***
— Я существую в сущности вампира вот уже более ста лет, конечно, это приносит мне особые неудобства. Психолог повертел ручкой в своих пальцах, но ничего из сказанного мною он не записал. Ни моё имя, ни возраст, ни проблемы, которых я навешал ему целую кучу. Он только одобрительно кивал головой, побуждая меня продолжать рассказ, и я покорно продолжал. — Разумеется, я подвержен депрессии, расстройствам разного характера и, безусловно, неконтролируемому голоду. Мне говорили, он лучший. Даллон утверждал, что этот недоумок изучал вампиров всю свою жизнь. Что он занимается только особыми случаями, что благодаря ему древние развалины, сидящие на креслах старших вампиров, не расстаются с разумом. Но, как по мне, он не представлял из себя ничего исключительного. Он делал вид, что это его особый способ — притворяться типичным психологом, не вникающим в проблемы и просто дающим тебе выговориться. А потом бы он сказал мне, что это была его личная техника работы с пациентами, что он знает вампирскую суть и поэтому просто играл на моих нервах, чтобы понять мои истинные чувства. Кого он пытался обмануть? Я жил с самым большим манипулятором на свете на протяжении десятков лет, я умею чувствовать настоящий обман за версту. Морган Уггинс — величайший вампирский мозгоправ, устало хмыкнул на мои жалобы. — Думаю, проблема в моём создателе, конечно, — я устал его ненавидеть. Но на это утверждение он еле заметно мотнул головой в мою сторону и блеснул своей клыкастой улыбкой. — Ну, наконец-то, — выдал он. — Простите? — я сделал вид, что не понял о чём он. Но вот, секунда была до того, как признается, что ждал моих откровений. — Ваш голос изменился, стоило сказать о создателе. — Ну, разумеется, — глубоко вздохнул я. — Полагаю, ваши чувства к мистеру Уиксу вы выразили весьма откровенно. — Более чем. Как много он уже успел вам рассказать обо мне? — Достаточно. — А, — кивнул я, — К чему тогда вообще этот сеанс, если Даллон может поведать вам всю историю моей жизни в подробностях. — Мистер Уикс не знает ваших чувств. Только вы можете мне о них рассказать. — Что ж, — равнодушно вздохнул я, — тогда давайте начнём с самого начала. Иногда я тоже люблю играть чужой наивностью.***
Девушка за стойкой сразу что-то заподозрила, стоило мне занять свободный стул. Её хитрые прищуренные глазки пробежались по мне еле ощутимым взглядом, но я всё равно почувствовал приближении лихорадки. Тело не отзывалось как раньше, но если бы я снова оказался человеком, ладони бы вспотели, в горле бы пересохло, и мне бы всё время хотелось выпрямить спину. Так было всякий раз, когда отец звал меня в свой кабинет поговорить, но сейчас хотя бы, ни у кого в руках не было кожаного ремня. — Лиз, осталось что выпить? Она обернулась на мой голос и слегка растянула губы в улыбке. — Только «свиная»*, но для тебя… — она наклонилась, исчезая за барной стойкой и выискивая что-то в небольшом холодильнике, — есть кое-что от Даллона. Лиз разрезала пакет и с крайней осторожностью слила всю кровь в один из стаканов. Потом разогрела её до температуры 37 и протянула мне. — Тебе повезло с ним, — в заключении добавила она, глядя на мой ужин. Кровь была хорошей — в меру густой и пахла маняще — не так, как будет пахнуть та, что достанется ей — четвертая — жидкая, и вкус у неё какой-то земельный. Будь я на её месте, наверное, тоже бы чувствовал зависть, но я ощущал только сострадание. — Возьми, — протянул я, пододвинув стакан от себя. — Я сейчас на крови животных — так что «свиная» самое то. — Нет, я… — она растерялась, оглянулась вокруг и почти протянула руку. Но в последний момент отступила. — Это твоя, Райан. Я здесь недавно, мне такое не положено. — Мы же семья, — снова попытался я, — мы заботимся друг о друге. Это как будто бы её убедило, но страх всё равно остался, даже когда неуверенно кивнула и, налив в похожий стакан четвёртой положительной, постаралась как можно незаметнее поменять их местами. Я сделал глоток своей — было хорошо, на удивление даже очень. Голод заставлял меня ценить теперь любую кровь и не обращать внимания на вкус, если он был дерьмовым. Лиз старалась как можно быстрее допить всю кровь, которую я ей отдал. Когда она закончила, была в её взгляде искорка благодарности. — Не знаешь, кто сегодня здесь? Её ответ был прерван Фрэнком, резко ухватившимся за рукав моей куртки. — Ты что тут делаешь? — прошептал он. — Психотерапия, — просто ответил я. — Сегодня не твоя смена? — Нет. Приветик, Лиз. Девушка нервно отсалютовала ему и подхватила с полки бутылку джина. Бармен она отличный, а вот шпион хреновый — каждый раз, когда она берётся наливать алкоголь, слушает в оба уха. Это видно по тому, как напряжен каждый мускул её лица, когда она пытается делать вид, что ничто её не интересует. — Я хочу покурить, — выдал Фрэнк, кивая в сторону выхода. — Будешь? — Конечно.***
— Ну и как он тебе? Фрэнк поджёг сигарету, делая глубокую затяжку и пуская дым мне в лицо. — Как и все мозгоправы — бесполезный. — Нет, — покачал головой Айеро и для более понятного объяснения взмахнул рукой с сигаретой, — я имею в виду, как вампир? — Средних лет, волосы хорошо сохранились, контролирует жажду, слышен ирландский акцент. Фрэнк скривился от моих слов. — Не строй идиота. Думаешь, он тоже за нами следит? — Его привёл Даллон, сам как считаешь? — Даллон итак о тебе всё знает, ему не нужен психиатр. Кое-что он всё-таки не знает, подумал я. Но и Фрэнку лучше оставаться в неведении, не из-за того, что я ему не доверял, а потому что с Фрэнком всё время Джерард, а у Джерарда уже есть своя сторона в этом вопросе. — Элиот сегодня здесь? — Нет, — удивился на мой вопрос Фрэнк, — его уже давно тут не видно. И ты знаешь… может это просто слухи, но я слышал как Джерард говорил с Майклом. Элиот «продаёт» и отель и бар. Предчувствуя ответ, я всё равно спросил: — Кому? Фрэнк многозначительно посмотрел на меня и неловко повел плечом. — Даллону, — уверенно вздохнул я. — Он уже что-то подписал? — Не знаю. Но если и нет, то скоро подпишет. — Слушай, Фрэнк, — нерешительно начал я, — Элиот сегодня здесь? Айеро отрицательно покачал головой. — Я его давно не видел. Он тут почти не бывает. — Сможешь с ним связаться? Но только так, чтобы никто не узнал? Даже Джерард. Он внимательно окинул меня взглядом, пытаясь прикинуть, что за игру я затеял. — Это срочно? — Да, — кивнул я. — Насчёт Брендона. Фрэнк тут же будто просветлел. Его губы дернулись в подобии улыбки, при чём весьма самодовольной. — Я договорюсь, — пообещал он, прежде чем мы распрощались.***
Кожа чесалась под струящимся шёлком. Хотелось сорвать с себя одежду, хотелось разодрать себя изнутри. — Чёртова одежда, — прошипел я, проезжая очередной поворот с нарушением правил движения. Брендон окинул меня обеспокоенным взглядом. — Ты в порядке? — спросил он, и мне захотелось приложить его милым личиком о бардачок. Так, чтобы разбить нос, чтобы рассечь лоб, чтобы измазать всё в крови. Такой агрессии я не испытывал уже давно. — Нет, — втянул я медленно воздух через ноздри, и признался честно, — я голоден. Я волнуюсь. И я хочу сжечь эту рубашку. В подтверждении своих слов я ощутил, как клыки медленно начинают резать мне рот изнутри, и потянулся рукой к шее, чтоб почесать особенно чувствительное место. — Эй, — позвал Брендон, — останови-ка. Мне не хотелось тормозить, какой бы дурацкой не была причина его просьбы, но я сделал это. Как только мы оказались на обочине, он обернулся, пару секунд понаблюдал за проезжающими изредка машинами, а потом отстегнул ремень безопасности, наклоняясь ко мне ближе. — Давай, пока никто не видит, — его шея вытянулась, и он расстегнул верхнюю пуговицу рубашки для большего удобства. — Я не буду пить тебя, — вспыхнул я. Идея казалась слишком соблазнительной. Эта кожа практически светилась в ночном сиянии луны. И меня одолевали воспоминания о его вкусе. — Брендон, отъебись. — Райан, — рыкнул он, хватая меня за ворот. — Это важная встреча! И мне нужно, чтобы ты был в порядке! — Ты хочешь от меня слишком много, — попытался я отмахнуться от его прикосновений. — Я не обязан всегда быть в духе для тебя. — Не для меня. Для Элиота. У нас может не быть другого шанса! — Плевал я на эти шансы, — как недовольный ребёнок продолжил капризничать я. Брендона это порядком взбесило, и он без промедления впился зубами в своё запястье и протянул мне окровавленную руку. Тут уже сдерживаться сил не оставалось. Но это не успокоило меня. Ни на секунду. Я делал вид, что пришёл в норму. Я вынуждал себя фокусироваться на дороге и молился, чтобы мы не вылетели на встречку. Уже сидя в комнате переговоров отеля Hilton я снова словил обеспокоенный взгляд Брендона и понял, что снова дергаюсь и чешусь. — Вас ожидают, — произнесла девушка за дверью и впустила Элиота. Мы с Брендоном тут же поднялись со своих мест. — Господа, — поприветствовал он нас. Доверия к Элиоту у меня было не больше, чем к кому-либо из старших, но я всегда цеплялся за хрупкую надежду на его светлую душу. Может, юный возраст и мудрый взгляд или золотистые волосы заставляли меня верить. А может то, как он всегда с терпением обходился со мной. — Элиот, — начал я, — спасибо, что пришёл. — Я ждал, когда ты захочешь поговорить, — признался он, присаживаясь на одно из кресел за небольшим кофейным столиком. — Щенка приводить было не обязательно. — Он… — Я знаю, — кивнул вампир. — Я много думал о нём в последнее время. Я много говорил о нем с другими вампирами. — И что ты… решил? — осторожно поинтересовался я. Задумчивость сковала его лицо, глаза прожигали насквозь, но не меня, а Брендона. Тот, отдавая ему должное, даже не дернулся под этим взглядом. — Он нам не принадлежит. По закону… мы должны избавиться от него, но считайте, что это мой подарок перед уходом. Он может покинуть город и никогда сюда не возвращаться. Я знал, что план был другим. Брендон хотел быть в «культе», хотел остаться со мной, не дать Даллону стать старшим и выбрать кого-то вроде Джона, чтобы мы здесь все зажили дружно и счастливо. Но вариант Элиота казался единственным, который можно было воплотить в жизнь. — Это… — начал было я, но тут вмешался Ури. — Есть другой вариант. Он уверенно подошёл к вампиру, протягивая письмо с печатью Кинана. Я хотел шикнуть на него как на настоящего щенка, усадить в ноги и дернуть за ошейник. Но даже в этом случае он упрямо подал бы голос. Элиот прочёл написанное и скептично взглянул на меня. — И зачем это? — спросил он, обращаясь так, будто это было моей идеей. — Я даю свободу, зачем ты выбираешь кандалы? Он спросил это у нас обоих. — Я этого хочу, — настаивал Брендон. — Я приехал сюда ради этого. — Выбери другое место, по всем штатам достаточно «культов». — Но мне нужен этот. Элиот ухмыльнулся. Он провел красную линию взглядом от Брендона до меня и обратно. — Ты не добьёшься своего, — со всем пониманием покачал он головой. — Здесь тебе не найдётся места. — Может и найдётся. Когда появится новый старший. А может, когда не появится. — У «культа» всегда будет предводитель. — Что, если все будут против? Что, если захотят уйти? Вампир устало прикрыл глаза и снисходительно улыбнулся. — Не здесь. Не в этом «культе». — Тогда… тогда мне будет место, когда появится новый «старший». — Он с этим не справится, — покачал Элиот головой. Он имел в виду меня. Это заставило нахмуриться и с непониманием взглянуть на Брендона. Что он задумал в этот раз? — А я имел в виду и не его. — Ты? Я не слышал ничего глупее. Щенок решил, что он лев. Только посмотрите. — Не говори так с ним, — прохрипел я, но Элиот уже приближался к Брендону, заставляя того отступить назад и упасть на кресло позади. У вампира уже вылезли зубы, но не из-за голода, а лишь для вида, для устрашения, для демонстрации власти. Его бледная кожа казалось побелела ещё сильнее. Глаза налились кровью. Он склонился над ним, беззащитным ребёнком, и я ощутил жар в груди, полный злобы и ненависти. — Ты жалкое существо, — прошипел Элиот, — ты ничтожество, прилипшее к подошве наших ног. Тебя жалели столько раз, и ты решил, что теперь мы на равных? Твои клыки ещё не отрасли и ты заикаешься, когда разговариваешь со мной, я переломлю тебя… — Хватит, — сорвался я, когда увидел проблеск чего-то дикого и животного в глазах вампира. Я никогда ещё не чувствовал такое желание убить кого-то, разве что… разве что в тот день, когда я почти полностью осушил Брендона на полу моего дома. За секунду я оказался между ними, вцепился в Элиота и отшвырнул его. Но я не мог остановится, я кинулся на него, зарычал и уже готов был разорвать его глотку. Это был не вампир и не человек внутри меня, это была болезнь, поразившая каждую клетку моего тела и владеющая мною целиком и полностью. Что-то паразитическое. — Райан, Райан… прошу… — чужие руки сжали меня со спины и пытались оттащить назад. Но я был слишком силён. Я почти душил Элиота, пока тот, насколько мог, не отпихнул меня в сторону. — Уйди, — крикнул он Брендону. Он дрожал, пока пытался удержать меня в руках. И голос Элиота напугал его ещё сильнее. — Я сказал прочь! Оставь нас! Но это не подействовало. Тогда Элиот раздраженно дёрнулся, опустился на колени и оказался напротив моего лица. Его холодные ладони сжали мои щеки и тогда я осознал, что находился будто в лихорадке. Никогда ещё прикосновения вампира не были столь холодными для меня. — Я не убью его, — обратился он к Брендону. — И не причиню ему боли. Я только помогу. А теперь уйди. Хватка ослабла, и вот уже остались только я и он. Глубина глаз вампира странным образом успокоила меня, но сердце… сердце билось так быстро, так больно… — Хм, — вздохнул он, кивнув сам себе. — Открывать правду всегда болезненно, правда, Райан? Я так и не успел спросить, что он имел в виду. Он слишком быстро вырубил меня точным ударом головой в лоб.