Как кошка Хогвартс обносила

Дамблдор поймал заваливающееся тело девочки и уложил на пол рядом. Дверь в Комнату через полминуты закрылась. Феникс озабоченно подлетел к девочке, успев даже быстрее Поппи. Удивительно, но, кажется, юная Спайс понравилась Фоуксу. Пожалуй, этот факт удивлял директора даже больше, чем прочее происходящее. Мисс Спайс была несомненно талантливой волшебницей, но ее поведение тревожило старого мага. Она была груба и беспардонна, при этом использовала вежливые обращения, хотя скорее в насмешку и как дань традициям. Для нее не было авторитетов и сочувствия к другим. И она постоянно крутилась возле Гарри, вмешиваясь в происходящее и не боясь никаких последствий… Ее знания чар, трансфигурации и рун могли бы стать украшением факультета орлов, но она использовала их, чтобы пролезать туда, куда ее не звали. Истинно кошачье любопытство и ни грамма сомнений — качества Гриффиндора, но даже их мисс Спайс умудрялась повернуть во вред... Дамблдор покачал головой, приглашая детей в свой кабинет. Поппи уже проверила их, но не нашла ничего опасного у Гермионы и Гарри. Браун надлежало отправиться в медпункт, а оттуда, возможно, и в Мунго, так как ее магическое ядро было на грани истощения. Целителям придется потрудиться, чтобы девочка смогла вновь стать полноценной волшебницей. И все еще требовалось прояснить, что же произошло… Когда мисс Грейнджер прибежала к Минерве с трясущимися руками и книгой о чудовищах, никто и предположить не мог, что все так обернется. Василиск — настоящий, тысячелетний! — ползал по школе, и если отбросить абсурдность происходящего, вполне мог оказаться правдой. Директор с сожалением заключил, что, похоже, опять сделал огромную ошибку, не заметив у себя под боком интриги Тома. Старость и ошибки прошлых лет с каждым годом давили все сильнее. Старик все больше думал, а правильно ли он поступает, подталкивая ребенка на путь убийцы… К сожалению, шутить с пророчествами, как и игнорировать их, было опасно. Судьба и Смерть были давними подругами, и только Любовь могла пересилить их. У него не было выбора, но с каждым годом даже это вызывало сомнения. — Итак, молодые люди, мне хотелось бы знать, что произошло. Никто не собирается вас наказывать или исключать, но мне хотелось бы услышать правду. Дети потупились. Мистер Локхарт, закованный в наручники и сопровождаемый конвоем из двух авроров, повторил за ними. Его распухшее лицо вызывало исключительно жалость, но лечить его никто и не подумал. Мисс Грейнджер, испачканная в каменной пыли, отчаянно кусала губы и отводила глаза. Дамблдор мягко улыбнулся ей и огладил магией. Девочка явно замерзла в подземелье и испугалась. Гарри, весь испачканный в чернилах и в синяках, выглядел куда живее. Его зеленые глаза сверкали, но было видно, что он тоже устал и чувствует себя виноватым. — Мы не знаем всего, профессор Дамблдор, извините, — взглянул из-под челки мальчик. — Я могу рассказать только, что было в Комнате и что говорил Риддл. — Боюсь, вам придется спрашивать Лиру, — хмуро подтвердила девочка. Директор вздохнул — опять эта девчонка — и скользнул в сознание Гарри. Происходящее в его голове было путанным от шока и страха. Дамблдор с беспокойством услышал, что говорила Лира в подземельях после того, как с боевым азартом разбила нос профессору. Она выглядела виноватой и рассерженной, но Альбусу подумалось, что это может быть всего лишь защитной реакцией. Впрочем, все ее слова Гарри подвергал сомнению. Его действия были так иррациональны, что можно было подумать на зелье. И хотя яд василиска наверняка выжег все примеси и создал иммунитет, нужно будет попросить Поппи осмотреть мальчика. Рассказ Реддла старика взволновал, он почти не слушал, что рассказывал Гарри. Сомневаться не приходилось, Том был жив. Он нашел какой-то способ остаться после смерти в этом мире. Альбус давно подозревал это, но не знал, что именно тот использовал… Увидев дневник, его действия и смерть, Дамблдор устало прикрыл глаза. Догадки оформились в уверенность. Оставалось лишь изучить материалы по теории, но заниматься этим было некогда. — Минерва, проводите учеников до больничного крыла. Пусть их проверят еще раз на зелья и заклинания. А мне требуется немного подумать… Сами понимаете, случай нетривиальный, так же нужно еще сообщить о происходящем Корнелиусу и Совету Попечителей. Профессор трансфигурации кивнула и подтолкнула детей к выходу. Едва за ней закрылась дверь, Минерва сдержанно выдохнула. День был бесконечным. Ей казалось, что он никогда не кончится, а перспективы завтрашнего дня выглядели одна мрачнее другой. Когда директор объявил эвакуацию в связи с наличием василиска в школе, она уже начала думать, где станет работать, когда школу закроют. Удивленное лицо Северуса не добавляло хорошего настроения. Дети были до сих пор в шоке, тихонько переглядывались и изредка бросали на нее осторожные взгляды. До больничного крыла они дошли в молчании. Мисс Спайс, лежащая без сознания на кровати, показалась бледным призраком. Макгонагалл тут же вспомнила, как отдала ей письмо и рассказала о магическом мире. Она помнила всех детей, к которым приходила, но эта девочка особенно запала в душу. Сирота, от которой отказались религиозные родители. Она так напоминала саму Минерву. Ведь ее отец был магглом и священником. Он с большим трудом принял жену-ведьму и дочь-полукровку. Лире не так повезло в жизни… И тем не менее она не сдалась, оставшись довольно жизнерадостной девочкой. Да, грубой и недоверчивой, может, но она искренне улыбалась и была очень самостоятельной… Порой, излишне самостоятельной. Даже скрытной. Лира просто была слишком взрослой для своего возраста, а потому у нее возникали проблемы со сверстниками. Минерва была очень рада, когда получила летом письмо от Августы Лонгботтом, интересующейся подругой Невила. Лира и мягкий Невил хорошо дополняли друг друга и сглаживали углы. А вот с Гарри девочке было совсем не по пути. Даже странно, что она из года в год пыталась наладить мосты. Впрочем, упрямство — это одна из граней самостоятельности, ключ к успеху. — Поппи, профессор Дамблдор попросил еще раз осмотреть и проверить мистера Поттера и мисс Грейнджер, — отвлекла ведьма подругу. — Северус, вы уже выяснили, что с мисс Спайс? Медиведьма кивнула, переглянулась с зельеваром и отошла к Гарри. Северус отставил в сторону последнюю колбу с зельем. На подносе их стояло больше десятка. Феникс в изголовье кровати встрепенулся и поднял голову. — Мы ничего особенного не нашли, — озабоченно отозвался декан Слизерина. — Вероятно, конфликт яда и ее магии. Должно пройти через пару часов. Слезы феникса убрали опасность отравления, но это все равно слишком неизученная область… Минерва кивнула. — Я пойду в Большой Зал. Надо успокоить учеников. Ведьма развернулась и удалилась, чеканя шаг. Снейп хмыкнул. Декан Гриффиндора, очевидно, неровно дышит к своей подопечной, раз так реагирует. Она слишком нянчится с этими идиотами. Зельевар перевел взгляд на Спайс вновь и нахмурился. В отличие от многих других придурков-львов в этой девице чувствовался стержень и второе дно. Она не велась на оскорбления, не заступалась за друзей-товарищей, будто зная, что это только распалит конфликт, она даже не пыталась… Снейп сжал палочку крепче. Из всех учеников этого курса она, Поттер и Лонгботтом были самыми отвратительными, безголовыми и наглыми выкидышами рода магического, какие только можно представить. И если мальчишки — он бросил острый взгляд на Поттера и Грейнджер на соседней кровати, вокруг которых кудахтала Помфри — были от природы такими, Спайс явно не простой орешек. Чего стоили прошлогодний тролль и сегодняшний василиск. Ладно, один раз — совпадение, удача, что угодно! Но второй раз нельзя просто взять и натянуть это же объяснение. Только не Спайс. Девица-то проблемная. Ну что ж, тем интереснее. — Мадам Помфри, я сделал проверку зельями от десятого по семнадцатое. Диагностирующие чары молчат. Нам остается только ждать… — Снейп скосил глаза на хмурых второкурсников, — и надеяться на лучшее. Взмахнув полой мантии, Снейп развернулся и удалился. В голове вертелись тщательно отгоняемые образы ценных ингредиентов. Заполучить легендарное чудовище — что может быть лучше… Подумать только, еще вчера василиски были сказкой, ископаемыми, вымершими лет четыреста назад, а теперь один такой лежит и ждет своего часа… Даже перспектива работать с надоедливой девицей не смущала зельевара. Поттер проводил пружинистую походку довольного Снейпа свирепым взглядом. Спайс при смерти, а он и рад! Гарри был уверен, что если при смерти окажется он, то Снейп и вовсе пустится в пляс. Рядом вздохнула Гермиона, и он повторил за ней, мгновенно припомнив события в Тайной комнате. Как он мог быть таким дураком? Где были его мозги? — Покажите руки, мистер Поттер, — мягко приказала медиведьма, и он подчинился. — Мадам Помфри, это ведь неправда, что сказал Снейп? Лира ведь поправится? — вырвалось у него. — Профессор Снейп, Гарри! — исправила его Гермиона. — И он же сказал профессору Макгонагалл, что Лира очнется через несколько часов. — Твоя подруга правду говорит. С мисс Спайс все хорошо, небольшой конфликт магий, не более. Такое при неудачных беременностях бывает, как с таким справляться известно… Тем более у мисс Спайс далеко не беременность, — хохотнула медиведьма. — Ну что ж, могу заявить, что вы оба здоровы, если не считать синяков, которые я уже подлечила. Мистер Поттер, я нашла у вас остатки зелья, влияющего на сознание. Оно уже почти выветрилось под действием адреналина, но не скажете, что это может быть? Гарри смог только раскрыть рот и тут же его закрыл. Зелье, влияющее на сознание?! Но!.. — Вам не о чем больше волноваться, мистер Поттер, — прервала его зарождающуюся истерику целительница. — Яд василиска в сочетании со слезами феникса оставили в вашей крови такой незабываемый коктейль, что теперь вам не страшны многие яды… Хотя я бы настоятельно не рекомендовала вам проверять мои слова на практике. Все, на что вы можете рассчитывать, это иммунитет к помрачающим сознание, в том числе и зелью Сна-без-сновидений. Я отмечу в карте, а пока отдыхайте. Целительница в лимонной мантии ушла в свой кабинет, оставив детей одних. Лира на соседней кровати, морщась и прижимая к груди руки, перелегла на бок. Она казалась хрупким ангелом с поломанными крыльями, упавшим на землю… — Это она меня опоила! — вдруг сказал Гарри и удивился своей правоте. — Она хотела, чтобы я шипел для ее кувшинов! — Что? Гарри, ты точно в порядке? Мальчик смешался. Он не был уверен в том, что в порядке. С каждой минутой происходившее в Тайной Комнате казалось все больше и больше похожим на сон. Ужасный, но очень красивый. Там он дрался мечом Гриффиндора с молодым Волдемортом, а Лира совершенно невероятно боролась с василиском. Но не могло же это быть сном! Нет! Это было настоящим! А вот насчет кувшинов Гарри был уже не так уверен… Он ведь делал уроки, а потом пошел в библиотеку к Гермионе. Когда бы Спайс успела его отравить? Едва ли она могла это сделать. Сегодня, она спасла не только его, но и жизни всех в школе! Грейнджер осторожно поглядела на друга, а потом на Спайс. Лира всегда казалась ужасно далекой, даже недосягаемой. Когда они впервые встретились, Гермиона подумала, что они подружатся. Обязательно должны, потому что они волшебницы из простых, а еще любят учиться. И пусть Лира в основном молчала и отвечала неохотно, Грейнджер была уверена, что это от стеснения… Она даже предвкушала, как будет помогать неуверенной подруге знакомиться с другими, а в итоге оказалось, что помощь нужна ей, Гермионе. Гриффиндорка изрядно смутилась и отвела глаза. За спасение от тролля она была до сих пор благодарна, но вот его вырезанное сердце в корзине присылать не стоило. Девочка поежилась. Это был первый тревожный звоночек. Один из многих, на самом деле, но самый заметный. Лира хотела силы, славы и денег. Она липла к ним с поразительной наглостью — как например, в том Запретном коридоре — будто они медом обмазаны, а она пчела. А эта ее летняя подработка! Гермиона была в ужасе. И пусть они с Лирой общались с большим скрипом, она не могла дать подруге (уж большей подруге, чем Браун или Патил!) упасть во тьму. Спайс не заслужила стать еще одной жертвой Пожирателей, о которых Грейнджер читала в подшивках времен Первой Магической… Ее требовалось спасать! К счастью, она сама тянулась к свету. Лира приходила к ней после зимних каникул почти каждый день, они даже узнали друг друга получше. Вот, например, что Лира ест раз в три дня, потому что у нее такая особенность магии. А еще, что маги используют специальные волшебные расчески, чтобы выпавшие волосы собирать и уничтожать. Потому что волосы — это ДНК, часть тела, и через них можно проклясть или сглазить. Да то же оборотное! Все чистокровные обязательно пользуются такими… В такие моменты Гермиона с тоской думала, что никогда не станет настоящей волшебницей, а Спайс, кажется, родилась в магическом мире, но просто была потеряна в младенчестве — так легко она приспособилась и влилась в этот мир. Она выглядела такой взрослой, работала, вон, летом, снимала целую квартиру и даже открыла свою банковскую ячейку! Гермиона отчаянно, но по-светлому завидовала и хотела, чтобы подруга не совершила глупости. Малфой — не такой человек, чтобы щадить какую-то магглорожденную… Когда ему станет невыгодно, он просто убьет Лиру! Как едва не убил Джинни и Лаванду! Гермиона утерла навернувшиеся слезы. Нет. Она не даст этому случится! Она… Она позаботится, чтобы у Лиры были друзья, хорошие, вроде Рона или Гарри, чтобы она больше не якшалась со слизеринцами! Главное, чтобы выжила. *** Я открыла глаза, чувствуя, будто на мне кто-то топтался. Знаете, знакомое такое ощущение, будто по тигру побегал ребенок, своими острыми пятками пересчитывая ребра. Зрачки сжались в узкие щелочки от яркого света, и я не без удивления узнала за окнами закат, персиковый и желтый. Он мне прямо в глаз светил. Недовольно щурясь, я уползла под одеяло. Не могли зашторить, что ли? — Лира? — неуверенно спросил Невил, и я снова выглянула из домика. Друг выглядел немного напуганно, но старался крепиться. В его руках была моя шляпа. Я выползла из укрытия окончательно и протянула руку к шляпе. — Что со мной случилось? Почему я в больнице? — Ты упала в обморок из-за яда василиска, — убитым шепотом ответил друг, отводя глаза. Я нахмурилась. Да, что-то такое припоминаю… Воспоминания накатили избирательно, от самого ужасного до еще ужаснее. От лица отлила кровь, а живот скрутило. Господи боже, в каком угаре я решила, что липнуть к чешуе затылка тысячелетней твари и играть в пятисекундное родео — удачная идея? А еще там момент был, когда змей пытался перетереть меня кольцами, как зернышко жерновами. Я свернулась в Волю и изображала веретено, изредка тыкая в бока чудовища зубочисткой… А потом… А… Бляха муха… Я оперлась об матрас, пытаясь дышать. Меня всю трясло. Так. Если мне придет в голову еще одна такая идея, как поохотиться на тысячелетнюю легендарную змею… Я так и сделаю! Сквозь адреналин, от которого у меня сейчас в глазах потемнело, я пару раз хохотнула и замотала головой. Полнейший неадекват! Я еще не чувствовала себя такой живой в этом тщедушном тельце! Еще хочу! — Лира! Лира, мне позвать целительницу? — озабоченно вклинился в мою истерику голос Невила. Я усилием воли успокоилась. Охота прошла даже лучше, чем я ожидала, и теперь время вернуться к обычной жизни. И не пугать друга. — Нет, Нев, все хорошо, я просто вспомнила, что в Тайной Комнате было. Вот это была жесть! Друг вдруг замялся и отвел взгляд. Мне это не понравилось. Где я скосячила на этот раз? Неужели и года не могу прожить в Хогвартсе, чтобы не налажать? Думала все, прошло… Ан нет, вон опять дерьмо какое-то вылезло. — Слушай… У тебя перед тем, как ты убежала, глаза пожелтели. И зрачки вытянулись, и страшно так стало… Я пару раз у тебя уже такие видел, но думал, мне кажется, а в это раз и Дин подтвердил… Слушай, я могу спросить… Ну, что это? Я с колоссальным облегчением выдохнула. Аж в боку закололо. — Всего лишь! Невил даже оскорбился. Он тут тужился, вопрос вытягивал из себя клещами, а я «всего лишь»! — Я метаморф, Нев, пусть и очень слабый. Я опустила шляпу на глаза, а когда подняла, на друга смотрела хорошо ему известная Гермиона. Пусть и не идентичная, но копия. Даже копна волос такая же образовалась. Невил от удивления воскликнул и свалился со стула. Я рассмеялась. Конфликт был улажен. — Могу менять только лицо и то ненадолго. Ощущать себя Гермионой было непривычно. До этого я как-то не пыталась. Ощупав языком крупные передние зубы, я перетекла обратно. Да ну его! — Но почему ты мне не сказала? — Невил так и остался сидеть на полу, поставив локти на кровать. Я поморщилась. Ну уж нет, у нас не лето. — Я приютская, — напомнила я немного смущенно. — Мы, вообще-то, известные воришки, а способность менять лица не помогает находить друзей. — Но это же я! — воскликнул друг, будто это все объясняло. Я неопределенно повела плечами. Невил это действительно Невил, но у меня, можно сказать, комплексы. Стараюсь не демонстрировать экстраординарные способности, чтобы окружающие не сбегали с воплями. Друг вроде как понял мои сомнения и перевел тему: — А покажи еще кого-нибудь! Я опустила шляпу на лицо. На Невила уставился другой Невил. Это привело друга в такой восторг, что я невольно задалась вопросом, почему же я все-таки раньше ему не рассказала. Мы так забавлялись, пока нас не прервали. Профессор Макгонагалл заявилась как раз в тот момент, когда я была в своем облике, с чем мне очень повезло. Помфри меня проверила и сообщила, что в принципе меня можно отпускать, но можно и полежать денек для профилактики. Тем более в школе такой кавардак, что лучше не вылезать наружу лишний раз. За те полдня, что я тут лежала, все стало не «плохо», а «совсем плохо». Комиссия Совета и Министерства прибежала, авроры думают бомбить туалет, а меч Годрика все ощупали и обнюхали. Гоблины послали своих представителей для переговоров о выдаче вещицы. Друга отправили в гостиную в сопровождении Перси, а я под конвоем профессора направилась в сторону директорской башни. В отличие от прошлого года Минерва не считала меня виноватой. Скорее уж жертвой или героиней по воле случая. В кабинете столпилось дофига народу: директор, штук пять авроров, все деканы и целая группа чиновников. Гарри, Гермиона и Локхарт в кандалах чувствовали себя очень неуверенно под прицелом взглядов и палочек. Среди лиц комиссии я заметила лицо Малфоя. Черт. И как прикажете на него катить телегу, если он тут?! Мне выдали стул, и я притулила свою жопку в один ряд с другими детьми. Браун не было — видимо, в Мунго увезли. Поскольку дети ничего не знали, отдуваться пришлось мне. В моей версии, как обычно, было очень много правды, разбавленной затертыми фактами. Так, артефакт был подкинут кем-то очень подозрительным в котел Джинни. Нет, я вообще не при делах, ничего не знаю. Мне не понравилось, и я его слямзила. Думала, просто бесполезная тетрадка, в которой даже писать нельзя, так как она впитывает чернила лучше половой тряпки. Хранила в сумке, да, просто так, а что такого? На фоне происходившего мой вандализм с Зеркальным зельем был признан дюже полезным, спасшим жизни шести людям. О том, что я встречалась с василиском вне Тайной Комнаты, я слегка промолчала. Никто меня сывороткой правды пичкать не стал. Она влияет на сознание слишком сильно, и если аура не сформирована до конца, то последствия и вовсе необратимы. Проще говоря, дети до семнадцати находятся под угрозой остаться клиническими правдолюбами до конца жизни. А это с манией англичан к тайнам никому не нужно. Так что пришлось ученым мужам и женам верить мне на слово. А я сказала, что дело было так! Гарри с Гермионой не решились возникать, а директор, если и знал что, то смолчал. Когда с Локхарта сняли обвинения и наручники, а потом вернули палочку, колдун не мог поверить в происходящее. Он, когда все дружно стали слушать меня, уже поставил на свою могилу в Азкабане крестик. Мой дорогой попугайчик сердечно меня поблагодарил, потряс руки, чувственно поцеловал, а потом танцевальным движением скрылся в зеленых языках пламени и был таков. Я сильно сомневалась, что его еще увидят в Англии. По мере прояснения ситуации народ из кабинета исчезал, уходя через просторный камин. Сначала ушли авроры, когда стало ясно, что арестовывать больше никого не надо, а артефакт, даже если достать и пощупать, ничего не даст. Следом за ними ушла комиссия Совета Попечителей, удостоверившихся, что до конца года никакой фигни не предвидится и вообще будет светить радуга. Малфой мне едва заметно кивнул. Я его нефигово так отмазала, за ним должок. Предпоследними покинули кабинет чиновники по делам опасных существ. Им было донельзя обидно, что их поманили настоящим василиском, а потом показали кукиш. И кто? Двенадцатилетняя пичуга, что меньше меча, которым, якобы, размахивала! Однако, оспаривать мое право никто не решился. Пусть малолетка, зато смогла. Другие малолетки были и того хуже. Последними выгнали банкиров. Дамблдор лично вытолкал представителя, что протянул лапки к мечу. Ну уж нет! Годриков шмот — национальное достояние всей магической Англии! Не гоблинам свои длинные ручки к нему тянуть! В конце концов остались только директор да деканы. Я с улыбкой выбирала себе желейного дракончика из миски со сладким. Пока обсуждали что да как, я освоилась, получила чашку чая и три вида сладостей. Уж чего-чего, а кондитерку наш директор закупает мешками и отличается исключительными вкусами. Остается только возблагодарить магические организмы, которые даже в старости не позволяют каким-то маггловским болезням взять верх. Откусывая голову малиновому дракончику, я улыбнулась Снейпу. Тот подарил мне такой же страстный взгляд. Мы оба знали, что сейчас начнется, а потому не спешили начинать. — Моя цена — десять процентов, мисс Спайс, — ухмыльнулся зельевар. Я подавилась дракончиком и упала со стула. Отплевавшись, я посмотрела на мага и придавила его жаждой крови. Снейп слегка побледнел. Я убила двухтонную змею не для тебя, ублюдок конченный. И если раньше я планировала еще торговаться в районе до одного процента, то жадность жабу сгубила. — Я дам вам подержать символ вашего факультета, профессор, и ни граммом больше, — процедила я. И на том торги были закончены не начавшись. Спорить со мной никто не решился. Озвученная мною цена была адекватна. За возможность свежевать зверя основателя передерется не только вся магическая Англия, но и половина Европы, Африки и Азии. Следующее посещение Тайной комнаты было организовано на завтра. Все равно школе был нужен выходной.