Азерот: обратная сторона войны

Аранэлл проснулся от того, что тёплый луч солнца светил ему прямо в глаза. Паладин поморщился, все ещё пребывая в тягучей полудрёме, затем попытался заслониться рукой от назойливого яркого света, пробивающегося сквозь сомкнутые веки мерцающими золотистыми пятнами. Не вышло. Тихо выругавшись себе под нос, синʼдорай, наконец, оставил безрезультатные попытки уцепиться за ускользающий сон и заставил себя разлепить кажущиеся свинцовыми веки. Голова гудела, словно разворошённый осиный улей, в висках болезненно стучало, а глаза нещадно резало. Он пошевелился, ощущая себя очень тяжёлым и неповоротливым. Тело ломило так, что он отчётливо чувствовал каждую свою мышцу. «Доспехи, мать их? — подумал Крыло Рассвета, слегка повернув затёкшую шею и рассеянно разглядывая сверкающий лиловый кристалл, инкрустированный в латный наплечник. — Почему я в доспехах? Я что, спал в них?» Внутри тоже творилось что-то невообразимое. Его никак не покидало впечатление, что за ночь желудок, пищевод и кишечник сбились в один ноющий спазмированный конгломерат, периодически подступающий к горлу. Приступы дурноты накатывали волнами, заставляя всерьёз задуматься о съеденном и выпитом накануне вечером. А ещё, помимо сухого как наждак языка, во рту был этот отвратительный привкус, словно туда, без его ведома, заползло что-то мерзкое и там благополучно сдохло. Или, может, не совсем благополучно, но это не суть важно. Как только глаза немного привыкли к освещению в комнате, он нехотя начал разглядывать окружающую обстановку и низкий, местами закопчённый факелами потолок. Мысли в голове едва ворочались. Сколько бывший жрец ни старался, память никак не желала подсказывать ему, как и почему он здесь оказался. А главное, где это — здесь? Все кругом казалось незнакомым и чужим. Он достаточно отчётливо помнил, как в течение всего вечера методично напивался в большом зале «Грязного животного», помнил своё отвращение ко всему тому сброду, что там ошивался, неизменно раздражая и мозоля глаза, помнил даже, как пил эту дуротарскую отраву «Жабью желчь». Но вот дальше воспоминания теряли чёткость и расплывались. Какие-то смутные неясные образы и полузабытые ощущения. Перед глазами отчего-то вдруг всплыла картина сидящих на каменных ступенях у камина нетрезвых орков. «Неужели я опять… — пронеслась в больной голове паладина лихорадочная мысль. — Нет, только не это!» Похолодев, Аранэлл торопливо зашарил по телу непослушными, мгновенно вспотевшими от волнения ладонями. Длинные тонкие пальцы эльфа крови натолкнулись сначала на латный нагрудник, затем на пояс и набедренные щитки. Отпустило. Крыло Рассвета выдохнул с явным облегчением. На нем до сих пор полный доспех, не похоже, что его хоть частично снимали. И это даёт все основания полагать, что ночью с ним не случилось ничего, за что сейчас могло бы быть невыносимо стыдно и горько. Ведь так получалось уже не раз за последнюю пару месяцев. И это являлось самой большой его тайной и несмываемым позором. Как бы плохо он себя ни чувствовал, дальше валяться на полу паладин не видел смысла. Потом он всенепременно выяснит причины своего нынешнего положения, но сейчас недурно было бы, для начала, просто подняться и немного освежиться, если представится такая возможность. Морщась от ломоты в мышцах и суставах, Крыло Рассвета медленно сел на меховом покрывале. Переждав очередной приступ острой головной боли, головокружения и тошноты, он снова осмотрелся. И тут в поле зрения угодила чужая спина, по всей видимости, принадлежавшая его сородичу. Незнакомец пока не заметил пробуждения Аранэлла, либо нарочно сделал вид, что не заметил. Обнажённый до пояса, он стоял, склонившись над деревянной бадьёй в углу комнаты, и насвистывая себе под нос какой-то незатейливый весёлый мотивчик, бодро плескался в прохладной воде. Паладин, дабы привлечь внимание к своей персоне, деликатно кашлянул, попутно с недовольством отметив организовавшийся за ночь на голове беспорядок. Светлые длинные волосы, за которыми синʼдорай всегда так тщательно ухаживал, основательно спутались, и теперь торчали во все стороны. — Очнулся-таки, — дружелюбно заметил другой эльф по-талассийски, оборачиваясь на звук и попутно утирая лицо чистой сухой тряпицей, с успехом заменяющей ему полотенце. — Как себя чувствуешь? Плохо тебе, наверное? — Не поверишь, замечательно, — хрипловатым с похмелья голосом процедил сквозь зубы Аранэлл тоже на родном языке, сдерживая рвотный позыв. — Лучше просто не бывает. — Оно и видно, — беззлобно усмехнулся собеседник, подходя к аккуратно заправленной кровати, на которой его дожидалась чистая белая рубаха. — Это хорошо, что ты проснулся сам, а то я уже собирался тебя будить. Комнату нужно освободить не позднее, чем через полчаса. Так что если хочешь немного привести себя в порядок, советую начинать это делать прямо сейчас. Некогда разлёживаться. Крыло Рассвета окинул осторожным оценивающим взглядом собеседника, пока тот одевался. Сородич выглядел крепким и подтянутым, с заметным мышечным рельефом на стройном теле, наводящим на мысль о регулярных добросовестных тренировках. Но не успел Аранэлл толком задуматься над тем, как он оказался в съёмной комнате с незнакомым мужчиной и чем при этом занимался, как тот сам поспешил прояснить ситуацию, очевидно ощутив спиной пристальный тяжёлый взгляд: — Не смотри на меня так. Я просто пожалел тебя и твою репутацию, приведя сюда. Ты был пьян настолько, что ничего не соображал и еле стоял на ногах, и, к тому же, ещё эти орки… — Какие орки? — резче, чем следовало, перебил его Крыло Рассвета. — Ну, те, что были с тобой, — пожал плечами синʼдорай, направляясь уже к стойке с доспехами, сработанными из лёгкого на вид светло—серого сплава, что матово сияли в лучах утреннего солнца и были украшены белыми кистями, золочением и мелкими изумрудно-зелёными кристаллами. — Смею заметить, их недобрые намерения были буквально написаны на лбу. Я просто не мог пройти мимо и оставить все, как есть. Аранэлл не счёл нужным уточнять, какие именно намерения имел в виду сородич, и так прекрасно зная, о чем шла речь. «Интересно, что конкретно он мог видеть и слышать? — стыдливо потупив взор, подумал бывший жрец. — Хотелось бы верить, что ничего совсем уж постыдного я не творил… Во имя Света, и почему я только ничего не могу вспомнить?!» Тихо охнув, паладин с усилием поднялся с пола. — Ну и кому я, позволь узнать, обязан своим чудесным спасением? — пряча за циничной иронией неловкость, поинтересовался Аранэлл, непослушными, мелко дрожащими пальцами пытаясь расслабить крепления наплечника. — Лорвелирен Свет Зари, — просто ответил синʼдорай, уже успевший облачиться в кирасу и закрепить набедренные щитки. — Паладин возрождённого Ордена Серебряной Длани. — Паладин? — бывший жрец на время бросил попытки снять верхнюю часть доспеха. — А… Эльф крови смолк на полуслове, случайно заметив рядом со стойкой для брони в компании своего бесценного молота, меч в ножнах, чью рукоять любой паладин узнал бы из тысячи. Испепелитель. Такое оружие точно не могло оказаться в чужих руках. Орден бы ни за что этого не допустил, значит, незнакомец говорил правду. — Ну, а ты, очевидно, тот, кому наши братья доверили наследие хранителя Тира, — заметил Лорвелирен, застёгивая пояс. — Я слышал, что священный артефакт, в свете последних событий, покинул гробницу в Тирисфале и теперь находится где-то в Ордене. Но кому именно поручили эту ответственность, я не знал. — Теперь знаешь, — буркнул другой паладин, с подспудным облегчением глядя на свой молот. Легендарное оружие с виду было в полном порядке и это радовало эльфа крови едва ли не сильнее, чем собственная сохранность. — Вообще-то, не совсем, брат, — улыбнулся ему собеседник. — Ты ведь так и не представился. «Наверное, потому, что не счёл нужным, — пронеслось в голове у Аранэлла. — Не хватало ещё, чтобы этот начал болтать в Часовне Последней Надежды обо всем случившемся». Однако высказать свои мысли вслух синʼдорай так и не решился, неохотно бросив: — Аранэлл Крыло Рассвета. Кожаные ремни, как назло, поддавались крайне плохо, и ему почти за десяток минут удалось снять лишь один из закреплённых на совесть наплечных щитков и слегка ослабить второй. Аранэлл уже не просто нервничал, он начинал злиться. Собственная слабость и медлительность, так свойственная глубокому похмелью, раздражала до зубовного скрежета. — Давай помогу, — закончив одеваться, Лорвелирен подошёл к сородичу. — Ты позволишь? Крыло Рассвета сначала возмущённо дёрнулся, слегка отпрянув от другого паладина, но затем, осознав, что в его интересах будет принять предложенную помощь, позволил чужим ловким и уверенным пальцам, привычным к креплениям на латной броне, заняться застёжками. От нового знакомого пахло свежестью и, самую малость, каким-то лекарственным зельем, в то время, как от него самого убийственно разило потом и перегаром. Аранэлл, чувствуя себя сконфуженным, старался по возможности не смотреть на стоящего рядом мужчину. Какой стыд. Они ведь даже не знакомы толком, хоть и принадлежат к одному Ордену, а он умудрился как минимум дважды опозориться перед этим спокойным и сострадательным воином Света. Наплечник с лязгом упал на пол, и Лорвелирен вежливо отступил в сторону, вновь увеличив дистанцию между ними до соответствующей ситуации. От нагрудника Крыло Рассвета избавился уже сам. Грязная рубаха, которая была надета на нем уже более суток, определённо пахла не розами. Стягивая её с себя на ходу, Аранэлл направился в угол комнаты, туда, где его дожидалась спасительная бадья с водой. Пока он с нескрываемым наслаждением поспешно смывал с себя неприятные запахи, утреннюю лень и часть похмелья, Лорвелирен устроился на краю кровати и принялся неспешно перебирать содержимое своей сумки. Вода приятно освежала, стекая тонкими струйками по лицу, шее и открытой груди Крыла Рассвета. В голове слегка прояснилось, даже дурнота, казалось, начала понемногу отступать. Помимо собственного отвратительного самочувствия, эльфа крови начали беспокоить и другие вопросы. «Может, не так уж и плохо, что вчера на меня наткнулся именно собрат-паладин, — подумал бывший жрец. — Надеюсь, все же, он проявит снисходительность и соизволит держать язык за зубами, когда мы вернёмся в ставку Ордена». Умывшись, Аранэлл осторожно присел рядом со своим благодетелем, обсыхая и с тихой руганью пытаясь распутать пальцами длинные пряди чуть влажных волос. — Держи, — внезапно другой паладин протянул ему простенький деревянный гребень. — А то больно на тебя смотреть. Хорошо, что я имею привычку носить с собой ещё один про запас. Синʼдорай охотно принял вещицу, невольно преисполнившись молчаливой благодарности. В таком деле, пожалуй, его мог понять только сородич. По мере того как шевелюра эльфа приходила в относительный порядок, постепенно избавляемая от опасных хитросплетений, которые при ненадлежащем уходе могли бы превратиться в свалявшиеся колтуны, настроение Аранэлла явно улучшалось. — Ты случайно не знаешь, где все остальные мои вещи? — сдержанным тоном осведомился Крыло Рассвета. — Мой шлем, перчатки? — Если честно, понятия не имею, — пожал плечами Лорвелирен. — Все зависит от того, где ты вчера напивался. Если здесь, в «Животном», то можно спросить внизу. — Я, кажется, сидел в баре, — пристыженно проронил синʼдорай. — Думаешь, есть шанс, что ничего не пропало? — Есть, но, как ты сам понимаешь, он не велик. В конце концов, публика в этом месте, насколько я заметил, очень многочисленная и разношёрстная. Не следует возлагать слишком уж большие надежды на чужую добросовестность. Аранэлл вновь помрачнел, принявшись раздражённо покусывать нижнюю губу и продолжая автоматически водить гребнем по волосам. Свои старые гарнизонные привычки ему явно следовало оставить в Дреноре, во избежание таких вот казусов. — Кстати, хотел тебя спросить, — отложив в сторону сумку, Свет Зари внимательно поглядел на собеседника. — Кто такой Арвендэйл? От неожиданности Аранэлл едва не выронил гребень, но затем пальцы эльфа добела сжались на резной рукоятке. Сердце пропустило удар, на миг замерев в груди, а взгляд словно остекленел. — Откуда тебе известно это имя? — не своим голосом пробормотал синʼдорай. — Ты сам вчера назвал его, — Лорвелирен нахмурился, тонко уловив перемену в настроении сородича. — Я подумал, что это твой друг, ну или собутыльник, на худой конец. И он может… — Замолчи! — зло прошипел бывший жрец, резко обернувшись к собрату и бросив гребень на покрывало. — Ты ничего не знаешь! Не смей больше упоминать это имя! В глазах эльфа крови в этот миг плясало чистое безумие пополам с невыразимой болью: — Никогда, ты слышишь?! Никогда! Это не твоего ума дело! — Хорошо-хорошо, только успокойся, брат, — паладин примирительно выставил вперёд раскрытые ладони. — Если тебе неприятно, я не стану больше поднимать эту тему. Побледневший и мгновенно осунувшийся синʼдорай, теперь в большей степени напоминающий призрак, чем живое существо, не говоря более ни слова, поднялся с кровати и принялся надевать рубашку. И лишь выражение едва заметного недовольства на окаменевшем лице говорило, что несвежее нательное белье всё—таки раздражает эльфа крови. За рубахой последовали доспехи. Причём облачался в них бывший жрец достаточно споро и уверенно, словно это и не он вовсе десяток минут тому назад, с трудом перебирая пальцами, не мог толком расстегнуть ремни наплечника. Отчего-то остро чувствуя себя виноватым, Лорвелирен терпеливо дождался, пока другой паладин закончит, и лишь затем решился нарушить напряжённое молчание: — Прости ещё раз мою бестактность. Я действительно не хотел. Что бы там ни произошло в твоём прошлом — это сугубо твоё личное дело. Давай будем считать, что я ничего не слышал. — Я иду вниз, — сухо проронил Крыло Рассвета, давая понять, что тема закрыта. — Попробую разыскать свои вещи. В любом случае, я благодарен тебе, Свет Зари, за то, что не бросил меня вчера на произвол судьбы. — Это дело принципа, — кивнул ему другой эльф, вставая с кровати и перекидывая через плечо сумку. — Я пойду с тобой, и ещё некоторое время буду составлять тебе компанию, если ты, конечно, не против. В конце концов, сейчас уже позднее утро, а у меня со вчерашнего дня маковой росинки во рту не было. Да и тебе, кстати, тоже не помешало бы чего-нибудь перекусить. — Боюсь, плотный завтрак — это не совсем то, что сейчас необходимо моему организму, — саркастически хмыкнул паладин, при слове «перекус» вновь ощутивший лёгкий приступ тошноты. — Может, позже, но только не сейчас. — Ну, во всяком случае, кружка прохладной родниковой воды точно не будет лишней, — тепло улыбнулся ему паладин. — А когда выйдем в город, можно купить ещё и фруктов. Азсунский виноград, например, насколько я слышал, отлично помогает справиться с похмельем. Убедившись, что комната пребывает в относительном порядке, синʼдорай забрали своё оружие и вышли в узкий, плохо освещённый коридор, миновав который, они оказались в проходной части второго яруса, встретившего их приятной тишиной. Похоже было, что большинство ночных постояльцев покинуло таверну на рассвете или ранним утром, освободив практически все спальные места. Прибиравшаяся в этот момент на этаже смуглокожая орчиха, в которой Свет Зари без труда узнал помощницу хозяйки таверны, завидев выходящих из съёмного крыла эльфов, как-то странно на них поглядела, прищурив свои тёмно-карие глаза, а затем резко мотнув головой, так что жалобно звякнули ряды металлических колечек в ушах, пошла прочь, бормоча себе под нос нечто невнятное. «Ох, неудобно-то как, — подумал Лорвелирен, незаметно покосившись на спутника. — Она наверняка подумала про нас обоих какую-то гнусность, учитывая, что Крыло Рассвета вчера собирался уединиться с теми двумя громилами практически у всех на глазах. Я, конечно, не ханжа, но не очень хотелось бы, чтобы впредь на меня смотрели косо в этой забегаловке, или, не приведи Свет, показывали пальцем, все кому не лень». Тем временем, Аранэлл уже шагал вниз по ступеням, и Лорвелирен, дабы совсем не отстать, последовал за ним, в очередной раз отметив для себя, что таверна всем своим внутренним убранством воплощает истинный дух старой орочьей Орды: и этот огромный рваный алый стяг с чёрным гербом, по преданию, когда—то реявший над первой ратушей Оргриммара, и оружие на стенах, и даже массивная голова тундрового нордскольского мамонта под самым потолком. В главном зале, как и ожидалось, тоже было малолюдно. Отсутствие окон, сквозь которые в просторное помещение мог бы проникать солнечный свет, поддерживало на первом этаже привычный полумрак, разгоняемый лишь светом смолистых факелов и жаровен. Камин был тщательно вычищен, но ещё не разожжён. А в распахнутые, окованные железом входные ворота, то и дело, врывались потоки свежего воздуха и отголоски городского шума. Многочисленные столы пустовали, как и барная стойка. Чисто выметенный пол и сваленные кучей на ступенях у очага шкуры, которые обязательно перетряхивались и выбивались каждое утро, неизменно радовали глаз Света Зари. Уда Зверюга, хоть и была типичной орчихой, за порядком в «Животном» следила отменно, что делало её заведение вполне конкурентоспособным и приличным по фракционным меркам. Несмотря на ранний час и практически полное отсутствие посетителей, из маленькой кухни аппетитно пахло пряным овощным рагу и наваристой мясной похлёбкой. Сразу чувствовалось — местные повара без дела не сидели, пребывая в постоянной готовности накормить пару-тройку голодных ртов. И всё-таки, помимо кабацкой обслуги и скучающего у входа стража-Отрекшегося, так и не сменившегося с ночи, в таверне обретался и другой народ. Пара похмеляющихся орочьих бойцов за дальним столом, пандаренка-монахиня, судя по гербовой накидке Шадо-Пан, имеющая какое-то отношение к знаменитому пандаренскому Ордену, мирно дремлющая прямо за барной стойкой рядом с миской дымящейся похлёбки, да старый лысый тролль-шаман, обвешанный оберегами и амулетами, медитирующий в тёмном углу возле бочек со спиртным. Заметив, какой недобрый насторожённый взгляд бросил его спутник в сторону выпивающих с утра пораньше орков, Лорвелирен тоже решил присмотреться. «Нет, точно не они, — с облегчением заключил синʼдорай, оглядев с ног до головы хмурых бородатых рубак. — Тех ребят я хорошо запомнил. И это замечательно, что им хватило ума убраться восвояси, не поднимая шума. Только новых разборок с пьяными оргриммарскими обывателями нам ещё сейчас не хватало». Аранэлл же в это время уже успел устроиться за стойкой и завести разговор с барменшей, зеленокожей орчихой, чей и без того весьма солидный бюст был неприлично сильно утянут корсетом тёмно-синего платья. Написанное на лице эльфа крови презрение и недовольство не могло не броситься в глаза его собеседнице, поэтому орчиха отвечала ему соответствующе: коротко, односложно и без особого энтузиазма. Хотя, тем не менее, латные перчатки, шлем паладина и небольшую походную котомку она вернула, достав их откуда-то из-под барной стойки. Свет Зари, искренне радуясь удачному для собрата стечению обстоятельств, присел рядом. Теперь можно было подумать и о завтраке. Аранэлл сидел, уткнувшись носом в деревянную кружку с родниковой водой Крутогорья, подкислённой соком сурамарской чароягоды, и старался, по возможности, не глядеть на сородича, уплетающего за обе щеки вчерашний рисовый пирог Громового Тотема. Один вид еды вызывал у него дурноту. И это голодному паладину ещё не принесли горячее. Крыло Рассвета подозревал, что просто не вынесет стойкого запаха приправ, исходящего от свежего варева. Чтобы хоть как-то отвлечься от неизбежного самокопания, всегда следующего за такими вот попытками забыться посредством алкоголя, Аранэлл принялся наблюдать за возящимися на медвежьей шкуре у камина хозяйскими питомцами. Два взрослых крупных самца, местная достопримечательность ещё со времён пребывания города магов в Нордсколе — грязно-белый Наргут и пепельно-серый Руках, с глухим рычанием катались по полу и слегка покусывали друг друга, словно несмышлёные игривые щенята. Он никогда ещё не видел, чтобы свирепые фьордовые ворги вели себя подобным образом. И это отчего-то безумно раздражало. Выкормышам Уды, несмотря на свой грозный внешний вид, уже никогда не суждено было стать настоящими вольными охотниками и дать жизнь достойному потомству. А они послушно день за днём лизали ей пятки и спокойно вели размеренную сытую жизнь на потеху посетителям, не зная, что на самом деле это их убивает. Затем его внимание привлекли две смутно знакомые со вчерашнего вечера официантки-троллихи, присевшие неподалёку от очага на каменных ступенях. Прислужницы не обращали никакого внимания на расшумевшихся воргов, будучи слишком заняты своим делом. У одной из них, розововолосой, стояла на коленях глубокая чаша с водой, куда девушка периодически окунала сложенную в несколько раз тряпицу. Этой самой тряпицей она осторожно промокала руку громко ойкающей соседки, попутно пытаясь её успокоить. — Что это они там делают? — по старой привычке высказал вслух свою мысль Крыло Рассвета. — Кто? — мгновенно заинтересовался второй паладин, решивший, что Аранэлл обращается к нему. — Ну, эти две, — пренебрежительно фыркнул синʼдорай, неохотно кивнув в сторону официанток. — Похоже, нагло отлынивают от работы, вместо того, чтобы наводить здесь порядок. Увидев девушек, Лорвелирен слегка нахмурился, и окончательно отставил в сторону глиняное блюдо с последним куском пирога. — Зря ты так, Крыло Рассвета, — попенял он сородичу, вставая с места. — Мне кажется, им нужна наша помощь. Давай, временно оставь в покое свою кружку — никуда она от тебя не убежит, и пойдём узнаем, что там произошло. Аранэлл скорчил откровенно недовольную мину, но из—за стойки все же вышел. Решительности и напористости его новому знакомому было явно не занимать, поэтому синʼдорай предпочёл пока с ним не спорить. Когда он подошёл к обосновавшейся на ступенях компании, Свет Зари уже сидел рядом с коротко остриженной красноволосой троллихой и с преувеличенным вниманием осматривал её тонкую жилистую руку. — Как тебя зовут? — спросил Лорвелирен, осторожно касаясь кончиками пальцев внутренней стороны предплечья девушки. — Мимбихи, — всхлипнула та в ответ, морщась от боли и едва сдерживая готовые брызнуть из глаз слезы. Светло-синяя кожа троллихи от запястья до самого локтевого сгиба выглядела изрядно распухшей, потемневшей и сплошь была покрыта крупными волдырями. — Кто это с тобой сделал? — паладин понизил тон и чуть склонился к официантке. — Да сама она, — ответила за неё подруга, небрежно обмакивая тряпицу в чашку. — Обслуживала одну развесёлую компашку вчера вечером, и слегка перебрала лишнего. Вот и опрокинула на себя поднос с горячим. — Выглядит крайне плохо, — вздохнул синʼдорай. — Ты смазывала чем-нибудь ожог? — Нет, конечно, — снова встряла розововолосая. — Бухнулась спать, и дело с концом. А наутро встала вот с этим. — Очень больно, — наконец подала голос Мимбихи, явно стесняясь своего сильного акцента. — Даже и не знаю, как теперь заниматься уборкой. Уда меня сразу уволит, если увидит, что я ничего не делаю. «Так тебе и надо, орочья подстилка, — подумал про себя стоящий поблизости Аранэлл, едва заметно ухмыляясь и припоминая фривольные танцы девушки на бочке из-под выпивки. — Будешь знать, как напиваться во время работы». — Послушай, брат, — внезапно с надеждой в голосе обратился к нему Лорвелирен. — А ведь ты бы мог ей помочь. Свет благоволит тебе. Его бесконечной благодатью ты способен врачевать по-настоящему серьёзные раны и недуги. — А как же ты? — эту фразу Крыло Рассвета из принципа процедил сквозь зубы по-талассийски, зная почти наверняка, что кроме сородича никто его не поймёт. — Я — карающая длань Ордена, — тоже неохотно переходя на родную речь ответил паладин. — Свет в моих руках — грозное оружие, разящее врагов, в твоих же — дар исцеления. Ты ведь и сам знаешь, что для тебя это сущий пустяк, а от меня потребует значительных усилий. — Знаю, — Аранэлл надменно заломил длинную ухоженную бровь, а на его красивом лице отразилась смесь презрения и равнодушия. — Но я не стану помогать этой дикарке. Она пострадала по своей глупости, от неумеренности и чрезмерной любви к развлечениям, а не на поле боя, сражаясь за Азерот. — Громкие слова, брат, — с затаённой горечью промолвил Лорвелирен. — Но сдаётся мне, тут дело вовсе не в том, как и где была получена рана. Ты просто не желаешь использовать свои способности во благо тех, кого по непонятным причинам считаешь недостойными спасения и помощи. — Можешь думать, как тебе угодно, — с лёгкой издёвкой фыркнул эльф крови. — Это ничуть не меняет дела. — Но так ведь нельзя! Пойми, брат, Свет велик и милосерден, для него нет разницы между воинами и простыми обывателями… — Ты всё сказал, Свет Зари? Ибо я не намерен продолжать этот бессмысленный спор. Хочешь возиться с этим отребьем — валяй! Я не запрещаю тебе тратить своё время и силы впустую. Отговаривать тоже не стану. Просто прошу принять во внимание, что я в подобном участвовать не намерен. — Что ж, как знаешь, Крыло Рассвета, — Лорвелирен покачал головой и тяжело вздохнул, явно расстроившись из-за поведения собрата. — Попробую обойтись своими силами. — Желаю удачи, — бросил через плечо Аранэлл, направляясь обратно к барной стойке. — Я, так и быть, подожду, пока ты закончишь. Свет Зари ещё некоторое время смотрел на него задумчивым грустным взглядом, а затем вновь вернулся к осмотру своей нечаянной пациентки. — Чего это он? — осведомилась розововолосая троллиха, когда второй паладин отошёл на достаточное расстояние. — Недоволен чем остался? Глаза щурит, бормочет что-то невнятное, кажись, по-вашему, по-эльфячьи… — Не обращай внимания, — мягко пресёк её рассуждения Лорвелирен. — Слушай… Как там тебя, напомни? — Умбива, — девушка слегка тряхнула головой, откидывая назад частично собранные в высокий хвост длинные волосы. — Что это за адское варево? — синʼдорай взял из рук официантки чашу и, поднеся её ближе к лицу, принюхался. — Запах какой-то подозрительно знакомый. — Ну, удавник запарила, вообще-то, — хмыкнула троллиха. — А что? Моя бабуля специально его собирала и сушила, чтобы потом готовить отвар и промывать им царапины. — Хмм, — на лице паладина читалось сомнение. — Я, конечно, не особо силён в травничестве и алхимии, но мне почему-то, кажется, что удавник это не совсем то, что нужно в данном случае… — Конечно, не то, — подтвердил звонкий девичий голос, внезапно раздавшийся над самым ухом эльфа крови. — Удавник годится только для магических зелий и пары боевых эликсиров, а если пытаться им что-то врачевать, может навредить ещё больше. Свет Зари обернулся, и увидел склонившуюся к его плечу худенькую молодую человеческую девушку, в узких обтягивающих штанах с кожаными накладками, и простой белой рубахе, поверх которой был накинут тёплый шерстяной плащ с капюшоном. За спиной у неё виднелся добротный прочный рюкзачок, плотно набитый вещами. — Доброе утро, Лирен! — лучезарно улыбнулась она эльфу из-под изрядно отросшей с их последней встречи чёлки. — Никак не ожидала тебя здесь увидеть! — Здравствуй! — в его глазах вспыхнула искра узнавания, и Лорвелирен улыбнулся в ответ. — Как и я тебя. Каким ветром тебя сюда занесло? — Ветром странствий, само собой, — рассмеялась в ответ собеседница. — По-прежнему путешествуешь с тем Отрёкшимся? — Конечно. Он мой друг. Да и куда я от него? Костей не соберут, если что. — Увы, в последнее время в Азероте почти не осталось мест, которые с уверенностью можно было бы назвать безопасными, — печально улыбнулся паладин. — Так что оставаться рядом с ним — лучший выход для тебя, несмотря на то, что рыцарь смерти — вообще-то не самая подходящая компания. — Так что тут у вас произошло? — сменила тему девушка, подсаживаясь к паладину. — Я могу быть чем-нибудь полезна? — Моя подруга обожгла руку, — бесцеремонно влезла в разговор Умбива, нервно перебирая пальцами колечки в верхней части левого уха. — А этот красавчик вызвался помочь. — Ожог, значит, — знакомая эльфа крови пересела поближе к пострадавшей официантке. — Ох, кажется, всё серьёзно… Девушка чуть закусила нижнюю губу, разглядывая повреждения. — Вот тут и тут ткани совершенно точно омертвели, — девичий пальчик указал на особо тёмные участки на предплечье троллихи. — И это, к сожалению, уже не вина кипятка. Это удавник так усугубил ожог. — Что же теперь делать-то? — сконфузилась розововолосая, мигом растеряв весь былой задор. — Для начала — хорошо промыть, — уверенно заявила девушка, ободряюще похлопав по плечу вновь захныкавшую Мимбихи. — Потом наложить заживляющую мазь и как следует перевязать. Бинты здесь найдутся? — Эмм… — Умбива замешкалась, рассеянно потирая затылок. — Понятно, — выдохнула незнакомка, и начала стаскивать с себя рюкзак. — Не зря я сегодня встала пораньше, чтобы успеть до больших очередей в алхимическую лавку. У меня есть при себе все необходимое, и бинты тоже. — А ты чего, собственно, сидишь? — обратился паладин к мешкающей с тряпицей в руках незадачливой лекарше, отдавая ей обратно чашу с отваром. — Бегом на кухню. Вылей это и принеси поскорее простой воды. Да лучше в другой, чистой миске. — Будет сделано, не кипишуй, красавчик, — троллиха встала с места и не спеша побрела в сторону кухни, виляя бёдрами, однако, заметив, что никто за ней не наблюдает, тут же прибавила шагу. — Ну, а ты здесь откуда? — спросила, между тем, девушка аккуратно перебирая содержимое рюкзака на предмет искомого. — Я вчера очень поздно вернулся в город, — просто ответил паладин. — Дела Ордена в Азсуне потребовали больше сил и времени, чем я думал, и потому пришлось заночевать в Даларане. — Всё-таки здорово, что нам удалось свидеться, — она вновь улыбнулась. — Город такой большой. Во всей этой толчее, вызванной вторжением демонов, очень легко разминуться. — Вы остановились в «Грязном животном»? — Я — да, временно поселилась здесь, — на слегка осунувшемся, бледном не по сезону личике отчётливо читалась неловкость. — Хоть это и изрядно бьёт по карману Залнари, но иного выхода просто нет. В Акерус мне никак нельзя, а у Нари, как и у всех рыцарей Чёрного Клинка на Расколотых островах, полно своих дел и обязанностей. Нянчить меня он ведь не нанимался, я сама свалилась ему на голову. Тем временем, с кухни, наконец, вернулась Умбива. На этот раз в глиняной посудине, вместо ядовитого травяного отвара плескалась обыкновенная кипячёная вода. Передав чашку девушке, троллиха присела у ног подруги и, взяв её здоровую руку в свои, поспешно забормотала на родном для обеих зандали извинения. — Потерпи немного, ладно? Это для твоего же блага, — напутствовал паладин всё ещё хлюпающую носом Мимбихи, перед тем как начать промывать ожог. — Тебе обязательно станет легче, — поспешила заверить официантку его знакомая. Пока синʼдорай и человеческая девушка на удивление быстро и слаженно обрабатывали ранки и волдыри, словно делали это вместе уже не в первый раз, красноволосая лишь сжимала зубы и иногда кривилась от боли, когда дело доходило до наиболее сильно повреждённых участков кожи. Больше ни одной слезинки не скатилось по её щекам. Избавившись же от остатков клейкого отвара удавника попавшего ранее на предплечье троллихи, девушка извлекла из рюкзака маленькую металлическую коробочку и бинты из шалʼдорайского шелка. Вручив тонкие шёлковые мотки эльфу крови, она принялась тщательно распределять небольшое количество сладко пахнущего густого снадобья по всей площади ожога. — Что это, если не секрет? — не преминул поинтересоваться Свет Зари, разглядывая бледно-лиловое содержимое тары в руках помощницы. — Впервые вижу подобное средство. — Очередное новое изобретение алхимиков, — не прерывая своих манипуляций, ответила девушка. — Его, кажется, делают из айтрила, который недавно обнаружили в Азсуне травники. Жутко дорогая штука, но, как говорят, очень действенная, и нужно её совсем чуть-чуть. Когда Лорвелирен уже заканчивал бинтовать, в таверну вошёл ещё один ранний посетитель. Казалось, вместе с ним в помещение стремительно ворвался поток холодного воздуха, а на немногочисленных присутствующих отчётливо повеяло могильным тленом, трескучим морозом и нордскольскими снегами. — Вот ты где! — с порога заявил рыцарь смерти-Отрёкшийся, облачённый в тяжёлые саронитовые латы, направляясь прямиком к сидящим на ступенях паладину и его спутнице. — Мы вроде договаривались встретиться на Площадке Краса ещё полчаса назад. Опаздываешь. — Нари? Ох, прости, пожалуйста, — девушка виновато улыбнулась, сложив руки в просительном жесте, и поспешно встала с места. — Я всего лишь хотела забежать в комнату за вещами, а так вышло, что пришлось немного задержаться… — В следующий раз полечу без тебя, — непреклонно отрезал рыцарь смерти, окинув ледяным взглядом светящихся синим глаз, белокурого эльфа крови, безошибочно угадав в нем воина Света. — Будешь без толку слоняться по городу, или сидеть здесь, пока я не вернусь. — Ну не сердись, — она доверительно и тепло коснулась плеча подошедшего Отрёкшегося, который в ответ на мгновение прикоснулся к её руке чуть выше кисти. — Сначала урок у алхимика затянулся, я забыла про время, так было интересно, а потом, видишь, помогала старому знакомому перевязывать ожог у официантки, но теперь мы уже можем идти. Обещаю, впредь такого больше не повторится. — Не можем, — с теми же командными нотками в голосе, возразил рыцарь Чёрного Клинка, легонько ткнув в грудь девушки истлевшим до кости указательным пальцем. — Где твои доспехи? Сколько раз тебе говорить, что без них ты не должна покидать таверну? Город не столь безопасен, как это тебе представляется. На улицах полно проходимцев и разбойников, так что даже в людном месте очень просто схлопотать нож под ребра. — Но он всегда у меня с собой, — девушка достала из—за пояса короткий саронитовый кинжал, до этого покоившийся в добротных, но изрядно потёртых плетёных ножнах. — В случае чего, я смогу за себя постоять… — Ты прекрасно знаешь, что не сможешь. Не ври себе. Заварись что серьёзное, ты даже не успеешь вспомнить, что этот кинжал у тебя есть, — отмёл её доводы Отрёкшийся. — Сейчас же ступай наверх, и приведи себя в порядок! И учти, я не собираюсь ждать до обеда. — Кажется, мне пора, Лирен, — обратилась она уже к паладину, убирая оружие на место. — Была очень рада повидаться. Я надеюсь, это не последняя наша встреча, ты теперь знаешь, где меня можно найти. — Ступай, доброе сердце. Да пребудет с тобой Свет. — Да благословит тебя Свет, паладин, — негромко ответила девушка, склонив голову, заставив этим Лорвелирена вскинуть в удивлении брови. Откуда ей известна эта ритуальная фраза воинов Света? — Я подожду на улице, — хмуро бросил Залнари вслед своей компаньонке уже чуть ли не бегом спешащей через зал к лестнице, ведущей наверх. — Не хочу смущать своим присутствием этих… ревностных служителей Света. Обменявшись напоследок колкими взглядами с Лорвелиреном, рыцарь смерти развернулся и пошёл к выходу. А внимательно наблюдавший все это время за происходящим у камина Аранэлл, в бешенстве скрипнул зубами. За одно утро с него, пожалуй, было более чем предостаточно всяческих вопиющих происшествий. Сначала сородич, зачем-то взявшийся безвозмездно помогать этой грязной ордынской потаскухе, затем невесть откуда взявшаяся человеческая девица, позволяющая себе откровенное панибратство по отношению к паладину. От столь наглой фамильярности у Крыла Рассвета буквально сводило скулы. Он ни за что не позволил бы, будучи на месте Света Зари, кому-то вроде этого грязного низшего существа разговаривать с собой в подобном тоне. Да что греха таить, вообще никому бы не позволил! «Он либо совсем беспринципен и неамбициозен, раз не знает себе цену, либо простак и круглый идиот, — сердито глядя на Лорвелирена, подумал синʼдорай. — Нужно будет серьёзно с ним поговорить» Но хуже всего было даже не это. Гораздо сильнее Аранэлла зацепила из ряда вон выходящая сцена, разыгравшаяся на его глазах несколько минут тому назад. «Что это, вообще, было?!» — лихорадочно соображал паладин, вспоминая в высшей степени подозрительно тёплое общение нечестивого слуги Короля-Лича и странной незнакомки. — «Что может быть общего у альянсовской шавки, каким-то невероятным образом проникшей на территорию Ставки Ветрокрылой, и ходячего мертвеца из Орды, само существование которого противно Свету?!» Он так и сидел на своём месте за барной стойкой с округлившимися глазами, судорожно сжимая побелевшими пальцами деревянную кружку с остатками питья, когда к нему, как ни в чем не бывало, подошёл Лорвелирен. — Думаю, и нам тоже следует покинуть это место, Крыло Рассвета, — сказал Лорвелирен, перекидывая через плечо походную сумку. — Я дал кое-какие советы этой несчастной. Если будет им следовать, то рука быстро заживёт. Хотя рубцы, наверное, все равно останутся. Слишком уж глубокий вышел ожог… Эй, ты вообще меня слушаешь? — Что ты такое творишь? — резко отставив в сторону кружку, зло прошипел Аранэлл, сверкнув глазами на собеседника. — Что? — искренне удивился Лорвелирен, непонимающе глядя на буквально кипящего от еле сдерживаемого гнева собрата. — Не изображай святую невинность, — презрительно выплюнул Крыло Рассвета. — Ты прекрасно знаешь, о чем я! Свет Зари лишь вопросительно вскинул бровь, позволив другому паладину продолжить: — И если твоё горячее желание помогать всем подряд, ещё хоть как-то можно оправдать, всё же ты воин Света, то общение накоротке с адептом Лича, которое я только что видел — нет, нет и ещё раз нет! Это уже святотатство! Я чуть со стыда не сгорел! И это… создание назвало тебя неполным именем, а ты это не пресёк! Вы настолько близки? — Да что ты такое говоришь? Уверяю, девушка не имеет никакого отношения к Культу Проклятых, как и к Ордену Чёрного Клинка, — Лорвелирен смотрел на сородича с недоумением, но подумав, решил, что эта вспышка гнева спровоцирована ещё не прошедшим похмельем Аранэлла. — Ты думаешь, я слепой? — фыркнул в ответ Аранэлл. — Она в открытую таскает с собой саронитовый кинжал! По-твоему, подобное оружие могло оказаться в руках случайного человека?! — Как бы тебе это получше объяснить… Лорвелирен ненадолго задумался. — В двух словах этого точно не перескажешь, — наконец заключил он. — А нас наверняка уже заждались в Ордене. Давай-ка я все тебе расскажу по прибытии в Часовню Последней Надежды, раз уж тебе настолько интересно. — Ловлю на слове, — недоверчиво буркнул Аранэлл, сгребая со стойки свои вещи и бросая на исцарапанную столешницу пару серебряных монет. Свет Зари тоже достал кошель и добавил к деньгам сородича ещё пригоршню золотых, расплатившись за еду и обслуживание, после чего оба синʼдорай поспешно покинули заведение, перекидываясь на ходу короткими фразами на родном языке. Выйдя из таверны Аранэлл и Лорвелирен ненадолго остановились у входа. После равномерного душного полумрака, царившего в помещении, солнечный свет казался пронзительно ярким, и заставлял подслеповато щурить глаза. В прохладном воздухе витал едва уловимый запах молодой листвы и дорожной пыли, поднимаемой многочисленными ездовыми животными и пешими путниками, беспрестанно снующими по улицам города. Несмотря на постоянную толчею, приход ранней весны на Азерот не мог остаться незамеченным. Было что-то неуловимо прекрасное и жизнеутверждающее в этой мерцающей небесной лазури, перистых легких облаках, клубящихся над шпилями даларанских башен и теплых утренних лучах, щедро льющихся на землю и рассыпающихся бликами в позолоте доспехов и в светлых волосах обоих синʼдорай. Они беспрепятственно миновали переулок, пропустив перед собой одного лишь грозного вида стража из народа Отрекшихся, закованного в тяжелую броню, что неторопливо патрулировал верхом внешний периметр Ставки. И Аранэлл уже не в первый раз подумал, внутренне содрогаясь от ощущения потустороннего холода и тлена, исходящего от подданного Сильваны и такого же не-мертвого скакуна, что во времена Похитителя Солнца здесь было гораздо комфортнее. Оставив позади Прибежище Ветрокрылой, эльфы крови почти сразу влились в шумный поток горожан и гостей города. Жизнь кипела здесь с утра до ночи, в значительно ускорившемся с начала Вторжения ритме. Дабы не терять времени даром, они сразу свернули направо, прошли мимо лавки, торгующей вином и сыром, парикмахерской, дошли до таверны «Приют фокусника», около неё снова повернули, но уже налево и затем двинулись по прямой. Лорвелирен невольно залюбовался красивой, ярко освещённой теплицей, в которой трудились травники, выращивая разные экспериментальные растения. Разглядывая сквозь стеклянные стены павильона великолепные крупные бутоны звездной розы и нежные соцветия вальʼшарских орхидей, паладин едва заметно улыбнулся своим мыслям. Даже посреди войны и разрухи всегда найдется место прекрасному. Мимо магазина игрушек, лавок начертателя и зачаровывателя они прошли быстро, как и мимо Аметистовой цитадели. Судя по мрачному выражению лица, Крыло Рассвета не был настроен на долгие экскурсии и приятные беседы, пребывая не в самом прекрасном расположении духа, и Лорвелирен не счел нужным задерживать сородича где-то дольше положенного. Конечная цель их променада — торговец фруктами Яблочкин — странный древень со светло-ореховой корой и редкой шапкой из мелкой рябой листвы, как и всегда, стоял около Анклава Седогрива. И хоть неодобрительные косые взгляды двух рослых воргенов-стражей, замерших у дверей в Ставку Альянса, коими они буравили эльфов крови неизменно раздражали, воины Света прекрасно понимали — вреда им причинить не посмеют. Некоторые вещи в Даларане не менялись, сколько бы лет ни прошло, и какие бы катаклизмы не сотрясали Азерот. Фрукты у Яблочкина имелись любые — начиная от обычных спелых яблок, в честь которых, его, видимо и прозвали, и заканчивая нордскольской тундровой ягодой, которая была редкостью, да и добывалась не очень легко. А в последнее время, ассортимент расширился еще и местными товарами, наводнившими Даларан вместе с поставщиками Расколотых островов. Лорвелирен улыбнулся, подойдя ближе — до того забавным было живое дерево-торговец. Когда оно двигалось, кора потрескивала и скрипела, листья шелестели, да вдобавок само дерево всё время что-то тихонько певуче бормотало себе под нос. Аранэлл, заметивший эту улыбку, ещё больше нахмурился и поджал губы, но ничего не сказал. Он купил несколько кистей азсунского винограда. Лорвелирен же присмотрел себе огромное красное яблоко. Расплатившись за покупки, оба паладина вернулись той же дорогой в Прибежище Ветрокрылой, поднялись по крутой лестнице, что находилась левее входа в таверну, потом ещё по одной, ловя равнодушные взгляды стражи, и в конце концов оказались в мрачноватой комнате без окон, обставленной в том же ордынском духе, что и «Грязное животное». Тактическая зала Ставки нового вождя Орды встретила их торжественным молчанием. Комнату освещали жаровни, на полу, в центре помещения, распластались две старые медвежьи шкуры, стены были привычно увешаны оружием, а углы занимали сундуки с вещами и бочки с припасами, по всей видимости, сваленные здесь при переезде и оставленные лежать до лучших времен. Посреди залы возвышался широкий стол, заваленный картами местности и документам, около которого обреталась угрюмая и по обыкновению отстраненная Отрёкшаяся, в одеянии аптекаря, известная как Советница Тихая Заводь. А чуть впереди, у противоположной входу стены, сияли порталы в Часовню Последней Надежды и Храм Света Пустоты. В отличие от рваных драпировок и деревянных тролльских масок, украшавших подступы к обители жрецов, над порталом в Часовню чуть колыхалось лишь полотнище со знаком рыцарей крови. Да и стражи, паладины-синʼдорай, в гербовых накидках возрожденного Ордена Серебряной Длани выглядели более дисциплинированными и строгими, чем таурен и троллиха по соседству, нет-нет да и перекидывающиеся парой фраз. Паладины один за другим шагнули в золотистое свечение портала, под несущееся им вслед глухое ворчание Советницы по поводу снующих туда-сюда приверженцев Света. В оплоте было людно. У командирского стола, у тактической карты, в оружейной, и рядом с тренировочными манекенами — везде было не протолкнуться. Звон оружия, неуемное движение вокруг и гомон множества голосов мгновенно вызвали у все еще пребывающего в состоянии тяжелого похмелья Крыла Рассвета новый приступ дурноты и головной боли. Осознав тщетность попыток найти тихий угол и видя мучения собрата, Лорвелирен, в конце концов, предложил Аранэллу выйти наружу. Миновав сеть гулких каменных переходов, используемых Орденом, как дополнительный оружейный склад, синʼдорай оказались в маленькой часовне, в полу которой и находился вход в тайное убежище воинов Света. — Тебе срочно нужно на воздух, — заключил Лорвелирен отметив неестественную бледность другого паладина. — Думаю, полчаса вдали от дел Ордена мы вполне можем себе позволить. Крыло Рассвета лишь молча кивнул и вышел следом за спутником из часовни. Эльфы крови устроились прямо у входа, на белокаменных ступенях, пребывая в твердой уверенности, что помешать тут, принимая во внимание ранний час, никому не могут. Сейчас снаружи почти никого не было — стражи ушли на пересменку караула, а обитатели прилежащего лагеря только приступали к своим повседневным делам. Все шло своим чередом. Оруженосцы возились в палатках, приводя в порядок доспехи и оружие рыцарей Ордена, конюшие чистили лошадей, кузнецы стучали молотами в крошечной полевой кузне. А с юго-восточной стороны лагеря изредка слышался тихий пересвист гиппогрифов Авангарда, вычишающих бело-рыжие перья. Лорвелирен невольно залюбовался окрестностями часовни: вековые ели и зелёная трава радовали глаз, несмотря на чуму, поразившую эти земли и даже ржавое, словно объятое мутноватым огненным заревом, небо не казалось отталкивающим. Древние стены часовни и каменная стена с крепкими дубовыми воротами, окружавшая лагерь, создавали ощущение покоя и защищённости. Немного пришедший в себя Аранэлл лакомился виноградом — первые несколько ягод он глотал с видимым усилием, но потом Лорвелирен заметил, что его неожиданному спутнику становится всё лучше, и вскоре вся кисточка сочных маленьких плодов исчезла без следа. Но Крыло Рассвета не просто ел, он умудрялся не сводить при этом глаз с собрата. Лорвелирен же под этим пристальным взглядом отчего-то почувствовал себя неловко, и своё яблоко есть не торопился — он то вертел его в руках, то подкидывал в воздух и снова ловил, то принялся катать по колену. В конце концов, он со вздохом отложил яблоко на траву. — Ты обещал мне рассказ, — негромко напомнил Аранэлл, утирая с губ и подбородка случайно брызнувший кислый сок. — Любопытно, как ты, воин Света, до такого докатился, общаешься с отродьем Лича? Паладина-лекаря явственно передёрнуло, а на его фактурном лице появилась гримаса отвращения. — Она не отродье, Крыло Рассвета, — Лорвелирен вздохнул. — Она просто человек. Странная, но не культистка. И для того, чтобы быть рыцарем смерти, она слишком живая. А увидел я её впервые в Северных Степях, когда начались вторжения Легиона. Тот бой был очень тяжёлый, я сначала сражался, как и все, потом вызвался помогать лекарям, видя, что их не хватает. В какой-то момент я уже себя не помнил от усталости, столько там было раненых: и мирных жителей, и бойцов. У меня кончились бинты. И тут мне в руки их кто-то сунул, целую охапку. Я обернулся и увидел её. Сперва глазам своим не поверил — человек на территории Орды. Да и сейчас я всё продолжаю ломать голову, как она среди нас оказалась, кто она? Много ли ты сам помнишь перебежчиков из одной фракции в другую? Аранэлл на эти явно риторические вопросы многозначительно промолчал, и Свет Зари не спеша продолжил рассказ: — Она мне помогала, пока не отбили вторжение, и за работой мы немного поговорили. Она настолько же была вымотана, насколько и я, но не покидала раненых. Не жаловалась ни на вид крови, ни на то, как выглядят раны, хотя я видел по лицу, что ей не по себе. — Так вот почему вы смотрелись так, будто не в первый раз работаете вместе. А потом, конечно, пришёл этот гнусный мертвяк, и увёл её, словно собачонку на верёвочке, — язвительно перебил его Аранэлл, выкидывая в траву черенок от винограда. — Он появился позже, — мягко заметил Лорвелирен. — И был не очень-то доволен, увидев её в моей компании. Смотрел на меня так же, как сегодня в таверне. Но ничего не сказал. Потом они ушли. — Ты слишком добрый, Свет Зари. Всех тебе жаль, всем сочувствуешь, даже тем, кто этого недостоин. Держись от неё подальше, если вдруг снова встретишь. Это сомнительное знакомство чести тебе не делает. Лорвелирен, не ответив, снова глубоко вздохнул, и взялся за своё яблоко. Все-таки оно выглядело слишком аппетитно, чтобы оставлять его на поживу лакомкам-лошадям. Неспешно им хрустя, паладин пытался привести мысли в порядок. Он давно и прекрасно знал, насколько его представление о жизни отличается от взглядов большинства синʼдорай и менять его не собирался. То, как он провёл свою юность, научило его главному: если тебе помогли (поделились едой, дали ночлег, обучили мастерству или прикрыли спину в бою) то не имеет значения, существо какой расы это сделало. Куда важнее, чтобы существо не оказалось подлым, а не цвет его кожи, рост, клыки, копыта или акцент. Паладин понимал, что новому знакомому все эти нюансы вряд ли получится объяснить. Для этого пришлось бы выложить Крылу Рассвета изрядную часть своего прошлого, а он знал его всего второй день, и такая откровенность выглядела бы дурным тоном. Но слова «слишком добрый» задели, хоть он и не подал вида. Списывать резкость сородича на похмелье уже не получалось, по всему выходило, что дело тут в его мировоззрении, а покорно глотать это Лорвелирен не собирался. Смерив Аранэлла чуть более холодным взглядом, чем прежде, Свет Зари спокойно ответил: — Я такой, какой есть, Крыло Рассвета. И меняться мне уже поздно, не находишь? Если судьба нас с нею вновь сведёт и ей понадобится моя помощь — я помогу. А теперь довольно пустых разговоров. Нам предстоит штурм Аметистовой Крепости, а хорошие лекари на вес золота. Идём же. Аранэлл хмуро кивнул. Глядел он несколько обиженно и исподлобья, но Лорвелирен принципиально предпочел оставить это без внимания. Оба паладина встали и в молчании вернулись в часовню, дабы начать подготовку к походу.