Хитрый лис и волчица шоубизнеса

       Моя девушка. Моя. Девушка. Эти слова… помнится, я их уже слышала…        Солнце такое яркое и так слепит глаза, что я даже прикрываю их рукой. Мне не хочется уходить с этого места. Я люблю прислушиваться к различным звукам. Они для меня, своего рода, музыка. Колыбельная, которую напевает тебе природа. Неважно, кто ты и в каком настроении эта музыка успокоит тебя. Это то, что мне сейчас нужно. Я Накамура Каэде. Мне четырнадцать лет и я приехала сюда из Японии, потому что хочу заниматься музыкой, а мои родители просто хотят видеть меня счастливой. Я тоже желаю этого, но имею малое представление о счастье. Если оно заключается в том, чтобы чувствовать себя в прекрасном расположении духа, иметь кучу друзей и жить без каких-либо забот, то в список счастливых я, к сожалению, не попадаю.        Солнце играет со мной в жмурки-прятки. Каждый раз, стоит мне заметить, что оно перестаёт светить так ярко и я открываю глаза, как оно тут же светит мне в лицо. Это раздражает, но я улыбаюсь, в садах академии всегда интересней и веселее чем на занятиях.       Шикарных садов в академии было предостаточно. Для пущей роскоши господин Бенуа распорядился сделать их в разных стилях. Мне это очень даже нравилось. В первые дни обучения я даже звонила старшему брату, описывая каждый сад по отдельности. Даю сто процентов, на пятнадцатом описании сада в стиле Рококо он оставил телефон в комнате и просто пошёл заваривать его любимый чай с мелиссой. Хотя, я была рада тому, что он хотя бы не бросал трубку. Мне нужно было с кем-то говорить, а здесь я это делала не так часто. Кстати говоря, сколько часов я уже тут валяюсь, слушая как поют птицы и журчит фонтанчик. Со дня моего поступления в академию Бенуа прошёл уже месяц. Уроки как уроки. Всё проходило скучно и однообразно. В моём классе всего 18 человек. И никто, практически, не общался между собой. В академии, на самом деле, очень строгий режим. Ещё на первом уроке нас предупредили о том, что не стоит расслабляться, ведь месяц, который мы проведём здесь — это испытание на прочность. Главное правило здесь в том, что нужно выживать. Твоя задача думать только о себе и ни о ком другом. Тогда я не совсем понимала, что всё это значит. Теперь же я часто об этом думаю и с каждым разом всё больше начинаю думать о том, что учителя правы. Это шоу-бизнес и он суров, нужно принять это как должное, если хочешь связать свою жизнь с музыкой. Только вот… почему на душе так горько? С такими канонами академии каждый здесь живёт по своим правилам и дружит лишь с теми, с кем им выгодно.        Поэтому, я одна и, похоже, я провалила своё испытание, за это время я не сумела ни с кем сблизиться, а ведь на носу самое важное задание. Мы разобьёмся на пары певцы/композиторы… Если меня выпрут из академии, я с радостью поеду к родителям на раскопки и забуду это всё как ночной кошмар. В любом случае, после произошедшего в Японии, мне тяжело взять себя в руки и снова вести себя как хулиганка Каэде.        Да уж, слишком много мыслей для четырнадцатилетней девочки. Папа часто говорит о том, что его беспокоит то, что я вот так ухожу в себя и могу часами смотреть в одну точку, о чём то думая. Он также думает, что девочки в моём возрасте должны сходить с ума по мальчиковым группам и рисовать сердечки в блокнотике. Уж что-что, а это точно не по моей части.        — Мадемуазель Каэде, советую вам поторопиться! — это мисс Роберта, она вечно зовёт меня в класс. Я имею ужасную привычку опаздывать.        Мне уже нужно бежать на занятия, но так не хочется, я потягиваюсь и резко замираю. Я слышу новый звук и он намного громче и гармоничнее прочих. Кто-то играет на скрипке и играет он так чарующее, так… Моего словарного запаса не хватит на то, чтобы описать эту мелодию, но я всё-таки попробую. Я люблю музыку, очень люблю, и это вполне логично, стала бы я сюда поступать если бы не любила её? Не знаю в кого я такая, но в нашей семье вообще никто и никак не связан с музыкой. Руи, моему братцу, медведь походу отдавил ухо так, что его голос — это что-то среднее между зовом дельфинов и воем китов. Помню, когда мама была в отъездах, он часто пытался петь мне колыбельные. Вместо того, чтобы спать я в те дни ещё долго не могла уснуть. У мамы был неплохой голос, но музыка её никак не увлекала, она даже не слушала её. Честное слово, я ни разу в жизни не видела у неё ни одного диска или песен на телефоне. В её жизни существовало место лишь для семьи и любимой работы. А вот папа часто водил меня на концерты разных жанров, я часто видела, как он ими наслаждается, держа меня на руках и рассказывая о всяких вокальных приёмах и терминах. Но более о его отношении к музыке мне неизвестно. Что-то я уклонилась от темы. Так вот, мелодия, которую я слышала сейчас, ассоциировалась у меня с всплесками ярких красок. Такое я ощущала и раньше, когда ходила слушать композиции Вивальди. Быстрая профессиональная игра, что заставляет сердце трепетать. Я всё-таки очень люблю музыку и временами забываю об этом, чем врежу самой себе.        Словно в тумане я с огромным любопытством встаю с травы и иду в сторону звука, при этом напевая мелодию себе под нос. Каждая нота словно проникает в моё подсознание и грозится остаться в моей памяти навсегда.        Я прохожу в ворота и выхожу прямиком на сад, выполненный в викторианском стиле. Различные коряги, поросшие мхом. Красиво обустроенная теплица. Но всё это мне сейчас не интересно. Я замерла, а моё сердце заколотилось как бешеное. Чувство, словно не хватает кислорода и ты медленно-медленно задыхаешься. На глаза наворачиваются слёзы счастья, а в животе парят бабочки. Я смотрела на парня, который с такой нежностью, с такой заботой в глазах смотрел на свою скрипку и играл, играл так, будто это последний миг его жизни.        В этот день, в этот час и в эту же самую секунду, я захотела, чтобы голубоглазый брюнет смотрел так не только на свою скрипку, но и на меня, чтобы в последний миг своей жизни он хотел быть именно со мной. В этот самый момент я поняла, что влюбилась. В моём возрасте это казалось смешным, но я не могла ничего с собой поделать. Впервые меня охватывала такая волна эмоций.        — Привет! Извини, я знаю что надо идти на занятия, просто когда скрипка у меня в руках я просто не могу не сыграть хотя бы раз, — он рассмеялся. Его улыбка… она была такая по-детски лучезарная, озорная. Мне никто и никогда так не улыбался. Я не могла пошевелиться. До этого я видела в мальчишках лишь грубых, неотесанных задир, но я даже за миллион не сказала бы это о стоявшем на против меня парне. Он был высок, так что я была ему по пояс и, если бы мы решили пойти куда-то вместе, мне бы точно пришлось покупать каблуки. Форма академии очень красила его. Белая рубашка и красный пиджак подчёркивали его фигуру. Похоже, что я настолько ослепла, что я не видела в нём никаких изъянов. Он был идеален.        Сейчас передо мной стояло два выбора: так ничего не сказать и уйти или ответить ему, вернувшись в своё прежнее состояние, и добиться его во что бы то ни стало. Я сделала свой выбор и правильный он был или нет покажет лишь время.        — Нет-нет, я не собиралась тебя упрекать. Сама не очень люблю уроки миссис Робертс. Особенно после того, как она снялась в фильме ведьмы. Так и тянет пошутить. Твоя игра прекрасна. — он рассмеялся, я заставила его засмеяться и этот смех не стоил никаких денег на свете. Это был ещё один момент, который я хочу запомнить на всю жизнь.        — Смешная ты, Каэде Накамура, и спасибо, я, конечно, не профессионал, но стараюсь.        — Ты знаешь, как меня зовут?        — Конечно, мы ведь одногруппники, ну и ещё ты знаменитость в какой-то мере, ноль баллов в японской академии ещё никто не получал, — меня передёрнуло. Я пытаюсь забыть об этом, но слухи разлетаются, как горячие пирожки. Не удивляйтесь, такое действует даже если обе академии находятся в разных частях света. Мне захотелось уйти, но, кажется, он заметил смену моего настроения, схватив меня за руку. Он виновато посмотрел мне в глаза.        — Прости, думаю, у каждого обстоятельства, есть свои причины и не мне тебя упрекать. К слову я Алекс. Алекс Венделер.        В тот самый момент мы с Алексом Венделером стали друзьями и жизнь в академии радикально изменилась, по крайней мере для меня. Мы создали в классе атмосферу, которой никогда не было. Мы всегда и везде были вместе и с каждым днём я всё больше и больше влюблялась в него, не отдавая себе в этом отчёта. В какой-то момент я отчаялась, что навсегда останусь лишь другом, если бы не одно обстоятельство.        Благодаря Алексу я прошла испытательный месяц. Задание на разделение композитор/певец отменили и я была, если честно, рада этому, ведь я не хотела работать в команде ни с кем кроме Алекса. Казалось, он единственный, кто понимает меня. О том что случилось в Японии мы не говорили, а если кто-то из других студентов начинал этот разговор, Алекс вступался за меня, не взирая на то, что это немного портило его репутацию.        Сегодня был день, когда мы все должны были писать эссе по истории музыки. Алекс не любил писать вообще что-либо и я его прекрасно понимала, нам нравилось больше сидеть в репетиционном зале. Я играла на гитаре, а он пел или наоборот. Что может быть лучше? Прогуливать уроки мы не могли, поэтому сегодня нам пришлось забыть о нашей традиции. Мысли путались и я не могла толком ничего написать, поэтому писала всякий бред в надежде получить хоть что-то. Как вдруг мне передали записку. « Подойди ко мне на перемене. Есть разговор. Алекс. »        Олени в мыслях заплясали ламбаду и я уже совсем позабыла, что мне надо дописывать это дурацкое эссе. По окончанию урока я сдала его незаконченным и в миг была у парты Алекса.        — О чём ты хотел поговорить? Неужели, наш поход в кино придётся отменить? — я рассмеялась, поправляя выбившуюся прядь волос.        — Каэде-тян, видишь ту девочку за первой партой. Это Уэто Аяко-тян, она перевелась на прошлой неделе. Меня беспокоит её состояние. Мне она очень напоминает тебя до того, как мы познакомились. Тогда я тоже обратил на тебя внимание. Понимаешь, о чём я? — он обратил на меня внимание тогда! Это всё, о чём я могла сейчас думать. Это лучший день в моей жизни. Он всё-таки это сказал.        — Уэто Аяко? Какая необычная фамилия, — действительно у этой фамилии было такое звучание, которое быстро запоминалось. Не раздумывая, я похлопала Алекса по плечу и направилась к парте Аяко. Конечно, я поняла что он имел ввиду.        — Привет, я Каэде Накамура, а ты Аяко? Что читаешь?