Как кошка Хогвартс обносила

Я напряженно выстукивала похоронный марш. Передо мной стояла клетка с восемью пушистиками. В этом году улов оказался совсем мизерным, к тому же поздним. Не успевал мой рождественский ужин вырасти к Рождеству. И с собой я взять его не могу… Че ж делать-то? Живоглот рядом мякнул, и я погладила ему спинку. Засранец конечно, но пушистости не отнять. — А тебе бы только остаться с ними без пригляда, мерзавец, — пробормотала я, прихватывая загривок полукниззла. Кровать Гермионы была как обычно скрыта пологом. Я отвлеклась от пушистиков, поднялась и аккуратно заглянула за шторку. Грейнджер сопела в обе дырки, пуская на подушки слюну. Девчонка… Под глазами у нее были уже лиловые синяки, а сама она похудела килограмм на десять. Я уже поставила Грейнджер ультиматум, что если вернусь с каникул, а ей будет хуже, я просто украду и спрячу ее маховик. И пусть крутится как знает. — Ты чего там разглядываешь с таким одухотворенным лицом? — поинтересовалась вторая Грейнджер, заходя в комнату. — Думаю, как половчее стащить у тебя маховик, — солгала я, возвращая шторку на место и убирая родительское умиление подальше. — Ну у тебя и шуточки, — буркнула Гермиона, бросила сумку рядом с моей кроватью и упала на мое одеяло с котятками. — А кто сказал, что я шучу? Если за каникулы ты не отъешься и не отдохнешь от прыжков, я конфискую опасный для твоего здоровья артефакт. — Я уже ходила к мадам Помфри. Она сказала, что это просто легкое перенапряжение. Такое бывает, когда ядро развивается. — Да, и когда близится срыв. Хочешь как Лаванда тужиться на чарах? Девочка со вздохом отвернулась к стенке. Я вернулась к клетке. Что же мне с ними делать? Они и вполовину не такие, как должны быть. И Эйс с Луффи не дадут их забрать… Розовые дети радостно хлынули мне на руки, когда я открыла клетку. — Обычно они уже взрослые к Рождеству, — заметила Гермиона. — И их больше, — я поджала губы. — Как там дела с гиппогрифом? — Адвокат как может тормозит дело, чтобы найти больше случаев, но Малфой слишком давит, и я не… Я не уверена, что комиссия вообще к нам прислушается. Если бы не мистер Цейн, Клювокрыла бы уже казнили! — вдруг всхлипнула и разрыдалась Грейнджер. Сидела на моей кровати и роняла горючие капли. Я стряхнула смешариков и быстро села рядом. Меня обняли как мишку и залили все плечо. Плакала Гермиона, словно у нее скорлупка треснула, а под ней обнаружился источник… Так Луффи всегда плакал: со слезищами, соплищами и очень искренне. И я ни разу не встречала других слез, все они по-своему искренние… Я притянула к себе девочку и поглаживала, пока та не успокоилась. Это самые настоящие нервы. Поздравляю, доктор, у нас срыв… Я уронила уснувшую Грейнджер на подушку и накрыла пледом. Решив, что после каникул все должно стать лучше, я накатала еще одну предупреждающую записку. Если же нет, то честно, стырю хреновину, на Министерство не посмотрю! Ладно, звери, отдам вас в ведомство эльфов. С собой не возьму никого. На кухне Эйс и Луффи каким-то сверхъестественным образом просекли, что я их кидаю на две недели, и слезно затявкали… Они вообще мастера странных, но умиляющих звуков. С горем пополам удалось донести, что я не возьму детей. Их взять могу, а детей нет. Они останутся. Эйс и Луффи взглянули, как их потомство уже приспособилось жевать кашу, вздернув лапки вверх. Эльфы живность любили трепетно и нежно, а потому я даже задумалась, не застану ли я по приезду пушистиков, принявших форму идеального шара… жирненького такого, с замшевым пузиком и мясистыми бочками. О да-а-а… Я подобрала слюни. Сойдет! А вот братанов я не дам закормить на убой. Эйс и Луффи тявкнули последний раз и уселись на моих плечах с совершенно чистой совестью… Я не поняла, а где рыдания? В прошлые года, когда я начинала прятать потомство, они голосили как резанные поначалу. Вы чего, ребят? Пушистики были спокойны как статуи Будды у ступеней храма. А у гостиной меня опять ждал очередной сюрприз. Уже третий раз за месяц. Впрочем, ничего нового… — Ты ошиблась, ведьма, я сменил пароль, и ты не проникнешь в обитель света и добра! — Шоб ты сдох, гад, — ответила я и постучала по раме. Может, в гостиной кто-то сидит. — Ах, какая грубость, недостойная юной леди! Ты злая ведьма, что приняла обличие сей прекрасной дамы! Сразись со мной, и я покажу тебе свою силу! Сэра Кэдогана повесили на место Полной Дамы, потому что никто больше не согласился. Все портреты боялись, что Блек явится снова и испортит им холст. Только у храброго полудурка времен Мерлина хватило отваги занять место пострадавшей. В данный момент Даму реставрировали, а сама она гостила на картине девичника на восьмом этаже да и вообще свободно гуляла и ходила туда, куда не могла из-за обязанностей стража, постоянно что-то пила и рассказывала, какой ужасный Сириус Блек грубиян! Возвращаться на место привратницы она не планировала как можно дольше, и ее можно понять… Вот только нам от этого не легче. Гриффиндорцы страдали с самого Хэллоуина: этот бородатый коротышка постоянно менял пароли. И выдумывал, как назло, такие нелепые, что запомнить нереально! У меня в голове есть вещи поважнее, чем помнить, что «носорылый кривобрюх» будет работать с пяти утра четверга до часу, а потом сменится «роговостым патлатым»! Я вздохнула. Ладно, никто не отвечает, в гостиной никого нет. Придется задействовать старый добрый трюк: я ушла за угол. Все-таки картины Хогвартса — это настоящая обучающая система. А как и всякая обучающая система, она представляет дополнительные попытки. К тому же, никто не хочет, чтобы картины все про всех знали. Так что на подавляющее большинство портретов замка наложено заклятье, которое мешает им узнавать лица учеников. При этом сами разговоры картины отлично помнят. Как и узнают профессоров, гостей и все прочих пришельцев. Если разговор не задался, надо скрыться из виду, а потом снова показаться портрету и начать беседу, словно впервые встретились. В этот раз учитывая прошлый опыт. Это не единожды спасало меня, когда я заявляла блюстителям чистой крови, что магглокровка. Многие после такого просто отказывались общаться дальше. А еще это помогает при нарушении правил и в ночных гулянках. Даже если портреты увидят, как что-то произошло, они могут с легкостью рассказать об этом, позвать на помощь но при всем желании не смогут узнать нарушителя, даже если будут смотреть впритык. Прикольно это. Я вернулась к сэру Кэдогану. — Приветствую, юная леди! — коротышка тряхнул копьем. — Будь осторожна, тут только что была злая ведьма, но я ее прогнал! Она испугалась вызова на честный бой и смылась! Ха-ха! Так чем я могу помочь, моя леди? Ну вот, о чем я и говорила. Никакой связи. А если я ему напомню, то он меня резко «узнает». — Приветствую, сэр Кэдоган. Я с большим трудом сумела откопать в своей бездонной сумке клок пергамента с паролями. Хорошо хоть, мы с Невом додумались записать! А то бы куковала тут несколько часов. — Пароль — Шестипалый МакДун? Что за ересь? — Верно! Проходи! — пропустил мимо ушей второе предложение портрет. — Ну спасибо, — дверь открылась. Шестипалый МакДун — это под каким он был вином, когда его горячечный мозг породил подобное? Явно с той пивоварни, висящей на третьем этаже. Я достала из кармана список паролей и расписание их применения. Половину можно смело отчекрыжить… Да и вообще они мне на каникулах не понадобятся больше! Последнее в списке «двухголовый руноскоп» датировалось как раз датой приезда, и уж без бумажки как-нибудь запомню. Я смяла пергамент и выкинула в тлеющий камин. — Ты готова? — из спальни мальчиков скатился бледный Невил. — На чемоданах уже сижу, — улыбнулась я. — Помоги мне тогда все упаковать! Оно не влезает! Невил нервничал. Он ронял вещи, врезался в косяки, портил зелья и взрывался на чарах больше обычного. А все потому, что пригласил меня к себе на зимние каникулы. Будет вся семья, и я уже осведомлена, что дядя Элджи любит животных, а к его жене нельзя обращаться «мадам», как бы она там не выглядела. А еще она печет удивительные эклеры. Бабушка встает после обеда, а в ее кабинет нельзя заходить. Салфетки в сиреневой гостиной нельзя забирать, а у кузена Вилли аллергия на рыбу — он от нее блюет. Список «не надо», «нельзя» и «Лира, нет, Мерлин, умоляю, ни в коем случае!» я могу продолжать почти бесконечно. Ни о какой чужой семье я не знаю столько, сколько мне успел рассказать Невил. Такое чувство, что росла в доме Лонгботтомов с самого детства. Комната мальчишек напоминала поле битвы. Симус в трусах взвизгнул и убежал в ванную. Дин едва не порвал плакат, который вешал на стену, пританцовывая. — Невил! Ты б хоть предупреждал! — заголосили соседи одновременно. — А-а-а! Простите! Лира, пожалуйста, закрой глаза. Симус, выходи! Простите, я не подумал! Цирк на выезде. Я закрыла глаза, Волей наблюдая, как мимо меня крадется пацан. Гарри только заметил, что в комнате есть еще кто-то, приветственно мне махнул лапкой. Я ему кивнула, так и не открывая глаз. Невил бросился сгребать вещи в чемодан. Кто-то за пределами пары метров обо что-то споткнулся и рухнул на пол. Друг пискнул, куда-то побежал. — Невил, твои родственники меня не съедят! — напомнила я. — Это еще недоказанный факт! А вдруг ты им не понравишься? А вдруг… Я им не понравлюсь?! А если ты опозоришься? А если я опозорюсь? Это семейное торжество, будет вся семья! Нам нельзя провалиться! — А у тебя большая семья? — с любопытством поинтересовался Гарри, отложив книжку в сторону. — Ну… не слишком. Но там будут все мои кузены и кузины, а еще дяди и тети — двоюродные, троюродные и совсем дальние. На праздничном вечере точно будет человек двадцать! Это если тетя Зита с мужем не захочет приехать из Индии. Тети бабушки тоже, кажется, не будет — она уже совсем старенькая, и ей не по силам добираться из Скандинавии к нам. — Ничего себе! Здорово! — Ничего не здорово! Я же Наследник. Будет, наверно, большое застолье, все будут обсуждать… меня обсудят… А я же, я… — А ты на гербологии отличник, — отрезала я. Глаз мне так и не разрешили открыть, так что я устроилась на сундуке Поттера, и слушала метания друга по комнате. Сопел он как бурундук и говорил с плаксивым придыханием, но это от нервов. Занятия спортом изрядно подтянули его форму. По лестницам мы теперь наперегонки бегали, да и детская пухлость почти стаяла… Хотя Невил все равно выглядит довольно по-детски. Думаю, он из тех, кто и в двадцать будет выглядеть как безбородый подросток. — Бабушка не хочет, чтобы я был гербологом. И уже можно открыть глаза… Давно даже. Да, ребят? Соседи загалдели, и я открыла глаза. Беспорядка стало чуть меньше, но теперь над открытым сундуком друга возвышался монумент мятым шмоткам. Я вздохнула. Нервы-нервы. Кругом одни невротики, я скоро сама захочу курить. Взмахнув палочкой, я пробормотала нужные чары упаковки — укладывают что угодно в заданное место максимально экономно. Маги те еще ленивцы, и на все бытовые нужды у них есть ответ. Особенно на подобные! Ведь что может быть утомительнее сбора вещей! Вещи и мантии разлетелись по комнате будто в невесомости, но не успели мальчишки возмутиться, сами собой сложились, свернулись и улеглись в чемодане. — Офиге-еть! — воскликнул Дин, вскакивая с кровати и подбегая к сундуку. — Это очень сложные чары! Их учат только на пятом курсе! — поддакнул Невил. — Маджешн из май профешн, детки, — мой уровень крутости зашкаливал. Я покрутила палочку и спрятала в кобуру на предплечье. — Спасибо! — Невил упал на сундук, легко в этот раз закрывшийся. — Поезд только завтра утром, так что предлагаю отдохнуть. — Мне надо было заскочить к профессору Спраут! — подорвался Невил и опять окопался в своем сундуке, превращая в ноль усилия моего заклинания. Попрощавшись с мальчишками, я ушла. В гостиной пахло паленой шерстью. На диване сидел Живоглот и вылизывал лапу. Ученики собирали мелочи, раскиданные в изобилии повсюду. А наутро вся школа опустела. В поезде Невил еще раз повторил все, что смог вспомнить о родне. Я честно попыталась запомнить. На перроне нас встретила Августа, взяла за руки и использовала портключ. Прилунились мы в комнате с камином. Такие были довольно популярны, так как каминные перемещения часто сопровождаются огнем, дымом, золой и выпадением на пол. — Добро пожаловать в дом рода Лонгботтом, — чинно кивнула мне Августа и отпустила наши руки. — Невил, покажи ей комнату и замок, разложите вещи. — Да, бабушка, конечно! И леди просто удалилась. Стоп, «замок»?! Мы что, в замке? Эльфы забрали у нас тяжелые чемоданы, и меня повели на разведку. Короче, это правда замок. Невил вывел меня первым делом в сад — свою самую любимую часть дома. Все вокруг было припорошено снегом, и любоваться можно было разве что на белесые камни высоких стен. Замок был очень небольшой, довольно скромный даже, но он стоял на какой-то горе и выглядел внушительно. Изучив содержимое теплиц и потрогав мутантскую трясливую яблоню, мы вернулись в здание. Назвать этот музей «домом» у меня язык не поворачивался. Невил чувствовал себя свободно: трогал старую мебель, залазил в шкафчики и таскал печенье из многочисленных вазочек, расставленных на многочисленных столиках, покрытых вязанными салфеточками. Ну, музей, он музей и есть. Всюду пахло временем, хотя пыли нигде не было видно. Часто попадались незнакомые люди, имена которых я перестала запоминать после пятого раза. Фамилия «Лонгботтом» была очень не у многих. Стюарты, Лиделлы, Нифельсоны, Каттлберны… И все друг с другом знакомы. Хех, словно в Семью вернулась. Мое оцепенение длилось от силы пару дней. Я привыкала к обстановке: мы с Невилом сидели в библиотеке или играли в саду. Друг тоже не горел желанием видеться с семьей дольше необходимого. Домашку мы сделали довольно быстро, а потом бегали по дому и занимались своими делами. Через неделю, к Рождеству, я безбоязненно шныряла по замку и почти без оглядки на Невила переносила вещи из комнаты в комнату. У-у-у, дерзость уровня прогулов Зельеварения. Делать было особо нечего. Мы досконально изучили родовое древо, почитали про предков со смешными именами. Потом облазили жутковатые подземелья-подвалы. Основное время, конечно, отдали саду: Невил, несмотря на холода, затеял сделать пару новых грядок лекарственных трав и теперь сосредоточенно их удобрял, сажал и проращивал. Эльф Алли и я были у него на подхвате. Физкультуру мы тоже не забрасывали: два раза в день пробегали с первого этажа на последний и обратно. Невил, поначалу, был настроен скептически — бегать по коридорам запрещалось, но видевшая нас Августа ничего не сказала. Было решено считать это одобрением. Невил стал тренироваться еще усерднее. Занятия магией в одиночестве не поощрялись, так что к нам постоянно приставляли Вилли, тощего, нескладного парня с голубыми глазами и коротким темным ежиком волос. Невилу он приходился каким-то там кузеном. Но никто из нас, хоть мы и пытались разобраться, так и не понял, в каком именно родстве они состоят. Вообще-то Вилли звали Вильямом Стюартом, и ему было двадцать. Он закончил Шармбатон и готовился стать заместителем заместителя, замещающего клерка во французском Министерстве Магии. Вилли пытался быть серьезным, но у него получалось, прямо скажем, не очень. Очевидно, ставка была, что он подавит подростков возрастом, и мы не пикнем, но вышло наоборот — Вилли и слова не мог выдавить, когда мы шли практиковаться в зельеварении или устраивали дуэль для изучения новых заклинаний. Помощи от Вилли тоже особо не было. К Рождеству замок оживился с приездом многочисленной родни. Все, кто мог сносно колдовать на кухне, теперь обретались там и готовили свои фирменные блюда. Кто не мог — украшали дом, главную столовую и гостиные. А кто был совсем криворуким, тех посылали колоть дровишки, занимать детей и животных и всячески организовывать досуг. В крайнем случае надлежало сидеть на месте ровно и не крушить обстановку. Невила и меня отнесли к группе украшателей и отдали на растерзание елку, самую большую и красивую — главную в главной столовой. С нами отправили, как уже повелось, Вилли. Он косил под пряморукого, чтобы его не отправили следить за детьми. Маленькие мажата были настоящими исчадиями, и мы с другом решили его не выдавать. Елочка получилась миленькая. Игрушки традиционно трансфигурировали из конфет, чтобы после праздника съесть. Невил старался делать разноцветные, расписные шарики… Шарики это банально! Я делала животных, которые норовили укусить. Даже сделала из огромного носка (такие, красные, над камином вешают) дракона. Он ползал по елке, аки змий, и ел шарики Невила. Друг возмутился и сделал в драконе дырку. Шарики выходили обратно естественным путем и снова вешались на еловые ветки. Вообще-то чары анимации довольно трудные. С этим помогли нам дядя Элжи и тетя Энид… Та самая, что работает в волшебном морге. Без них дракон бы только вяло шевелил лапками и никуда бы не двигался. Я слегка озабочена, что патологоанатом так хорошо знает чары анимации. Торжество получилось немногим скромнее хогвартского. Пира как такового не было, были столы с закусками и напитками у стен. Центр зала освободили для танцев, зачарованный патефон играл музыку, а гости оживленно обсуждали события года. Дети крушили соседнее помещение с детским столом, периодически визжали и находились под присмотром домовиков. Иногда из местного филиала ада возвращались родители чад, изляпанные тортом и бог знает чем с ног до головы. Впрочем, чары быстро позволяли вернуться в лоно цивилизации и продолжить обсуждение. Меня, конечно, тоже обсудили. Припомнили прошлый год, позапрошлый — тогда ходили мутные сплетни, а я была одной из главных участников. А еще обсудили мое возмутительное поведение здесь: я определенно вознамерилась породниться с Наследником! Я уже, оказывается, даже нашла себе местечко на родовом гобелене, почти пробралась в алтарную комнату и влюбила в себя Невила. Он, конечно, Наследник не ахти, но начал двигаться в сторону улучшения. А тут такое… Я его и под каблук загоню, и жизни не дам, и отберу у него все, оставив с разбитым сердцем и у пустого корыта. Знавали мы таких змей. Ему нужна хорошая чистокровная девочка из известной семьи, а не магглорожденная приблуда! Но девка, несмотря на сиротство, толковая, осмотрительная — качественные артефакты носит, за порядком следит, магией не обделена, опять же. А железная рука тоже пригодиться в хозяйстве может. Это Невилу не надо такого, а другим и за счастье, что в доме такая страстная хозяйка… Я покачала бокал с шампанским и отлипла от стены. Это было познавательно, в какой-то степени обидно и немного тревожно. Мне бы не хотелось, чтобы Невил в меня влюбился. Я ведь не отвечу. Едва ли вообще смогу… Я нашла друга глазами. Невила окружали потенциальные невесты. Вся компания вежливо над чем-то смеялась. Августа стояла чуть в стороне, поглядывая на внука привычным взглядом коршуна. Я улыбнулась, не слишком понимая чему. Изменил ли меня этот мир — этот цивилизованный антураж и оседлый образ жизни? Или меня сломало после смерти, когда все дорогие мне люди остались в недосягаемом прошлом? А может, еще раньше? Когда именно наступил момент, и я начала бояться за себя? Тринадцать лет, а у меня в друзьях еле-еле три человека. Я окружена красивыми вещами, забавными приключениями, новыми знаниями, постоянно в делах, как в шелухе, чтобы не думать… — Лира, ты выглядишь какой-то подавленной. Рождество же! Может, потанцуем? — ко мне подошел один из немногих почти-ровесников, но имени я его так и не запомнила, хотя нас представляли. — Нет, спасибо. Я думала о жизни в целом, чем я занимаюсь… и почему так пусто. — Чтобы не было пусто, надо влюбиться, только и всего, — хмыкнул не унывающий парень. — Я пробовала, затея не удалась, — я легкомысленно хмыкнула, но погрустнела. — Именно из-за этого так пусто. — Так у тебя уже разбитое сердце! Расскажи, может, совет дам… А пока тебе потребуется еще один бокальчик, как думаешь? — Чтобы меня споить, тебе потребуется столько шампанского, сколько я выпить не смогу, — хмыкнула я. И тем не менее получила новый бокал. Кольцо на правой руке не нагрелось, так что я безбоязненно пригубила жидкость. Никогда не любила слабоалкогольную продукцию. Ты либо пьешь, и тебя молниеносно торкает, либо не маешься фигней и остаешься трезвышком. К тому же ничего, кроме вкуса перебродившего винограда я не чувствую. — Итак! Дела любовные. Поделись со мной, кто же разбил твое сердце. — Я даже имя твое забыла, не в обиду тебе будет сказано. — Я Рауль, — нисколько не обиделся парень. — И ты меня уже порядком заинтриговала. Я вспомнила Ло. Он был сильным и умным мерзавцем с весьма замудренными понятиями о добре и чести, очень целеустремленным. Чаще молчал, не выносил грязь на лапах, жил иногда только на дрянном кофе, любил свои скальпели, обожал медицину и не переносил восторженных идиоток и страшных двухвостых демонов. Был отцом моего ребенка. Умер, на мой вкус, слишком рано. Я подняла взгляд на Рауля. Интересно, если я скажу, что уже рожала, насколько мнение обо мне упадет в магическом мире… И не придется ли проламывать дно, дабы упасть еще ниже? Я захихикала. Черт, ну и о фигне же я думаю. — Так, ладно, ты вроде говорил о танцах? Я отставила пустой бокал и, не обращая внимания на возражения волшебника, утащила его танцевать. И хотя Рауль не бросал попыток дознаться о моем разбитом сердце, я мастерски избегала тему. Оттанцевав, мы вернулись к столику с шампанским. Брать свой прошлый бокал показалось мне неразумным, но других не осталось, а потому проверив его на волшебные примеси, я хмыкнула. Ладно. Кто не рискует, тот не пьет шампанское, и в данном случае выражение не может стать буквальнее! Рауль, так и не дождавшийся от меня кул-стори, расстроился и покинул мое общество, решив найти кого-то посговорчивее. Я обвела взглядом зал, выбирая, к кому бы подойти да потрепаться. Невил все еще был окружен и занят, так что особо выбирать не приходилось: я не многих тут знаю. Обруч слегка сдавил висок, и я его поправила. А почему бы не пристать к Вилли? Всегда любила худощавых брюнетов с серыми глазами. А настроение лирическое и ностальгическое. Повиснуть на Ло мне больше не светит, а вот найти замену, хотя бы похожую лицом — почему бы нет? Так, сначала надо поинтересоваться, а не будет ли против Невил. Это его родня, и как-то грубо будет если я без предупреждения наброшусь на его родственника. Я подошла к кучке невест, узнала при ближайшем рассмотрении некоторых учениц Хогвартса. Аббот, Гринграсс… И еще пятерка незнакомок. Речь шла о чем-то очень светском, вроде моды Министерства или типа того. Я не стала вдаваться в подробности. — Нев, я могу оторвать тебя от важной беседы. У меня срочное дело. — Д-да, Лира? — друг с готовностью оторвался от беседы. Кажется, он только и ждал повода, чтобы смыться. — Ты не будешь против, если Вилли исчезнет на полчасика из зала? — А почему я… Почему ты спрашиваешь меня? — не понял друг. Я тоже задумалась. А правда, зачем? Вильяму уже двадцать, большой мальчик. Валить можно. Я улыбнулась и взяла курс на долговязого. — Так-так-так, постой. Зачем тебе Вил «на полчаса»? — схватил меня за рукав чем-то испуганный Невил. — Для глубокой приватной беседы, друг мой, — определилась я наконец с культурным определением. — Очень глубокой и очень приватной. — С Вильямом? С «безотказным» Вилли?! — переспросил он меня, будто не был уверен, что услышал верно, или сомневался в моем душевном здоровье. — Именно! Ладно, Нев, я поняла, — я остановилась и положила руку на плечо другу. — Я люблю тебя как друга... Быть может даже, как брата, но не больше. Прости, но я никогда не могла бы ответить тебе взаимностью. Лучше я тебе скажу это сразу, пока не стало поздно. — Что ты несешь? — Ты официально зафрендзонен, парень. — Но мы и так были с тобой друзьями, — недопонял Невил. — Отлично! — я хлопнула его по плечам, привлекая внимание окружающих. — А теперь мне по-ра… Невил попытался меня схватить еще разок, но я увернулась и решительным шагом настигла Вилли. Парень поплыл от одного намека, а я в добавок кокетливо повела плечами и поманила пальчиком… У него не было и доли сопротивляемости Ло. Если кто-нибудь когда-нибудь думал, может ли девушка отыметь парня… Официально заявляю, что может… Ну, все к этому шло, но в какой-то момент меня переклинило, и я посмотрела на Стюарта глазами, а не тем, чем я там руководствовалась, когда тащила в одну из гостиных. Приворотное. Я скинула с себя «Вилли» и уселась сверху, сдавливая глотку. А теперь с толком и с расстановкой, кто, чем и каким образом. Не зелье, это точно. Чары? Обруч ведь сдавило, значит, что-то ментальное. Впрочем, глядя на задыхающегося, царапающего мои руки Вилли я пришла к выводу, что он не при чем… И именно такими нас нашли: Невил привел с собой кавалерию из бабушки. За ними, разумеется, увязалась львиная доля родни. Мозги мои включились в тот момент, когда в сторону полетели первые шмотки… К счастью, рубашка была не моя. Моя мантия была на мне и даже застегнута на все пуговицы. Там было слишком долго снимать, наверно, а потому раздевали сначала Вилли… Происходящее под спайсом с каждым мгновением становилось все более мутным… Я что-то ляпнула Невилу, да? Ладно, это было всего лишь приворотное. Я отцепилась от Стюарта и поднялась. Тот закашлялся. — Что здесь происходит? — Я очнулась от приворотного, подумала, может, он в курсе, но он не оказался в курсе... — Мама! Как ты могла?! — нашел в себе силы рявкнуть неожиданно тихий Вилли. В толпе подпрыгнула одна худая сероглазая женщина. Да что там, мы с Невилом подпрыгнули едва ли не выше. Чтобы «безотказный» Вилли и рявкнул… Да он даже «нет» выдавливал из себя с трудом. Может, его того, тоже притравили для храбрости? — Но, сыночка, я же знаю, какой ты нерешительный и робкий с девушками! — запричитала дама. — А мисс Спайс такая милая, самостоятельная леди. Я подумала, что если ее немного подтолкнуть в твоем направлении, она увидит, какой ты прекрасный мужчина. Я же не думала, что все случится ТАК резко. Просто немного подтолкнуть… У-у-у, как у меня все запущено… Хотя кто знает, что именно является «небольшим толчком» в понимании этой ведьмы. Может, спонтанный секс — это повод для знакомства. — Леди Августа, я претензий не имею, — заявил вдруг Вилли. — Она была в своем праве. Я поморщилась, когда он потер свои лиловые синяки на шее. Точно в форме моих тонких пальцев. И даже лунки ногтей отпечатались. — У меня тоже нет претензий, — сочла должным высказаться я, едва железная Леди повернулась ко мне. — Конфликт считаю исчерпанным. — Рада, что все разрешилось. Надеюсь, больше подобного не произойдет. Всем остальным пора вернуться в зал — до фейерверка осталось совсем недолго. Невил, Вильям, Изара, задержитесь. Люди рассосались, а я осталась ждать под дверью. Удивительно, но приворотные считались в порядке вещей в магическом мире. Это ведь не яд, верно? И даже плохо не сделает, не угнетает волю или что-то подобное… Скорее наоборот, жертве очень хорошо, она счастлива и влюблена. Пф, да это считается канонным приглашением со стороны ведьмы! Есть же волшебные гендерные стереотипы... В идеале колдун должен быть мощным, хладнокровным и вообще с сердцем-кремнем. Ведьмам же предписывается иметь недюжее коварство, страстность и взрывной, непредсказуемый характер. Чтобы колдун смотрел на свою жену с любовью и легкой опаской и думал, когда ж оно рванет и рванет ли? А она страстно поглядывала на мужа и понимала, что если счудит, жопу ей надерут только так. Кстати, одна из причин, почему блековские женщины были завидными невестами, а блековские мужчины выезжали только на чистоте крови, ибо их сдержанность и гроша ломанного не стоила... Приглашая на свидание, колдун должен продемонстрировать свое крутое хладнокровие и совершенную незаинтересованность в результате — подойти и пригласить, с каменной рожей выслушав любой ответ. Ведьма же обязана проявить коварство — сделать так, чтобы объект пришел к ней сам и попросил о свидании. Хорошим тоном считается узнать об аллергиях и непереносимостях заранее. А еще лучше использовать что-нибудь полегче, потому что реакция на до и после приворотного — вина исключительно подливающего. Даже если докатится до насилия и убийства на почве ревности, это в суде будет скорее всего оправдано, если найдут следы приворота. Если бы я Вилли таки додушила, меня бы оправдали. Тем более это мой первый раз — реакция с непривычки всегда острее. Невила выпустили через пятнадцать минут. Он был чем-то весьма смущен, посмотрел на меня подозрительно и шугнулся от моей улыбки. Ну что опять-то?! Вильям виновато улыбнулся и шмыгнул за матерью. Та выглядела оскорбленной в лучших чувствах. Оказалось, бабушка прочитала Невилу о наследниковых пестиках и тычинках, то бишь, на меня заглядываться нельзя, не по статусу, лучше бы себе другую искал. Но поступил храбро, благородно, спас жизнь Вилли. Мать Вилли, Изара, получила выговор за нападение на меня, подругу Наследника. Я гость, но не из тех, что травить можно напропалую. Вилли просто похвалили за правильную расстановку приоритетов — дал себя придушить и не пикнул. Орел, блин! В конце ему посоветовали следить за маман, чтобы не чудила и выбирала добычу поудобнее, лучше вообще без клыков. Теперь Наследник Лонгботтом был в сомнении, а не влюбилась ли я часом и не хочу ли я захапать его состояние. — Я богаче тебя, друг мой, и если кто кого соблазнять должен, так это ты меня! — Хэй, я Наследник чистокровного рода, — даже слегка оскорбился друг. — Моя родословная круче твоей! Строго говоря, у тебя ее вообще нет. — Мы бы были прекрасной парой! — пропела я, задирая нос. — Но нет! — Точно-точно, ты меня «зафрендзонила», — засмеялся Нев. — Что это вообще за слово? — Это о несчастных влюбленных, которые считают, что их должны полюбить в ответ. Гнилая тема, в общем. Лучше пошли фейрверки смотреть. И я до сих пор не попробовала тортик! — Не боишься, что снова приворотят? — От этого вреда будет больше скорее твоей родне, чем мне. — Тоже верно… — Ну что, мир? Без попыток порабощения друг друга и многозначительных намеков? — Мир! Раздались первые хлопки салюта. Я вскрикнула, схватила друга за руку и мы понеслись в зал. Волшебные салюты — реально волшебная штука!