Green-eyed monster

Тэхен выглядит счастливым, пусть и пытается это скрывать. Чимин уже не помнит, когда в последний раз видел его таким. — Случилось что-то хорошее? — спрашивает он, заходя на кухню и тоже присаживаясь за стол. — Ты весь светишься. — Вроде как… — тот делает глоток любимой колы и захватывает из стоящего перед ним контейнера кусок курочки. — Все так быстро происходит, что я пока в растерянности. Мы с Чонгуком вроде как разобрались в том, что произошло между нами, и… ЧимЧим, — Тэхен вдруг вздыхает и смотрит как-то чересчур серьезно. Чимин напрягается. — Да? — Я хотел поговорить с тобой, но все не знал, с чего начать. Ты знаешь, я по этой части не мастер. Чимин двигает свой стул ближе и ободряюще улыбается. — Начинай хоть с середины, хоть с конца — я пойму, я же твой соулмейт. — В общем-то, я хотел спросить… что ты чувствуешь к Чонгуку? — К макнэ? — Чимин вздергивает бровь. — Ну… я так понимаю, отшутиться и слить тему у меня не выйдет, да? Ладно. Макнэ, ну… он талантливый, высокий, хорошо выглядит… — Я спросил не о его достоинствах, а о том, что ты чувствуешь к нему? — перебивает Тэхен. Чимин выуживает из его рук банку с колой и делает глоток. — Это сложный вопрос, Тэ, я много чего чувствую по отношению ко всем вам, — он пытается улыбнуться, но выходит кривовато. — Хорошо, я спрошу иначе. Любишь ли ты его как мужчину? — С чего вдруг такие вопросы? — ЧимЧим, просто ответь. Только не надо щадить мои чувства или еще что. Честно, ок? Любишь или нет? — Не люблю, — честно отвечает Чимин. — Никогда даже не рассматривал его как парня. — Но вы спали вместе. Чимин вздрагивает. Откуда Тэхен узнал: догадался? Видел что-то? Или… Чонгук рассказал ему? И если да, то что конкретно он рассказал? Упомянул ли о чувствах Чимина к Тэхену, чтобы доказать, что между ними самими чувства исключены? Зная Чонгука, он пошел бы на все, чтобы вернуть себе Тэхена, и остается лишь гадать: в курсе ли сейчас Тэхен его чувств или можно продолжать играть в лучшего друга. Чимин непроизвольно морщится. — Это было один раз, и тогда… были особые обстоятельства, скажем так. Чонгук просто попался под руку, если можно так сказать. — Забавно. Он сказал мне то же самое, — Тэхен тщательно прожевывает кусок курицы. Чимин, глядя на это, тащит и себе один. — Тогда зачем спрашивать еще раз? Ты не доверяешь ему? — Нет, дело не в этом. Просто все это время мне казалось, что между вами чувства, — Чимин давится. — Чонгук сказал, что никогда не испытывал к тебе подобного, но я подумал: что, если у тебя к нему что-то есть? Потому и решил уточнить. Эй, ЧимЧим, с тобой все хорошо? Тэхен заботливо стучит ему по спине, и пока Чимин кашляет, наливает ему воды в стакан. — И что, ты бы не стал встречаться с ним, если бы у меня были чувства? — хрипло спрашивает он и присасывается к стакану, кивком благодаря за воду. Тэхен хмыкает, но не слишком весело. Он не торопится садиться, опирается на мойку позади себя и смотрит на холодильник, где среди магнитов висит общая фотография бантан с одного из первых концертов. — Я не могу отказаться от Чонгука, но я был бы более аккуратным с тобой. Потому что ты очень дорог мне, ЧимЧим. — Но не больше, чем Чонгук, — Чимин со стуком ставит стакан на столешницу. Воздуха снова перестает хватать, но на этот раз дело совсем не в курице. — Вы дороги мне по-разному. Не больше или меньше — просто по-разному. — Но ты не бросил бы его ради меня, — с горечью констатирует Чимин, глядя на пустой стакан. — Если бы тебе угрожала опасность, то конечно, — без колебаний отвечает Тэхен, снова переводя на Чимина взгляд. — Но… я не могу без него, ЧимЧим. И без тебя. Все эти месяцы я и не существовал будто. — Так и знал, что никого у тебя не было и ты все еще любишь его. Я этому придурку так и сказал, чтобы перестал херней страдать и поговорил с тобой, — он встает из-за стола и подходит к мойке, чтобы ополоснуть стакан. — Ты серьезно? Так и сказал? — Я пообещал отбить тебя, если он не возьмется за ум, — фыркает Чимин и чуть не роняет стакан, потому что в следующий миг его сгребают в крепкие объятия. — Ты потрясающий, ЧимЧим, — Тэхен утыкается щекой в чиминову макушку. — Уверен, ты был бы классным парнем. Чимин жмурится и до боли сжимает пальцы на чужих плечах. Чувства к Тэхену переполняют его, не давая свободно дышать. Во рту ощущается горечь от тех невысказанных слов, что он так хочет сказать ему. Чонгук был прав: он должен был признаться еще давным-давно, когда только осознал, как важен для него Тэхен, должен был попробовать побороться. У Тэхена было влечение к нему, и кто знает, во что бы оно вылилось, вырази Чимин свои намерения? Он должен был сделать хоть что-нибудь, а не ждать у моря погоды и иллюзорного «подходящего момента». Тогда, когда у них еще был шанс. А сейчас… Сейчас для них уже слишком поздно. Время утекло сквозь пальцы подобно воде, и глупо винить во всем судьбу или Чонгука — в своих несчастьях виноват он сам и больше никто. Но даже если ничего уже не изменишь, сдерживать чувства он больше не хочет. И не может. Хоть раз он должен быть честным. — Я люблю тебя, — шепчет он, чувствуя, как начинает щипать в глазах. — Я так сильно люблю тебя, ТэТэ. Он знает, что Тэхен все равно не поймет, спишет на дружеские чувства и не отнесется серьезно, но даже несмотря на это Чимин чувствует, как с плеч падает огромный камень. Ему хочется позорно разреветься, как девчонке, от нахлынувшего чувства облегчения и пустоты. И возможно ему только кажется, но Тэхен сжимает его в объятиях крепче и гладит по спине. — Ну, и что тут происходит? — Ты портишь нам романтический момент, вот что происходит, — откликается Чимин, даже не думая отстраняться. — Исчезни, макнэ. — И не подумаю, — Чонгук стоит на пороге, скрестив руки на груди, а после подходит к ним. — Одного моего хена прямо на моих глазах лапает другой мой хен, и я должен стоять и смотреть? Ага, щас! — он оттаскивает Тэхена в сторону и прижимает к себе. Тот не слишком сопротивляется, как и Чимин, собственно. — Ты забыл добавить «любимый» к слову «хен», — весело хмыкает Тэхен, трепля Чонгука по волосам. — Любимый… — послушно выдыхает тот, глядя ему в глаза, и все понимают, что к слову «хен» это обращение не имеет никакого отношения. Чонгук целует Тэхена в губы, ничуть не стесняясь Чимина — ничего пошлого, просто мягкое прикосновение, но последний думает, что они могли бы отлично обойтись и без демонстраций. — Совсем страх потерял, макнэ? А если кто-нибудь зайдет? — Чимин пытается отвесить ему подзатыльник, но наглый мелкий ловко уворачивается. — Никто же не зашел, — тот выставляет как защиту стул и отпрыгивает подальше. — Хен, ты уже поел? Я хотел показать тебе кое-что, тебе должно понравиться. — Могу доесть в комнате, — Тэхен подхватывает контейнер и колу и шлепает за Чонгуком к выходу, а когда тот уже скрывается в коридоре, оборачивается и мягко улыбается Чимину. — Я тоже люблю тебя, ЧимЧим, — говорит он. — Просто иначе. Тэхен выходит из кухни — в коридоре слышатся их с Чонгуком голоса, а после хлопает дверь, и все стихает, — а Чимин так и стоит, широко распахнутыми глазами уставившись в дверной проем. Сердце бьется где-то в горле, намереваясь выскочить наружу; Чимин прикладывает руку к груди, пытаясь успокоиться. — Эй, Минни, чего застыл посреди прохода? Нормальным людям к холодильнику не пройти-не проехать. Чимин вздрагивает и поспешно отскакивает в сторону, позволяя почесывающему живот Юнги закопаться в холодильнике. Тэхен понял. Чимин понимает, что радоваться здесь, собственно, нечему — в их отношениях ничего не изменится, и Тэхен ясно дал это понять, но он чувствует, что дышать становится легче. — Кажется, мне разбили сердце, хен, — говорит он вслух. — Разбитое сердце — это не всегда хреново, — Юнги, почти закрывший холодильник, открывает его снова и кидает в Чимина банкой пива. — Лови, пригодится, — он открывает свою и, захлопнув дверцу ногой, облокачивается о хромированный корпус. — Если ты признался и тебе разбили сердце, то ты можешь пострадать и двинуться дальше, не оглядываясь. Надежда и неопределенность куда херовее, потому что парализуют и привязывают к одному месту. Так что… поздравляю, Минни, — Юнги треплет его по волосам и уходит. — Да. Ты прав, хен, — Чимин провожает хена взглядом и сжимает в руке холодную банку. Надежда, действительно, куда херовее. Он ставит на место отставленный Чонгуком стул, открывает пиво и, сделав глоток, улыбается.