скайхолд, можно будет выпить с ним в таверне.       А что касается вопросов, то они ещё не закончились. Он уже слышал не единожды, что Эвелина не больна, но после увиденного трудно в это поверить. Как бы гадко это не звучало в его голове, но Максвеллу почему-то верится больше.       — Я все никак не могу понять некоторое расхождение. Если ты говоришь, что это просто маски, то почему многое у вас расходится? Например, Инквизитор сказала, что не умеет играть на виоле, но ты сама неплохо так играла. Да и заклятия. Насколько я знаю, ты использовала то, чего не знала ещё Вестница в своё время.       — Что вы знаете о Эвелине Тревельян? — спросив это, Лина снова посмотрела в его глаза, сложив руки у подбородка. — Судя по тому, что я нашла у Лелианы — не так уж и много, — достав из тумбочки лист бумаги, девушка стала зачитывать. — «Родилась в знатном семействе Тревельян в городе Оствике, что в Вольной Марке. Эвелине прочили роскошную жизнь, однако, из-за проявившихся в юном возрасте магических способностей, её пришлось отдать в оствикский Круг Магов. Там, под защитой, но в неволе, Эвелина осваивала магическую науку, отрезанная от мира, и провела бы в Круге весь остаток жизни, не подними маги мятеж против церковных правил. Нравилось ей то или нет — пришлось сражаться за собственную жизнь с храмовниками, развязавшими охоту на всех «свободных» магов. Позже она примкнула к делегации магов, направлявшейся на церковный конклав в надежде договориться о мире с храмовниками. Бла-бла. После чудовищного взрыва, уничтожившего Храм Священного праха и прорвавшего Брешь в Завесе, единственным выжившим оказалась младший ребёнок банна Тревельяна». Чем это закончилось, ты уже знаешь. Первым, что я помнила, была тюрьма. Мне показали дыру в небе, а в моей руке была её «возможная причина». Стоило мне только немного выйти за пределы тюрьмы, как на нас напали демоны. Мне пришлось отбиваться, защищая собственную жизнь, а на деле только напугала Искательницу. Что бы ты сделал в подобной ситуации? Конечно же я сказала, что могу использовать только два заклинания. Тебе это не показалось странным? Девушка, что почти всю свою жизнь провела в круге, знала от силы всего два заклинания. Думаешь, Круг Магов — это обычный «кружок», где собирается народ с похожим хобби? Кроме тюрьмы у него есть ещё одна функция — учебное заведение. Каждый день потом мне приходилось учиться тому, что я уже давно знала.       Это объясняет, почему у неё всегда было скучающее лицо. Это, пожалуй, многое объясняет. Она не врёт? Не пытается от него избавиться, а говорит правду? Если бы так долго не скрывала, то сейчас альтус и не стал бы сомневаться в её словах, так что сама виновата. И он тоже дурак. Может их Круги и отличаются, но есть одно общее — это школа. Глядя на то, как Лина все время занимается или тренируется, он должен был давно что-то заподозрить. Но его это просто не волновало. Почему с каждым разом эта женщина создаёт в себе все больше и больше загадок, стоит ему только подумать, что уже всё знает?       — А по поводу виолы, — положив лист обратно, девушка со всей силой закрыла тумбочку, — если бы не один, такой же настырный, как и ты, человек, я бы и не взяла никогда этот инструмент в руки. Но Круг не место для веселья. Поэтому, узнай кто, что Инквизитор умеет неплохо играть на виоле, появились бы лишние вопросы. Прямо, как сейчас, — с каждым словом девушка все чаще моргала, словно вот-вот уснёт. Нахмурившись, Лина стала разминать пальцами глаза и пару раз хлопнула по щекам. Она сильно хочет спать. И этот нужный разговор вряд ли помогает растормошиться. Но Дориан сейчас не на это обращал внимание. Он правда старался об этом не думать, не замечать грусть в глазах всякий раз, когда она кого-то упоминала. И каждый раз он был одинаковым: когда она сравнивала его, когда говорила о ошибке с сестрой, и теперь с виолой. Он заставил её научиться играть для чего-то. Чтобы она могла так высвободить весь свой гнев? Зачем он это делал? Почему ей так грустно? Они правда были просто друзьями?       — И, если все твои вопросы закончились, мне пора! — резко вскочив с места, Лина стала обходить рабочий стол. Он не знал, куда она хочет уйти. В библиотеку или, может, снова на тренировочную площадку. Или все-таки опять играть на виоле?       — Кто он?       Этот вопрос вырвался у него как-то сам собой. Дориан правда пытался не думать об этом, но получалось даже хуже, чем в случае с Тревором. Если Тревора он вспоминает только тогда, когда его кто-то упомянет или из-за демона, то сейчас он чувствовал, что не скоро сможет расслабиться из-за «кого-то».       — Кто именно? — все же остановилась Лина.       — Тот, что похож на меня. Тот, кто дал тебе виолу.       — … Это уже неважно, — после недолгой паузы ответила девушка. На её лицо снова вернулась безразличность, а в глазах похолодело. Кто бы это ни был, такое ощущение, что они все равно больше не увидятся.       Почему-то после этой мысли полегчало.