Как кошка Хогвартс обносила

После нападения тролля я хорошенько осознала и прочувствовала, как слаба в новом теле. Справиться ни с василиском, ни с оборотнем мне пока не грозило. Так что я начала бегать по утрам. А стычки с пауками в лесу приобрели регулярную основу. Дешево и сердито. Все это я старалась делать именно в человеческом облике, чтобы тело потихоньку привыкало к нагрузкам и адреналиновым вспышкам. В Хогвартсе было полно неиспользуемых заброшенных классов, которые могли занимать для своей подготовки ученики. Так рейвенкловцы решили захватить огромный класс на пятом этаже возле кладовки, а Хафлпафф занял парочку на третьем. Гриффиндорцы предпочитали занимать разные помещения, а у слизеринцев был где-то свой тайный уголок, о котором не знали другие. Восьмой этаж не любили все: он был слишком далеко от любых гостиных, слишком давно заброшен и вообще заставлен неиспользуемым инвентарем. Зато у крыш было много окон с витражами, а на рассвете они все красиво подсвечивались, и бегать там было одно удовольствие. Мой организм — это я поняла уже давно — саботировал рост мышц. Сколько бы я не занималась, ничего путного не выходило. Я могла тягать парты как штанги, но выпуклостей в нужных местах у меня не росло. Оставалось только смириться… Ну, и бегать упорнее. Насиловала я не только физическое тело, но и заново училась колдовать без палочки. Меня, мягко сказать, очень не обрадовало, что я растеряла этот навык. Даже зачатки моего горячо любимого метаморфизма отвалились: я сколько не пыжилась, не могла даже цвет волос сменить, что уж говорить о лице! Как все это вернуть, я не имела ни малейшего понятия, но старалась. Пока выходило никак. Будто мне вышеперечисленного было мало, после моей расправы над троллем заветное трио стало меня не то побаиваться, не то уважать так сильно, что это мешало им со мной общаться по-человечески. Гермиона так точно была готова передо мной преклоняться и до сих пор не могла прийти в себя после моего подарка: я отдала ей деньги за десять процентов добычи в качестве извинений за свою подлость. Я тогда сильно рисковала ее жизнью, не удосужившись как следует подумать. В конце концов, я просто могла занять ее место, заткнув заранее Рона. Девочке я, разумеется, сказала, что это ее часть добычи за то, что помогла отвлечь чудовище. Гарри свое отношение немного смягчил. У пацана оказались ослиная упертость и хорошая память. Он до сих пор помнил мои слова в поезде. Рон и тот уже забыл, но рыжий подражал приятелю и старался относиться ко мне прохладно. На него моя драка произвела огромное впечатление, и если бы не «бу-бу-бу» Гарри, он бы танцевал вокруг меня с бубном и просьбами показать, как так же шеи крутить. Но фиг, если честно, со мной. Гермиону взяли в круг. Теперь они втроем везде таскались вместе. Девочку — раз уж ей сам Избранный фавор оказал — перестали дразнить и обижать, даже заметили наконец, сколько она приносит баллов факультету. Метелка, добившись признания, чуток успокоилась и больше в каждую дырку не лезла. Количество ее нотаций снизилось… Если точнее, то лилось просто в конкретные уши. Может, и дурным способом, но я добилась сохранения канонных событий. А значит, нас ждала гонка с препятствиями в конце года. Оставалось только дождаться… И все-таки канон — это неудобно. Я знаю концовку, но я не помню, как герои должны дойти до жизни такой! В реальности, чтобы события выстроились таким способом, требуется время. А еще никогда ничего не видно, если не знать, куда смотреть! И в итоге, вместо того, чтобы жить как все люди, я выискиваю ниточки, которые гарантируют правильный финал! Это занятие обречено на провал, даже будь у меня сто рук и тысяча глаз. Но отказаться от канона — значит, выкинуть себя на поле боя с завязанными глазами и без малейшего понимания, куда идти и кого мочить. По все тому же канону я помнила, что замес начинается, когда дети набрели на цербера посреди ночи, но как это провернуть, я не представляла даже близко. Жажда приключений? Мантия невидимка? Когда это вообще должно произойти?! В любом случае, меня трио побаивалось и уважало, но близко не подпускало. Я могла только изредка расспрашивать отчаянно смущающуюся Гермиону, по ее неуклюжим словам составляя мнение. Она даже Браун рассказывала больше, чем мне! А она с Браун даже никогда не здоровается за завтраком! Хотя, признаться, дружба у меня вообще не задалась ни с кем: соседки — болтушки не в моем вкусе, с Невом еще что-то как-то, но только иногда, не выходя за рамки приятельства. А больше и не с кем особо… Но плотный график не оставлял много времени на рефлексию. В свободное от учебы время я пыталась следить за Гарри и Ко. У меня совершенно не было представлений, когда и каким образом они натолкнутся на пса, а после тролля я уже не хотела рисковать детьми. Канон каноном, а реальная жизнь другая. Но время шло, дети шатались вместе по школе, часто проводя время в библиотеке, и я начала подозревать, что ничего уже не случится. Ну в самом деле! Может, я им что-то нарушила своим появлением?! А если все уже произошло, и я все прохлопала? Что тогда? Так что плюнув на свою выжидательную политику, я решила сходить к Церберу сама. Поглядеть, хоть, на объем опасности, может, слюни набрать… Дойти до запретного коридора было проще простого: Филч шаркал так громко, что его за милю можно было услышать, а его кошка пахла не самым приятным образом из-за того, что бедняжку вечно закидывали навозными бомбами. Средневековый юмор порой был отвратителен… ну, и средневеков, однозначно! Цербер ночью спал. Три головы смачно хрюкали во сне, а бока тяжело вздымались. Когда я вошла, крайняя справа башка заскулила, и мне пришлось тут же затянуть что-то заунывное. Пес вздохнул спокойнее и уснул еще крепче. О магии музыки я услышала от одного умного магозоолога с портрета на пятом этаже. (Я еще не настолько отмороженная, чтобы идти к твари без подготовки! Теперь нет.) Уже убедившись, что маги склонны упускать важные детали в силу рассеянности или самомнения, я решила сразу пойти потыкать очевидца-специалиста. Найти знающего о Церберах было тяжеловато, но тут мне помогли сами портреты. Все-таки они лучше живых ориентировались среди своих. В довесок узнала, что раньше псов использовали для охраны, но как запалили секрет с колыбельными, то от Церберов стало гораздо меньше толку, и теперь их можно найти только на специальных фермах-псарнях. Вероятно, щенка оттуда и слямзили в свое время. Зачастую, многие волшебные животные из-за своих свойств и ценных составляющих содержатся в подобного рода условиях, а не уничтожены. Все опасные давно истреблены, а контролируемые — законтролированы. Оценив фронт работ, я прижала баночку покрепче к груди. Махина, будучи щенком-подростком, была больше меня-тигрицы почти на голову… на три даже. Если такое соберется и укусит — даже мне будет больно. На мою удачу морда у цербера была слюнявая, как у дога, так что пока зверюга дрыхла, я воспользовалась моментом и набрала литровую банку. Иногда морды беспокойно похрюкивали, но я уже освоилась, спокойно почесывала чудовище и напевала ему, что придется. Зверь только хвостом или лапкой дергал. Каждый такой рывок я провожала глазами и со смешанным чувством понимала, что такая лапища меня превратит в лепешку. Собаки не бьют лапами в драках, как кошки, но если бы… Когда я уже собралась уходить, вдруг послышалось бормотание и поскребывание с той стороны двери. Я ощутимо побледнела, и заметалась. Продолжить петь — запалят. Заткнуться — проснется пес, и пойдут клочки по закоулочкам. В панике я посмотрела на банку слюны у себя в руках. Да не-е-ет… а получше я придумать точно ничего не могу? За дверь послышалось отчетливое чертыхание, пес заворочался, продирая глаза. Времени не осталось. Чувствуя, что совершаю самое настоящее самоубийство, и я об этом еще пожалею, я сунула руки в остывшую слизь и размазала ее по открытым участкам кожи, чтобы скрыть запах. По лицу в том числе. Пушок поднялся, так до конца и не проснувшись. Я шмыгнула под тряпье, которое тут было для декорации собачьего логова. Почему именно сегодня этот ублюдок — уж не знаю какой — решил проверить, как там песик? Почему не завтра или не вчера? Почему чертово сегодня, когда его решила проверить я?! Цербер оглушительно загавкал, заходясь на цепи. Я постаралась ненавязчиво подправить покрывало-плед, которые служило Пушку тряпкой под лапами. В помещение заглянул сам его тюрбанистое величество, Волдеморт. Именно так, не Квирелл. Квиринус был чмошкой, и от него духом лузерства несло как от Филча — брюзгливостью и раздражением. От того, кто вошел сейчас несло холодной яростью и какой-то потусторонней силой. Я спиной почувствовала и поспешила закопаться в тряпки еще незаметнее. Не для того я одиннадцать лет тельце растила, чтобы ее какой-то недоупырь собаке скормил! — Секо, тварь! Секо! Цербер только оглушительнее заклацал клыками, прямо-таки заливаясь лаем. Я напряглась, покрываясь Волей Усиления. Если эта зверюга наступит на меня, она меня сломает пополам и не заметит! Так и вышло. Собакен наступил на меня задней ногой и прижал к стенке, в стык пола и стены. Только потому, что основная нагрузка приходилась не на мое бренное тельце, из меня не полезли кишки. Волдеморт тоже бесновался, швыряясь неизвестными мне, но явно темным заклятьями. Но цербер был глух как к его «просьбам», так и к моим молитвам. Когда я уже всерьез решила превратиться в тигрицу и сбежать, рассчитывая проскочить мимо скалящих зубы двоих, Квирелла кто-то спугнул. Волдеморт досадливо зарычал, накладывая заклятие молчания на пса. На какое-то время все затихло, кажется, маг напряженно прислушивался. После чего он вернул звук и хлопнул дверью. Цербер зашелся последним пассажем, но быстро утих и заходил беспокойно на цепи. Я с удовольствием дышала. Портила впечатление собачья вонища, но кислород был мне позарез нужен. Дверь снова грохнула, но на этот раз кто-то включил шарманку, и пса подкосило… На, кха-х, м-хе-ня, кха-х… седалище цербера упало на меня своим многотонным весом, и только магический доспех спас мои ребра. Под тренькающие достаточно мелодично звуки пришелец, которого я уже не смогла разглядеть в силу кое-каких тяжелых обстоятельств, осмотрел помещение на предмет шпионов и подозрительных лиц. Никого не найдя, пришелец заботливо подлечил все три головы пса, видимо, заклятья Волдеморта хоть и не причинили должного вреда, боль принесли. Оттого зверь и бесновался. После чего шурша длинными полами мантии, незнакомец удалился. Пес продолжил спокойно спать, изредка поскуливая. Я забарахталась, выползая из-под неподъемной туши. От рук и лица несло тухлятиной, и это было не таким уж и страшным делом — лопнула банка со слюнями, и теперь вся одежда, благо, рабочая, какую не жалко, была в этой мутноватой слизи. Осколки были не так страшны из-за доспеха опять же. Ну и денек сегодня выдался! Сначала упырь, потом то ли директор, то ли супер-шпионъ, сопли эти, псинова задница… Да тут надо график посещения составить, чтобы гости не тревожили друг друга! Выбраться удалось с большим трудом. Еще ведь петь приходилось и выковыривать осторожно осколки. Пес ворчал и скулил во сне, но даже не думал подвинуть свою жопу! Когда я выбралась, вся слюнявая, приплющенная и побитая, силенок у меня хватило только на то, чтобы взрыкнуть и уйти в душевые квиддичистов. Там я никого не потревожу до шести утра. Можно было с уверенностью утверждать, что с таким чудовищем мне не сладить, даже если я в тигрицу превращусь. А даже если проскочу, то не факт, что смогу пролезть дальше. И это наводило на весьма траурные мысли. Чтобы стырить камень (а я очень хочу легендарную вещицу) и точно-точно пройти все преграды, большую часть из которых я благополучно не забыла, мне требовались все трое героев. И в то же время рисковать детьми не хочется... Ну и геморрой грядет.