***
Хоноко без стука залетела в кабинет хирурга, при этом нечаянно задевая стопку с документами. Рин с перепугу подпрыгнул на месте, но увидев, кто перед ним, он быстро успокоился. Хойвари что-то говорил Монтевеи, но та его совсем не слушала, да и не пыталась. Все её мысли были заняты лишь тем моментом. Ещё бы немного, совсем чуть-чуть и у неё был бы первый поцелуй. Девушка коснулась своих губ и на щеках появился румянец, а губы растянулись в улыбке. Парень понял, что подруга ушла далеко и надолго, поэтому продолжать не стал. И снова, снова Хоноко строит эти иллюзии о сказочной любви рядом с капралом. С четырнадцати лет она представляет, как он в белом костюме стоит у алтаря, как она, в белом платье с букетом цветов идёт к нему, при этом боясь споткнуться. Самое заветное, но невыполнимое желание. — Там солдаты коня ебут! — крикнул Рин, который уже устал смотреть на раскисшее лицо седовласки. — Где?! — вскрикнула Хоноко, подбегая к окну. — А я думал ты в спячку впала, — сказал парень, сдерживая смех. Девушка посмотрела на парня испепеляющим взглядом. Фыркнув, Монтевеи легла на диван. — Ну-с, зачем, барышня, вы ко мне пришли? — спросил Рин, откладывая бумаги в сторону. — Я заболела, — прошептала Хоноко. Хойвари перепугано раскрыл глаза. Ведь он знает, что Монтевеи с лёгкостью может сама определить, чем она болеет. Хирург в ужасе подлетел с места и уже через секунду был перед седовлаской. — Чем ты болеешь? — обеспокоенно спрашивал Рин. — Горькой и неразделимой любовью, — печально улыбаясь, ответила Хоноко, смотря на парня. — Я тебя за такие шуточки точно когда-нибудь убью, — обреченно сказал Хойвари, поднося руку ко лбу. — Кто счастливчиком стал? — Капрал… — Оу, вот оно как. Ну пойду руку ему пожму и скажу: «Молодец, мужик», — сказал парень, идя в сторону двери. — Нет! Ты, что дебил? Я тебя ложкой кастрирую, а то, что отрежу, заставлю проглотить! — выкрикнула Монтевеи, подскакивая с дивана. — Я, вообще-то, документы взять хотел, — сказал Рин, непроизвольно сжав ноги. Ничего не ответив, Хоноко села за стол друга и принялась рассматривать документы. Рин только мог смотреть на это чудо. Парня изнутри его уже поглощало чувство ностальгии. В первый год их знакомства она казалось странной и слишком жизнерадостной. С ней никто не разговаривал, да и вообще обходили стороной. Седовласке было грустно и обидно, она хотела познакомиться со всеми и обзавестись друзьями, но лишь слышала обидные слова в свою сторону. Единственный, кто рассмотрел в ней хотя бы человека, был Рин Хойвари. Мальчик тринадцати лет заступился за Хоноко и даже не побоялся познакомиться с ней.«Не слушай ты этих придурков, они не стоят твоих слёз», — сказал Рин, протягивая руку упавшей Хоноко.
«Но ведь они правы. Я страшная замухрышка, которой чисто случайно выпал шанс учиться», — дрожащим голосом сказала девочка, отказываясь от помощи.
Рин покачал головой и присел рядом на корточки.
«С каких пор имбецилы вроде них стали говорить правду? — спросил парень, смотря через плечо на своих сокурсников. — По ним же видно, что они прогнившие насквозь. Они многого не понимают, да и навряд ли поймут. Они хотят задавить тебя, увидят, что тебе небезразличны слова, будут и дальше себя так вести»
Девочка посмотрела на мальчишку удивлённым взглядом. В его голосе не слышно было ноток насмешки или презрения, скорее спокойствие и искренность.
«Может ты и прав», — сказала Монтевеи, смотря куда-то в даль.
«Меня, кстати, Рин Хойвари зовут», — представился парень, протягивая руку.
«Хоноко Монтевеи, приятно познакомиться», — представилась малышка, пожимая руку друга.
С их знакомства прошёл не один день и месяц. На его глазах изменилась Хоноко как внешне, так и характером. Вместо маленькой хрупкой и тихой малышки перед ним сидела взрослая, статная и сильная девушка. Сколько они вместе съели соли, сколько раз она спасала ему жизнь, просто не сосчитать. Они лучшие друзья, готовые придти на помощь по первому зову. — Эй, Рин, ау! Стена Роза и её жители просят спуститься хирурга с небес, — сказала Монтевеи, щёлкая перед глазами Рина. — А? — пришёл в себя Хойвари. — Пошла я, говорю. — А, ну ладно. Если что, моя дверь всегда открыта, — сказал хирург. Кивнув, Хоноко вышла из кабинета друга. Рин ещё долго смотрел в то место, где стояла его подруга. «Повезло же вам, капрал, такую девушку в себя втюрили», — пронеслось в голове парня.***
Солнце уже давно скрылось за стенами, уступая очередь ночи. Из больничной палаты, при свете одной свечи, на цыпочках, в больничной одежде, прокрадывалась Петра. Рыжие волосы были слегка растрёпаны, что делало девушку милой и одновременно смешной. Карие глаза были устремлены вперёд, ища в недрах штаба нужный кабинет. На лице все также была незаменимая улыбка, от которой охота было радоваться. Рал держала полный вперёд к капральскому кабинету. «Либо сейчас, либо никогда», — пронеслось в голове у Петры. Девушка подошла к деревянной двери начальника, но постучать так и не решалась. Вся та смелость, что двигала ею всё это время мгновенно улетучилась. Что будет, когда она признается? Пошлёт? Выгонит? Прогонит из армии? Что? Да никто не знает. Глубоко вздохнув, девушка всё же набралась смелости и постучалась в дверь. Получив слабое: «Войдите», Рал тихонько вошла в кабинет. Тусклый свет освещал внушительных размеров комнату. За письменным столом в расслабленной позе сидел капрал и что-то читал. Его лицо как и всегда было безэмоциональным, под глазами были чёрные круги, волосы растрёпаны, всё это говорило об серьёзной усталости парня. — А, Петра, это ты. Чего хотела? — спросил Леви, так и не посмотрев на Рал. — К-капрал, я хотела сказать вам нечто важное, — сказала рыжеволосая, залившись румянцем. Аккерман откинул бумаги в сторону и стал смотреть на девушку заинтересованными глазами. Петра опустила голову, пряча красные щеки. Страх сковал её, не давая ничего сказать. — Я слушаю, — спокойно сказал Леви, прожигая взглядом дыру в Рал. — Капрал, я знаю вас не первый год. Мы многое вместе прошли и пережили. Вы никогда не давали мне отчаяться. Вы хоть и хотите казаться холодным и отстраненным человеком, но так же нуждаетесь в ком-то, в ком вы можете увидеть родственную душу. Неужели вы никогда не замечали мои влюблённые взгляды? Капрал, я люблю вас, — в пол голоса призналась Петра, сжав руки в кулак. Леви в шоке. Он с ошарашенным лицом повернулся к окну и опёрся лбом об стекло. Такой новости он ожидал в самую последнюю очередь. Мысленно он похвалил подчинённую за смелость, но за признание он ругать не будет. Придя в норму, брюнет повернулся к пунцовой девушке. — Петра, я рад, что ты призналась мне в этом, но со мной ты не будешь счастлива. Такой, как я, просто не подходит тебе. Счастливой жизни со мной не будет, романтики и нежности тоже. И, пожалуйста, не падай духом. Вокруг много и других хороших парней, — кое-как подобрав слова, сказал капрал. Петра, хоть и выглядела спокойной, но вот в душе она уже во всю метала молнии. Она знала с самого начала, что шансы на взаимность равны нулю. Но лучик надежды так и теплился в Рал. Отдав честь, рыжеволосая покинула кабинет. Леви ещё долго смотрел в то место, где стояла рядовая. В голове крутились слова, сказанные ранее. Как бы Аккерман не хотел этого признавать, но услышать такие слова он хотел от другого человека. Подойдя к окну, он посмотрел на луну. Он много раз её видел и находился под ней, но сегодня она была в разы ярче. «Такие же яркие, как и её волосы. М-да, Петра, не хило ты меня удивила. Прости, что разбил твои надежды вдребезги, но я уже приметил себе седовласую курву» — подумал капрал, возвращаясь за свой письменный стол.