Фелисити сидела у окна после вечеринки, которая не очень была и весёлой, надо заметить. Слишком много чужих людей, но не это было самое обидное. Обидно было то, что по большей части их заставляли быть милыми и дружелюбными, а на следующий день всё пропадёт и эти же самые люди будут думать лишь о том, чтобы заменить Фелисити в жизни Ниссы, Талии, а в особенности Головы Демона. Она и сама не знала почему она имеет столь большую роль в жизнях этих людей, и почему ей разрешали то, что нельзя было другим. Сейчас она наслаждалась туманом, который накрыл Нанда Парбат. Фелисити размышляла о том, какой туман красивый, томный и загадочный, который хранит много секретов, как и эта крепость. Она безумно желает раскрыть главный секрет тумана, но он упорно не хочет его раскрывать. Он был чем-то похож на её отца и на Ра`с аль Гула. Он такой же загадочный и мудрый. У него нет планов на жизнь, а если и были, то Фелисити и Томми Малкольм в них посвящать не хотел или не мог. Фелисити с каждым днём больше склонялась к первому варианту, но она не была уверена и из-за этого ей было страшно. Ах, если бы хоть когда-то было страшно за себя, а не за своих родных… Её мысли об отце, тумане и о многом другом были нарушены стуком в её комнату:
— Ты слишком грустная для человека, который получил свободу. — Талия как всегда была обворожительно-красива, только обе девушки знали, что свободой это не даже не пахнет. Прошло это, но будет что-то новое. И это «что-то» придёт очень быстро и неожиданно.
— Это очень сложно назвать свободой, Талия. Мы же обе знаем, что это только начало, как говорит твой отец: «служения великим людям, для великих дел!» — как по мне, он просто прикрывается этой фразой. — Голос Фелисити прозвучал отрешенно.
— Что же, в этом я с тобой спорить не буду, но думаю мой подарок будет не самым плохим подарком, которые тебе уже сегодня дарили, а тебе дарили очень много подарков. И под «много» я имею в виду вся Лига Убийц… — Фелисити резко оборвала Талию и обеспокоенным голосом спросила:
— Что случилось? Ты болтаешь. Очень много и дробишь предложения, хотя так могу делать только я. Из этого я могу сделать вывод, что ты волнуешься и… Это… Странно… А ещё эти подарки дарили, потому что сама знаешь кто заставил. Боже, я даже Гарри Поттера сюда приплела! — воскликнула Фелисити и закрыла глаза, потому что того пожелала «мама».
— Ну да. Сюрприз, можешь заходить! — довольно громко сказала Талия наигранно-весёлым голосом и сразу было понятно.
— Сюрпризы заходят только в одном случае… — шепотом проговорила она.
— Ну, если этот сюрприз я. — в комнату вошёл Малкольм, честно говоря она больше хотела видеть Томми, чтобы он зашёл и сказал, что это просто розыгрыш, но нет.
— Папа! Я так рада видеть тебя! Почему тебя так долго не было? Что-то случилось? — удивление сменилось обидой и злость, которая непонятно от куда взялась переполняла Фелисити.
— Я оставлю Вас наедине. — и Талия быстро вышла из комнаты.
— Пап, всё хорошо? — как можно спокойнее спросила дочь, но вышло не очень.
— Конечно! Я просто очень рад снова увидеть тебя.
— А почему тебя не было на вечеринке? Я надеялась на то, что придёшь…
— Ты же знаешь, что я не люблю многолюдье.
— Ну да, ничего изменилось. — Фелисити вымочено улыбнулась, что не скрылось от любящего родителя. — А почему тебя не было?
— Ты такая же упрямая, как и я. Хоть что-то у тебя есть от меня. — Грустно добавил Малкольм.
— Не грусти, папа. И вообще не переводи тему. Я ведь не отстану от тебя. Я хочу знать, почему тебя не было сегодня на вечеринки и что случилось у Томми? Почему он уехал? — Фелисити не собирала вот так вот с лёгкостью его отпускать. Она устала отпускать всё на пол пути. Теперь она уже взрослая девочка и могла надавать кому угодно.
— Ты задаёшь слишком много вопросов. Тебе самой не страшно от количества вопросов в твоей светлой голове? — Фелисити посмотрела на Малкольма с недоверием. Только сейчас до Мерлина дошло, что если до этого можно было как-то выкручивать, то в этот раз всё иначе. Он другой, Фелисити другая.
— Ладно, сдаюсь. Ты победила. — «„попытка не пытка“, — попробуем обдурить» — эта мысль крутилась у него в голове, как заезженная плёнка, которая порядком начала доставать хозяева. — И, всё-таки я отвечу на твой самый главный вопрос: почему я не пришёл на вечеринку.
— Я слушаю. — Непроницаемым голосом ответила Фелисити, делая вид, что ей совсем не интересно.
— Открой вот эту коробочку. — лениво протянул.
Когда Фелисити открыла коробочку ей показалось, что это всего лишь сон или ей кажется. Подарок от Малкольма был самым прекрасным подарком из всех, что она получила за сегодня. И ведь так оно и должно быть, ведь это её отец. Родители всегда должны дарить всё самое лучшее. И так оно и оказалось. Она смотрела и не верила своим глазам, и, дабы убедиться, что это не сон, она себя ущипнула. Она поморщилась и поняла, что это явь, а ещё пришло осознание того, что будет синяк на руке какое-то время. В коробке лежал чёрный костюм и маска. Он состоял из кожаной куртки и корсета с брюками. Корсет и брюки были единым целым. Она вся сияла, и это не укрылось от Малкольма.
— У меня есть ещё кое-что для тебя. — Тишину решил первый нарушить Малкольм, и Фелисити уставилась на него своими большими голубыми глазами, полными восторга и чего-то ещё, только Малкольм не смог понять чего. — Это подарок…
— От кого? От Томми?
— Нет. Этот подарок не от него. Этот подарок от твоей мамы. — Теперь Малкольм смог прочитать выражение её лица. Оно выражало тоску и печаль. И не мудрено. Всё, что она знает о своей матери, так это то, что она была еврейкой и Фелисити в память о ней тоже стала еврейкой. Ещё она видела фотографии своей мамы. Она была копией. От отца ей достались пухлые губы и структура волос, но Малкольма это не расстраивало, а скорее наоборот. Он был чертовски рад, что его, всё ещё его любимая живёт в его дочери. — Она, наверное, думала, что что-то произойдёт, и я совсем недавно нашёл эту коробку, на ней была прикреплена записка. — Малкольм отдал её своей дочери.
«Моя маленькая девочка!
Хотя, ты уже вовсе не маленькая. Сегодня тебе исполнилось целых 18 лет! Ты представляешь? 18! Я всё ещё не могу поверить. К моему большому сожалению, я не смогу присутствовать на твоём празднике жизни, но это не значит, что нужно унывать и не отмечать. Каждый день рождения важен, чтобы не происходило в наших жизнях о них забывать нельзя. Нельзя забывать, что каждый разговор с человеком может стать последним для Вас обоих. Я полностью уверена, что ты выросла большой умницей, красавицей и очень-очень умной девушкой. Уже девушкой. Это письмо должно помочь понять тебе, что, несмотря на все беды и горесть, которые у тебя уже были и будут. Ни в коем случае нельзя забывать праздновать что-то хорошее. Это может сломить тебя.
Мама.»
— Папа. Почему в письме стоит точка? Ведь в письмах не ставят точки.
— Думаю…
— Она знала, что за ней следят, что кто-то хочет её… убить?..
— Я не знаю, милая, но вот, держи.
— Ещё одна коробка?
— Это тоже от мамы. Там тоже лежит кое-что лежит.
— Чёрные сапоги? Хм… Записочка:
« В них удобно бегать по крышам ». — Это что? Намёк?
— По-моему, я прямым текстом всё указал. Пойдём.
Фелисити и Малкольм уже очень долго шли по коридорам Лиги Убийц. Об этих коридорах Фелисити даже и не подозревала, а вот теперь она просто идёт по ним с отцом и главным подарком — костюм. Фелисити и Малкольм прошли около пяти километров, пока не оказались снаружи. Фелисити увидела самолёт и с недоумением посмотрела отца, но он только поцеловал её в лоб и сказал:
— Беги на самолёт. Ты летишь в Стар Сити. Когда ты будешь на месте, тебе всё объяснят. Я люблю тебя!
***
Тем временем в Лиге Убийц:
— Фелисити, тебя хочет видеть мой отец и это я, Нисса. Почему… Почему ты молчишь? Фелисити, открой дверь! — Нисса с размаху пнула дверь, и всё, что она увидела, — это записка на постели, написанная Малкольмом:
«Ты опоздал, Рас аль Гул!»
