Там, за горами, Снусмумрик, — сказал самому себе Муми-тролль. — Где-то на юге он ест апельсины. Если бы я был уверен, что он знает, как я ради него собираюсь перевалить через горы, я бы решился на такой шаг. А иначе ничего у меня не выйдет.
Т. Янссон «Волшебная зима»
Приятного в пребывании Джувией Локсер в данный момент было мало. Весеннее солнце едва-едва проходило через густо переплетенные ветви деревьев и подсвечивало не мытое с осени окно, заставляя всякий раз, глядя на него, стыдиться собственной лени. Хоть вины Джувии в этом не было. Как и возможности побыть хотя бы пять минут кем-нибудь еще. Зато было вдоволь возможностей начихаться, накашляться, попыток не умереть, делая это одновременно, желания выйти на улицу почувствовать ласковые прикосновения лучей небесного светила, вдохнуть свежесть проходящей обновление природы, посмотреть на первую траву, которой вчера так радовалась Аска, научить ее плести венки из одуванчиков (она очень просила), но плохое самочувствие в категоричной форме требовало оставаться в кровати, в душной комнате («Господи, Джувия, тебя же продует, если уж хочешь проветрить комнату, давай пока ко мне, пересидишь и вернешься»). Джувия умудрилась простудиться. Девочки были ужасно милыми, они не бросили Джувию наедине с температурой и горами носовых платков и, конечно, понимали и сочувствовали желанию Джувии прогуляться, пока стоят погожие деньки, все, несомненно, помнили, как часто раньше они выдавались в жизни водной колдуньи и как она не любит упускать хоть один из них. Локсер могла бы сейчас гулять по городу, общаться с Гажилом, который очень сочувствовал, но в женское общежитие ему путь был заказан, поэтому участие Рэдфокса в судьбе Джувии ограничивалось всякими вкусностями, которые тот отправлял через остальных девушек, и записками, в которых он в своей ворчливой манере желал ей выздоравливать и недоумевал как она так смогла, а еще он по ночам иногда пробирался к ней в комнату, открывал окно на распашку, заворачивал в двое одеял и вытаскивал во двор, бурча про перестраховщиц, которые убьют своей заботой (Джувия смеялась всегда на этом моменте и тихо пищала, когда Гажил рывками взбирался с ней на руках по водосточной трубе и различным архитектурным выступам). А еще она в это время готовила бы что-нибудь вкусное к возвращению Грея-сама с задания, что уж там, а кормить ледяного мага было тем еще удовольствием (Джувии все время кажется, что за пределами гильдии он вообще не ест, что можно взять с парней, которые все куда-то бегут и бегут, когда уж им позаботиться об обеде, ну, или он питается, но исключительно кофе, что тоже было такой себе едой, точнее, не было вообще). В общем, не было ничего лучше вида кушающего ее готовку Грея-сама. А тот периодически соглашался, даже без стандартного «Я не голодный», если еда не содержала его изображение. Что было в этом такого, Джувия не понимала. Так или иначе, дел было невпроворот, хотелось всего и сразу (даже больше чем обычно), наверное, весна была виновата, и тут приступы буйной активности столкнулись с сопротивлением организма, который решил внезапно расчихаться, раскашляться и достигнуть температуры кипения воды. Девочки были очень добры, но методы лечения у них были разные, иногда даже противоречивые. Джувия вежливо соглашалась попробовать и целебные настои, из-за которых Леви не постеснялась потревожить Полюшку, и суп с рисовой лапшой, бульоном и имбирем от Мираджейн, и еще много чего. В тайне Джувия радовалась, что Эрза-сан на задании, ей не хотелось напрягать и ее, и при этом она опасалась методов борьбы с недугами от Титании, которые, по словам очевидцев, если не убивали, то делали сильнее, и отличались крайней радикальностью. Как и все остальные, впрочем. Грей-сама ей рассказывал, как бросал курить, слушать, откровенно, было страшно. Двойственность ситуации заключалась в том, что на том же задании был и Грей-сама. И Джувия ради возможности увидеть его готова была стоически вытерпеть все процедуры особого курса лечения. Леви рассчитывала по времени, что если они уже закончили с работой на самом юге Фиора (а они закончили, как сказала Мираджейн), то даже без учета непунктуальности железной дороги, внепланового спасения мира, войны с темными гильдиями и прочих неприятностей, возвращение займет дня три. И это только поездом, а зная Драгнила и тот факт, что Венди теперь тоже укачивает, можно было с уверенностью сказать, что альтернативному пути назад быть. А это плюс еще несколько дней. Джувия уставилась в потолок на пляшущие из-за треплющего ветви за окном ветра солнечные пятна. В любом случае, те три дня, что полагались на путь по железной дороге, уже прошли и теперь она разрывалась от тяжести ожидания и мыслей о том, придет ли Грей-сама навестить ее, наверняка ведь придет, это было бы хорошо, а раз он придет, то нужно привести себя в порядок, чтобы он не сбежал тут же через окно вида от растрепанной и бледной Джувии, а еще лучше: вымыть окно, а то стыдоба какая, еще подумает, что Джувия плохая хозяйка, а она хорошая, просто болеет, а еще нужно купить чай, или лучше кофе, Грей-сама больше предпочитает кофе, да нужно прикупить, а еще, еще, еще… Прерывая ее размышления, скрипит дверь. В комнату, соответствуя поговорке «вспомнишь солнце — вот и лучик», вошел Грей. Джувия встрепенулась, дернулась не то поправить встрепанные волосы, не то разгладить воображаемые складки на платье, не то все вместе и сразу, но замерла с поднятыми руками, просто не в силах отвести от гостя взгляд. Только не тогда, когда она столько дней жила-существовала без возможности видеть его, слышать голос, ощущать присутствие — в общем, всех тех вещей, которые заставляли жизнь Джувии сиять радугой. Как же она скучала! Одной темной фигуры в дверном проеме было достаточно для того, чтобы сердце Джувии захотело покинуть грудную клетку. Грей аккуратно притворил дверь и приложил указательный палец к губам, призывая к молчанию, видя, что Джувия уже готова разразиться веселым щебетом на тему, как она рада его видеть. Джувия несколько раз с силой кивает, тут же хватаясь за голову: слишком резкие движения — зло, ее и так слегка дезориентировало в пространстве после того, как она вскочила, только поняв, кто именно к ней пришел. Грей качает головой, вот еще выдумала, вскакивать в таком состоянии, неуемная. Он улыбается. — Остальные еще в пути, я вернулся поездом, не хочу оплачивать штраф за просрочку коммунальных, — объясняет свое появление, как всегда, выставляя главной причиной что-то совершенно не относящееся к Джувии. — А еще на меня повесили отчетность, так что я ненадолго. Джувия знает, что такое отчетность, нововведение, после всех тех случаев, когда, возвращаясь с заданий, маги случайно узнают о чем-то потенциально опасном или важном для общества, вроде того инцидента с «Колыбельной». Волшебники теперь рассказывали о миссиях не только, травя байки за кружкой чего-то алкогольного в зале гильдии, но и лично перед мастером. Проблем это не помогало избежать, а бюрократии стало только больше. Совет был доволен. А Грея-сама следовало только пожалеть, ибо трындеть ему придется за шестерых, не считая себя. Фуллбастер прошел вглубь комнаты и поставил на прикроватную тумбочку шуршащий пакет с чем-то ярко-оранжевым. Апельсины. Джувия благодарно кивнула и улыбнулась. И едва не умерла, как всегда бывало когда он сам пересекал границу личного пространства (Своего, конечно. У Джувии в отношении Грея такой вещи никогда не существовало, особенно с тех пор, когда она прятала Грея-сама от врага в собственном водном теле). Сейчас он присел на край кровати и прикоснулся прохладной рукой к горячему лбу Джувии (которая тщетно пыталась отбросить мысли о том, каково бы это было, если бы Грей проверял температуру прикосновением губ, Джувия читала о таком). — Ну, надо же, как ты умудрилась? — сочувствующе — так мягко, что казалось будто его слова завернули Джувию в большой комок ваты, как особо хрупкую статуэтку — произнес Грей, по-доброму улыбаясь. Локсер очень виновато посмотрела на него снизу вверх и положила на его руку свою, удерживая, Грей, в общем-то, убирать ладонь пока не собирался, поэтому сопротивляться не стал. — Джувия случайно, правда. Она не хотела, — произносит, мучительно краснея, потому что в комнате душно, потому что только вернувшийся с задания Грей-сама вместо отдыха сидит тут с ней, а она не может даже чаем его напоить, потому что в ее состоянии вертикальное существование очень проблематично, а еще окна все в разводах, и солнце предательски подсвечивает каждый. — Ну, еще бы ты нарочно смогла заболеть, — фыркает Грей, погладив ее по голове, — Тебе не душно? Джувия довольно жмурится от такого неожиданно ласкового жеста и вспоминает, что Грей-сама — ледяной маг, и уж ему-то точно дышать здесь нечем, а он еще спрашивает, какого ей. — Окно здесь открывает только Гажил-кун, когда приходит, — Джувии очень не хочется жаловаться на соседок и подруг, все-таки они хотят как лучше. — Понятно. В следующий раз можешь сказать им, что если бы люди болели только от холода, я бы точно здесь не стоял. А свежий воздух очень нужен. — Грей-сама может открыть окно? — Без вопросов, — откликается он, и Джувия с сожалением вздыхает, когда убирает руку, которая так хорошо и правильно лежала у нее на лбу. Поток свежего весеннего воздуха врывается в прогретую солнцем комнату, небольшие пылинки кружатся его лучах. Джувия чувствует облегчение, думая о том, как прекрасно, что Грей-сама здесь, и то, что они наедине. Джувия не раз замечала, как меняется поведение Грея, когда рядом нет никого, как общаться с ним становится легче, как он не пытается держаться от нее на расстоянии. Грей улыбается так, что Джувии хочется умереть на месте от восторга, как тогда, когда случилась их битва на крыше «Фантом Лорда». «Наверное», — думает Джувия, — «Грей-сама доверяет ей, и не боится, что его не так поймут». Мысли о его доверии грели, как не могли согреть никакие одежды и огонь. Искренность Грея всегда ощущалась как-то щекочуще-тепло, и когда он смотрит на нее своими темными глазами, на дне которых плещется ночная синева и можно разглядеть целую вселенную, обычно скованную льдом; и когда говорит чуть хрипловато после долгого молчания, тихо и спокойно, наверное, Джувия бы попросила его почитать ей что-нибудь, если бы не нежелание отнимать у него время, мысль о том, что можно было бы слушать его больше обычного, вызывала зудящее желание все-таки озвучить просьбу; и когда касается теплыми пальцами, даже если просто привлекает внимание, сжимает хрупкую ладонь Джувии, молчаливо поддерживая, когда на тренировке или задании помогает встать или оттаскивает с линии огня, Джувия еще долго чувствует на коже касания, хочется завернуться в них и никогда не терять этого ощущения, представлять каково это, когда он целует, физически больно и горячо, хотя бы из-за несбыточности, Джувия не обманывалась тем, что если такое и случится когда-нибудь, то очень не скоро, ей было достаточно особого к себе отношения, вот уж чего нельзя не заметить, — все это было тем, чем Джувия дорожила больше всего на свете и даже не делилась ни с кем. Рассказывать, сколько дней прошло с их знакомства, сколько плюшевых версий Грея у нее есть, и с какой из них она особенно любит спать в обнимку — пожалуйста, но то, что происходит только между ними, там и остается. То, что говорил Грей, если дело касалось его чувств, редко соотносилось с реальностью, поэтому важнейшим уроком, который усвоила Джувия было то, что нужно слушать его либо очень внимательно, подмечая все вплоть до интонации и направления взгляда, либо не слушать вообще, потому что он мог врать о том, что ничего не чувствует, или пытаться по ему одному известным причинам оттолкнуть Джувию подальше. Слова мало что значили в отношении его самого, зато то, что он говорил о гильдии, о самой Джувии, о жизни, важно было понимать, что Грей-сама никогда не шутит о самоубийствах и смерти, он не шутит. Джувия собирала все его улыбки в воображаемую стеклянную банку, все несмелые, будто покинутые каким-то злоумышленником в компрометирующих целях, чувства трепетно хранила в своем сердце и доставала темными вечерами, любовалась, грелась об них, аккуратно складывала обратно. — Джувия, ты… в порядке? — рука Грея на плече приводит ее в реальность, смотрящую на нее немного хмуро и взволнованно. — А? С Джувией все хорошо. Очень-очень хорошо. Как может быть не хорошо, когда Грей-сама рядом, — залепетала она, выныривая из своих мыслей о Грее-сама в пользу живого и настоящего мага. Фуллбастер только покачал головой, тихо смеясь, смех его звучит буквально как несколько прерывистых вздохов, только подрагивающие плечи и выдают, что это все-таки проявление веселья. Ну, и улыбается одним уголком губ еще. Он протягивает ей чашку горячего чая, и Джувию снова обжигает горячей волной стыда: Грей-сама еще и чай ей наливает, а она как хозяйка лежит, неспособная найти в себе хоть немного сил, чтобы встать. — Не пыхти, ты болеешь, значит, должна лежать. Так что расслабься и получай удовольствие от того, что все вокруг пытаются помочь тебе выздороветь, — весело говорит Грей, правильно разгадывая причину ее недовольства. — Грей-сама устал после задания… — упрямо заявляет Джувия. — Не говори ерунды, я не думаю, что заварить чай — это такая уж сложная работа. Это ничуть меня не затруднило. И раз уж есть кто-то, кто может о тебе заботиться, пока ты болеешь, лучшее, что ты можешь сделать — молча принять это и выздоравливать. Вот и займись. Джувия думает о том, что у Грея-сама нет того, кто может это сделать. Нет никого. Разве что только сама Джувия. К тому же Грей-сама слишком гордый, чтобы кто-то вообще мог подумать, что ему нужна забота. — Не делай такое лицо. Я не болел уже лет двенадцать. И не собираюсь этого делать и дальше, — хмыкает Фуллбастер. — А если… А если такое все же случится, Грей-сама позволит Джувии заботиться о себе? Грей отворачивается, слегка краснея, и тихо бурчит: «Ладно». — Пообещайте Джувии, — просит она. — Обещаю, — послушно подтверждает Фуллбастер. Джувия довольно улыбается, и от ее многозначительного взгляда Грею стало как-то не по себе, будто Джувия уже представляла, что она сможет сделать с совершенно не сопротивляющимся магом, окружить заботой, например, кормить с ложечки и еще кучу всяких вариантов, которые будут больно бить по гордости и выдержке Фуллбастера. Но он уже дал ей полную свободу действий, так что оставалось надеяться на собственный алмазной крепости иммунитет. — В общем, я еще зайду, если ты не против, — Грей сделал паузу, чтобы дать Джувии заверить его, что уж он-то может заходить в любое время дня и ночи, при любых обстоятельствах, и вообще может все, что угодно; и продолжил, — Мне все-таки еще отчитываться о задании, а тебе морально готовиться к тому, что если через пару дней не станет лучше, то Эрза придет по твою душу. И да, ешь апельсины, они полезные. — Джувия съест их все к следующему приходу Грея-сама, — бодро заявляет она и чихает. — Будь здорова, — желает Грей, щелкая ее по носу, Джувия слегка отстраняется с почти кошачьим фырканьем и потирает кончик носа, краснея от внимательного и веселого взгляда мага, — И не перебарщивай, если съешь все к моему возвращению, заработаешь себе аллергию. — Это значит, что Грей-сама придет к Джувии очень скоро? — догадливо уточняет она. — Кто знает, — он загадочно улыбается и выходит, и о том, что он не приснился Джувии, говорит только открытое окно и апельсины на тумбочке. Она берет один из них и вертит на руке, разглядывая солнечно-яркую пупырчатую поверхность фрукта, ощущая характерный цитрусовый запах. Целый пакет небольших вкусных солнышек от Грея-сама, что может быть лучше. Локсер подцепляет ногтем толстую шкурку и начинает чистить, чувствуя, что в конкретно этот момент, возможно, быть Джувией Локсер не так уж и плохо. Солнце все также светит, она все также чихает и кашляет, но уже с другим оттенком, это примерно как когда Грей-сама после ее вступления в гильдию извинялся за свои слова про нагоняющий тоску дождь, мол, уж ему-то не знать, каково это, когда твою магию особо никто не любит, и имел в виду он совсем другое, что конкретно этот дождь очень грустный, и случалось ему попадать под нормальный, хороший, дождь, и вообще, Фиорский климат его убивает, и дождь — это очень хорошо, так что Джувия ведь не обижена за эти слова, а то он вечно несет всякую чушь, даже не раздумывая особо. Вот и тут, вся эта ситуация, выглядящая, как ни крути, плачевно, при слегка изменившихся обстоятельствах, приняла несколько иной формат, и казалась вполне терпимой. Ждать Грея-сама, по крайней мере осталось совсем недолго. В дверь постучали. — Входите, — сказала Джувия. В комнату заходят сначала аромат дорогих духов и фейское сияние, и только потом Эвергрин, которая интересуется самочувствием Джувии. Локсер заверяет ее, что все хорошо. — Это потому что кое-кто тебя навестил? — лукаво улыбается Эвергрин. Джувия, энергично кивает, мол, конечно, все хорошо, потому что Грей-сама пришел, иначе просто быть не может, спасибо, что поинтересовались. — Ух ты, апельсины, — восхищается гостья, а потом добавляет, — Наши, местные еще не поспели, а вот на юге страны, говорят, уже собрали первый урожай. Везучая. Джувия тонко запищала, сползая ниже по подушке, совершенно счастливо улыбаясь, радуясь, однако, вовсе не апельсинам. Хотя и им тоже, но больше совсем другому.