***
Чими — 8 лет. Юнги — 13 лет. Нэки усиленно пытается не обращать внимания на сидящего напротив соседского мальчишку, сверлящего его взглядом который час. Розоволосый, подпирая кулачками круглые щёчки, неотрывно скользит по любимым чертам, изучив их уже до миллиметра. Чими ёрзает на месте от нетерпения, снова расчёсывая маленький уродливый шрамик, оставленный котиком. — Юнги-хён? — шепчет малыш одними губами, привлекая к себе внимание холодного принца. Мятный даже не реагирует, перелистывая очередную страницу учебника, деловито шмыгая носом. — Ю-ю-ю-юнги… — снова этот надоедливый голосок. Мин поправляет массивные очки в тёмной пластиковой оправе, пробуя сосредоточиться на параграфе. А не на этой приставучей мелочи, что уже который год превращает его жизнь, по его мнению, в ад. — Кися-я? — у Мин Юнги мысленно дергается глаз уже от этого долбанного «Кися». (Интересно, который раз он это слышит?) Но внешне это проявляется небольшим поворотом мохнатого ушка в сторону раздражителя и шумным сглатыванием. — Ки-и-ися… — Чими не собирается просто так сдавать свои позиции: раз он решил привлечь к себе внимание, он его получит. Даже ценой своего здоровья, если потребуется. Хвост мятного нервно бьется по бедру, выдавая состояние своего хозяина с потрохами. Парень приподымает верхнюю губу, показывая белоснежный клык, предупреждая о грядущих неприятностях. Но его знаков будто никто не видит. Младший с завидной настырностью суицидника рвется в бой. — Кии-и-и-и-и-ися-я-яяя! — на моське младшего появляется шкодливая улыбка, превращая его глазки в щёлочки. — Да что?! Что тебе от меня нужно, блять?! — подрывается с места котик, метая молнии в сторону мелкого. Сейчас он больше походил на разъярённую фурию, чем на домашнего подростка-затворника. Почему он так ярко реагировал на розоволосого, знал лишь Господь Бог. — Ты очень красивый, — как ни в чём не бывало отвечает розовый, посылая воздушный поцелуй. — ПРОКЛЯТЬЕ! — шипит Мин, бросаясь в негодника всем, что попадалось под руку, выпирая из своего дома.***
Чими — 10 лет. Юнги — 15 лет. Вправо — влево. Вправо — влево. Вправо… И снова влево… Пак Чимин зачарованно следит за кончиком мятного хвостика, который игриво подмахивает в такт движений худых бедер идущего впереди парня с велосипедом. Следовать по пятам за старшим стало уже некой привычкой. Тот не проявляет никакого интереса, но и не отталкивает, что радует Чими. Малыш, не замечая, начинает подстраиваться под шаг, стараясь передвигать ножками быстрее, чтобы ни в коем случае не отстать. Котик резко тормозит, и Чими врезается в него, падая на землю. Юнги шикает, недовольно приседая на корточки возле надоедливой мелочи, осматривая на наличие ушибов. Коленка малыша вся в ссадинах и выглядит совсем не ахти. Старший многозначительно вздыхает, показывая, как его это «радует», и сплюнув на платок, прикладывает к ранке, безучастно надавливая, наслаждаясь тихим хрипом боли. Чимин терпит, закусывая нижнюю губу, стараясь не заплакать, и внимательно следит за движениями старшего. Гибрид привычно что-то бурчит себе под нос, очищая тканью кровоточащую рану. Закончив с оказанием первой помощи, он, не задумываясь, высовывает свой шершавый острый язычок и одним широким мазком проходится по месту травмы. Осознание всей ситуации приходит через пару секунд, когда он поднимает взгляд, встречаясь с распахнутыми глазенками малыша. — Уу-у-пс!.. — тянет Мин Юнги, хлопая ресницами. Мальчишка громко сглатывает и, походу, забывает, как дышать. Сумасшедшее биение его сердечка можно было услышать, пожалуй, на противоположном конце улицы. Милые пухлые щечки стремительно становятся пунцовыми, соревнуюсь с цветом яблока, что до сих пор сжималось в чиминовой ладошке. Спелый плод выскальзывает, а сама рука тянется к распахнутым в немом стоне губам, прикрывая их в смущении. — Кися… — это всё, что смог из себя выдать восторженный кроха. — Пошли, тебе еще уроки делать. — гибрид быстро встает, пряча своё замешательство под привычной грубостью. Он даже не стал помогать младшему встать, лишь кивнул в сторону велика, приглашая. ЧимЧим кряхтя встал, поправляя одежду, и сел на багажник, робко обхватывая дрожащей рукой предмет своей первой любви. — Неа… — с минуту подумав, выдал хён, пересаживая наглую мелочь на раму спиной к себе. — Так лучше. Держись. Упадёшь — пехом попиздуешь, — коротко и по делу, но и от этих редких, колких фраз в животе Пак Чимина порхали бабочки. От скорости, которую набрал мятный, сердце уходило в пятки. Но больше оно трепетало от столь близкого, первый раз, тактильного контакта. Плечики младшего упирались в костлявую грудную клетку котика, вызывая мурашки от ощущения тепла через одежду. А аромат морского бриза, что издавал любимый, непривычно кружил голову, унося в своих наивно-детских мечтах совсем далеко-далеко. А Юнги?… А что Юнги?.. На его лице играла чеширская улыбка, которую он, благо, сам за собой не заметил, вдыхая запах клубничного молочка с нежно-розовых прядей.***
Чими — 12 лет. Юнги — 17 лет. Чимини ворочается в своей кроватке, никак не засыпая. Перед глазами мелькают воспоминания о бирюзово-мятном хвостике и сладкой улыбке соседского мальчишки. Малыш осторожно крадётся по холодному скрипучему полу босиком, дабы не разбудить родителей, выходя на улицу. Пара метров в темноте — и достаточно высокий забор совсем не преграда для влюбленного. Ещё немного и вот она, заветная комната… Окно удачно приоткрыто. Чимини который раз отмечает, что весьма удачлив, но после того, что он увидел, к его карме добавилась ещё тысяча очков. В полумраке на кровати едва различима фигура, но уже через минуту глаза привыкают и картинка становится чертовски точной. Мин лежит, запрокинув голову на подушку, раскрыв ротик, и жадно хватает воздух через раз. Чими любуется идеальным профилем, залипая на каждое движение влажных губ, постепенно скользя дальше. — Ой… — испуганно шепчет малыш, заливаясь краской, когда понимает, что гибрид не просто спит, а занят весьма важным делом под одеялом. Легкий плед топорщится в районе бёдер, а до слуха младшего доносятся пошлые хлюпающие звуки. Чимин переминается с ножки на ножку, не решаясь уйти. Вроде подсматривать за таким и не хорошо, но вот сил сделать первый шаг назад совсем нет. Коленки сводятся от непонятного волнения, а грудь начинает торопливо вздыматься. — Ой, мамочки… — тихонько пищит розовая макушка за окном, когда край одеяла сползает, открывая скрытое под ним. Гибрид ласкает свой член двумя ручками, искусно балуя себя мимолетным удовольствием. Чими задыхается от жара, который внезапно заполнил каждую клеточку организма. Ладошка интуитивно тянется к очагу пожара. Ткань пижамки совсем тонкая, а под ней… Мальчик испуганно смотрит то на свой аккуратный эрегированный член, то на большой набухший гибрида. Он немного приспускает штанишки, на пробу проходясь ладошкой по плоти. По телу пробегают тысячи электроразрядов, принося с собой волну неги. Закусив губу, он делает ещё одну попытку, повторяя за старшим. Хочется закрыть глаза, но тогда можно пропустить всё самое интересное. Сделав выбор в пользу любимого, малыш впивается взглядом в тоненькую белоснежную фигуру, выгибающуюся от собственных ласк, сладко постанывая. Чиминова ладошка синхронно движется, стараясь не сбиться с заданного хёном темпа, но это довольно трудная задача из-за разницы в объемах. Но малыш упрямо следует за гибридом, погружаясь в гипнотическую кому. И сам уже не замечает, что его тоненький голосок сливается воедино с уже немного охрипшим старшего, создавая волшебное звучание любви. Розоволосый дрожит всем телом, прислонившись к холодной раме щекой. Дышит тяжело и быстро, ловя подкатывающий, первый в своей жизни, оргазм. Его накрывает, ломает пополам, вынося из этой реальности. — Эй, малой? Ау, база, приём?! — ржёт старший, склонившись над обморочном младшеньким. Он всё так же обнажён и бесстыдно обмахивает хвостиком свой пах, подсушивая густые капли спермы. — Ох, кися… — горестно вздыхает Чимини, понимая, что вляпался в эти насмешливые глазки-угольки по самое немогу.***
Чими — 15 лет. Юнги — 20 лет. Сонный котик щурится от яркого солнечного луча, что щекочет его правый глаз. Поматериться на рассвет — самое то с утра, чем с удовольствием и начинает заниматься молодой гибрид, сладко потягиваясь в тёплой постельке. К личному сталкеру по имени Пак Чимин он давно привык. И, так как сегодня у Юнги хорошее настроение, он решает немного поиграть с ним. Одеяло летит на пол, а сам хозяин обольстительно выгибается, оттопыривая бледную попку, игриво точа коготки о шелковые простыни. Краем уха слушая тихие стоны младшенького. Мятный хвостик обводит упругие бедра, заводя и себя, и того, чьи жадные, бесстыжие глазёнки так нагло любуются открывшимся видом. Рука розоволосого уже привычно спускается к ширинке, пробираясь к набухшей плоти. Малыш всхлипывает, когда два влажных пальчика Мин Юнги погружаются в узкую розовую дырочку. — Кися, кися, кися… — как мантру шепчут пухлые, искусанные от переживаний, губы. Ладошка ласкает член кольцом пальцев, представляя, как он входит в манящую узость. Представляет, как его миниатюрные руки ложатся на аппетитные половинки, раздвигая их ещё больше. Как темная головка приставляется к припухшей от ласк дырочке, медленно входя. От одних только мыслей мальчишка содрогается в спазмах, перемазывая короткие пальчики горячим семенем. — Юнги-и-и… — доносится до мохнатых ушек нэки. Значит, всё. Значит, можно… Мятный ускоряет темп, долбя свою попку. Он падает грудью на постель, хрипя, когда проезжается по простате и кончает нарочито громко, с кошачьим воем, доводя младшего до отчаяния. Маленькая сладкая месть соседскому мальчишке удалась. — Теперь ты ко мне и за километр не подойдешь, — расслаблено улыбается гибрид, довольный своей выходкой (Наивный, наивный Юнгини…)***
СЕЙЧАС. Чими — 17 лет. Юнги — 22 года. Душный, прокуренный клубный воздух щекочет обострённые рецепторы гибрида, вызывая частый чих. Он пробирается через толпу танцующих, подмахивая в такт стройными бёдрами, обтянутыми тонкой кожей брюк. Любимый хвостик удобно спрятан под тканью широкой толстовки, скрывая его экзотическую внешность от лишних похотливых глаз. Молодой гибрид — да к тому же смазливый, как девчонка — слишком лакомый кусочек, поэтому лучше перестраховаться. Морозный воздух улицы приводит немного мысли в порядок, отрезвляя затуманенный рассудок. - Ки-и-и-ся, — над самым ушком и короткая мятная шёрстка на загривке поднимается вверх. Этот чёртов писклявый голосок он узнает из тысячи. — Скучал? — многозначительная фраза. (Младшего не было долгих два года в городке… Мин даже стал немного тосковать по юному сталкеру. Сидя на широком подоконнике долгими вечерами, он грустно поглядывал на пустующий дом, вспоминая милую моську розоволосого паренька с пухлыми щёчками и сексуально-объёмными губками) — Какого хуя в клуб стали пускать молокососов? — маленькие ушки под вязанной чёрной шапкой прижались плотнее к голове. То ли от страха, то ли возмущения. Вот сейчас только этого не хватало. Свалился, как снег на голову, и прижимается своим горячим телом. Мммрррр… — Кися, я ведь уже подрос. Не заметил? — что-то твёрдое и внушительных размеров упёрлось прямиком меж поджатых половинок. Шуга сглотнул. (Ну что, Мин Юнги, пиздец подкрался незаметно? Ещё и из-за угла. Или это всё-таки ебучая карма?) То самое «что-то твёрдое» дернулось, пуская по всему телу волну дикого желания. — Так что, моя кися скучала по своему малышу? Юнги учуял запах градусов, что доносились от наглой мелочи. — Так во-о-от в чём дело, — расхохотался старший, — смелой воды налакался, а?! Почувствовал себя альфачом, значит? Ну-ну, а силёнок хватит? ( Ох, зря, Мин Юнги! Бушующие гормоны, подкреплённые многолетней влюблённостью и выпущенные на свободу алкоголем способны на многое…) Гибрида разворачивают к себе лицом, подхватывая под ягодицы, усаживая на свои прокаченные бёдра и впечатывают в холодную стенку. — Кися, а ты стал ещё красивее… — восхищённо хлопает ресничками Чимини, разглядывая кукольное личико любимого. Ему отвечают растерянным и неожиданно робким взглядом из-под опущенных век. Юнги и сам не понимает, почему ему так сложно стало дышать… Почему ладошки предательски вспотели… И почему, твою мяу, он до сих пор сидит на младшем, послушно обнимая его ногами, вместо того, чтобы уже весь фэйс располосовать?! И только он собирается выпустить коготки, в него самого впиваются в страстном, хотя и немного неумелом, но всё равно жарком поцелуе. Глазки котика сами собой закрываются от наслаждения, что приносят эти пухлые, сладкие губы со вкусом клубничного коктейля на роме. Это его первый настоящий и, походу, последний поцелуй, ибо Чими высасывает из него весь воздух до капельки. И если он не остановится, то… Губы неохотно размыкаются, оставляя меж ними тоненькую ниточку слюны. Чимини все ещё боится открыть глаза, боясь сейчас проснуться от этой сказки. Сейчас для обоих время остановилось… Каждый старался за какие-то доли секунды переосмыслить эти мгновения. Первым не выдерживает старший, делая самый нелепый, но, по его мнению, правильный поступок. Он кусается и, пользуясь замешательством, спрыгивает с мелкого, драпая со всех ног. Пак Чимин потирает травмированный кончик носа и, усмехнувшись, пускается в погоню. Ножки кота хоть и шустрые, но не настолько, как у натренированного танцами розоволосого паренька. Всё происходит слишком стремительно, и вот уже загнанный зверек, шипя и откашливаясь, вжимается в металлический забор, не в силах перепрыгнуть через преграду. — Курить бросаешь, — серьезным тоном заявляет мелочь, подходя вальяжной походкой. — Если меня хоть пальцем тронешь!.. — скалится гибрид, показывая маленькие острые клыки, отстаивая до последнего свою честь. — Не боись, котик, могу и без растяжки… — пошло улыбается Чими, облизываясь. — Даже не думай! — бирюзово-мятный хвост нервно бьёт по тощим ногам, выдавая волнение. Где-то глубоко в душе Юнги готов и даже рад, но чертова гордость… — Поздно, кися… Давно уже подумал… Лет семь, как думаю… — приближается розовый, пожирая хрупкую фигурку глазами. Они с гибридом одного роста, но вот старший, по сравнению с ним, прям божий одуванчик, которого хочется взять на ручки и тискать, как маленький комочек счастья. Что, собственно, он сейчас и делает. Юнги брыкается и кроет матом, почём зря, но его никто не слушает, зацеловывая до красноты фарфоровое личико. — Моя, только моя кися! Мой сладкий мятный котеночек… Как же я ждал… Я так мечтал… — Юнги плавится от настойчивых ласк, откидывая голову назад, подставляя нежную кожу шеи, сдаваясь в плен. — П-ппрекрати, п-ппожалуйста… — молит Мин, задыхаясь от возбуждения. — Я старше… Это неправильно… — Не важно, — Пак Чимин блуждает горячими ладошками по взмокшим бокам, сжимая их до синяков. — Я мужик! — возмущается хён, понимая, что с силой он точно проигрывает и нужно действовать убеждением. — Вообще не проблема, — хмыкает розовый, многозначительно выгибая бровь. — Даже так?! — фыркает кошак. — Ага! — Я — Нэки, ты — человек! — хватает за пухлую губу, прокусывая ее до крови. — Это противоестественно, пойми, тупица! — Я — человек, ты — Нэки… У каждого свои недостатки, — подводит черту младший, пробираясь под ткань толстовки на пояснице. Пальчики ныряют под пояс брюк, оглаживая основание хвостика. — Боже… — выдыхает Чимин, возбуждаясь до предела от столь запретного, но жутко желаемого действия. — Я КОТ, мать твою!!! — взвывает старший, царапаясь и кусаясь, как сумасшедший, пытаясь выбраться из цепких рук. — Может, уже начнём, или у тебя ещё есть, что сказать мне? — невозмутимо замечает Пак, прикусывая пирсингованое в хлам мятное ушко. — Последнее слово можно? — жалобно мяучит гибрид, вымотанный борьбой. — Валяй, — кивает, поглаживая котика по хвостику, исполняя самую заветную мечту детства. — МИ-И-ИУ-У-У!.. — в округлившихся зрачках Мин Юнги появляется бездна и вселенские звёзды. — Серьёзно?! — с глаз мелкого прыскают слёзы от смеха. — Ты думаешь, я сейчас поведусь на это?! Котика подхватывают на руки, перекидывая через плечо и тащат вдоль по улице, к припаркованной на обочине машине. Мат старшего будит давно уснувший город. Парочка смачных шлепков по аппетитной попке, и Юнги обиженно затыкается, надувшись как мышь на крупу. Его запихивают на заднее сиденье внедорожника, блокируя дверцы. — Откуда тачка, мелкий? — шипит нэки, отбиваясь от наглых лап младшего, что пытаются его поймать и подмять его под себя. — Права купил, что ли?! — Зачем мне права? Я не собираюсь никуда ехать, — пыхтит младший, борясь за пуговичку на ширинке брюк любимого. — Тогда чья это машина? — Мин проигрывает бой, оставаясь без штанов (ох, зря, у него есть дурная привычка ходить без белья!). Розоволосый счастливо улыбается, раздвигая стройные белоснежные ножки, наклоняясь над вертлявыми бёдрами. — Это машина моего парня. — ЧТО?! Какого нахуй парня ещё?! — визжит гибрид, ударяя пяткой в плечо паршивца. — Ревнуешь?! Я рад, но давай об этом поговорим завтра? — мятного переворачивают на живот, крепко обхватывая одной рукой за талию, приподнимая бёдра. Быстро расправившись со своим нижним предметом одежды, розовый сплевывает на свой стоящий колом член и приставляет его к сжимающейся в испуге дырочке. Снизу послышался жалобный писк. — Котёнок, не бойся так. Я знаю, что я буду первым. Я сделаю все осторожно, — нежный поцелуй в поясницу, от которого по всему телу пробежались мурашки, приподнимая коротенькие нежно-мятные волосики у основания хвостика. — Иди в жопу, сучёнок, со своей осторожностью!!! — взвывает панически, срываясь на фальцет. — Туда и направляюсь, любимый. — головка скользнула в тугое отверстие, вызывая сдавленный стон боли у обоих. Чими давит сильнее, проникая глубже, не давая опомниться окаменевшему Мин Юнги. Сантиметр за сантиметром, до основания, соприкасаясь яичками. Младший ложится на вспотевшую спинку хёна, прикусывая его по-кошачьи за холку. (Ну а что, хочешь играть с котиком — играй по его правилам !) В ответ протяжный утробный рык. — Тише, кися, сейчас станет полегче, — хватка усиливается и к ней прибавляется первый пробный толчок. — Бляяяяять!!! — вскрикивает гибрид от пронизывающей всё тело боли. Но его рот закрывают ладошкой, приглушая звуки матов. За первым приходит второй, более грубый, а потом и третий… На губах младшего появляется металлический привкус. Тело под ним слабеет, сдаваясь. Чувствуя это, Чимини зализывает ранку, переходя на поцелуи. Осторожно толкаясь в податливое и, походу, бессознательное тело, мелкий молится всем богам, прося о не столь близкой разрядке. Он хочет насладиться сам и подарить своему котику всю ту любовь, что так долго томилась в его сердце. — Юнгини. Ну же… помоги мне… Я ведь правда люблю тебя! — чуть не плача всхлипывает младший, потираясь о искусанную шею носиком. — Засунь свою любовь знаешь куда… — хрипит мятный, пытаясь расслабиться, принимая раз за разом толстый член младшего. — Вот так, мой хороший, а теперь потерпи ещё немножко, — толчки становятся более настойчивыми и грубыми, меняя углы проникновения. Нэки сладостно вскрикивает от очередного толчка, прогибаясь в спинке. Чими улыбается, облизывая губы. — Дааа… вот так… — обводя бёдрами по кругу, он последний раз целует основание шеи любимого и, приподнявшись на колени, крепко впивается пальцами в упругую попку, принимается яростно долбиться под нужном углом. С каждой минутой стоны боли сменяются на сладкие и требовательные. Котик царапает обивку, подмахивая задранным на спину хвостом, урча от удовольствия. По вискам розового стекают крупные капельки пота, продолжая движение по раскаченной груди и вниз по рельефному животику. Он уже стонет в полный голос, натягивая Юнги на себя, грозясь разбить запотевшие стёкла машины… — Кися-я-я!!! — взрывается глубоко внутри, заполняя горячей спермой бархатные стенки. И падает обессиленно на хрупкое тельце, придавливая его своим. — Сука-а-а-а… — сипит севшим голосом Мин, не имея даже возможности пошевелится. Розоволосый глупо улыбается, играясь с пушком на бирюзовом ушке, нежно теребя его пальчиками. — Юнги? — совсем робко и немного виновато, — Юнги, ты ведь не забеременеешь сейчас? Мин Юнги чуть не подавился от услышанного. — Ты совсем что ли? — это все, что он мог шокировано выдать из себя. — Ну, понимаешь, я не совсем разбираюсь в ваших там штуках. Течках там и… — Господи, помоги, мой парень идиот! Чимини, я мужик!!! Как ты мог упустить одну детальку моего организма, а точнее — хуй?! — возмущение придало сил и гибрид выскользнул из-под младшего. — Но, я ведь сказал, что… Подожди, ты сказал парень?! — глаза Чими расширились, наполняясь слезами радости. — Ну знаешь, после всего этого ты просто обязан на мне жениться, — спокойно заявляет мятный, пересаживаясь верхом на любимого. — Я готов, я хоть завтра! Юнгини, ты будешь моей, моим женой? — восторженно лепечет малыш, обнимая и зацеловывая, только для приличия брыкающегося котика. — Мой парень дважды идиот! — заключает Мин, направляя снова стоящий по стойке смирно член младшего во влажную растраханную попку. — Просто заткнись и трахни меня ещё разок, эгоистичный придурок, я, вообще-то, ещё не кончил. — Ах, да. Прости, я все сейчас исправлю! — радостно накидывается с новой порцией поцелуев розовый, укладывая любимого на свою грудь, толкаясь мощными бедрами навстречу. Машина раскачивается слишком сильно, смущая редких прохожих истошными кошачьими криками и сладкими стонами. — Юн… Юнгини… Ах… А… Если бы… всё-таки… ты мог, то у нас… Ваууу… Вот так, даааа… Кто бы были, человечки или котятки? Мммм… — ТРИЖДЫ, ТРИЖДЫ, СУКА, ИДИОТ!!! Ааааааааах… — А всё же? Ох… Ну-у-уу, ещё разок! Даааааа… — розовый делает финальный толчок, крепко сжимая ягодицы мятного, выстреливая спермой. Гибрид впивается клыками в смуглое плечо, марая семенем их животы. — Надеюсь, они не были бы придурками… — пытается привести дыхание в норму, пока его нежно ласкают маленькими ладошками, вызывая довольное урчание. — Не думаю, что они могли бы походить на тебя, — хитро улыбается мелочь, показывая язычок хёну, за что сразу получает не слабый подзатыльник. — Вот скажи, почему я тебя в детстве не придушил, а?! — Потому что ты — моя Киииисяяяя! — Чими чмокает шипевшего гибрида в сладкие губки. — Сука-а-а-а-а-а-а-а! Ну чем я, Господи, провинился, что ты послал мне это наказание?! — беззлобно ворчит мятный, но его, как всегда, никто не слушает, утягивая в долгий поцелуй. — Моя, только моя Кися… — тихо шепчет Чимин, чтобы не разбудить только что заснувшего Юнги, счастливо улыбаясь. Он заботливо укрывает его обнажённое, покрытое багровыми метками тело покрывалом и нежно поглаживает бирюзово-мятный хвостик, любовно счищая засохшую сперму. — Кисяяя…