Утраченное пророчество

      — Ты уверен? Может, мне просто снять дом где-то поблизости? — Моргана сидела на ступенях крыльца и все никак не решалась отдать ему ключи от комнаты в общежитии. — К тому же хозяйка не в курсе. Наверняка удивится, когда увидит меня.       Мерлин страдальчески закатил глаза и вновь принялся объяснять:       — Во-первых, миссис Джиллсон давно ищет еще одного постояльца, так как второй этаж полностью свободен. Мне он без надобности, а у тебя будет свой ключ и все такое. Лишний раз не потревожу, не бойся. Во-вторых, ты сама говорила, что не хочешь оставаться одна.       — У меня есть семья, Мерлин.       Ее голос прозвучал шершаво и сухо. Моргана озвучила факт, но явно не надеялась, что близкие в случае чего ей помогут.       — И все же… Я бы на твоем месте лучше переждал. Им будет безопаснее, а тебе — спокойнее.       Конечно, от мысли, что им придется спать под одной крышей, Мерлину становилось, мягко говоря, не по себе, но придется потерпеть…       Первоочередная задача — разобраться, почему Моргана переродилась именно теперь, спустя пятнадцать веков?       Но, с другой стороны, кто сказал, что подобного не случалось раньше?       Мерлин не мог просто взять и отпустить ее. Если нужно будет пойти на риск, он сделает это, не задумываясь, ибо появление Морганы нельзя списать на обычную случайность. Ее сила — один из главных ключей к возвращению Артура…       По-другому и быть не могло.       Он попытался напустить на себя невозмутимый вид, но Моргана по-прежнему смотрела на него недоверчиво: хмурила брови и поджимала губы.       — Я не хочу быть обузой для тебя.       — Мы это уже обсуждали. В качестве платы будешь помогать мне в лавке по выходным, а там — посмотрим. — Мерлин протянул руку. — Сейчас просто отдай ключи.       «Вдруг она откажется и захочет уйти? Что тогда?» — начал волноваться Мерлин, но Моргана выполнила его просьбу. Хоть и со вздохом.       — Возьми. Я еще не определилась, что буду делать дальше, но ключи все равно пришлось бы отдать.       — Уверена, что не поедешь со мной?       — Уверена. Я в любом случае не собиралась там появляться. Хотела попросить бывшую соседку положить сумку в камеру хранения, чтобы я потом забрала.       — Как видишь, ситуация упростилась.       Слабая улыбка тронула ее губы, но в целом Моргана оставалась такой же задумчивой, как и утром. Мерлин чувствовал, как сильно она хотела поговорить с ним об увиденном, но, вероятно, боялась показаться навязчивой.       — Когда я вернусь, ты обо всем расскажешь.        Наверняка со стороны его молчаливость выглядела странно, но Мерлин не мог пересилить себя и заговорить с ней о прошлом и об Артуре… Почему он внял зову Морганы, если сам Мерлин бился над этим ни одну сотню лет?       — Спасибо тебе, Мерлин.       — Пока не за что.       — Я заварю чай к твоему приходу.       — Как хочешь. Главное, сама согрейся…       Мерлин всеми силами старался не принимать происходящее близко к сердцу, иначе можно было сойти с ума. Черта с два он будет пить чай, заваренный Морганой… Неужели она думала, что достаточно будет растерянно похлопать глазами, и он тут же доверится ей? Раскроет все тайны? А вдруг память уже вернулась? Как понять, что Моргана все это время не врала и не потешалась над ним? Дать надежду, а после играючи растоптать ее — это ведь так забавно…       Солнце почти скрылось за линией горизонта, напоследок озаряя красно-оранжевым сиянием стены кухни. Моргана сидела за круглым столом напротив Мерлина и медленно помешивала чай серебристой ложечкой.       — Нет, так не пойдет, — пытаясь скрыть беспокойство, наигранно-шутливым тоном произнес он. — Пока мы не вышли из леса, ты порывалась обо всем рассказать, будто не понимала, что тогда было не время и не место…       — Да? — Моргана подняла голову, глядя на него если не вызывающе, то очень-очень пристально. — А теперь, стало быть, время пришло?       — Это решать тебе.       Мерлин четко, словно на весах, выверял каждое слово, ведь Моргана не догадывалась, что во время «перехода» мысленно он был рядом с ней — видел ее глазами, ощущал то, что ощущала она… Но стоило Моргане заговорить с Артуром, и связь тут же оборвалась. Неведомая сила выбросила Мерлина на задворки чужого сознания, так и не позволив увидеть то… увидеть того, ради которого все затевалось.       Противоречивые эмоции раздирали его на части, но дать им волю — значит собственноручно оборвать тонкую нить понимания, которая протянулась между ним и Морганой.       — Да, Мерлин, мне и вправду хочется разобраться кое в чем. До этой минуты я сомневалась, но теперь вижу, что просто так твою броню не пробить.       Она поднялась со стула и, бесцеремонно подхватив Мерлина под локоть, направилась в коридор, а дальше — налево, прямиком в его комнату. Некогда просторная, а теперь больше похожая на склад, забитый множеством разнообразных вещей, — от пустых склянок до старого потасканного чемодана, — она служила ему и спальней, и мастерской. К такому бардаку еще привыкнуть надо, но Мерлина, естественно, это не смущало, куда любопытнее было узнать, каким образом всего за пару часов Моргана успела настолько хорошо освоиться в его доме, что теперь так ловко перемещалась между горами хлама?       — Здесь висела картина, не так ли? — Моргана кивнула на яркое прямоугольное пятно на фоне выцветших обоев.       — И что дальше? — усмехнулся Мерлин, пожав плечами. — Вот уж не думал, что у такой, как ты, могут быть задатки домушника.       Моргана прищурила глаза, видимо, все еще надеясь вывести его на чистую воду без доказательств.       «Если они у нее вообще есть», — подумал Мерлин, но в тот же миг осекся.       Она подошла к дивану, сняла с него пару пыльных коробок и из открывшейся рядом со шкафом щели выудила холст, завернутый в простыню.       — Тряпку специально похуже выбрал? — Моргана бросила находку на освободившееся место и скрестила руки на груди.       — Можешь думать, что угодно, но рыться в моих вещах я не позволю.       Ткань, слетевшая с части картины, открыла вид на алый плащ с гербом Камелота, и Мерлин невольно затаил дыхание. Он рисовал этот портрет слишком долго и кропотливо, чтобы после невесть кто обращался с ним вот так…       «Перестань, это всего лишь вещь! Бездушная вещь!» — отругал себя Мерлин, но было поздно — Моргана, по всей видимости, заметила резкую перемену в его поведении и потому продолжила наступление.       — Можешь не верить, но я не рылась в твоих вещах. Меня просто потянуло сюда.       То ли желая позлить Мерлина еще больше, то ли просто ради интереса, Моргана опустилась на край дивана, скинула мятую тряпку с картины и провела по поверхности кончиками пальцев, будто желая почувствовать каждый штрих, каждую вмятину.       Мерлин резко сглотнул, но все-таки смог сдержаться и не подойти к ней. Пусть разглядывает сколько хочет, ему-то что…       — Я всю дорогу думала о том…       — Я же сказал, когда вернусь, мы обо всем поговорим. Зачем торопить события? — перебил Мерлин.        Моргана неожиданно стушевалась, а после, не отрывая взгляда от портрета, что теперь лежал у нее на коленях, вымолвила:       — Я знаю, что не должна была так поступать. Ведь ты помог мне и даже позволил остаться, пока я не разберусь в происходящем и не пойму, куда идти дальше…       — Но в качестве платы за доброту ты не придумала ничего другого, кроме как рыскать по моим комнатам да кладовкам? — с иронией уточнил Мерлин. — А ведь кто-то совсем недавно говорил о доверии.       — Вот именно, Мерлин! О доверии! Скажи, как я могу доверять тебе, если ты делаешь шаг вперед и тут же отступаешь? Ты скрываешь, недоговариваешь… Может быть, я скажу глупость, но иногда кажется, что на самом деле ты боишься меня!       Мерлин даже опомниться не успел, как в два счета оказался возле Морганы. Та не отшатнулась, не вжалась в спинку дивана, как подобает испуганной девице, а лишь сдавленно вскрикнула, когда Мерлин вырвал картину из ее рук.       — Вот как? По-твоему, я боюсь?       — Зачем ты снял портрет Артура со стены? Думал, что, глядя на него, у меня получится все вспомнить?       — Все — это что?       — …Думал, я смогу узнать правду без твоего участия? Ведь ты не хотел помогать мне, не так ли? Ты затеял путешествие в прошлое, чтобы понять, чего я на самом деле стою! Обладаю ли силой, о которой говорила.       Мерлин засмеялся от нелепости ее догадки.       — Знаешь, чего я на самом деле боюсь, глядя на тебя? — Магия всколыхнулась в нем  — жарким шлейфом прокатилась по спине и пульсирующей болью сосредоточилась в солнечном сплетении. Кожу защипало, будто на нее попали капли горячей воды. Сдерживать силу всегда неприятно, но если он позволит ей вырваться, то почти наверняка навредит Моргане. Не то чтобы ему не хотелось, но… — Я очень боюсь ошибиться дважды.       — Хочешь сказать, я в чем-то провинилась перед тобой в прошлом? — Моргана продолжала благоразумно держаться подальше, но зорко следила за каждым его действием и движением. На самом деле это она боялась его — и тогда, и сейчас.       — Не передо мной, перед ним, — Мерлин кивнул на портрет Артура. Ему, запечатленному на картине, не нужно было ни о чем беспокоиться…       — И ты так спокойно говоришь об этом? Что именно я сделала?       В ее глазах показались слезы, но Мерлину было сложно выдавить из себя хотя бы крупицу жалости. Почему Моргане посчастливилось обо всем забыть, а он обязан помнить о каждом неправильном выборе и о каждой ошибке?       — Прости. Я не должен был так себя вести.       — Наверняка у тебя есть причина. Я… — ее голос затрепетал, но Моргана сдержала слезы, выровняла дыхание и продолжила: — Ты все еще хочешь, чтобы я осталась? Не буду лгать — больше мне пойти некуда.       «Неужели подобное можно сыграть?» — подумал Мерлин, но все же шагнул к ней и скрепя сердце дотронулся до плеча. Моргана вздрогнула, и Мерлин вновь оказался в плену ее глаз-озер — огромных, блестящих, раскаивающихся…       — Ты должна остаться.       — Тогда ты должен рассказать мне обо всем.       Память Морганы могла проснуться от любого неосторожного слова, и Мерлин, признаться, не хотел этого. Нужное время еще не настало.       — Это будет непросто. Можешь заварить нам свежий чай?       Моргана спала на неразобранном диване, свесив одну руку и немного наклонив голову, а Мерлин сидел напротив и ловил себя на мысли, что не может отвести от нее глаз. Забыл ли он Моргану спустя столько столетий? И да, и нет… Он помнил жрицу Старой Религии — красивую, отчаянную и безжалостную, которая в одиночку и без всякого оружия могла одолеть небольшой отряд рыцарей, но о той Моргане, которая была готова выступить против короля и его эгоистичных решений ради благого дела и чьей смелости позавидовал бы любой новобранец в Камелоте, он предпочитал не вспоминать. Так было проще.       О нынешней Моргане он не знал почти ничего. Возможно, магическая сила на самом деле пугала ее, но Мерлин чувствовал — настоящая сила еще не проснулась, иначе усыпляющее зелье, которое он добавил в чай, просто не подействовало бы.       Жаль, что самому Мерлину сон ни в какую не шел. Недоверие сводило его с ума. Магия, тлеющая в глубине тела и сознания Морганы, была гораздо древнее и опаснее, чем казалось. Зло могло проснуться в любой момент.       «Что, если магия — это не то, что выбираешь ты. Что, если она выбирает тебя?» — приглушенным шепотом ворвались в мысли Мерлина чужие слова, сказанные очень давно.       Прошло много лет, прежде чем он понял — то был не вопрос, а тихая мольба о помощи.       «Судьба смеется надо мной, не иначе», — решил Мерлин после того, как укрыл Моргану одеялом, принесенным из комнаты, и погасил настольную лампу.       Пусть хоть кто-то из них поспит спокойно.