POV Рич Бартон, солдат демонической армии
Глубокая ночь. Сидя у открытого окна, я завороженно следил за тем, как блеск лунного света отражался на поверхности моего оружия. Холодный блеск холодного светила на холодном оружии холодного человека. Этот гибридный автомат сопровождал меня уже много лет, с этим гибридным автоматом я прошёл немало дорог. Но почему-то сегодня у меня такое чувство, будто моё путешествие в пространстве и времени должно подойти к концу. Даже не знаю, откуда появилось это заволакивающее чувство. Вроде бы, всё шло по плану руководства и должно было сработать как надо, но это блядское чувство не желало покидать меня. Овладев мною целиком и полностью, липкие щупальца тревоги пахли неизбежной смертью и трупным смрадом. От таких жутких ассоциаций у меня засосало под ложечкой. Отвернувшись к открытому окну, я смотрел на россыпь звёзд бесконечного небосвода, на печальный лунный диск и его кратеры — тёмные пятна акварельной краски, но мысли мои были далеки от этой реальности, от этого времени, от этого места. Я вспоминал своё прошлое. Сколько раз я был на грани жизни и смерти? Сколько раз мне доводилось видеть гибель товарищей и самому погибать? Сколько раз думал, что наверняка умру, и всё равно возвращался к жизни? Бессчётное количество раз, бессчётные тысячи раз. Но, знаете, среди этого бессчетного количества был один раз, который запомнился мне надолго. После того самого раза моя жизнь круто изменилась и я по-новому посмотрел на вещи, окружающие меня, по-новому переосмыслил эту реальность и то, что происходит в этой реальности. Дух смерти вновь пришёл ко мне в виде образа существа из ада в опасной близости от меня. Закрыв глаза, я начал вспоминать…Десять лет назад. Декабрь. Полдень. Подземные шахты заброшенной лаборатории «Колыбель».
Одинокая карета без сопровождения медленно приближалась к месту нашей засады. Кучер был безмятежен и спокоен, одежды выдавали в нём аристократа. Он напевал под нос какую-то глупую немецкую песенку, отбивая ритм ногой. Цокот копыт на общем фоне разбавлял мёртвую атмосферу. Всё верно, в лице кучера я узнал седовласого вампира Батори, как нас и предупреждали. В этой карете должна была сидеть та разыскиваемая девушка, о которой донесли неделю назад. Но за плотными бардовыми занавесками ни черта не видно. Надеюсь, всё не зря. Надеюсь, «проверенный аноним» и в самом деле «проверенный». — У нас всё получится, Рич, — ободряюще прошептала тогда мне на ухо моя возлюбленная, еле ощутимо погладив меня по плечу. — Больше всего я беспокоюсь о тебе, Летти, — несмотря на все мои предостережения и уговоры, Виолетта увязалась за нашей группой захвата. Я очень беспокоился о ней, безумно переживал. И не зря. — У тебя дар попадать в неприятности, — тихо произнёс я. — Я верю, ты спасёшь меня. Ты спасёшь меня из любой передряги, — тогда её искренняя улыбка успокоила меня, придала сил и уверенности в себе, а сейчас, в моих воспоминаниях, её улыбка больно резала мне сердце, истязала мою душу, оставляя после себе удушье и ощущение потери дорогого человека. Я усмехнулся, наивно полагая, что действительно сумею уберечь её от опасности. В крайнем случае, я полагал, что, закрыв её собой, пожертвовав своей жизнью, я спасу её, обязательно спасу. Как я мог быть настолько самонадеянным и самодовольным?! Возомнив себя супергероем, я был слеп, не видел своих ошибок, не считал нужным лишний раз убедиться в рациональности своих мыслей и верности решений руководства. Я позволил идти Виолетте передо мной. Я позволил ей повернуться ко мне спиной. Я не удержал её запястье и ничего не сказал ей напоследок. Я позволил ей умереть. Это я во всём виноват. Когда из тени скалы командир подал условный сигнал, я несколькими точными выстрелами попал в переднюю и заднюю оси кареты. Я всегда был одним из лучших стрелков в академии и всегда оставался одним из лучших в своём деле. Поступив на службу в регулярные войска, я исправно выполнял свою работу и никогда не промахивался. Транспорт был благополучно обездвижен, и кучер ловко соскочил с козлов и бросился наутёк. Трусливый пёс! Неужто он знал о нашей засаде?.. На его пути, как по щелчку, возникли Виолетта и Акено. Последний был неопытен и неловок, неуверенно держал впереди себя катану, непонятно кого или что защищая. Он должен был прикрывать Летти. Но он не смог этого сделать. Чёртов идиот, чёртов кретин! Кто его пустил на поле боя?! Сидя в своём укрытии, я видел, как в замедленной съёмке, картину развернувшейся баталии с вампирским аристократом, видел и то, как остриё вражеского меча пронзило насквозь грудь той, которую любил. Чавкающий звук вырвался из горла Летти на общем фоне бегущих на помощь соратников. Чёрный гравий окрасился в красный, ярко сверкая вокруг свежего, ещё тёплого трупа. Я вышел из себя, я больше не контролировал себя. Череда выстрелов без какого-либо расчёта, и ни одна из моих пуль не достигла седовласого, не успела за его молниеносным убийственным движением, пролетая в каких-то миллиметрах от его головы. В каких-то жалких миллиметрах! На моих глазах убили дорогого мне человека, и с того момента в моей душе как будто что-то оборвалось. Это что-то было похоже на смысл жизни по существу, но это «что-то» я больше не мог обрести ни с кем и нигде. Аристократ бесследно скрылся, крича что-то насмешливое, а я даже не пытался его догнать, как остальные мои товарищи. Всё это было… Глупо. Незначительно. Бессмысленно. Дальше всё было как в тумане. Мы остановились в подвальном помещении, предварительно заковав в цепи нашу худощавую пленницу. Бледная кожа без единой царапинки, без какого-либо намёка на бедную и несчастную жизнь. Сколько бы я ни рассматривал её несуразную позу налогоплательщика на каменном полу, я не могу разглядеть хоть одной причины для проявления сострадания, участия или мягкости. Да что она может знать о тяжёлой жизни простых людей? Да что она может знать о бедствии и горе, о лишениях и боли, о радости незначительному и печали об утраченном? Кто она? Кто она такая, чтобы ради неё гибли те, кто нам дорог? Чего она стоит, раз никто её не ищет, никто о ней не беспокоится и никто не встанет на её защиту? Да кто же она, чёрт возьми, такая, раз даже кучер охотно бросил её одну, почуяв первые нотки опасности?!.. Она не приходила в себя и что-то бормотала себе под нос. И это бормотание сводило меня с ума. Это из-за неё я потерял двоих товарищей и Виолетту. Это из-за неё я допустил роковую ошибку, лишившись чего-то важного в глубине души. Я терял рассудок, и с каждой новой секундой мой гнев, моя ярость, моё безумие возрастали в трёхкратном размере. Те, кто выжил после нашей «успешной» операции, смотрели на меня с опаской и сочувствием, подливая масла в огонь. На что вы смотрите? Чего вылупились, недоноски?! Отвернитесь к чертям собачьим, не смотрите на меня с таким тупорылым ебалом!.. Акено, помнится, говорил мне что-то утешающее, и я уже не помню, что я ему тогда ответил. Наверное, что-то грубое, раз он обиженно тогда отвернулся. Да и не только он. Наш раненый командир, который одним из первых погнался за аристократом, сказал мне тогда: — Ты не можешь вернуть Виолетту, но ты можешь отомстить за неё. Эти слова врезались в моё сознание, хотя тогда я не придал им особого значения, посчитав пустыми и бессмысленными. Но в этом простом предложении бывалого солдата таилась моя будущая цель, мой смысл последующего существования. Месть. Апогеем всего стала увиденная мною и моими товарищами картина. Пленница схватилась за мечи-близнецы моей покойной возлюбленной, будто пытаясь вытащить их из бетонного пола. Это стало для меня последней каплей. В бреду, я не слышал никого и ничего. Резонные замечания подруги пролетали мимо ушей и были удостоены только моими одинокими злыми ругательствами, брошенными в сторону, как кость, вшивой собаке. Я избивал девушку у моих ног, не жалея своих сил, отрываясь за всё и за всех. Сосредоточив всю свою боль и тоску, сожаление и злость на одном субъекте, лежащем у моих ног в полуживом состоянии, я забыл о миссии. Её больше не существовало. Существовала только боль моей утраты и слепая ярость. Существовала только пучина без дна, доверху наполненная пустотой. Когда я сумел остановиться, не помню. Девушка лежала на кровавом бетонном полу и не шевелилась, в моей голове всё ещё звучала её мольба о помощи, просьба остановиться и выслушать её. Хах, я остановился, и что же?.. Мне не полегчало. Я отвернулся от неё, не в силах смотреть на обезображенное бледное тело. Бессмысленное кровавое месиво. Я о чём-то говорил с моими товарищами. Разговор, полный упрёков в мою сторону и просьб взять себя в руки, состав которого я еле сейчас вспоминаю. Мне стоило бы запомнить этот разговор, даже если он был совершенно бессмысленным. Почему? Потому что это был наш последний разговор. Я корю себя за то, что не слушал их и не придавал какого-либо значения своим обидным словам и безумным поступкам. Я пытаюсь вспомнить, о чём же мы говорили, но вспоминаются только мои собственные злые речи. Я забыл их голоса, потерял в тумане, сотканном из моих собственных эгоистичных порывов и жажды оплатить должок сполна. И что же?.. В итоге, я потерялся сам. Мы пропустили тот момент, когда нужно было быстро отреагировать на происходящее и устранить угрозу, не заметили опасных изменений прямо под носом, не почувствовали приближение смерти. Мгновение, когда всё изменилось не в лучшую для нас сторону, было бесцеремонно вырезано. Вместо слабой и беззащитной девчонки я увидел настоящее кровожадное и неукротимое Нечто. Её руки раскачивались из стороны в сторону, задевая друг друга, пока их пальцы судорожно сжимались и неестественно изгибались. Стоя на полусогнутых ногах, она хитро выглядывала из-под копны торчащих во все стороны алых волос, и эта жуткая кривая улыбка… Тонкая струйка жизненно необходимой жидкости спускалась от уголка рта вниз по лицу, так кстати слившись с патлами. Словно одно целое… Аура смерти объяла моих товарищей и меня заодно вместе с ними. Шаг. Два шага. И… Молниеносный силуэт мелькнул перед моими глазами, словно мираж, растворившись в воздухе. Где? Где она?! Не успел я озвучить свои мысли вслух, как в мгновение ока подруга моего детства попрощалась с жизнью, безжизненно повиснув на руке у этого скалящегося существа. Кровь фонтаном брызнула мне в лицо. Тёплая, алая кровь. Потеряв равновесие и больно ударившись головой об стену, в кровавой пелене я едва различал стремительные движения демона и падающих на пол один за другим моих товарищей. Смертельный танец в реках крови… Кровавая бойня, где гибли только люди, длилась меньше минуты. Крики отчаяния… Беспомощные вопли… Я варился в адском котле в бульоне из крови и сырого человеческого мяса. И запаха безысходности. Сколько бы я ни пытался встать, я оказывался прибитым к стене, с оглушительным треском ломал себе рёбра. Всякие усилия были пресечены на корню, заставляя меня ощущать себя дряным мешком дерьма. Теперь я был беспомощен. Теперь я был слабым. И я ничего, абсолютно ничего не мог с этим поделать!.. Когда в помещении воцарилась тишина, а перед моими глазами окружение приобрело ясность и чёткость, я еле сдержал порыв тошноты и крик ужаса. Голова Акено прокотилась подле меня в луже крови, оставляя за собой небольшой, но чёткий, липкий след. Тихий и еле ощутимый толчок, и она остановилась у моей левой стопы с застывшим выражением отчаяния на лице, искажённым криком. Я дрожал, как перепуганное дитя, успев тысячи раз обратиться к высшим силам за помощью и тысячи раз получить безмолвный отказ. Я дрожал весь от пяток до макушки, как осиновый лист, чувствуя, как мой разум медленно, но верно трещит по швам, торжественно под звуки кровавого дождя открывая дверь безумию и беспамятству. Подняв свой затуманенный взор вверх, я столкнулся с тяжёлым взглядом бездонных чёрных очей и кровавой сумасшедшей усмешкой. Всё та же кровожадная усмешка дьявола во плоти!.. Существо отшвырнуло в сторону остатки Акено и присело на корточки напротив меня. Послышался глухой удар ещё тёплого мяса о бетон, и тишина. Я не шевелился, не дышал, не издавал ни единого звука, в немом страхе с широко открытыми глазами уставился на это нечто и не имел ни малейшего понятия, что за сумбур мыслей творился в моей голове. Что оно собирается делать? Что оно хочет? Чего добивается? Куда бежать? Где спрятаться? Что делать? Мои инстинкты подсказывали мне сосредоточиться именно на этих вопросах, генерируемых случайным образом и в хаотичном порядке, однако тогда я подумал лишь об одном: «вот, значит, как выглядит неизбежная смерть». — Рич Бартон… — из уст этого чудовища моё имя звучало как призыв из загробного мира. — Ты уже мёртв, — с этими словами демон встал на ноги и медленно покинул подвальное помещение, приговаривая лишь одно: — Месяц в честь Октавиана*… Сквозь тьму на свет слишком рано… Толь простор, толь руины… Лукавость* — твоя погибель… Я следил за тем, как кровавая дорожка из следов простиралась до самого выхода и исчезала за дверным проёмом. Шаркающий, чавкающий звук удалялся прочь от испуганного и шокированного меня, пока вовсе не утих где-то вдалеке. В голове хором кричали мысли одну единственную фразу, повторяя за друг другом, как попугайчики ара: «ты мёртв, ты мёртв, ты уже мёртв». Эта песня заела в моей голове, как старая пластинка граммофона, играя свою жуткую мелодию вяло и расслабленно. Ты мёртв. Ты мёртв. Ты мёртв…Наши дни. Август. Полночь. Секция боевой подготовки организации «Колыбель».
-… Ты слышишь меня? Бартон, чёрт возьми?! — прямо над ухом раздался требовательный голос капитана. Вздрогнув, я повернул голову в сторону раздражающего источника звука и тотчас отвернулся. — Да, чёрт подери, я прекрасно слышу тебя, Клаус, а теперь уберись ко всем чертям нахрен отсюда, — мгновенно овладев собой, отвечаю ему я. Уж кому-кому, а ему изливать свою душу я не собираюсь. Клаус не поймёт меня. Я сомневаюсь, что кто-либо вообще поймёт меня. Помнится, когда я один вернулся из тех подземных катакомб, меня стали допрашивать, буквально засыпая самыми дурацкими вопросами. И мои ответы на их вопросы казались мне дурацкими. Девушка получеловек-полудемон пощадила пытавшего её солдата, потому что он «умер». Я бы не поверил тому, кто такое озвучил, посчитав его сумасшедшим. — Все готовы, пора выходить на охоту, — продолжая стоять надо мной, он сверлил взглядом мой затылок, удачно проигнорировав мои предыдущие слова. — Я рассчитываю на твоё хвалёное хладнокровие и меткий выстрел, Бартон, и не дай Господь тебе подвести меня, подвести нас. — Долго будешь здесь трепаться? — бросив через плечо этот красноречивый вопрос, я закрыл глаза. — Лучше скажи мне вот что: отчего вся эта секретность? Долго нас собираются держать в неведении? — От тебя требуется сделать один точный выстрел — это всё, что тебе необходимо знать, Бартон. Цель тебе известна, — подозрительно сощурившись, капитан был непреклонен, продолжая играть роль несведущего. — Всё ясно, Клаус, можешь заткнуться. Нас уверяют, что всё посчитано, что всё идёт по плану, что всё будет в порядке, но нас продолжают держать в полном неведении по поводу истинной цели операции. И, честно говоря, мне было бы плевать на это, если бы такие обстоятельства не шли вразрез с моей целью, с моим смыслом существования на данный момент.***
POV Юичиро Хакуя
С грохотом многоэтажка падает прямо за нашими спинами. Словно детские игрушечные кубики, обломки здания хаотично рассыпались по округе. Пронзительный рёв оглушил меня. Его отголоски всё ещё звучали в моей голове, когда я попытался подняться. Не получается. Неудачно приземлившись, я пытался откашляться и разглядеть хоть что-то в этом столбе пыли, повисшем в пространстве между мной и моими друзьями. Где же они?.. Глазами я хотел охватить всех и сразу, но сумел различить лишь бледные силуэты их фигур. Среди них отчётливее всего я видел Мику в паре метров от меня. Последние пять минут вспоминались с натяжкой, сквозь странную дымку продирались неохотно. С большим усилием я вспомнил тот самый миг, в который в последние секунды перед падением чья-то крепкая рука мёртвой хваткой ухватилась за мой локоть и потянула в сторону, куда-то в грязь и камни. Так это был ты, Мика. Спасибо… На моём лице появилась счастливая улыбка, но тут же угасла. Приглядевшись, я с ужасом для себя заметил, что та самая часть руки до локтя куда-то пропала. Изорванная в клочья плоть и обрывки одежды развевались по ветру. Он спас меня. В который раз. Тогда — ценой жизни, сегодня — ценой руки. Что тогда, что сейчас — я бесполезный, получается? Бесполезный, да?.. — Юи, ты в порядке? — словно прочитав мои мысли, крикнул мне Мика как-то слабо. В его голосе я услышал нездоровый хрип. — Это моя вина… Чёрт возьми, Мика, какого хрена?! Не защищай меня. Это я должен защищать тебя! — сжав до боли руки в кулаки, кричал я, обезумев от злости на себя и на этого блондинистого дурака, которому стоило было в первую очередь позаботиться о себе. Да, быть может, где-то в глубине души я осознавал: такое ранение вампиру нипочём, но само осознание, из-за кого и почему Мика подставил себя под удар, выводило меня из себя. — Позаботился бы о себе, чёртов кретин! — Юи?.. — потерянный оклик вдалеке определённо принадлежал Йойчи. — Где остальные? Я никого не вижу!.. — А почём мне знать? Мика ранен! — крикнул я в ответ. — Чёрт, где рука?.. Твою мать! — мой безумный взгляд хватался за все комки земли, обломки зданий и неровные поверхности, а ругательства переросли в волшебную мантру. — Дубина, я вампир, мне плевать на эту чёртову руку! — зашипел в мою сторону Микаэла, хватаясь за рукоять меча на своём поясе. — Оглянись вокруг! На нас напали, не время думать о какой-то там руке! — Мы не одни. — появившись из ниоткуда, промолвил совсем близко от меня Ферид Батори в подтверждение слов моего друга, и я невольно содрогнулся. — Пожаловали ваши старые-добрые друзья. — Сколько их? — поводя носом, спрашивает деловито Мика, подходя ближе. — Не могу сосчитать… — И не надо. Они сделали всё для того, чтобы мы не смогли узнать об их количестве. А вот наша общая подруга… — многозначительно похлопав меня по плечу, Ферид указал на мои мечи-близнецы. Каждый раз, когда он появляется где-то поблизости, меня не покидает ощущение, что он затевает какую-то странную игру, в которой я отнюдь не главный герой, а второстепенный персонаж с незначительными репликами, с незначительными эмоциями, с незначительными действиями. Из облака пыли вынырнул Кроули Юсфорд, таща за собой, словно тряпичную куклу, Йойчи. Последний выглядел изрядно помятым, на ноге виднелся глубокий и гладкий порез. Не успел я сказать ему хоть слово, как бархатный голос из головы перебил мои мысли. «Их здесь около сотни, может больше. Среди людей я чувствую что-то нечеловеческое, но близкое к нему. И оно не одно. Где-то над вашими головами парит одно из них. Не могу разглядеть сквозь эту муть перед глазами!..» Её слова, сказанные через силу, не внушали мне ни уверенности, ни спокойствия, ни чего бы то ни было хорошего. Поблагодарив своего демона, я в точности передал её слова остальным, делая это на автомате, как оператор мобильной связи, а после внезапно осознал, что далеко не все мои друзья были рядом со мной. Как это я не заметил раньше? Ослеплённый гневом, я подзабыл, что для меня было, есть и будет важным. Куда подевалась Шиноа? Буквально несколько минут назад мы были рядом. А Кимизуки? Уж этот болван точно не мог погибнуть под обломками здания… И Мицуба! Она же точно была рядом со мной, разве нет?.. — Где остальные?.. — сказав неуверенно в пустоту и не дожидаясь от неё ответа, я ринулся вперёд. Чёрт! Чёрт! — Шиноа?.. Шихо?.. Мицуба?.. Ребята?! Не в силах остановить свой порыв, я игнорировал окрики товарищей, игнорировал ощутимую боль в щиколотке, игнорировал развалины когда-то высотного здания. — Юи! Юи, идиот, вернись!.. — последнее, что я услышал за своей спиной, был отчаянный оклик Мики, который пропал и потерялся в грязной завесе заодно со всеми остальными звуками, силуэтами и запахами. Я двигался сквозь пыль, вонючий газ и известь, не переставая искать, не переставая звать по имени. Я должен найти их. Плевать, что будет со мной, я должен! Это моя вина, моя вина, моя вина!.. — Чёрт!.. — тихо выругавшись про себя, я представлял самое худшее развитие событий. Почему Йойчи первым обнаружил их пропажу? Это я должен был заметить что-то неладное. Что если я опоздал? Секунда промедления стоит жизни!.. Нет, с ребятами всё в порядке. Ведь в порядке, Бельфегор? Скажи, что всё в порядке! Ты же знаешь это, ты же знаешь всё… В тот самый момент, будто ответ на мой немой вопрос, холодок пробежался по моей спине, когда еле осязаемая тень молниеносно пробежала позади меня. Это всего лишь игра моего воспалённого воображения, всего лишь игра моих натянутых нервов! Положив ладонь на рукоять меча, второй рукой я закрыл себе рот. Дышать становилось труднее, стена из пыли и грязи перед моими глазами становилась всё более и более явной. Картинка становилась искажённой, сюрреалистичной и уродливой… Рождаясь где-то в глубинах ада, протяжный воинственный гудок возвышался надо мной всё выше и выше, пропав в небесах. Встречный поток ветра отрезвил мои напряжённые чувства, развеял по воздуху пыль и известь, явив моему взору отчётливый силуэт уже знакомого для меня человека. Это заставило меня ощутить на себе кое-что ещё, помимо неприятного ощущения дежавю и чувства глубокой неприязни. И имя этому — плохое предчувствие. В один миг я осознал, почему вдруг высотное здание обвалилось, утонув во взрыве и грохоте. В один миг я осознал, куда делись мои товарищи и почему я не могу их найти. В один миг я осознал, к чему был весь этот фарс вокруг свободы человечества и мировой справедливости. Достаточно было посмотреть в лицо этому человеку, стоявшему за несколько шагов до меня. — Курето Хиираги… — с моих уст его имя прозвучало как проклятие. Он выглядел так, будто сегодня должна пройти торжественная церемония с его непосредственным участием, будто он стоит во главе победного парада и ему ни в коем случае нельзя упасть лицом в грязь. Осанка, выправка и этот высокомерная взгляд — весь мир должен подождать, когда Он соизволит дать ему команду двигаться. Моё особое внимание привлекла его сдержанная полуулыбка. Это была улыбка торжествующего человека, уверенного в том, что должно произойти и когда это должно произойти. За спиной этого ублюдка я видел его приспешников: безумных сторонников, жалкие тени, олицетворение бесчеловечности, оружие которых было направлено на защиту обладателя самодовольного лица. Их всего лишь дюжина от силы, не меньше, но я чувствовал присутствие сотен глаз, скрытых в дыму, в тени ближайших построек и под обломками. Все эти глаза смотрели на меня, смотрели позади меня и сквозь меня, прожигали взглядом живое и жаждали разрушения. Они смотрели выжидающе и расчётливо, прикидывали варианты многоуровневой игры с моим непосредственным участием. Взывая безмолвно к Ашурамару, я крепко держал впереди себя катану, ожидая всего и ничего. Я чувствовал всё вышесказанное, я отчётливо видел это во взгляде Хиираги, я подсознательно знал, что когда-нибудь мы встретимся лицом к лицу и мне придётся обнажить свой меч против людей, встав на сторону неопределённости. Чёрт возьми, я всё это знал с самого начала! Я знал это, но… Мой беглый взгляд загнанного в западную, но не сломленного зверя зацепился за знакомый силуэт. Одинокий. Нелепый. Силуэт человека, который не должен был быть там. Силуэт человека, который смотрелся настолько сюрреалистично на общем фоне, что сперва я не поверил было увиденному. И, как назло, вспомнились его недавние слова… «Иногда мне не хватает той спокойной жизни с моей младшей сестрой и родителями, той жизни, что была до катастрофы…» Хах, так вот что они означали, да? Как же это, чёрт возьми, смешно! Так вот к чему были эти слова на крыше высотки. А я было подумал, что чересчур сентиментальным он стал. А я поверил ему. Я поверил в его лицемерную игру трусливого перебежчика, нетерпеливого предателя! В который раз ошибаюсь насчёт него. Чёрт, это действительно смешно. До боли где-то в районе сердца, ближе к душе. — Когда ты перешёл на их сторону? — сжав до боли в костяшках пальцев руки, промолвил я, не скрывая своей ненависти и обиды. — Когда именно ты перешёл на их сторону, — я говорил это прямо ему в лицо, не отводя своего взгляда, мысленно испепеляя его душу дотла, — когда именно ты перестал быть на нашей стороне, Кимизуки?! Завывающий ветер меж обломков пронёсся и между нами, унося с собой все мои хорошие воспоминания об этом человеке, мою благодарность ему за поддержку и неоднократные спасения. На ум приходили какие-то странные и хладнокровные «спасибо», которые обычно берегут для трупов, но они тут же улетучивались в грешные небеса, где на грешных облаках Ангелы построили себе грешные замки. На душе в момент стало пусто и мерзко, когда Шихо отвёл свой виноватый взгляд. Свой предательски виноватый взгляд человека, который пожертвовал своими товарищами, поддавшись сомнениям и эгоистичному желанию добиться лучшего для себя, для своей маленькой семьи, для своей крохотной сестры. И я не мог его винить. Я поступил бы… Так же? Я бы хотел сказать «так же», но нет. Никогда. Но я давно знал, что он на это способен, и, наверное, тайком от самого себя ждал, когда он сделает первый шаг, но упустил из виду этот самый шаг с его стороны. И, всё же, когда он перешёл на ту сторону? Вчера? Неделю назад? С самого начала?.. — Неожиданно, не правда ли? Человек готов пожертвовать чем угодно ради своей цели, своей мечты, своего дорогого человека, — лукавая усмешка тронула уста Курето. — Когда-то он предложил свою жизнь в обмен на жизнь сестры, и я тогда сказал ему, что со временем он мне ещё понадобится. И вот, пожалуйста! — по-отцовски похлопав Шихо по спине, этот тиран продолжал лыбиться. — Может, ты хочешь сказать своему «не такому уж и лучшему» другу парочку слов? Уверен, он ждёт их от тебя с большим нетерпением. — Чёртов Кимизуки, где Шиноа и Мицуба?! — я обращался к нему, но ничего не хотел слышать из уст предателя. Странное чувство. Странная смесь отвращения и горечи. Я сомневался даже в том, хочу ли я вообще когда-либо слышать его голос, видеть его живым или мёртвым и упоминать о нём, пусть мельком и шёпотом. Странно, так странно. И этот лжец ничего мне не отвечал. Он тщательно избегал встречи с моим гневным взглядом, но умудрялся при этом выглядеть непринуждённым и естественным. Ха, видимо, ему это не впервой. Так искусно прикидываться другом, играя на любви друзей, делить один и тот же кров, одну и ту же еду, обмениваться одними и теми же улыбками… До чего же ты опустился, Кимизуки? Как давно и где именно?.. — Вижу, тебе важны эти девчонки? Ты хочешь вернуть их назад, не так ли? — выждав паузу, старший Хиираги продолжил, не обращая более своего внимания на Шихо. — Тогда у меня к тебе одно небольшое деловое предложение, — лёгкая полуулыбка тронула его уста, когда он обнажил меч из своих ножен. — Понимаешь ли, до сегодняшнего дня я не мог отыскать один отсутствующий, но очень важный компонент. Этот компонент — результат стараний целых поколений людей и моей семьи в частности. Моя погибшая сестра стояла во главе этих исследований, и теперь… Теперь, когда я нашёл то, что искал мой покойный отец, мои лучшие люди и я… Ты встал у нас на пути. У тебя есть то, что по праву должно принадлежать мне… То есть, нам. И сам факт того, что ты обладаешь этим, не может не огорчать. — Это Вы сейчас к чему?.. — в свою очередь задал я вопрос, не медля, не желая больше быть инструментом для его игры на моих нервах. — Архидьявол Бельфегор всё ещё с тобой? — он протянул вперёд руку, выставил в мою сторону острое лезвие меча, тон его голоса приобрёл неожиданно стальные, холодные нотки. — Жизнь твоих бесценных товарищей в обмен на мечи-близнецы, — сощурившись, он пристально смотрел мне в глаза. — Здравый разум и рационализм или же детская инфантильность и глупые амбиции?.. До сего момента его слова внушали мне только самые плохие мысли, я ожидал худшего, настороженно вглядывался в лица окруживших меня людей. Но последнее слово, которое сорвалось с его губ, почему-то меня рассмешило. Не сдерживаясь, я больше не подавлял своего смеха. Спасительного смеха, который, тем не менее, звучал жутко меж этих обломков в окружении недоброжелателей. — Юи!.. Юичиро! — меня звали мои друзья, и я не мог ответить. — Где ты, ответь! — я готов поклясться, что меня ищет Мика, и только тогда я смог остановить свой приступ беспричинного смеха. — Я здесь! — бросил я через плечо как можно громче, надеясь, что мои слова, сказанные хриплым голосом, достигли хоть кого-то, и, не дожидаясь ответа, я заговорил с тем, кто был мне противен с самого начала. — Амбиции? Смешно… И это я слышу от человека, чьи амбиции одержали верх над пониманием и искренней дружбой, над человечностью и обыкновенной верой! Нет, даже хуже… Твои амбиции поглотили тебя, Курето Хиираги. Поглотили и ничего тебе не оставили. Вот так, — смотря на его безразличный силуэт, следя за тем, как медленно его равнодушный взгляд изучает меня, мне становится жаль его. Да, жаль, ведь… — вот так и погибает человек. Вот так и гниёт человек. Вот так и исчезает Человек в человеке, вот так он и исчезает раз и навсегда! — мои слова не достигают его сердца, я вижу это. Мне жаль, что здесь я бессилен. Или нет?.. — Здесь и сейчас ты можешь изменить всё. В твоих руках такая власть! Так используй же её как надо, используй её во благо, и… — Думаешь, всё изменится?.. — горькая усмешка на какое-то мгновение мелькнула на лице тирана, но тут же испарилась меж нахмуренных бровей. — Как бы не так. Если бы можно было всё решить без насилия, думаешь, я бы стоял сейчас здесь? Стал бы я держать в заложниках сестру, вмешиваться в дела других государств, заключать союз с вампирами и свергать коронованного принца Ада? — на этих его последних словах у меня отвисла челюсть, а в глубине души я почувствовал гнев. И на этот раз, не мой. Бельфегор?.. — Да, за спинами моих людей вампиры! В тылу, прикрывают нам путь для перегруппировки, когда уже знакомый тебе Серафим возьмётся за дело, — глаза старшего Хиираги были широко открыты, являя всё его безумие и опьянение той властью, которая была дана ему. — Здесь ничего не останется. Камешка на камешке не останется! Плевать, согласишься ты с моим небольшим договором или нет, — это было предрешено с самого начала… — С самого начала?! — раздался голос из толпы его приспешников. — Ты сошёл с ума, братец! — в этом голосе, пронизанном отчаянием и неверием, я узнал Шиноа. И гнев моего дьявола перерос в мой гнев. — Чёрт возьми, этого не случится! Если ты не остановишься, я остановлю тебя собственными руками, — собрав всю свою решительность в кулак, я промолвил. — Твоя цель ничто по сравнению с моей мечтой. Твои цепные псы ничто по сравнению с моими товарищами. Твой чёртов Серафим ничто по сравнению с моим дьяволом, и сегодня ты в этом сможешь убедиться, сукин ты сын! — я рванул вперёд, обнажив мечи-близнецы, и одновременно с тем, как я почувствовал нечеловеческий прилив сил, я услышал выстрел и крик Шиноа: — НЕТ!.. Боковым зрением я заметил движение слева от себя. Белый плащ, как в замедленной съёмке, развевался за встречным ветром, скрывая личность моего спасителя. Чей-то алый меч одним точным движением рассёк пространство, и в ту же секунду я услышал неприятный стальной щелчок. — Юи, ты идиот! — мой «спаситель» был немногословен и явно недоволен моей самодеятельностью, но прямо сейчас он спас мне жизнь. В который раз за сегодня. В который раз за мою жизнь. — Спасибо, Мика… — в то же мгновение я парировал удар одного из нападающих солдат демонической армии. — Кх, где остальные? Словно в ответ на мой тревожный вопрос, брошенный в разгаре противостояния, я услышал удивлённый возглас и пару-тройку проклятий. — Вампиры?.. — На переднем фланге?! — Не может быть! Каково же было удивление этих солдат, когда внезапно из занавеса пыли и грязи перед ними возникли двое вампиров-аристократов, которые, не сговариваясь и даже ни одним словом не обменявшись, в прыжке всадили в бьющиеся сердца людей свои мечи. Брызнула первая кровь, пали первые жертвы нервного боя. В воздухе запахло неясным смрадом, от которого тошнило и выворачивало наизнанку. Танцевали мечи над головами и перед глазами, сквозь тела живых существ и насквозь бьющихся органов. Дикая пляска острых клинков на земле и свист проклятых стрел в небе, и ничто, ничто больше не имело значения. Рубить направо и налево, прокладывая себе дорогу куда? К небу?.. Или сквозь толпу свирепых солдат? Куда я должен двигаться, когда вокруг лишь пепел, кровь да смрад?.. — Урод, ты за это заплатишь!.. — Чёртовы предатели!.. — Трус!.. Подонок!.. Я слышал эти выкрики повсюду и везде. Даже в собственной голове. Мне хотелось кричать им вдогонку или просто прямо в лицо: остановитесь, вы же убиваете своих, но здесь слепы и глухи к чьим-то высказыванием. Это просто часть борьбы — слова, вырванные из контекста большой эпопеи гнусной войны. Никто не должен погибать, так почему же здесь трупы ложатся друг на друга, как кучи осенних листьев? Никто не должен умирать, так почему же здесь люди отдают Богу души один за другим? Кто виновен? Кто будет за это отвечать?.. — Ублюдок!.. — Гори в аду!.. Мои руки уже по локоть в крови, я так хочу отдохнуть, но не могу. Остановиться бы на миг или исчезнуть. Исчезнуть и просто забыться. Я многого прошу? Я больше не хочу видеть, как рушиться то, во что я верю и чего страстно хочу. Сколько раз я твердил себе, что сквозь насилие счастья не добиться, не вернуть надежду и мир не спасти? Сколько раз я защищал эту идею, и что же? Сколько я сегодня зарезал людей?.. — Их всё больше и больше!.. — крикнул мне Мика, после чего вдруг зашипел. Вражеский топор по самую рукоятку чуть не снёс ему голову с плеч. Закричав то ли от боли, то ли от безысходности, я разрубил двух нападающих одним махом и успел насквозь проткнуть ещё одного позади себя, который готовился атаковать Кроули исподтишка. — Мика, держись, я на подходе!.. — мне не дала договорить пролетающая мимо вражеская стрела опасного алого цвета, задев мою щеку слегка. — Чёрт возьми! Врагов и правда стало больше, а я уже выбился из сил. Я потерял счёт, сколько человек сегодня убил. Да и зачем считать, просто махать мечем легче, чем размышлять по поводу справедливости или ужасов войны. Человек пошёл против человека — ну и что здесь такого, разве это впервой? Сколько тысячелетий люди живут бок о бок вечно в битве то с самим собой, то с окружающими, то с целым миром. Сколько тысячелетий люди создают и разрушают, строят и ломают, возводят и стирают, и нет конца этому циклу. Всему этому просто-напросто нет конца… — Эта тварь сверху, кажется, готовится нападать! — Наруми с крутого разворота всадил трезубец в грудную клетку солдата с недюженной силой, когда произнёс это каким-то странным голосом потерянного в себе человека. Серафим… Тот самый Серафим на том самом аэропорту, который забирал жизни и у своих, и у чужих. Да, Бельфегор говорила о нём. А я не послушал. А я и вовсе забыл… — Если эта хреновина жахнет, от нас ничего не останется! — Эх, вот сейчас бы кстати какой-нибудь запасной план… — с непонятной мне ностальгией беззаботно отвечает Ферид Наруми, перекрикивая скрежет металла, и отбивает несколько алых стрел неизвестного стрелка. — О каком плане может идти речь? У нас нет права на отступление! — необычайно сурово отозвался Кроули, с какой-то особой жестокостью расправившись с худощавой девушкой. — Нужно добраться до главного как можно быстрее… Я слушал их, но всё было как в тумане. Ноги стали ватными, в ладонях и на кончиках пальцев я почувствовал страшную усталость. Сколько бы я ни наносил ударов взамен, сколько бы я ни отнимал жизней, ничего не менялось. Не менялось в лучшую сторону. Становилось только хуже, и я не знал почему. Всё чаще и чаще возникшему из-под земли Фериду приходилось отражать атаки, направленные на меня. Нас всего-то здесь пятеро, да и Йойчи, который прикрывает нас с воздуха где-то на безопасном расстоянии. Похоже, мы здесь все умрём рано или поздно, не так ли?.. Закричав не своим голосом, я стал лихорадочно наносить удары по воздуху невидимому врагу, и чёрные призраки отделялись от моих мечей, превращая всё живое в кровавый замес, а мёртвое — в пепел. Тёмные воздушные волны рубили и кромсали, рвали на части и стирали в порошок всё, к чему на молниеносной скорости прикасались. Разлетаясь в стороны с хаотичной периодичностью, они заполонили собой мой горизонт. Тьма, пыль, кровь и смрад — всё смешалось и исчезало перед моими глазами… «Пришло время остановиться, Юичиро…» Мысленно я криво усмехнулся, не придавая должного внимания чему-либо или кому-либо, даже тем, кто на моей стороне. «Подумай о своих товарищах, о своей первой семье, о своей новой семье, о себе и о Шиноа…» Услышать подобные слова — словно получить пощёчину со всего размаху. Несколькими ударами отрезвляющего хлыста мой дьявол привёл меня в чувство, привёл мысли в порядок. Точнее, я думал, что привёл в порядок. На самом деле я чувствовал себя отстойно. Я чувствовал себя разбитым и потерянным во всём этом безумии, в этом хаосе. «Если всё пойдёт так и дальше, как оно идёт сейчас, — нам конец, Юичиро. Время вспомнить наш уговор и расплатиться, наконец-то, по счетам. Время пришло…» — Нет!.. — твёрдо произношу я, и чья-то пуля с чавканием врезается в моё плечо, вырывая из моих уст скорее бессильный, нежели тревожный выкрик. «Когда ты и твои друзья будут в серьёзной опасности, ты должен разорвать контракт и освободить меня из мечей-близнецов — вот о чём мы договаривались. Неужели ты забыл об этом? Никаких сожалений, никаких ошибок, никаких привалов на перепутье. Наступило время оплатить долг, и я не погибну, пока не отплачу его сполна. Не заставляй повторять меня почему. Больше ничего не говори, больше ни о чём не думай, больше ни за что не отвечай. Мои сомнения, моя неуверенность и мой эгоизм довели меня до того, что сейчас происходит. Но ты ошибаешься! Это я ввязался в смертельную драку, это я виноват в смерти моей первой семьи, это я виноват в страдании, страхе и боли моей нынешней семьи и это я виноват в том, что… «Ты хотел быть счастливым и сделать счастливыми близких тебе людей. Ты хотел защитить себя и защитить других. Ты хотел любить и быть любимым. Неужели ты виновен во всём этом? Неужто ты виновен в том, что хочешь жить?..» Что-то тёплое собралось в уголках глаз и медленно стекало вниз по щеке. Даже такому дураку, как я, было нетрудно догадаться, что это слёзы. Самые обычные солёные человеческие слёзы. Откуда они взялись? С чего бы им взяться сейчас на моём лице? Моё недоумение отразилось на лице напавшего солдата. Как же это глупо… «Это раскаяние. Груз вины давит на тебя, а просьба попросить прощения за всё содеянное становится нестерпимой головной болью. Отпусти и забудь. Мне знакомо это. Я знаю, каково это: страдать и кричать что есть силы, когда уже, собственно, нечего терять…» Ты так легко читаешь меня, словно открытую книгу. Ха… Как, оказывается, много общего у меня и у дьявола, бывшего человеком. И теперь ты говоришь мне отказаться от груза своих ошибок? Ты предлагаешь мне забыть о последствиях грехов и поверить в невозможное, непоправимое?.. Я уверен и я знаю, что могу тебе доверять, что есть правда и в твоих словах, но… «Ты со мной не согласен, да. Не зря, мой взгляд на жизнь и вправду опасен. Он подталкивает кошмар не замечать и рвать под собой землю длинными когтями, выгрызать место под солнцем для себя и того, кто тебе дорог. Но разве этот взгляд тебе сейчас не подходит?.. » Бельфегор… Нет, я хотел сказать Элисон. Элис, я не могу и не умею поступать, как ты, но… Если можешь, то, пожалуйста, научи. Я так сказал от бессилия, я так сказал от усталости и слепоты. Сквозь пелену насилия, кровь и чьё-то горе не приносят мне ни радости, ни теплоты. Мои жестокость и сила не возвращают назад моих друзей, а наоборот, одного из них толкнули на предательство, на скользкий путь лицемерия и лжи. Что же я за друг, что же я за товарищ, что же я за защитник, раз сумел развалить свою семью изнутри?.. «Тогда дверь поскорее отопри. Кандалы мне жмут и ноги затекли — пора размять их, не так ли? Повторяй за мной, а после за друзьями своими беги. Тут не твоя битва, тут не за тобой пришли. Беги за Мицубой, беги за Шиноа, и не оборачивайся ни за что на свете, даже если услышишь крики о помощи или крики мольбы. Ты меня слышишь, Юичиро?» Я и неизвестный солдат скрестили клинки, когда совсем рядом, где-то позади, прогремел взрыв страшной силы. Нас отбросила назад волна из вони и пыли, и в образовавшейся пустоте я увидел зияющую дыру в старом, ветхом здании. Постой-ка, не там ли Йойчи в тылу сидел?.. «Хватит медлить, ты время теряешь!» Ослабев, я на землю осел. Мир поплыл, и в мареве я увидел вспышку света от моих мечей. Словно призраки потерянных душ, они пульсировали мягким светом, переливаясь разными цветами. Я был слишком ошеломлён, чтобы запомнить это сияние. А ведь стоило. Моё временное оружие, мечи, бывшие мне надеждой на спасение и козырем в трудную минуту, разлетелись на мелкие кусочки, являя миру их настоящую, скверную личину. От них ничего не осталось, кроме странного тёмного нечто. Оно шептало мне, а я повторял. Словно в трансе, слово в слово, я всё точь-в-точь повторял. «Ipse in mundum venit tantum ad momentum vivorum…» — Ipse est rex innumeratos thesauros pactumque… «Scientiarum Dominus est silentium…» — Propter quod obsecro vos, ut parere… «Depone constringantur vincula…» — …vestra consummationem!