Как кошка Хогвартс обносила

В прошлом году первая неделя учебы была легкой, так как никто ничего не знал. Сейчас же учителя запрыгнули на наши ослячьи спинки прямо с первых дней, схватили за уши и пришпорили бока, пускаясь на галоп. Ведь уже на втором году у профессоров было тайное оружие… Домашка на лето! Лично я даже не помню, что там понаписала. Сделала в начале лета и благополучно забыла… Оказалось, не надо было. Ну, в смысле, надо было сделать, а забывать — нет. Такой подлости я не ожидала! А еще на нашу многострадальную четверку — на меня, Невила, Рона и Гарри — накинулся Снейп с невиданным доселе энтузиазмом. Ему покоя не давал тот факт, что Поттер не вылетел со свистом из школы вместе со своим рыжим дружком. Мы с Невилом попали за компанию. Зельевар в целом не различал гриффиндорцев, но я, Невил и Поттер вызывали у него стойкую непереносимость даже в мизерных дозах. И вполне обоснованно. В принципе, я его понимаю. Не скажу, что это справедливо, ненавидеть Бэмби за дела его папашки-оленя, но, черт, все мы люди. Тем более Поттер давно бросил пытаться учить зельеварение, делая на «отцепись». Ну, оно и понятно, вначале была надежда понравиться строгому профессору, а потом подозрения в злодеяниях, оскорбления, шалости и по наклонной. Все с ними понятно. А вот я… Я собой горжусь. Для начала хочу заметить, что Снейп ненавидит, когда зелья делают неверно, и готов душить тех, кто делает их небрежно. Однако, где-то в глубокой глубине его сердца завалялись здравый смысл и милосердие, а потому глубокоуважаемый профессор понимает, что все приходит с опытом, первые блины комом и бла-бла-бла. В общем, он уже смирился, что зельеварами не рождаются, и, более того, не все хотят ими стать. Даже Поттеру сию слабость он простил. Но чего не могла перенести его тонкая натура, так это меня и Невила — дуэт пофигистки и приключенца. Невил с первого дня занятий умудрялся плавить котлы или взрывать их. Для него хорошим исходом было, если зелье просто испортилось. А я… а мне зелья вообще не сдались никуда. Да, это фигня полезная, но мне едва ли пригодится это умение в каком-нибудь другом мире с другими растениями и животными. А вот чары или руны — другое дело! Кроме того, во мне отсутствовало даже малейшее ощущение, что можно кидать в котел, а что нельзя. Я видела по глазам того же Джастина или даже Гермионы, как они интуитивно замирают и высчитывают секунды до момента, когда можно закидывать следующий ингредиент. Мне же было глубоко все равно. Суп и суп. Разве что ядовитый. Экзамены я сдавала только на теории и неукоснительном соблюдении правил. А поскольку Снейп не вызывал у меня даже умиление, когда злился, я встречала все нападки с завидным безразличием. Взорвался котел? Вместо жидкости синего цвета вышло золотое нечто с консистенцией каши? Ну я молодец, я такая. Спасибо скажите, что тут все еще на воздух не полетело. И это било Снейпа по яйцам как ничто иное вместе взятое. Мало того, что бездарное чмо, так еще и учиться не хочет! А уж когда Флитвик или Минерва начинали хвалиться в учительской, как я тружусь аки пчелка и все внимательно слушаю, и как у меня все отлично получается… Скрип профессорских зубов было слышно за версту. В этом году он твердо решил сломить мое спокойствие, а потому с первого же урока начал прессовать. Но, увы, опоздал. К нему на отработку отправился только Невил. Поттер, я и Рон были заняты у Филча. Хотя кое-что я слышала в Большом зале за завтраком, мол, Локхарт желает лично наставить на путь истинный и светлый своего протеже… Ужасная участь, ужасная. Да, забавно, как быстро меняются приоритеты в жизни, стоит на горизонте появиться напомаженному метросексуалу с жаждой раздавать всем советы и фотографии… Подводя итоги первой недели, могу сказать, что все самое приятное случилось в выходные. В субботу, вернувшись от Сибиллы, я получила известие, что Рон все-таки принял мое предложение. Для этого мальчишке пришлось хорошенько проблеваться слизняками, но он исполнился решимости получить новую палочку и проклясть белобрысого крысенка, но на этот раз в верном направлении и по всей заслуженной тяжести. Да, Драко таки не выдержал и обозвал Гермиону грязнокровкой. Признаться, я удивлена, что это произошло только сейчас, а не в прошлом году. И как обычно не понимаю, почему такая сильная реакция на слова, пусть и обидные… Но сделка состоялась, и теперь Рональд мне должен. А где один из трио, так и остальных можно заарканить. К тому же, Уизли, при всей своей импульсивности, является потрясающим игроком в шахматы, и уже многие в нашей гостиной со второго по пятый курс, числились у него в должниках. Напрячь одного через другого — не вопрос. Главное, не продешевить и не упустить момент: Рон выбил у меня возможность отдать стоимость палочки деньгами. То есть, я могу затребовать услугу, но лишь до тех пор, пока он не отдаст сумму сам. Честно, я вообще не понимаю, к чему такие сложности. Гарри мог бы с таким же успехом сам одолжить другу семь монет, и при этом никакие долговые обязательства не вышли бы из замкнутого пространства трио. Но, видать, Бэмби мудро не хотел примешивать деньги к отношениям с приятелем. В конце концов, он и так известен, вон, Колин сталкерит без выходных и праздников. А уж если еще и богатство добавить… Боюсь, тут ни у кого терпения не хватит. Что уж говорить о бедном мальчишке, не самом любимом ребенке в многодетной семье… В общем, запрос с совой послали, и к понедельнику у мальчишки должна быть новая палочка. А Малфой должен быть бит. Другая приятная новость ждала меня в воскресение. На занятии очумелых ручек утречком пораньше я встретила Луну Лавгуд. Ту самую прелестную девочку с неубиваемым дзеном. Она была рада видеть меня, а я — ее. И кажется, я поняла, почему мне трудно складывать отношения со сверстниками. Я воспринимаю их (да и прочих людей лет до сорока) как младших. А младшим принято покровительствовать. Дети не могут снести подобное отношение от такой же, как они, сикилявки. Только не в этом возрасте. Невил — редкое исключение, росточек, которому никогда не давал расти авторитет бабушки. Он привык и не увидел большой разницы. Тем более я поддерживала его, а не давила. Можно, наверно, предположить, что Поттер, живший с нелюбимыми родственниками, вырос таким же, но у него был кузен как отвлекающий и закаляющий фактор. Бэмби не терпит покровительственное отношение со стороны сверстников. Директор или декан — да, это можно. Но не я. В свою очередь Луна и Джинни снисходительно отнеслись к моим замашкам. Для них было ожидаемо, что второгодка хоть на чуть-чуть, но выше первогодок. Подозреваю, если бы не этот астрономический на детский взгляд разрыв Джинни бы не стерпела, а вот Луна, кажется, и не заметила бы, что что-то не так. Она показалась мне оторванной от реальности, а потому не слишком придирчивой к этой несовершенной штуке. Занятие прошло очень весело: я с удовольствием поясняла новой знакомой, как сшивать куски ткани и придавать заклинаниями объем, чтобы получить эффект игрушки, набитой ватой. У Луны далеко не все получалось, но она очень старалась. Потом остаток дня я посвятила попыткам опять забраться в Комнату потеряшек. Удача улыбнулась мне только к вечеру, но я, увы, так и не поняла, на что реагирует дверь. К счастью, круг сузился до нескольких вариантов. Все еще оставался актуальным вариант с камнем, который я случайно нажимаю в метаниях, штука с солнечным циклом и мое настроение. Дверь все разы открывалась, когда я была близка к тому, чтобы все бросить и пойти нафиг. В связи с открытием тайного загашника и последующей бессонной ночью мой понедельник прошел в убитом настроении вареной сосиски. Уже сидя в гостиной и клюя носом, я вспомнила, что должна вообще-то быть у завхоза… Да причем минут двадцать как. Так быстро, как я бежала по коридорам, не бегают даже гепарды, не евшие месяц. С Филча сталось бы записать мне пропуск, а потом удвоить отработку. Он и был славен тем, что за пропуски лепил увеличение наказания. В принципе, справедливо: пропустил — отработай. Но мне не с руки ловить лишние наказания. У меня, можно сказать, дело жизни проклюнулось! Я натащу шмотья, а потом всю жизнь барыжить им буду! А из книг себе библиотеку не хуже родовой сделаю! Филч явно удивился, когда я практически ввалилась к нему в каморку. И еще больше удивился, когда ко мне подбежала Миссис Норрис, задрав хвост. Я тут же забыла, куда спешила, подбирая кошку на руки и тут же почесывая. Полукниззл тут же болезненно замяукала мне о том, что ее сегодня ударили, и ребра до сих пор болят... Я бережно поставила подругу на пол. Филч налетел на меня как фурия, брызжа слюной и зачитывая, что именно он думает о всяких живодерах. Очевидно, старик решил, что все, конец кошке. Воспоминания о прошлых наших встречах совершенно выветрились у него из головы. Ожидаемо, наверно, но все равно обидно. Я подруге столько помогала и защищала, а он даже не озаботился запомнить, как я хотя бы выгляжу. — Совершенно согласна, сэр, — ответила я на все его упреки в адрес неназванных мудаков. Филч остановился, тяжело дыша, а потом схватил меня за руку и выволок из каморки. Дальше он направился к залу наград, а мне предписывалось бежать следом. Я аккуратно подхватила кошку, чтобы ей не бежать, и понеслась за ним. В зале, заставленном шкафами, кубками и досками с медалями, старик требовательно вытянул руку, и я снова поставила кошку, вызвав сдавленное рычание, а потом достала палочку. Завхоз так резко ее выдернул, что я даже побоялась, как бы он ее не сломал пополам. Но обошлось, и мое оружие скрылось в недрах его латаной-перелатаной мантии. — Вот этот шкаф твой, девчонка, — буркнул сквиб. Я удивленно огляделась. Вокруг было ни души, на стенах горели факелы, освещая все трепещущим светом, а возле шкафа действительно стояли ведро с водой и лежала пара чумазых тряпочек. Я удивленно огляделась. — Чего ждешь, белоручка! Давай, приступай! — попытался придать мне ускорение завхоз. — А где Рон Уизли, сэр? — я неспешно закатала рукава мантии и взялась за тряпки. — Разве он не должен тоже отбывать наказание? — Так я и дал двум гриффиндорцам работать в одном помещении! — ворчливо заскрипел Филч, а потом после долгой паузы добавил. — Его и Поттера забрал профессор Локхарт. Сказал, что у него отработают… Да ничего они так не наработают! Что эта мягконежная куча сиропа сделать может? Небось, посидят чай попьют и истории послушают. Никакой дисциплины! А в прежние времена… Я старалась не давать волю ржачу, который рвался на волю. Он действительно сказал «мягконежный». Мягконежная куча сиропа. Господи, этот божественный эпитет должен услышать каждый не-поклонник Гилдероя. Я умру, если не расскажу об этом. Чтобы отвлечься, я усерднее затерла чей-то серебряный кубок. Вскоре Филчу надоело распинаться передо мной. Тем более я совсем не реагировала, какие бы кары он ни предлагал как меры наказания провинившихся детей, вроде меня. Решив, что смысла сидеть со мной особого нет, он махнул рукой и ушел. Кошка осталась сидеть со мной. — Ну вот, мы и остались одни, да? Кошка тихо мяукнула и подошла ближе. Я бережно пересадила ее на пустую полочку, чтобы ей не приходилось задирать голову, чтобы общаться со мной. — Лучше? И пусть я не понимала животных, как раньше. С чего бы? Я родилась человеком в этой жизни. Но некое интуитивное родство осталось. Для меня было очевидно, чего хочет кот, когда он мяукает или молчит. Одно движение носом — и мне ясно. Не знаю, как я это воспринимала, но язык книззлов и их полукровок понимать было даже проще, чем обычных кошек. Наверно, это мой третий глаз так работает. Иного я объяснения не вижу. Хотя «третье ухо» было бы уместнее. Для сохранения симметрии оно должно быть где-то в середине макушки. Факелы горели с тихим потрескиванием, я шуршала тряпкой, мерно перебирая чьи-то заслуги. Так печально и забавно, за каждой безделушкой в этом зале кроется чья-то история, может быть, чьи-то жертвы, храбрость или решимость… А все, что осталось, это имя и дата. Как на могиле. Кошка высоко, неслышно мяукнула, прося меня о чем-нибудь поговорить. Она уже успела устроиться на полке со всем доступным ей удобством, чтобы не напрягать бок. Я, оставив чистую чашку, взялась за доску с медальками. — Я все спросить хотела, а ты заметила, что близнецы стали меньше шалить? Кошка задумчиво пошевелила ушами. — Ну, в этом году еще не успели, но в прошлом? Миссис Норрис гордо кивнула. — Ага, моя работа. Вообще-то я хотела, чтобы они прекратили обижать тебя, но они очевидно так и не поняли, за что проводили ночи в туалете. Кошка заинтересованно встопорщила уши. — А, старая жестокая шутка у магглов. Дать человеку снотворное и слабительное, чтобы он сидел в туалете и засыпал. — Да, знаю, что жестоко. Но уж извини, одно дело, когда обзываются, а совсем другое, когда пинаются. Будут и дальше так делать, говори мне снова. Вдруг на пятнадцатый или двадцатый раз дойдет, за что получают. — Нет, я не имела ввиду, что тебя можно пинать столько раз, прости, Миссис Норрис… Полукниззл обидчиво отвернулась. Я насупилась. Вечно с кошками так — очень непостоянные. Чуть что не так, так сразу нос кверху, хвост трубой. Я задумалась. — Миссис Норрис, а у тебя есть имя? Кошка удивленно мяукнула. — Ну, «Миссис Норрис» — это вроде как фамилия, а не имя. Я знаю, фишка популярная — называть животное столь официально, но мне кажется обидная. Ты никогда не думала об имени? — Есть ли у меня на примете какое-нибудь? Я отставила последнюю чашку со своего шкафа. Работа кончилась настолько быстро, что я даже не знаю, что именно тут предполагается делать часами. И ведь дети так плачут, так плачут, когда их заставляют работать руками… Горько вздохнув, я отвела взгляд. — Есть у меня одно имя. Красивое, но оставшееся без хозяйки. «Александра». Что думаешь? — Так звали одну мою знакомую тигрицу. Она была свирепа к врагам, очень сильна и отважна. Всегда защищала родных и друзей, а еще любила поесть… Она умерла в прошлом году. — Как? Ну, не как все, это точно. Больше десяти лет мне покоя не давала. Очень упрямая была, а еще наивная… Она была хорошим другом, котенок у нее был, — я всхлипнула, давясь слезами. — Он уже наверно вырос там, котенок этот. А еще! А… Я уселась на полу в компактный клубочек и зарыдала, не в силах больше выдавить ни слова. Миссис Норрис молча, со скрипом сползла с высоких полок и подошла ко мне, тычась носом к мокрые щеки. Я не стала ее брать, чтобы не делать больно. Не удержусь ведь, сожму и доломаю беднягу. Думала, отплакала свое еще в прошлом году, на всю оставшуюся жизнь хватит… Ан нет. Еще осталось. Какое же это проклятие помнить, знать, но не иметь даже призрачной надежды… В самом деле, что я могу? Вселенных так много, а меня так мало… Наверно, кто-то уровня Я, мог бы… Но он мне сразу сказал тогда, что не пошевелит и пальцем, чтобы помочь. «Бабочка-однодневка» — вот мое проклятие. Перелетающая с цветка на цветок, не знающая, откуда появилась и зачем куда-то лететь, но продолжающая подчиняться несущим воздушным течениям, давно потерявшая тот цветок, который понравился больше всего… — Надо тебе артефакт какой-нибудь подобрать или амулет, чтобы защищал от ударов, — всхлипнув в последний раз и утерев слезы, сообщила я кошке. Та забралась мне на колени. Я и не заметила, как совсем уселась на пол, подобрав под себя ноги. Неодобрительно покачав себе головой, я поднялась, придерживая Миссис Норрис, а потом попробовала наложить беспалочковое согревающее. Ничего, конечно, не случилось. Может, если бы моей стихией был огонь, было бы проще, но ни воздух, ни земля не расположены к теплу. — Ладно. Надо найти мистера Филча, сказать, что я закончила. Полукниззла засеменила впереди меня. Я пыталась привести себя в порядок, освежить лицо и отряхнуть одежду. За дверью обнаружилось огромное количество запаха, словно тут отиралось как минимум двое Аргусов. Мое сердце упало сначала в желудок, потом проскакало в ногах и свалилось в пятки. Лицо побледнело, разом лишившись всей прилившей к нему крови. Неужели стоял тут и все слышал? Вот и думай теперь, что ты в одиночестве! Да есть ли в Хогвартсе хоть какое-нибудь место, где не найдется лишней пары ушей?! Миссис Норрис призывно мяукнула, и я подняла ее на руки. Действительно, чего тут сокрушаться. Не убивать же старика, в самом деле, за то, что подслушал мое хлюпанье носом? Что я там такого наговорила-то? Я покачала головой. — Так что насчет имени, Миссис Норрис? Кошка потерлась головой о мою руку, и я улыбнулась. Даже отказ полукниззлы меня не расстроил… К тому же, как оказалось, не так уж и мертво то, что я опрометчиво назвала мертвым. Еще дергается. — А что насчет амулета? Я ворожить умею немного, руны знаю, смогу тебе сделать что-нибудь полезное, — предложила я, стуча в дверь завхозовой каморки. — Входите! — раздалось приглушенно. Филч сидел за столом, заполняя какие-то бумаги. Очень неумело делал вид, что не при чем. Щеки у старика все-таки окрасил румянец, но я предпочла не подавать виду. Я не замечу — он тоже. Я подобрала сумку, получила палочку и, попрощавшись, вышла. Уже закрывая дверь, я услышала мяуканье подруги. — Разумеется, дойду прямо до гостиной. Я сегодня устала, и мне не до приключений. В другой раз… — Кхм-кхм! — достоверно, но очень намекающе прокашлялся старик. Точно-точно, это же обитель дисциплины! Извинившись и еще раз попрощавшись, я все-таки закрыла дверь. — И о чем же вы говорили, моя милая? — услышала я ворчание Аргуса. Слабо улыбнувшись, я направилась, как и говорила, в гостиную. С новой силой захотелось спать. Вечер был поздний, но за столами все еще сидело много народу. Кто-то писал эссе, а кто-то просто болтал. Было почти тихо. Гарри и Рон были, скорее всего, еще заняты. Гермиона, наверно, уже ушла спать. Она всегда рано ложится и рано встает. Невил, сидевший на диване и копошащийся в сладостях, присланных из дома, махнул мне рукой. И сразу стало теплее и легче на душе. Я улыбнулась в ответ, падая рядом, вытягиваясь почти на коленях друга и роняя где-то рядом сумку. Там вывалилось что-то, но мне было решительно все равно. Потом подберу. — Он сильно зверствовал? — спросил Невил, едва я перестала ворочаться, как тюлень, выбравшийся на берег. — Да не слишком, — мое настроение ни на йоту не упало. — Я бы даже сказала, что все было очень мило. Нев скептически хмыкнул. — А мне бабушка много шоколадных лягушек прислала, хотя знает, что я их не очень люблю. Я мгновенно разинула пасть. — Заталкивай! Но не успел друг и возразить, как из спален скатилась одна из моих соседок. Я не видела ее, но мой нюх отчетливо говорил, что это — одна из моих. И эта «она» была практически в бешенстве, чем нарушала мою полусонную идиллию. — У кого есть запасные пергаменты?! — заорала она инфернальным голосом. — В моей сумке глянь, только не ори больше, — внятно сообщила я, прикрывая глаза. Обычно я не выношу, когда кто-то копается в моих вещах, и завтра я наверняка пожалею об этом, но сейчас мне слишком хорошо, чтобы двигаться. — А знаешь ли ты, какой эпитет Локхарта я слышала сегодня? — мечтательно спросила я, разговаривая с другом, но достаточно громко, чтобы услышали другие. — Нежномягкая кучка сиропа... Невил прыснул. Вместе с ним зазвучала пара других голосов. — Все, взяла, — сообщили мне через пару минут недовольной скороговоркой. Я плотнее зажмурила глаза и довольно вздохнула. Перед камином в тепле и с другом на меня с новой силой накатила сонливость. Так хорошо… словно дома. — Так на чем мы остановились? Мне в рот легла дергающаяся жабка. Я с полнейшим довольством разгрызла ее и сложила за щеку, чтобы она медленно там таяла.