***
Мин правда никогда не хотел меняться, тем более вот так, как какой-то там примитивный перевертыш, но другого выхода не видел. — Раз! — Юнги сжался, боясь перепутать или сделать совсем не то, оставаться навсегда домашней животиной, было мало приятно. — Два, — идея уже начинала казаться не такой и хорошей. Хвост захлестал по бёдрам в истерике. — Три… — зажмурился, что было сил, — три-и-и, три-и-и-и-и… Три! Миу-у-у!!! ЧАСЫ СПУСТЯ… Сны были яркие, солнечные. Розововолосый парень бродил по знакомым с детства лесным тропинкам, собирая для букета полевые цветы, вдыхая их нежный аромат. Что-то родное и до боли любимое невесомо касается, манит, обволакивая. Так хочется прикоснуться, поймать, но… Наваждение рассеивается, проскальзывая через пальцы невесомой дымкой… Бежать, нужно бежать… — Ой… Котёночек, ты откуда? — Чими потрепал ласково за ушком неизвестно откуда взявшегося зверька на его постель, зевая после пробуждения. Кот в ответ потёрся о его ладонь, заводя свою тарахтелку, перебирая на груди лапками, — и что мне с тобой делать? Ты потерялся, да? — Миу, — коротко мяукнул котик, распахивая изумрудно-зеленые глазищи, гипнотизируя мальчишку. — Думаю, ты можешь пожить у меня, пока мы не найдём твоих хозяев. — Мяу-у-у, — поддакнул пушистик, почесав задней лапой у себя под шеей. — Ты голодный, наверное, пошли, будем кушать. Будешь у меня Снежок, да? — парень направился на кухню, собираясь налить блюдце молока для нового питомца, периодически киская на все лады, подзывая непонятливое животное. — И с чего это я Снежок? — миновская моська скуксилась от обиды, что за дурацкое имя, совсем у мелкого с фантазией туго, что ли? Кот запрыгнул на стол в поисках зеркала, в подобном обличии Юнги был впервые и любопытство аж распирало, — ох, твою ж мать! — отражение явило на свет истинную причину. От кончиков ушей и до хвоста, неки был белее облаков. Как, ну вот как и куда подевался его любимый бирюзово-мятный окрас, непонятно. Пф… Мордочка умилительная, усатая с ярко-зелёными глазищами. Красавец! Клыки, когти, всё на месте и в отличном состоянии, что незамедлительно было проверенно о столешницу, оставив на ней сувениры в виде глубоких полос. Окинув своё творение гордым взглядом, Снежок потрусил осваивать территорию, выискивая следы соперника. Следов было хоть отбавляй. Одежда, книги и даже ноут, но, самое главное, был этот ужаснейший хвойный запах, от которого свербило в носу и хотелось постоянно чихать. Месть, месть, месть! На глаза попался аккуратно сложеный и такой же гламурный, как и сам хозяин, шерстяной свитер. — Снежоче-е-ек, — котика подхватили под пухлые бока, отдирая от намджуновой ангорки, которую он с упоением драл, — Снежок, не безобразничай, а то мне тебя придётся наказать. (- Это кто ещё кого накажет, нашелся мне тут), — Мин мстительно цапнул парня за палец. И всё-таки в этом перевоплощении есть свои плюсы — кормят, поят, да ещё и вытворять можно что угодно, и ничегошеньки тебе за это не будет. Так и повелось, Снежок, оставшийся жить у розововолосого, развлекался на полную, пользуясь всеми привилегиями домашнего любимца, а Чимин ухаживал за ним, даря всю нерастраченную нежность, прощая все шалости и выкрутасы.***
Чимин после душа уютно угнездился на кровать, в полной решимости устроить себе ленивый вечер в окружении вкуснуняшек и заранее закаченного сериала про каких-то там зомби-страшилок. Как оказалось, у Снежка были другие планы. Дело не в том, что выбор фильма был не на высоте, хотя миновское шипение после очередного появления полуразложившегося субъекта этого не отрицал, но и в весьма провокационном виде парня, возлежащем на покрывале в одних коротеньких хлопковых боксерах с изображением глупых мультяшных героев. Но и в том, что этот маленький провокатор поглощал мороженное ложками, периодически капая им на обнаженный торс. Юнги мужественно держался, наблюдая из своего укрытия на самом верху плотяного шкафа, периодически сверкая лихорадочно-зелёным. Но любому терпению приходит конец, даже такому «ангельскому», как у этого белоснежного пушистика. Он двумя прыжками настиг цели, с размаху захлопывая стоящий на животе мальчишке ноутбук своим телом. — Снежок, чёрт! Какого?! — вспыхнул розововолосый, снимая чудом уцелевшую технику с себя. — Что на тебя нашло?! Ох, как же сейчас неки хотелось ответить, ЧТО на него нашло, но портить игру вот так было обидно. И поэтому он только угрожающе надулся, превращаясь в шарик, устраиваясь на любимом, как он того желал. Принимаясь утаптовать лапками напряженные от тяжести мышцы, зачарованно поглядывая на перемазанные лакомством губы. — Котик хочет поиграть? — вроде совсем невинно, а у гибрида свело судорогами задние лапы, и кончик хвоста нервно заметался в сладкой истоме, — давай просто полежим, а? Мне правда лень даже двинуться. Давай потом… (- Поиграть? Поиграть, ну давай поиграем) — усмехнулся про себя старший, осматривая место для игры и наигранно покорно потеревшись о подставленную ладонь. Время шло тягуче медленно для несчастного, изнывающего от желания гибрида. Просмотр нудятины немного отвлекал от гаденьких мыслишек, а вот рука, нежно поглаживающая за ушком, не давала сосредоточится на то и дело капающих каплях мороженного на золотистую кожу возле пупка. Юнги тихонько, воровато оглядываясь, и немного жмурясь от удовольствия их слизывал, тайно мечтая, чтобы хотя бы одна из них упала ниже. Может это чудо или попросту неряшливость младшего, а может его везение наконец-то решило повернуться нужной стороной, но пресловутая капелька очутилась прямиком на нижнем белье, чем незамедлительно воспользовался наглый котяра. Если бы только Чимин знал, КТО скрывается под личиной шаловливого Снежка, то вышвырнул бы того за шкирки тут же. А пока он только слабо отпихнулся от настойчивого зверька, вылизывающего его пах, все настойчивее и настойчивее, пока плоть под тканью не встрепенулась. — Шшш… — розововолосый вцепился в мягкую шерстку на загривке. — Ты что творишь? Плохой, плохой котик! (- Ага, о-о-очень плохой котик, и сейчас ты в этом убедишься), — неки вцепился когтями в бедро, прикусывая влажную головку, обтянутую хлопком, с упоением вдыхая аромат смазки, сочащейся из уретры, и взглянул прямиком в затуманенные паковские зрачки. Что-то неуловимо знакомое промелькнуло тогда в изумрудах напротив и Чими задохнулся от накатившего сокрушительной волной оргазма, выпадая на мгновение из реальности. Снежок довольно заурчал от расползающегося на боксерах пятна спермы, всё ещё выплескивающейся короткими толчками. И как только розововолосый начал приходить в себя, улёгся на обмякающей плоти, свернувшись клубочком, охраняя самое драгоценное. Не помогло… Самое дорогое резко подорвалось и, матерясь на все лады, понеслось в ванную, роняя на ходу пушистый комок. Юнги порадовался, что кошачий рефлекс работает даже в таком расслабленном состоянии на все сто, так как приземляться на бархатные подушечки приятнее, чем на собственный зад. Парня долго не было, и миновская чуйка заподозрила неладное. Он спрыгнул с кухонного стола, где он обычно спал, несмотря на постоянные упреки младшего, и жалобно поскрёбся в дверь, за которой слышались тихие всхлипы. По ту сторону, скорчившись на холодном плиточном полу, сидел Чими, утирая банным полотенцем горючие слёзы. Перед глазами всплывали картинки из детства, черные глазки соседнего мальчишки с бирюзово-мятными ушками и большим пушистым хвостом. Его вечная привычка огрызаться и игнорировать, а ещё то чувство, которое он вызывал где-то там в сердце. Как же всё глупо получилось… Юнги понял, что дело труба, когда за стенкой стало разливаться задушевное завывание в перемешку со сбивчивым бормотанием. Когти сами собой начали разрывать волокна древесины, с требованием открыть немедленно, поддерживая свое стремление утробным рыком. Он уже хотел было послать все и перевоплотиться, но дверь неожиданно отворилась. И в появившуюся щель тут же шмыгнул зверек. — Снежоче-е-ек, — кота подхватили под пузо и прижали к горячей груди, — прости, Снежочек, я так по нему скучаю! Так скучаю и люблю-ю-ю! ЧУТЬ ПОЗЖЕ… Мин сидел на подоконнике, брезгливо вылизывая шерсть от паковских соплей и слёз. Кто бы мог подумать, что этот мальчишка умеет ТАК истерить. Закончив процедуру, он потрусил на кухню попить водички, ну и захомячить заодно чего-нибудь, чтобы два раза не ходить. А когда вернулся, то застал умилительную картину, розововолосый спал на постели, выбившись из сил после рыданий, совершенно обнаженный, укрытый тонким покрывалом. Снежок запрыгнул, усаживаясь напротив распухшего личика, рассматривая слипшиеся от влаги ресницы. Вся злость и обида растворились, заменяясь на неописуемую нежность. Котик коротко лизнул розовые губки и решил, что нужно все же поспать. Сон никак не приходил, паршивец. Гибрид в тысячный раз покрутился на месте, кружа на круглой, аппетитной попке, прекрасно понимая что делает себе только хуже. В тусклом свете луны фигура любимого, и без того до предела сексуальная, сейчас выглядела совершенно потрясающе. Широкие плечи с ярко выраженными мышцами, стройный торс и то, от чего Юнги терял всякое здравомыслие — упругие ягодицы, больше похожие на шарики. Неки помял их лапками, дурея от запаха так и не смытого семени, потёрся о пухлые прелести, зверея с каждой минутой. Сейчас или никогда! Кот скользнул под одеяло, тычась носиком о тёплую кожу на пояснице, вылизывая аккуратные и такие соблазнительные ямочки. Чимин поморщился, брыкнув правой ногой, и повернулся немного набок, несознательно раскрываясь перед озабоченным зверьком. Мин взвыл про себя сиреной от столь непристойного поведения и только сейчас понял, что розоволосый растянут ТАМ. Ревность застлала пеленой мозг и он рванул в бой. Шершавый язык жёстко прошелся по яичкам и тёмному пятну, немного углубляясь. Перевоплощение — болезненная штука, но сейчас до этого не было ни какого дела. Минута и все дела. Обнажённый гибрид навис над спящим юношей, гипнотизируя любимую язву. Было немного страшно, ибо в первый раз пришлось довериться инстинктам и выпустить «зверя» на волю. Проникновение стало болезненным для обоих. Разомлевшее от сна тело вздрогнуло и зажало в себе обжигающе-пульсирующую плоть. И пришла очередь кричать от боли горе-маньяку. — Если ты сейчас не расслабишь свои булки, я поставлю тебе такую метку, что на улицу стыдно будет показаться, — зло зашипел Мин Юнги, склоняясь на самое ушко к испуганному мальчишке. Тот дернулся разок, пискнул и затих, пробуя расслабить мышцы. — Хоро-о-оший мальчик. Пристроившись поудобнее и прижимая младшего своей тушкой, гибрид принялся торопливо вбивать послушного и по ходу не совсем живого, любимого Чимини в матрац. А тот и правда казался мертвым от страха и шока, всё происходящее казалось плодом воспаленного сознания, сном, каким-то наваждением. Поверь в то, что его Юнни рядом, в нём весь целиком, снаружи и внутри, согревает своим телом, ласкает, пусть и так грубо, но всё же, это ведь так нереально? Реально! Ещё как реально, и это реально с каждым новым толчком заполняло до предела узкое нутро, натирая нежные стенки, раздражая чувствительный комочек нервов. — Кися-я-я! Боже, ты вернулся! Мой Кися-я-я… — Розововолосый выстанывал каждую буковку, зарываясь заплаканной моськой в подушку, выгибаясь навстречу неугомонному гибриду. Мина надолго не хватило, жалобно мяукнув, он вцепился клыками в основание шеи парня, оставляя кровавую метку. — Кися? — Чимина напрягла затянувшаяся тишина, — Юнги? — Мм? — поежился неки, так и не выходя из растраханной попки. — Ки-и-ися, и что это было? — парень старался лишний раз не двигаться, так как больно тянула поясница. — Месть, — вот так, коротко и ясно. — Прости… — Серьёзно?! Вот так просто прости и всё?! — Я не знаю, что ещё сказать, — шмыгнул носом парень. — Нет, только не это! Не-е-ет! Только попробуй снова заплакать! — Я не плачу, — розововолосый повёл плечом, морщась от невыносимой боли, обжигающей шею, — ты меня укусил, зачем? — Метка, — всё же соизволил сползти с жертвы неки, распластавшись счастливой амебой на простынях. — Метка? — Метка, бестолочь. Теперь никто даже посмотреть в твою сторону не посмеет. — Ревнивец, — смутился Чими, обнимая любимого зверёныша, — ты меня поцелуешь? — Нет. — Почему? — Ты еще наказан, — довольно потянулся Мин, разминая зудящие с непривычки мышцы. — Кися, а ведь я тебя сразу узнал. — Не пизди, узнал он меня, ага. — Узнал, и поэтому терпел твои выходки. — Ой, подумаешь, пару раз разбил тарелки, — хмыкнул гибрид, довольно улыбаясь. Тарелки-то Намджун покупал, и вообще, на них были пошлые веночки. — Рыбки? — Ты оставил меня умирать голодной смертью. — Юнги, меня не было полтора часа. — Ты не оставил мне еды и выбора. — Ботинки? — Ну-у-у, тут как раз всё просто, они твоего хахаля. — Кися, это гадко! — рассмеялся Пак, незаметно пододвигаясь ближе, обнимая любимого, — и вообще, у меня нет никакого хахаля. — Неужто свалила каланча? — Мин! — Мм? — мятный начинал плавится от ласк парня, сам уже подставляясь под них. — А ты можешь иногда снова становиться котиком? — Чими робко закусил губу, вспомнив о мороженном, — только ты не подумай там себе ничего, я тебя и с хвостом люблю и без него, только будь со мной. — Поздно, мой маленький извращенец, подумал, уже всё подумал. Иди-ка сюда… Мррррррр… — Ох, Ки-и-ися-я-я…