Как кошка Хогвартс обносила

В десять я стояла на крылечке приюта и ждала появления профессора. В сумке через плечо были некоторые сбережения, в окна изредка поглядывали бледные лица воспитателей. Слух о школе сатанистов быстро обошел весь приют, и теперь Хогвартс иначе просто не звали. «Бесовка Лира» закрепилось за мной основательно… Хотя вечера все равно продолжали пользоваться популярностью! Женщина появилась из-за угла, степенно подметая полами изумрудной мантии пыльный тротуар. Я последний раз поправила школьную юбку, вязаную серую кофту, браслет из голубых лент и обруч небесного цвета на золотистых волосах — в целом, даже приличная девочка — и натянула дежурную улыбку, какая была принята тут повсеместно. — Здравствуйте, профессор! — Здравствуй, Лира, не желаешь пройтись до поворота? — она с легкой улыбкой предложила мне локоть. Едва мы завернули за угол, как нас дернуло и протащило по трубе сквозь пространство. Проморгавшись, я увидела незнакомую подворотню, ведущую к оживленной людной улице. Макгонагалл, подождав, пока я отдышусь после прыжка, вывела наc к задрипанному пабу с вывеской «Дырявый котел». У меня забилось сердце, а руки аж вспотели. Щас умру от наплыва супер-фанатских ультра-мега-переживаний. Настоящий вход в настоящий магический мир Гарри Поттера! Как я могла одиннадцать лет в Лондоне жить и ни сном, ни духом об этом? Впрочем, ничего сверхъестественного в фасаде заведения не было: грязные каменные стены горчичного цвета и парочка людей, стоящих в мантиях. Обычные люди обходили пятачок перед дверью, совершенно не замечая, что делают солидную такую дугу. Выглядело это немного смешно. Макгонагалл повела меня прямо туда, на ходу поясняя, что магглы входа не видят. А то я не заметила! Рядом с пабом стояла слишком прилично для такого заведения одетая семья из трех человек: все шатены. Женщина немного полная, но очень эмоциональная. Она постоянно двигалась и поправляла облако кудрявых волос. Мужчина — суховатый слегка педант — стоял ровно и невозмутимо. Девочка с темным одуванчиком волос на голове скакала вокруг, первая заметила профессора и воодушевленно помахала рукой, привлекая внимание. Я выглянула из-за профессорской тощей спины. А ну как Грейнджеры с их «мисс Все-знаю»? В этом мире мне что-то фартит… Джин и Роберт оказались милейшей парой, для которых дочь была поздним, единственным и горячо любимым отпрыском. И да, они были — вот сюрприз! — Грейнджеры. И была у них микро-Грейнджер — Гермиона. Такая же как и родители, благополучная. Заметив меня, она немедленно подскочила и затараторила: — Привет, я Гермиона Грейнджер, а как тебя зовут? Ты тоже в Хогвартс? А ты умеешь колдовать? А где твои родители? Ой, прости, я не хотела. Подавившись своей оплошностью, девочка заткнулась и отступила на шаг. Я подошла ближе к взрослым, чтобы не повторять дважды, и сказала уже всем: — Доброе утро. Меня зовут Лира Спайс, я тоже поступаю в Хогвартс. А мои родители не хотят меня видеть лишний раз. Я приютская с пяти лет. — Прости, я не хотела, — еще раз промямлила Гермиона. Я поморщилась. На родителей, как бы я не говорила, что не злюсь или что понимаю их, я все равно обижалась. Впрочем, если бы они приехали, в любое-любое время, и извинились (что случится, когда рак на горе свистнет), я бы их простила. Натура у меня такая. Но чего не было, того не было, а водопад жалости на мою ангельскую головку чрезвычайно утомлял. Так что я отмахнулась и поинтересовалась: — Ну, пошли, что ли? И мы пошли. Кто придумал, что вход в мир магов должен быть в пабе — непонятно. Тут и там сидели странного, не слишком современного вида люди, попивая из кружек эль и пиво. Стояло душное амбре из пота и бражки. Я поморщилась от остроты запахов. Кажется, недалеко от средневековья ушли господа-волшебники. Надеюсь, хотя бы сантехника тут развита на уровне. Если мне придется бегать ночами пописать во двор в Хогвартсе, я ж наплюю на все фанатские мечты — смоюсь! Хотя нет, контракт же. С усталостью пришлось констатировать, что я вляпалась. Припоминая канон, могу уже сказать, что моя тигриная форма будет более чем кстати. Задницу от части поджопников убережет. Гермиона не затыкалась, спрашивая обо всем на свете. Я рта не раскрывала, но только в силу того, что все, что надо, спрашивал этот каштановый одуванчик. Профессор прекрасно справлялась с ролью гида и поясняла всякие… вещи. Зачем нужны домашние жабы? Почему волшебники носят мантии? Почему пишут перьями и на пергаментах? Для чего используют летучих мышей? Ну, и прочую туфту. Основным ответом было: «Дань традициям, мисс Грейнджер!» Я же искала подтверждения своим предположениям, вертя головой и силясь запомнить и увидеть все на свете. Волшебных существ на улице не наблюдалось, а маги походили на клоунов, которые не могут определиться, пользоваться ли им благами цивилизации или делать вид, что они культурные варвары времен средневековья. При всем при этом, волшебники делали вид, что они никакие не варвары, а серьезные люди! И ходили с самыми серьезными и надменными лицами. В ответ на очередной снисходительный взгляд хотелось рожу скорчить поглупее и хвостом перед носом помахать. Но я сделала над собой усилие и дошла до банка без проблем и выкрутасов. Будет время, будет на моей улице праздник. Гринготтс. Несмотря на громкий мысленный писк от восторга, я не слишком глазела по сторонам, аккуратно кланялась гоблинам одного со мной роста, и поглядывала на дешевые драгоценные камни, которые вертели гоблины на стойках у входа, имитируя бурную занятость. «Мои» деньги менять нужды не было, а вот Грейнджеры знакомились с расценками обменного пункта, охали, но покладисто выкладывали курс. Гоблин так ласково им скалился, как несмышленым котятам, что сразу становилось ясно: торги тут приветствуются и горячо любимы. А кто не торгуется — тот лох позорный и сам виноват. Пока родители были заняты, я подобрала Гермиону и направилась к стойке с объявлениями разглядывать рекламки и прочий хлам: снятие проклятий, курсы валют, учебные курсы по экономике и бухгалтерии, оценка вещей, зачарование предметов, безразмерные кошельки, новые счета, услуги... Я набрала разного и позапихивала к себе в сумку, чтобы ознакомиться позднее. Гермиона постоянно всем восторгалась, читала вслух и строила странные и не очень предположения. Я старалась отрешиться от ее щебетания, а то выдохнусь и буду таскаться за покупками смурной злобной тучкой. Шопинг — сам по себе достаточно выматывающее занятие и без всяких трещоток! Нас нашли взволнованные родители и профессор: — Вы где пропали! Пошли скорее. Грейнджеры были явно не рады вниманию гоблинов. Это я как домой попала… Но наши приключения в Гриннготсе не кончились так просто: я вспомнила про свои личные сбережения, которые прихватила, и пошла знакомиться с обменщиком поближе. Пять фунтов к одному галеону — ворье! Заранее вежливо поинтересовавшись насчет возможности торгов и получив добро, я вступила в схватку с Киглаком. Месились мы аки медведи, не стесняясь в выражениях и стуча кулаками по прилавку, я рычала, критиковала покупательную способность галеонов, ориентируясь на увиденные мною цены, и содержание золота в монетах, гоблин шипел как змея, но в итоге я добила до двух с половиной к одному. Мне выдали мою сотню галеонов, я поправила растрепавшиеся волосы, раскланялась с оппонентом и триумфально вышла к ожидавшим меня зрителям. Макгонагалл опять смотрела непонятно, но теперь там добавилось еще какое-то уважительное понимание. Я не стала заморачиваться, ведь у меня теперь был мешок бабосищ! Золотых! — А ты их круто! — подскочила Гермиона, сверкая глазами. — Юная леди, где вы научились так торговаться? — присвистнул Роберт. — Это вы еще не видели, как я заключаю сделки, — насмешливо хмыкнула я, но Грейнджеры слаженно вздрогнули. Магазинчик Оливандера стоял недалеко от банка и не привлекал своей обшарпанной вывеской. Однако, покупатели приходили — это было самое известное легальное место, где можно было приобрести палочки и связанные с ними услуги. Хозяин магазина встретил нас старческим хохотком Санта Клауса и зловещим появлением из полумрака. В его лавке было полутемно и невероятно уютно. Только зайдя внутрь, я поняла, почему ремонта уже как пару веков как нет. Магазин волшебных палочек должен выглядеть именно так — с пылинками в солнечном свете, кучами коробок, коробочек и коробищ по углам и неадекватным продавцом! Неадекватный он потому, что внезапно перегнулся через прилавок и уставился на меня. Я его чуть в нос не ударила. Сверкнув очками в полной тишине, он как старый ворон проскрипел: — Какой рукой колдуете, мисс? — и голову наклонил по-птичьи. Лично у меня обе руки были развиты. Я ж карманница! Но изначально, в далеком-далеком прошлом, когда я пешком под стол ходила, это тело хватало игрушки левой лапкой, что и не преминула озвучить. Гермиона была правшой. Нас окружили ленты, измеряя все, что только можно, и отвлекая от главного — пристального взгляда Оливандера. Попырившись на нас с минуту, он ушел в глубь лавки, а линейки упали на пол. Пошатавшись там как хромой зомби, он вынес кучу коробочек, которые сразу разделил на две части. — Вот, попробуйте, — протянул он Гермионе. — Майское дерево, волос единорога, двадцать дюймов. Пока метелка махала своей палочкой, мне тоже протянули товарку. Я подозрительно глянула на палку с резной ручкой, хотя сердце заходилось от волнения. — Я отказываюсь колдовать чем угодно, связанным с лошадьми, — ультимативно предупредила я. — Даже волшебными. Еще я не верю драконам. — Вот как, юная леди, — протянул Оливандер. — А у вас сильный и неординарный характер… Позвольте поинтересоваться, что вам сделали лошади и драконы? Большую часть коробочек он тут же унес, но принес другую, не менее внушительную. — Лошади мне не нравятся тем, что позволяют ездить на себе кому попало! А драконы… — я замерла, не зная, как объяснить свой неудачный опыт прошлой жизни. — А драконов я просто не люблю. Уверена, они невкусные. Гермиона и Оливандер хихикнули. Джин хмыкнула в ладонь. Роберт подозрительно прокашлялся. А у профессора мелькнуло усталое выражение: «За что?!» на лице. Между тем, палочка Гермионе не подошла — девчонка раскидала стопку бумажек на прилавке одним взмахом. Ей подали другую: — Виноград, десять дюймов и три четверти, сердечная жила дракона. Очень гибкая и чувственная, но вместе с тем мощная. Эта палочка вспыхнула зеленым огоньком, а Грейнджер улыбнулась как укурыш. О как. А мне протянули новую подопытную: — Майское дерево, пятнадцать с половиной, с пером гиппогрифа. Очень гордая. Я подозрительно глянула на мастера. «Гиппо» ведь значит лошадь. Чем бы эта тварь не была, она имеет в названии лошадь. Как я могу ей верить? — Гиппогрифы гордые и своевольные существа, доверяющие спину лишь тем, кто выкажет им достаточное уважение. Очень немногим удается завоевать их расположение. Я приняла протянутую палочку и осторожненько взмахнула, оставляя крупную царапину на прилавке. Словно топором рубанула. Оливандер нахмурился и протянул другую, потемнее и подлиннее: — Дуб, пятнадцать дюймов, с сердечной жилой дракона. Очень уравновешенная, уверенная и ответственная палочка. Осторожный взмах разбомбил лампу в дребезги. Я присвистнула. Надеюсь, он не берет плату за разрушения при подгонке оружия. Да и дракон ведь. — Сосна, пятнадцать дюймов, тоже с сердечной жилой, но оборотня. Более мощная, но непостоянная, возможно, двуличная. Я скосила на торгаша взгляд. Он это так сказал, будто нет ничего плохого или необычного в использовании частей тела разумного существа. Открытие, что волшебники готовы убивать мою породу ради материала для палочек, не порадовало. Я ведь в какой-то мере тоже оборотень… Долго колебалась: брать или не брать, но все же приняла палочку. На стене образовались шесть неглубоких царапин, словно невидимый оборотень ломился наружу. Наверно, оборотни-волки с кошкой плохо идут. — А с крупными кошками что-нибудь есть? Идеально, если с тиграми. — А вы знаете себя, юная леди, — с немного кривой улыбкой кивнул мне Оливандер. — Почему же тигры? — Исторически так сложилось!.. — с таинственным видом протянула я, пока Оливандер уходил в недра лавки. — Сосна, девять и три четверти дюйма, шерсть из гривы мантикоры. Очень уверенная, своенравная, но довольно дикая палочка. Взмах раскрошил остатки лампы в пыль, взметнув ее вихрем мне в морду. Я отплевалась от пыли и протерла глаза. В меня словно песком в песочнице кинули — впечатления незабываемо-унизительные. Совсем забыла, что хоть и сама кошка, с другими кошками у меня отношения весьма натянутые. Борясь с желанием сломать чертовку, я вернула ее мастеру. Тот ее внимательно осмотрел, почти обнюхал. — Вам не подходит эта сердцевина. Я знаю, что вам подойдет, — с этими словами он достал другую короткую палочку. — Тоже сосна, тоже девять и три четверти, но перо из хвоста гиппогрифа. Я нахмурилась. Опять копытное, да еще и из задницы выдернули. У меня ведь с ними не сошлось. Зачем опять? Прилавку мало досталось? Но в руки мне мастер дал оружие только после обещания отнестись серьезно и непредвзято, с должным уважением. Да, даже к перьям из жопы полулошади. Со вздохом пришлось подчиниться. Я не считаю это правильным, но почему бы не попробовать? Новое тело — новые порядки. Палочка была короткая, с мое детское предплечье, ручка не выделялась шириной, но была украшена стилизованными перышками, а навершием был плоский топорик-полумесяц, кажется, тоже имитирующий перо… Лошади перьев не имеют. И вообще я помню, как обидно, когда сравнивают благородный тигриный род с тщедушными кошками. Это почти лицемерие, наверно, ругаться на такое, а самой сравнивать тщедушных лошадок с благородным родом гиппогрифов. Кто знает, какие монстры эти гиппогрифы?! Настроившись на непредвзятость, я взялась за древко. Только прошу, без порчи казенных вещей. Я взмахнула, но палочка не принесла новых разрушений. Она отозвалась мелодичным переливом, и я улыбнулась. Наверняка как укурыш. Вместе со мной улыбнулся хозяин лавки, выдохнула профессор и обрадовались Грейнджеры. — С вас по семь галеонов. Макгонагалл отсчитала положенное из казенного бюджета. Грейнджеры сделали то же самое. И мы направились к следующему пункту нашей программы — чемодану. Царство сумок, чемоданов, саквояжей и кармашков. Я. В. Раю. Безразмерные, обычные, со сверткой и ловушками, зачарованные и намагиченные… И все это очень дорого… Ролс Ройсы, блин, местного разлива. Чемодан в школу нам выбрали стандартный, школьный. И пока Гермиона наседала на продавца с вопросами, что и как работает, я себе еще сумочку через плечо приглядела, с небольшим расширением. Двадцатку стоит… Если бы не чертовы заклятья от ворюг вроде меня, я бы ее сперла! От досады настроение сразу испортилось. Господи, как же я отвыкла честно платить за товар! Серьезно, я уже лет тридцать не платила по долгам… Липкие лапки жадности цеплялись мне за пальцы, когда я со слезами на глазах отдавала кровное золотишко на сумку для учебников с чарами облегчениями и расширения пространства. Видя такое подавленное состояние столь очаровательной покупательницы, продавец расщедрился, выдал амулетик от загрязнения в подарок. Ох, где такие как ты были в прошлой жизни? Я бы, может, и не воровала так часто… Гермиона, глядя на мои дальновидность и дальнозоркость, тоже уговорила родителей на сумку с чарами и рунами. Получилось едва ли не в три раза дороже, чем у меня — Грейнджер возжелала увеличение, чтобы туда помещался сундучара книг, а не ящичек, как у меня. Хозяину пришлось отвесить амулетик ей тоже, чтобы не обижать. Выходили мы из магазина, благодаря хозяина в две глотки, с чемоданами наперевес. Я пристроила новую сумку на плечах, засунув в нее старую. Благо, места теперь хватало. Мы направились дальше. Макгонагалл дала «привыкнуть к габаритам» чемоданов, потаскаться с бандурой, а потом взмахами палочки уменьшила сундуки и под нашими возмущенными взглядами раздала спичечные коробки нам. — Только не потеряйте. И с этими словами мы поползли в аптеку. Аптека… Как много в этом слове нецензурного! В крохотном помещении стояли вонь и мрак, где-то что-то хлюпало, ползало и чавкало, иногда шуршало и скрежетало. Это точно ингредиенты, а не зверинец? Я была готова умереть от сенсорного шока уже через минуту пребывания в этом помещении. Пакеты для первокурсников были укомплектованы заранее, за что продавцу отдельное спасибо и место в раю. Не пришлось задерживаться ни секундой дольше. Все барахло было загружено в специальный отсек в чемодане и надежно присобачено ремнями и замками. Оказывается, в школьном чемодане можно с успехом хранить все вещи, какие только могут понадобиться магу любого возраста. Вот только срок у чар — всего десять лет, а потом сундук порвет от вещей, его заполняющих. Мило. Покончив с этим, мы направились в книжную обитель, куда Гермиона рвалась как мои братья в мясную лавку. Флориш и Блоттс. Нынче я читаю с удовольствием лишь газеты, но тут прилипла к полкам намертво. Тут было все, все книги, какие только можно представить. Любой цвет, форма, размер, запах, вкус и агрессивность! Впрочем, кусачих книг тут было очень мало, и все они содержались в клетках под стражей продавцов. Гермиона и два ее вынужденных носильщика мотались по всему магазину, пытаясь угнаться за невозможным и скупить все. Макгонагалл терпеливо стояла у прилавка со стопками-связками учебников и ждала, пока мы набегаемся. У меня, в отличии от электровеника, были сила воли и ограниченные средства, чтобы вот так просто набирать, что попало. Строго говоря, мне было интересно все, но умом я понимала, что все я осилить не смогу, все мне будет банально не понятно и не интересно, и еще банальнее не нужно. Я реалистка, мне надо то, что спасет мою шкуру. Вот за это я готова платить и даже не хныкать. Так что я подошла к одному из ассистентов — нашла самого чванливого и заносчивого — и поинтересовалась, что может почитать дикая магглокровка, едва-едва прозревшая свет истины в этой жизни. Меня даже не удостоили взглядом и отправили в уголок… э-э-э, родовой магии? Там на пьедестале почета стояла стопка кожаных книг с неброским названием: «Грязнокровки и обретенные». Обнадеживает. Чувствую, прямо, вонь равенства и братства в стане волшебников. Быстрый просмотр оглавления не дал четкого мнения о работе некоего Джереми Злонамеренного… С одной стороны этот мужик давал дельные советы, но сдабривал их таким отборным дерьмом в адрес магглорожденных, что хотелось не то вздохнуть спокойнее и забыть как страшный сон, не то повеситься от собственной неполноценности. Да и непонятно, правда это или выдумки. Кто-нибудь в курсе, как понять, деза или инфа в мире безумцев? Но времени у меня было завались и больше: Гермиона пошла на абордаж продавцов, оккупируя целые полки и шкафы. Родители пытались втемяшить двенадцатилетней девице, что юриспруденция ей даром не нужна, как и высшая светлая магия для чайников… А вот мне законы и свод правил были бы весьма кстати. Я ведь должна знать, что нарушаю и чем мне это будет грозить. Покопавшись еще в разделе традиций и этикета, я добыла вроде нормальную книжку о том, что, как и почему в мире волшебства происходит. Всю историю, конечно, в одну книгу не впихнешь, но за последнюю сотню лет я том взяла. Итого. Про грязнокровок, про этикет и традиции, по новой истории и по законодательству и всей этой адовой системе, не считая учебники… Немного подумав, я тяпнула еще и томики по зельеварению с базовыми табличками, пояснениями и сводками и по трансфигурации с движениями палочки и составными частями заклинаний. Последнее у меня отобрала профессор, заявив, что детям до пятого курса такое брать нельзя, и вообще фу такой быть. Чи-тер-ство! Чи-тер-ство! В сводки зелий я вцепилась бульдогом. Не отдам! Оно уже мое, хоть я и не платила! Жадность продиктовала еще схватить сборник лечебных зелий, чар и заклинаний. На всякий случай. Как компенсацию. Гермиона натащила самых разных книг, но в итоге и ей пришлось умерить свои аппетиты и выбрать двадцатку финалистов. В отличие от меня, этикетом Грейнджер не заморачивалась, как и традициями этого средневекового сообщества. Набрала расширенную версию школьных учебников и историю современного общества магов, как у меня. Книжки оторвали солидный кусок в десять галеонов и оставили дыру в моем сердце. После этого мы посетили магазин всяких астрологических и прорицательских штукенций, где закупились телескопом и картами звезд. Меня мало интересовали звезды и их расположение, а вот шары из хрусталя, овечки для гадания на потрохах, штучки от сглаза и прочий хлам мне понравились. Особенно овечки. Они такие упитанные… Видимо, мои голодные глаза были очень заметны, потому что после этого мы вернулись в паб, где нас усадили в довольно чистом и тихом местечке. Тут можно было неплохо поесть задешево, что мы и сделали. Гермиона воспользовалась шансом и уткнулась в книги, а я тихонько подобралась к Макгонагалл и устроила допрос насчет других разумных рас кроме людей. Знала волшебница только о положении дел в нашей стране. В Англии, кроме людей-магов не было ни одной расы, которая была бы признана во всем равной людям. Русалки — слишком глупы, а гоблины — кровожадны. Еще кое-как справлялись великаны (так как жили себе в горах и в ус не дули) и вейлы, которые тупо свалили во Францию (без понятия кто это и, честно говоря, рада за них), а домовых эльфов держали почти в беспросветном рабстве. Остальные, вроде вампиров или оборотней, и вовсе числились опасными тварями, поскольку не могли контролировать свои порывы время от времени, но имели разум близкий к человеческому. «Разум близкий к человеческому». Совсем как у меня. Какая прелесть. — А почему в списке предметов нет такого предмета как традиции и культура волшебных народов? Вроде, — я изобразила руками броский заголовок, — «Расоведение: как не напороться на клыки при встрече с вампиром или не утонуть, потому что ты нечаянно оскорбил короля Нептуна, отказавшись от предложенных водорослей»! — У русалок матриархат, — педантично поправила меня профессор. — И их племя хоть и живет в озере рядом с Хогвартсом, но никогда не поднимается на поверхность. — То есть рядом со школой живет другой народ, но ученики даже не знают, как с ними общаться уважительно? А на каком языке они разговаривают? На человеческом или?.. А то знаете ли, меня не прельщает участь столкнуться с «существами с разумом, близким к человеческому» без соответствующей подготовки. Еще хотелось бы знать тот загадочный язык гоблинов, хотя бы из банальной осторожности. Я кратенько уже глянула в историю, и что-то часто войнушки и бунты они устраивали… Так вот я хочу уметь произнести как минимум «пощадите меня» или «я хочу есть», если меня захватят в плен… Хотя меня не захватят, я буду биться как викинг, чья нордическая кровь течет в моих жилах! Ха-ха! Я браво стукнула кулаком по плоской груди, заела эту мудрую мысль целой котлетой и запила соком. — Очень занимательные доводы, я обязательно доведу их до совета попечителей, — серьезно кивнула профессор, заставив меня поперхнуться от неожиданности. — Но с чего ты решила, Лира, что будет война? — Ну… — я судорожно задергалась, пытаясь найти оправдание своей оговорке. — Любые идеи не берутся из ниоткуда и не появляются внезапно. Раз случилась война, значит, что-то в обществе идет катастрофически неверно. Но черт с ним, уничтожение врага под корень надолго решает эту проблему… Но вот в чем вопрос, уничтожены ли все блюстители традиций? Очень сомневаюсь. — Но Сама-знаешь-кто мертв! — возмутилась Гермиона, вступая в разговор. — Я только что прочитала! Только сейчас я заметила, что меня внимательно слушают не только наши соседи по столу, но и некоторые окружающие волшебники. Оу, да я нынче вещаю с трибун! Я самодовольно хмыкнула. — А на нем что, свет клином сошелся? Собрались озлобленные люди, выбрали лидера. В ответ им правительство организовало сопротивление. Так и началась война. Убрав лидера, проблему не решишь, можно лишь затормозить гидру, которая отрастит еще парочку голов, чтоб наверняка, и так тебя за задницу тяпнет, что потом не соберешь ни костей, ни мозгов. Метелка побледнела и вцепилась в книгу, а я засмеялась. Смех зазвучал довольно гадко, и Гермиона сжалась. Какая же она еще мелкая и доверчивая. — И что ты предлагаешь, девочка? — вдруг раздался заинтересованный, спокойный голос со стороны входа. Я обернулась и увидела богато одетого мужчину с тростью и блондинистыми волосами. Что он в трактире забыл — совершенно не понятно. Наверно в туалет заскочил. — Что я могу предлагать? — я подняла брови, посмеиваясь и слегка робея, потому что от меня всерьез ждали предложения по решению проблемы. — Я даже традиций еще не знаю, полнедели, как о волшебном сообществе услышала. Аристократ скривился, будто съел лимон. — О, так вы из тех, которые «блюстители»? — заинтересовалась я, очень подозревая Малфоя, батьку Драко, в новом собеседнике. Платиновый блондин осторожно кивнул, разводя руками, мол, каюсь, грешен. Я просияла, достала из безразмерной сумки книжку про грязнокровок и протянула магу. — Это вообще читабельно? Мужчина пролистал пару страниц, пробежал глазами по заголовкам, еще что-то там проверил, а потом вернул книгу с кивком: — Более чем, хотя порой лексикон автора способен ввести в ступор непосвященных. Переводя с царского на английский: «Я полностью согласен с этими высказываниями, но грязнокровки почему-то артачатся считать себя грязью под моими ногами». Гермиона глянула на книгу заинтересованно, но я быстро спрятала добычу. — Отрадно знать, что молодое поколение так заинтересовано в соблюдении устоев предков. Но я хотел бы взять на себя смелость порекомендовать пару редких изданий столь юным дарованиям. Как насчет совы? Только мне потребуются ваши адрес и имена. Профессор побледнела и посинела как полотно. Я нахмурилась, пнув под столом Гермиону, уже навострившую лыжи на получение редкостей. Демоны своих имен не разглашают абы кому! — Прошу прощения, но я не слишком-то похожа на блюстительницу традиций, — я широко улыбнулась и пакостливо сощурилась, выбивая чопорного англичанина из седла вежливости и формальности. — Да и не собиралась ею становиться. — Тогда в чем интерес к подобной литературе? — Во всем важна точность. Я предпочитаю точно знать, кого и как сильно бью по яйцам, уважаемый блюститель. А теперь прошу прощения, у меня еще три котлетки стынут. Удачного дня вам, не смею задерживать. С этими словами я самым величественным образом отвернулась к тарелке. Вот честно, я настолько зарвалась, что если в меня влетит какое-нибудь зубодробительное проклятие, я даже не удивлюсь. И ведь… у детей же мозгов нет совсем, что с меня, дурной, взять? — Удачного дня, — подозрительно ровно прозвучало сзади, и застучали дробно каблуки по деревянному полу. Мое нежное сердечко чуть не укатилось в преисподнюю от облегчения. Когда мужчина скрылся, на меня налетела Макгонагалл. Точнее леденящим душу тоном произнесла: — Это было весьма опрометчиво, юная леди. Надеюсь, Лорд Малфой забудет это быстро и не вспомнит никогда. — Почему ты меня пихнула? — улучила момент, хоть и безнадежно опоздав, метелка. — Давать блюстителю традиций, тем более такому активному, свои имя и адрес весьма опасно. Я уже поняла, уж простите за грубость, что магглы для волшебников — это такие противные питекантропы, тупые и бесталанные. Убивать хоть и нежелательно, но можно, если делать это тихо! — Да что ты такое говоришь! — Магглорожденные же стоят на маленькую ступеньку выше, — бессердечно продолжила я разнос, — как крошечное чудо, мол, у двух животинок вдруг родился человек, браво! Такой же тупой, правда, но надежда есть. Полукровки стоят уже гораздо выше, потому что хотя бы один из родителей нормальный, хоть и зоофил… Но бедные, бедные аристократы… Гермиона впала в хтонический ужас от моей логики, схватившись за волосы. Правда всегда била поездом в лобешник, и будет лучше, если девочка сразу услышит ее от дружелюбной меня, а не от какого-нибудь тихого брошенного злым незнакомцем «грязнокровка». Я сама от себя поморщилась — нашлась тут просветительница, блин. Волшебный мир любимой книжки меня весьма разочаровал. И тем не менее, мне тут еще жить, и Грейнджер тоже, так что давайте привыкать. — Это почему они бедные? — вдруг тихо спросила Джин. Я усмехнулась. — Для них существа недостойные, с которыми даже говорить должно быть стремно, выглядят совсем как нормальные люди. Если по облику животного сразу понятно, кто тут кто, то как действовать с людьми, если никто ни от кого не отличается? Представляете, подходите вы к корове и спрашиваете у нее что-нибудь, не зная, что это корова. А на следующий день в газете статья, что такой-то чудак болтает с коровами. А, может, и не только болтает… И ну, поди разбери с первого взгляда, можно с человеком говорить или это тот самый, из разряда питекантропов. Не общение, а минное поле! Не удивлюсь, если эти ребята предпочитают закрытые вечеринки, куда не пускают коров и питекантропов. — И тебе совсем не обидно, что ты навсегда корова, только потому что не родилась в семье волшебников? — полным слез тоном спросила Грейнджер. — Загоны ненормальных — это их проблемы, — я подбоченилась и вздернула подбородок. — Те, кто не сможет разглядеть меня за клеймом грязнокровки, мне нафиг не нужны, понимаешь? И вообще, ты столько лет счастливая была, родители о тебе заботились, так не херь их работу, будь счастливой. Электровеник расплакалась и полезла к мамке целоваться. Их обеих обнял отец. Я улыбнулась и налегла на оставшиеся котлеты, вспоминая, как мы с братьями таскали еду друг у друга. На лицо само собой выползло выражение тоски. Я так давно не видела семью и никогда больше не увижу… Потом, получив свою долю жалостливого молчаливого сочувствия и закончив со слезливыми философствованиями, я повела всех по магазинам. Мы уже большую часть дня шлялись, и все это было крайне утомительно, и хотелось закончить поскорее. В лавке с товаром для теплиц и прочих штук Макгонагалл была вынуждена мне сообщить, что больше казенных денег у меня нет. Я только пожала плечами — все самое дорогое мы уже купили, остались только одежда и канцтовары, но тут уж я сама решу, что и как покупать. В лавке Мадам Малкин нас поставили на табуретки и обмерили, после чего легко подогнали размеры. Школьные мантии были на вырост, чтобы хватило до конца школы. Надо было только ежегодно приходить и менять размеры. Но хорошим тоном считалось менять одежду ежегодно, поскольку считалось, что она изнашивается и портится от магии как самого хозяина, так и окружающих. Тем более на верхней одежде оседают сглазы и проклятия. Занимались нами хозяйка и все три ее помощницы, ибо делать им было смертельно нечего. В середине учебного года, когда львиная доля учеников, собственно, учится, они простаивали и маялись дурью. Макгонагалл была быстро втянута в щебетание. На Грейнджеров-старших внимания почти не обращали, только изредка спрашивая что-то из разряда чудовищных стереотипов и ужасающих поверий о магглах, в очередной раз доказывая, что, даже так называемые, непредубежденные маги далеки от реалий большого мира. Кроме стандартного комплекта мантий я выбрала кобуру для палочки на руку и теплую накидку с чарами. Подозреваю, в древнем замке про такую штуку как утепление стен люди даже не слышали. Маги — народец гордый сверх меры, но глуповатый. Профессор только подтвердила мои опасения насчет сквозняков и романтичного инея на полу ранним утром. Впрочем, это за пределами гостиных, а внутри камин, тепло и сухо… Лавка пишущих принадлежностей поразила своим ассортиментом разного красивого, но не слишком нужного хлама. Хотя прытко-пишущие перья или с автокоррекцией мне понравились. Еще из полезного тут были пергаменты, на которых можно было писать только правду, но стоили они довольно дорого. Как и в других магазинах, тут были наборы для первокурсников, стоящие чуть дешевле, чем реальная стоимость всего этого великолепия по отдельности. Денег осталось еще достаточно, так что дополнительно я выбрала шикарное черное прытко-пишущее перо для конспектов, которое показали как настраивать и завернули в обертку, и брошюрку о важности чернил и пергаментов. Показалось забавным и стоило дешево. Последним пунктом нашей программы стал магазин животных. Никто из нас не имел четких пожеланий, но поглазеть напоследок на самый волшебный тут товар мы были обязаны. Сначала был торговый центр «Совы», где жили, работали и продавались почтовые птицы и прочие вестники. Тут можно было как сову арендовать, так и приобрести насовсем. Мне сова была вообще без надобности. Я к животным отношусь с трепетом, лаской и любовью, но лишь когда они разделаны и поданы на стол, запеченные вкусным образом. И никак иначе! Тигрица я или кто?! Гермиона вполне всерьез думала над домашней птахой, но родители показали ей красивый шиш. Никакой срани и дохлых мышей в доме! А письма носить могут и школьные совы, это бесплатно, удобно и не так накладно. Но какие там были птицы!.. И летучие мыши! Несмотря на недавний обед, я глазела на пернатых, любовно оглаживала им грудки и представляла, как им будет хорошо у меня в животе. Остальные наивно думали, что мне просто понравились птички. Ну-ну… Второй зоомагазин сов почти не продавал, зато славился самой разной декоративной живностью. Тут совсем рядом могли соседствовать коты, кролики, жабы, змеи, собаки, улитки, хомяки, крысюки, какие-то слизняки и… крабы? Еще были чешуйчатые, пернатые и обладатели иных кожных покровов. Короче, там были и давно попробованные животные, и волшебные новые мне звери. Вкуснота! Макгонагалл осталась ждать снаружи, приветствуя многочисленных знакомых. Мы же шатались между полок, нюхали амбре, приглядывались к животным. И тут я заметила их. Мясные шарики резвились в клетке, медленным табуном бегая от края к краю, как пушистое море, или самозабвенно крутились вокруг свой оси. Я сглотнула, как завороженная подошла и взяла одну штучку на пробу, прощупывая упитанные теплые бочка. Сердце зашлось в волнении. Господи, неужели такие вкусные вещи существуют в этом мире?! — Карликовые пушистики, девочка, любимые всеми детьми и взрослыми! — радушно отрекомендовала продавщица, заметив мой интерес. Я с испугу чуть не вышвырнула зверюшку ей в морду. — Питаются мусором и пылью, любят сопли, очень ласковы и привязчивы. Почти сразу же возле меня оказалась Гермиона, наваливаясь и заглядывая через плечо. Я подавила желание схватить всю клетку с этой живностью и сбежать подальше. Кто знает, какие они на вкус. После того паскудного дракона, я стала более разборчива, конечно, но и ребята эти на драконов не похожи… Решено! — Мне парочку, пожалуйста. — Они быстро размножаются, — предупредила старуха, совершенно не так поняв мое желание распробовать существ получше. — Вам каких? Я пригляделась к толпе взирающих на меня существ. Расцветки были самые разные, вкусные: от молочного до малинового, была парочка шоколадных и румяно-рыжих, но буквально пара штук. Взгляд зацепился за одну вредную крупную штучку кремового цвета, стоящую чуть вдалеке от стада. Она обиженно на весь мир сидела в сторонке и жевала опилку, кося коровьими глазами на других. — Это, — я ткнула пальцем в плюшевый теплый бочок зверюги. Вторая вызвалась сама, бросившись на палец и зверски его обняв. Она была ядерно-красная и очень шебутная. Всем в табуне будет хорошо, если этого смутьяна я скушаю. Я стряхнула добровольца в квадратную клетку средних размеров. Лавочница подсадила вторую шушку. Звери были пока мелкие, самые крупные из общей клетки пушистики умещались у меня на ладони совершенно спокойно, как мышки. Обязались они вырасти в мясные шарики дюймов пять в диаметре. Солидные твари, короче… Пирожочки. — В замкнутом пространстве один из них станет девочкой, а другой мальчиком, — покивала женщина, подсыпая им мусора-корма. — А как отличить? — А никак, — оптимистично отозвалась продавщица. — Только когда родит, можно будет понять. Как назовете? Я растерялась. Я их буду есть, а не… э-э, питомить… Но на меня уставились четыре горящих нетерпением взгляда. Я поежилась. Блин, не говорить же, что съем их сырыми, сладко хрустя косточками и чавкая мышцами, так что мне абсолютно плевать, как их звать… — Эйс, — со вздохом я почесала спинку нелюдимого, на палец тут же прыгнул красный пушистик, — и Луффи. — Забавные имена. Им даже подходит, — хихикнула Гермиона. — А почему так? — Так зовут… звали моих братьев. Эйс всегда был хмурым и нелюдимым мерзавцем, а у Луффи энтузиазма было за десятерых… Был еще Сабо, но мы с ним не… после того как… Ну, не суть, мы тут имена двум мясным шарикам выбираем, а не трем. — А, да, — неловко и невесело улыбнулась Гермиона, уже жалея, что спросила. — Прости за такой бестактный вопрос, Лира, но что с ними случилось? — вдруг спросил Роберт. — С родителями? Они были очень набожными, боялись колдовства как огня, — мы вышли на улицу, я держала в руках клетку, в которой перекатывались двое. — Так что когда у меня начались магические выбросы, они сами сдали меня в приют и не стали отравлять нам обоим жизнь. А братья… Давно это было, кажется, что в прошлой жизни. Я опустила взгляд, наблюдая, как красный вовсю огребает от белого пушистика, и в груди екнуло. Как я могу своих братанов съесть? Вот дура, зачем только называла. Расчувствовалась так… И приобрела двух бесполезных хомяков в клетке, которых даже сожрать не смогу! Впрочем, тут что-то о детях говорили? Вот их плоды инцеста мне будет совершенно не совестно съесть! На лицо выполз кровожадный оскал. Мы подружимся. Мои маленькие мясные шарики, производящие другие мясные шарики… — Спасибо, что рассказала, Лира. И прости, что спросили, — повинилась Гермиона. — Это ужасная история. — Да ничего, — я отмахнулась, припоминая то роковое превращение, — я бы на месте мамы тоже испугалась. Кстати, а вы никаких мясн… карликовых пушистиков себе не купили? Они вроде как мусор едят, должны быть полезны как пылесосы или вроде того. — Будь добра, не показывай лишний раз своих питомцев магглам, Лира, — вмешалась профессор. — Они волшебные, а Статут Секретности еще никто не отменял. — Ладно. Если что, скажу, что это адские хомяки преисподней. Воспиталки должны поверить. Они вообще во все верят. — Адские хомяки преисподней? — неверяще переспросила Гермиона. — Какая глупость! — Ты слишком серьезная! — я обиженно надула губы. — Да и кто они еще? Древние жители Атлантиды? Вариант с хомяками идеален, уверяю тебя! Электровеник надулась и, кажется, обиделась. Небо уже заходилось закатом, когда мы покинули Косую Аллею. Макгонагалл вручила Грейнджерам билет на поезд с той самой платформы, объяснила, как попасть на магическую часть вокзала, и отдала уменьшенный чемодан, предупредив, что чары развеются к вечеру, и размер и вес вернутся. Чета Грейнжеров с их возлюбленной дочерью степенно удалились к своей машине. Девочка мне робко помахала, и я, улыбаясь, активно замахала ей в ответ. Она не слишком умеет общаться с людьми, но вроде не плохая. Мы с профессором аппарировали к приюту. Я внимательно осмотрела едва не выворачивающихся, шатающихся мясных комочков. Им телепортация очень не понравилась. Это у меня вестибулярный как у космонавта. Профессор достала мой сундук и вернула ему оригинальный размер… только сейчас я вдруг заметила, что у него нет колесиков. Дурацкие маги. Меня спасает только мое оборотничество и магия. Я уверенно взялась за ручку и почти без проблем понесла вещи. Заполненный чемоданище весил много. Очень подозреваю, что делаю что-то неверно, но шансов понять с наскока нет. Пока шли до дверей приюта, Макгонагалл рассказала о том, как мне добраться до вокзала. Каминной сети туда не ведет, но «Ночной рыцарь» прекрасно работает в любое время и домчит до платформы за полчаса. Обойдется в пяток кнатов, так что даже волноваться не о чем. Напоследок профессор мне тепло улыбнулась: — Буду ждать в школе, Лира. Попробуй определиться с факультетом заранее и не забудь подготовиться к учебе, почитай учебники, выучи технику безопасности. Но помни, что колдовать тебе пока нельзя. — Спасибо. Буду ждать встречи. Макгонагалл кивнула и удалилась за угол, откуда послышался тихий и уже знакомый хлопок аппарации. Я еще раз глянула на мою мясную ферму, перехватила чемодан поудобнее и поднялась к себе. Воспитатели проводили откровенно подозрительными взглядами, но не пытались наезжать по поводу моих адских хомяков, которых мне сам дьявол подарил, когда я сегодня его резиденцию в аду посещала. Или так они думали…