Тривиальное чтиво.

11.01.61 09:13 Было невероятно светло, из-за белых больничных стен рябило в глазах и слегка побаливала голова. Совершенно непонятно, почему она оказалась в больничной палате и была подключена к аппаратам, так как при самых больших усилиях воспоминания никак не приходили в голову. Кажется, палата была одиночной и мерещилось, что кроме нее в ней ни единой души. Она пыталась привстать на локти и хоть немного осмотреться, но голова внезапно закружилась и в боку что-то неприятно кольнуло. Чужая рука подхватила со спины, помогая лечь обратно, и милый женский голос велел не пытаться вставать еще некоторое время. «Это из-за легкого сотрясения и парочки сломанных ребер, – пояснила стоящая у койки медсестра, опираясь руками на край кровати. – Но вы не волнуйтесь! Наши врачи достаточно опытны, так что в скором времени все ваши недуги сойдут на нет. В любом случае, вы легко отделались. Вам очень повезло!» Марьям пристально посмотрела на медсестру, после чего разум стал постепенно проясняться. Но чего-то все еще не хватало в той мозаике, что постепенно складывалась в ее голове в полноценную картину событий. Медсестра заметила, как пациентка напряглась в раздумьях и решила внести ясность. «Ох, может, вы хотите поговорить о произошедшем? Мистер М предупреждал, что у Вас возможна частичная потеря памяти и вы начнете интересоваться, – вновь начала медсестра, но уже сев на прикроватную табуретку. – Это так волнительно, ха-ха! Я никогда еще не была сиделкой у таких серьезных пациентов. Точнее, с моей работой в хосписе мало что сравнится по уровню серьезности. Небульроятная работа, но это не лучшая тема для разговора». Такое коверканье слова показалось как минимум достаточно забавным, но незнакомым. Канайя работала в этой больнице достаточно долго, чтобы знать причуду речи каждого ее работника, но не в этот раз. Она вновь прищурилась, пытаясь вглядеться в черты лица ее названной сиделки. Она была немного сбита с толку, так как не могла припомнить ее в местном хосписе. «Ох, я недавно в этом городе, но учусь достаточно быстро! Я наслышана о вас от местных работников. Мистер М рассказывал, что вы достаточно способный серолог. Вы же раньше работали в лаборатории при нашей больнице, правда? Восхитительно! Тут случился такой переполох, когда стало ясно, что именно вы попали под ту злосчастную машину. И еще Мистер М говорил, что у вас смешной акцент. Точнее, не говорил. Я никогда его не слышала, никто не слышал. Многие говорят, что он немой. Как Вы думаете, это правда?» Канайя нашла в себе силы сказать, что точно ответа она не знала и знать никогда не могла. Ее вообще мало волновало происходящее с главврачом, особенно сейчас, когда это ее совершенно не касалось. Но данный вопрос в принципе всегда был довольно обсуждаем на территории больницы. Среди всего прочего она точно выяснила для себя, что попала под машину, чего упорно не могла вспомнить. Помнила она многое другое, намного более маловажное. Например, она помнит мистера М, что ела позавчера на завтрак, что у нее есть папоротник и теперь ей кажется, что эта приезжая девчушка все-таки тоже попадалась ей на глаза. Да, Марьям видит ее уже не в первый раз, но когда еще? Вчера? Сколько она уже лежит в больнице? Время не настолько сложно понять, но именно сейчас ее скудные рассуждения не могли разобраться в хронологии происходящего и отвергали очевидное и неизбежное. Это все слишком заурядно. «Кстати! – внезапно слишком громко сказала сиделка. – Это было окунь грубо с моей стороны, миссис Марьям. Меня зовут Фефери Пейшес. Можете обращаться ко мне в любое время. Хе-хе, для этого я и здесь». Фамилия заставила бы Канайю поежиться, если бы не очередной рыбный каламбур, который почти моментально вызвал улыбку на лице покалеченной пациентки. Или хотя бы то ее подобие, на которое могла быть способна Марьям. На какой-то краткий период времени наступила умиротворяющая тишина и Марьям заметила, что с Фефери довольно приятно молчать, но и этот краткий период блаженства был нарушен гулом, доносившимся из коридора. «Гогподи, Эгберт! Так вот как ты смог обратить на себя внимание дам всего отдела. Я-то уж было подумал, что ты сломал ногу об щенка или еще что, а тут все значительно хуже, ха-ха-а-ха», – послышалось из-за двери. «Надеюсь, что хотя бы теперь он будет меньше налегать на свои дерьмовые маскировки и примется следить за собой», – этот голос был более низким и спокойным, нежели первый. В конце концов и этот шум стих. Канайя предположила, что это большая компания, которая зашла проведать своего друга или что-то в этом роде. Шумные ребята, даже слишком. «Я вижу, что вы очень сильно устали, – заметила медсестра. – Доктор уже оповещен о том, что вы пришли в себя и готовы оказать помощь следствию. Ох, я же не рассказала вам о следствии. Вы хотите поговорить об этом сейчас?» Канайя помотала головой из стороны в сторону, выражая несогласие. Больше всего сейчас она хотела поспать и собраться с мыслями. «Тогда я могу поговорить с вами завтра, с утра! Отдыхайте, миссис Марьям». Она вышла из палаты. Через некоторое время из коридора вновь раздался гул, но в этот раз сон Марьям был защищен юной Фефери, которая всеми силами усмиряла громких посетителей.

***

Ночь прошла довольно спокойно, так что ничто не мешало всяким мыслям войти в голову. В конце концов, Канайя все-таки была разбужена к середине ночи лишь еле слышным дыханием у своей кровати или где-то поблизости. Она и сама поразилась тому, что, несмотря на всю усталость, проснулась от такого малозначительного звука. Канайя начала оглядываться и увидела очертания особы, смотрящей в окно ее палаты. «Ох! – неожиданно громко произнесла Фефери. – Я разбудила вас, Миссис М? Пожалуйста, простите. Вас же можно называть Миссис М? Так намного лаконичнее, как мне кажется». Марьям не была против, такое сокращение было прекарасьным решением, но не особо желательным к широкой огласке. Она улыбнулась своим мысленным каламбурам, в этот раз более уверенно. В следующую секунду она спросила у Пейшес, зачем она здесь. Странно, но за те короткие часы сна усталость как рукой сняло, да вот только Фефери была в этот раз какой-то удрученной, нежели при первой их встрече. Или не первой? Марьям казалось, что она все-таки просыпалась днями ранее, сразу после той аварии, о которой она плохо помнит. Про себя она отметила, что каждый раз, просыпаясь, видит перед собой именно Пейшес-младшую. «Ночная смена, вот я и здесь. Я не хотела вас будить. Я просто проводила ночной обход по палатам. Извините», – шепотом сказала она. Канайя махнула ладонью, давая понять, что это лишь очередной пустяк, на который не стоит обращать внимания. «Миссис М, можно с вами поговорить? Конечно, если вы окончательно не выбились из сил». Канайя похлопала по своей койке, приглашая собеседницу сесть на ее край, чем ясно дала понять свое содействие разговору. Поблагодарив ее, Фефери села на отведенное ей место, в то время как Канайя попыталась наконец принять сидячее положение, которое она заслуживает. С некоторой помощью со стороны ей это удалось. Чудесным образом почти не кружилась голова, лишь осталось это ужасное покалывание в боках. «Знаете, Миссис М, последней пациенткой, лежащей на этой койке до вас, была одна девушка, – вновь прервала тишину Феф. – После нее палату долго не занимали. Ее, конечно, с таким-то рассечением головы и всеми этими колото-ножевыми ранениями стоило перенести в реанимацию, но дело какое-то запутанное и никто точно не знает, почему этого не сделали. Я слышала, что она сгорела прямо здесь, от брошенного на койку окурка, так и не выйдя из комы». История сама по себе достаточно устрашающая и Канайя не могла предположить зачем Пейшес-младшая рассказывала ей об этом, но частично проанализировав природу Фефери заключила, что она делает это только из благих и дружеских намерений завести разговор. Правда, время для этого было неподходящим, но Марьям была не против. «Многие до сих пор говорят, что это все халатность мистера М, но только за спиной и никогда – в лицо. Я так не считаю! Он достаточно хороший врач и я верю, что у него действительно была на это причина», – сделала вывод Пейшес. Канайя могла поклясться, что обо всем этом слышит впервые. Она предположила, что неведомый случай произошел после ее ухода по собственному желанию, да и странных случаев в этом месте было настолько бесконечно много, что она вполне могла запамятовать что-то подобное. Интереса ради, она пообещала себе рассказать Пейшес-младшей одну из тех историй, что приключилась с ней во время практики в этой больнице. Возможно, девушка действительно заинтересуется. «Кстати, вам есть куда идти после выписки? Вы же знаете, что ваш дом оцеплен. По крайней мере, врачи сказали, что говорили с вами об этом вчерашним вечером. Но вы не волнуйтесь, Миссис М, вы можете жить у меня! – бойко сказала Фефери. – Я живу в съемной квартире с еще одной девушкой, но и об этом вы особо не задумывайтесь. Места много, да и она приходит поздно, а то и вообще не является целыми днями. Иногда мне кажется, что она работает проституткой в одном из этих публичных домов или еще в каком-то подобном месте». «Тебе никогда не казалось, что она просто работает сверхурочно или в две смены для оплаты квартиры, как ты?» – шепотом произнесла Канайя. «Я не осуждаю ее, просто в такое немного сложно поверить. Ух, ладно, мне пора. Отдыхайте, Миссис М, – Пейшес встала и уже начал выходить из палаты, легонько открывая дверь, стараясь издать минимум шума. – Приятных снов».