my boss

Чимин работает секретарем всего пару месяцев, но уже возненавидел своего босса. Чон Чонгук — самый отвратительный начальник, каких можно вообще найти в этой стране. Секретари не задерживаются в его подчинении дольше месяца, но Пак смог. Идет третий месяц, а он все еще на рабочем месте, все еще выполняет свои обязанности и приказы вечно недовольного босса. И действительно, Чонгук слишком придирчив, даже если дело сделано на девяносто девять процентов, он заставит переделать до ста процентов. Чон слишком дотошный, ужасный перфекционист, от которого тошно. И особенно тошно Пак Чимину, который находится рядом с боссом почти двадцать четыре часа в сутки. Да, Чонгук дергает Пака каждую минуту, даже после рабочего дня, иногда и в выходные, когда Чимин пытается выехать из города, чтобы отдохнуть от вечной суеты. Паку осточертело это положение — раб, который должен делать для начальника все, что потребуется. Чонгук гоняет своего секретаря по любому поводу, считая, что на то и нужен секретарь, другими словами — мальчик на побегушках, которому можно поручить любые дела, вплоть до химчистки. — Секретарь Пак, — в приемной появляется Чонгук, внимательно просматривающий документы в своих руках. — Да, директор, — отзывается Чимин, подскакивая со стула. Еще одна особенность доставучего босса — он вечно появляется неожиданно и резко. У Пака скоро будет глаз дергаться и руки дрожать, если Чон продолжит так внезапно возникать из-под земли, будто сам дьявол. — Эти документы должны быть переведены к концу рабочего дня, — говорит Чонгук, протягивая секретарю документы. — Но, шеф, уже восемь, — отвечает Пак, пытаясь обратить внимание начальника на часы, висящие перед выходом из приемной. — Рабочий день...закончился, — неуверенно добавляет Чимин. — Так задержись, — беззаботно выдает Чонгук, небрежно кидая папку на стол. — Или тебе больше не нужна работа? — Н-нет, господин Чон, нужна, — отвечает Чимин, опуская глаза. Пак ждет, когда босс снова зайдет в кабинет, оставив его в полной тишине. Многие работники ушли уже за час до конца рабочего дня, а Чимину приходится всегда оставаться до восьми, а иногда и задерживаться больше нужного. А сверхурочные, к слову, не оплачиваются, и Пак задумывается над тем, нужна ли ему такая работа, отнимающая все силы и занимающая даже свободное время. Текст договора на английском, дополнительное соглашение на французском, в общей сумме двенадцать страниц. Профессиональный перевод — самый лучший навык, который Чимин приобрел, учась в университете. Но сейчас, когда он мог бы уже отдыхать от тяжелого трудового дня на мягком диване, Пак не считает, что вообще нужно было соглашаться на эту работу. Чимин запасся кофе и, вопреки желанию — свалить далеко и надолго, ибо рабочий день закончился, — начал переводить договор. Спустя два часа глаза стало резать от света монитора, буквы сливались в одну точку, и хотелось все бросить. Чонгук, к слову, сидел в своем кабинете, даже не попросив принести кофе, но ведь Пак знает, что начальник не может без кофеина работать по ночам. Поэтому парень решает сварить крепкий кофе, заодно и передохнуть пару минут, ибо он так ослепнет или чего хуже. Сделав кофе, Чимин робко стучится в дверь, напряженно сжимая ручку двери. Но в ответ тишина, которая непривычна. Обычно Чонгук отвечает, например, «идите к черту», «войдите», «я занят» или что-то в этом духе, но сейчас ровным счетом ничего. Поэтому Пак заходит в кабинет без разрешения, оглядывая пустое помещение. На столе босса куча бумаг, что свойственно начальнику, окно приоткрыто, откуда дует прохладный расслабляющий ветер, справа от входной двери шумит вода. Чимин подходит ближе к столу и ставит кружку с кофе, внезапно дергаясь от звука резко открывшейся двери. — Уже закончил? — удивляется Чонгук, застегивая пуговицы на белой рубашке. С челки стекают капельки воды, разбиваясь и впитываясь в тонкую ткань, манжеты рубашки расстегнуты, верхние пуговицы тоже, открывая вид на грудь директора, отчего Чимин прячет взгляд, сцепляя руки за спиной. — Нет, директор Чон, — отвечает Пак, не поднимая глаза. — Что же ты тогда здесь делаешь? — интересуется безразлично Чон, проходя к столу и садясь на мягкий кожаный стул. — Принес Вам кофе, — честно отвечает Чимин, потому как иной причины не существует. — Я не просил, — холодно отрезает Чонгук, поднимая взгляд на секретаря. — Я подумал... — Не стоит напрягаться, — отвечает директор, скользя взглядом по работнику, что сейчас мнется перед ним, как школьница, боясь посмотреть в глаза. А Чимина эти слова задевают, потому что, вообще-то, он хотел сделать как лучше. — Как продвигается перевод договора? — Кажется, я заночую здесь, — обиженно бубнит Чимин. Внутри все горит от обиды, но он сдерживает эмоции, нельзя, чтобы этот эгоист видел все его слабости. — Ничего страшного, — отвечает Чонгук. — Труд сделал из обезьяны человека, — добавляет он, опуская взгляд на документы, лежащие на столе. — Не задерживайся, работай. «Бессердечная скотина», — проносится в голове Чимина, когда он, скрепя зубами, покидает кабинет. — Хотел сделать приятное же, — цедит Пак, усаживаясь за свой рабочий стол. — Чертов эгоист. У самого никакой личной жизни, так еще и меня лишает ее, — негодует парень, перелистывая очередную, уже переведенную, страницу договора. — Чтобы тебе этот кофе поперек горла встал! Буржуй с замашками садиста. Я домой хочу, — тихо ноет Чимин, пролистав несколько еще не готовых листов текста. — Я спать хочу. Не даст же поблажек, заставит идти к восьми на работу, — глядя на дверь начальника, продолжает Пак. — Ненавижу! Но как бы Чимин не бубнил себе под нос, работу надо выполнить. И Чонгук плевать хотел, что Пака клонит в сон, что он устал и хочет кушать, так как весь день ничего не ел. У Чона четкая задача, пусть он и не сам ее выполняет, — перевести договор к утру. На то он и босс, чтобы часть работы поручать сотрудникам. Стрелка часов уже покоится между двенадцатью и часом ночи, когда Чимин заканчивает работу над договором, который уже возненавидел. Он распечатывает переведенную версию, складывает ее в папку и топает к начальнику, весьма в дурном настроении. Пак заходит в кабинет, замечая Чонгука в том же положении, как и всегда, в общем-то, и проходит вглубь помещения, останавливаясь возле стола. Сказать, что Чимин зол — ничего не сказать, особенно после этого надменного взгляда, который бросил на него начальник. Парень кидает на стол папки, прослеживая удивленный взгляд Чона, и собирается уходить, останавливаясь возле двери. Что-то его останавливает, поэтому он разворачивается, встречаясь с изучающим взглядом старшего, и усмехается, не замечая ничего нового на лице босса. — Знаете, директор Чон, — начинает Чимин, удивляясь своей уверенности, перемешанной со злостью. — Может, Вы и правы, и труд действительно сделает из меня кого-то больше, чем просто секретаря, — фыркает Пак, растягивая губы в улыбке. — А Вы? Вы останетесь таким же черствым и непробиваемым, как сейчас. — Ты обижен, что я оставил тебя работать до ночи? — интересуется очевидным Чонгук, и Чимина бомбит еще больше. — Представьте себе, если у Вас нет личной жизни, это не значит, что ее нет у других! — взрывается Пак, возмущенно вскидывая руки. — Вы хотя бы на время смотрите? Скоро час ночи, а я торчу на работе. Мне даже за сверхурочные не платят. Почему я должен горбатиться за «спасибо»? — Тебя интересует оплата сверхурочных? Не вопрос, бухгалтер учтет их, я посодействую. — Дело не в деньгах, а в Вашем отношении к работникам! Договор мог подождать и до утра, сроки на его заключение заканчиваются только в следующем месяце, — объясняет Чимин, возмущенно жестикулируя. — Вы не думаете о других. Если Вам приятно ночевать на работе, то я предпочитаю офису и неудобному дивану — дом и мягкую постель! Вы же просто издеваетесь надо мной, лишь бы потешить свое самолюбие. — То, что ты называешь самолюбием, на самом деле — профессионализм. Если бы этот договор валялся еще несколько дней в стопке десятков предложений, компания потеряла бы несколько миллионов долларов, — отвечает Чонгук. В его голосе звучит спокойствие и холод, и почему-то для Чимина очевидно, что он не достучится до босса. — Это очень выгодная сделка, которую я не могу упустить. — Ничего не случилось, если бы я перевел его завтра! Утром работоспособность выше, это заняло бы меньше времени, — отстаивает свою позицию Чимин, ибо уверен в своей правоте. — Не спорь, — резко говорит Чонгук, прикрывая глаза и потирая переносицу. — Раз закончил — иди домой. Завтра утром совещание, не опаздывай. — В Вас нет ничего человеческого! — напоследок выплевывает Пак, хлопая дверью, отчего звон раздается в ушах, и старший морщится от неприятного звука. «Чурбан!» — твердит себе Чим, наспех собирая свои вещи. Пак вызывает такси, ибо сегодня общественный транспорт не для него, и доезжает до дома минут за тридцать. Чимин расплачивается с водителем и выползает из машины, на ватных ногах направляясь к подъезду. Четырехзначный код домофона — и парень уже внутри. Его встречает ночная консьержка, приветливо улыбающаяся при виде всегда счастливого хозяина квартиры на восьмом этаже, здоровается и желает хорошенько отдохнуть, потому что вид у Чимина неважный. Чимин жмет кнопку лифта и с тоской наблюдает за сменяющимися цифрами на табло. Он так устал, хочется завалиться спать прямо в лифте, не донося себя до квартиры. Но Пак упорно стоит на ногах, еле плетется к двери, шаря по карманам куртки в поисках ключей, после в кожаном рюкзаке, в котором кавардак похлеще, чем у девушек, ибо в тот момент, когда он его собирал в офисе, было как-то плевать, каким раком запихнутся в него вещи. — Черт! — тянет Пак, прикрывая глаза. Парень шумно выдыхает, проклинает этот день, эту чертову работу, этого эгоистичного босса. Чимин беспомощной тушей сползает по стене, выпрямляя ноги, корит себя за то, что вытащил ключи из рюкзака, когда искал что-то, еще утром, и не положил обратно. Они так и остались лежать возле монитора, скорее всего. Пак звонит консьержке, уточняет про запасные ключи, но та лишь может посочувствовать парню, ибо запасные Чимин профукал еще в прошлом месяце. Кажется, удача повернулась к нему неприличным местом, ехидно смеется и дает почувствовать всю «прелесть» жизни. Только Пак может быть таким неудачником, определенно. Что ему остается? Он не дойдет к друзьям, даже не доползет, стоять на ногах невыносимо тяжело. Решение приходит само собой, когда глаза закрываются, и Чимин, кажется, засыпает в обнимку с рюкзаком. Ночевать под дверью собственной квартиры в планах не было, но выхода парень просто не видит. Дикая усталость наваливается тяжелым грузом, будто взвалили тонну риса на плечи и уже плевать, где и как ночевать, хоть на лавочке, лишь бы утром почувствовать легкость. Недолго Чимин так провалялся посреди коридора. Пришлось разлепить глаза, когда некто начал тормошить его, пытаясь достать из глубоко сна как из болота: упорно и верно. Пак недовольно хмурится, пытаясь вслушаться в чужой голос и сфокусировать зрение, но пока перед ним лишь расплывчатое пятно. — Пак Чимин, проснись уже! — настойчивый, однако, кто-то. Чимин недовольно открывает заспанные глаза и, кажется, тут же просыпается окончательно. — Наконец-то. — Д-директор Чон? — удивленно хлопает глазами Чимин, глядя на начальника, который вообще непонятно как оказался здесь. — Твое сокровище? — усмехается Чонгук, показывая связку ключей, висящую на пальце. — Но... Как Вы узнали, где я живу? — хмурится Пак, поднимаясь с пола, забрав ключи у старшего. — Посмотрел в личном деле, — спокойно отвечает Чон, пряча руки в карманы пальто. — Решил переночевать возле двери собственной квартиры? — спрашивает старший, но ответа не получает. — Почему не взял у консьержки запасные ключи? — Потерял в прошлом месяце, — будто оправдывается Чимин, опустив голову. В такие моменты казалось, что он ребенок, которого отчитывает отец. Это мило. — Сделай дубликат и не заставляй меня больше помогать тебе, — еще секунду назад Паку казалось, что в голосе Чонгука проскочило что-то теплое, но все развеялось, стоило ему снова стать начальником, даже в неформальной обстановке. — Я Вас не просил, — отвечает Чимин, перебирая ключи в руках. — Могли бы просто поехать домой и не обращать внимание на забытые мною ключи. — Чтобы ты проспал к совещанию? — Я все равно там как предмет интерьера, немного бы Вы и потеряли, — колко отвечает Пак, подняв глаза. Снова это раздражение, потому что кто-то слишком холоден. — Ты — мой секретарь, будь добр исполнять все мои указания, — отвечает Чонгук, глядя будто сквозь младшего. Взгляд, словно тебя выворачивают наизнанку, не притронувшись к телу. — И если я сказал, что ты должен быть на совещании, то ты должен на нем быть! Все понятно? — Да, — отвечает Чимин, недовольно глядя на босса. — Разрешите идти? — кривляется Пак, не дожидаясь ответа. Пак открывает дверь и, зайдя в квартиру, захлопывает ее перед носом начальника. Они вне зоны офиса, и Чимин имеет право вести себя так, как захочет. Но младший отходчивый, что иногда играет с ним злую шутку. Уже через пару секунд дверь тихо приоткрывается, совсем немного, и в щелке появляется Пак. — Может, хотите кофе? — предлагает Чимин, прекрасно зная, как тяжело боссу ночью без кофеина, да. — Лучше душ и диван, — усмехается Чонгук, поражаясь, насколько быстро младший остывает, прогоняя обиду и раздражение с ускорением. Чимин впускает начальника в квартиру, дает полотенце и сменную одежду брата, который иногда здесь появляется, поэтому некоторые вещи всегда здесь. Пока тот плещется, младший стелет в гостиной, а после заваривает кофе, приглашая старшего к столу. И прежде, чем уйти в душ, а после распластаться на мягкой постели, Чим желает спокойной ночи, и в ответ слышит какое-то мягкое: — Доброй ночи.