Азерот: обратная сторона войны

Ночную тишину нарушал лишь шум ветра в верхушках вековых деревьев, да далёкий плеск волн, беспрестанно бьющихся об острые скалы на побережье. Стволы древних гигантов протяжно скрипели, а кроны шуршали пепельно-серой листвой высоко над головой паладина, словно живые. Нет, Темные Берега вовсе не внушали ему священный ужас, как некоторым особо суеверным бойцам Западного фронта, хоть Крыло Рассвета и понимал, что любая тень в этой лунной тиши, любой куст или с виду безжизненный камень могут скрывать притаившегося коварного врага. Эта земля изначально была враждебна к представителям Орды, а сейчас, после того как сгорел в огне ненависти Ветрокрылой Тельдрассил, и вовсе каждая ее истерзанная чумой и гоблинскими машинами, залитая кровью невинных пядь таила в себе смертельную опасность. Сребросвет ступал по мягкому пружинистому подлеску изо мха и прошлогодней листвы с опаской, то и дело нервно всхрапывая и чутко прядая ушами при малейшем чуть более громком шорохе, вздохе ветра в сплетениях ветвей или уханье совы. Большие хохлатые совы издавна населяли Темные берега. Хоть и не в таком великом множестве, как тот же Ашенваль, однако, встретить их здесь можно было достаточно часто, не подозревая при этом в любой, попавшейся на глаза пернатой хищнице соглядатая Часовых. Путь от захваченного пару дней назад Ордой Башал’Арана до Лорданела, где, по сообщениям разведки, до сих пор шли ожесточенные бои, пролегал, в основном, по хорошо патрулируемому регулярными войсками Ветрокрылой тракту, что упирался прямиком в Ясеневый терминал, который то и дело кочевал из рук в руки. И никто в лагере Отрекшихся не мог точно сказать прибывшему на фронт паладину, кто нынче, Орда или Альянс, контролирует наиболее выгодную стратегически перевалочную базу воздушных сил. Именно поэтому Крыло Рассвета избрал для себя несколько иной путь. Да, добираться верхом по бездорожью, да еще и через незнакомый лес, вероятно, кишащий вражескими шпионами, было небезопасно и долго. Однако, это выглядело, по его мнению, гораздо лучше, нежели дышать всю дорогу флюидами чумы и вонью разлагающихся тел Отрекшихся, а потом еще и, вдобавок ко всему, надолго застрять где-нибудь на подступах к Терминалу, если тот все же захвачен войсками калдорай. Аранэлл намеренно покинул лагерь в Башал’Аране в полном одиночестве, предварительно убедившись, что за его отъездом наблюдает как можно меньше народу. «Так лучше, — убеждал себя целитель, чуть подталкивая стременами замедлившего, было, шаг коня. — Так безопаснее, кто бы что ни говорил. Чем меньше народу, тем меньше шансов привлечь чье-либо внимание». По его подсчетам, он уже несколько часов кряду находился в пути, двигаясь прямиком на север, к побережью, однако небо оставалось по-прежнему неестественно темным. Лик Белой Госпожи скрывался в тени ее мрачного двойника, якобы сотворенного каким-то заклятием Детей Звезд, о котором он так много слышал еще в Дазар’алоре. Те, кто успел побывать на Западном фронте задолго до него самого, рассказывали жутковатые истории об эльфах с глазами чернее, чем самая беззвездная ночь, призывающих себе на помощь ужасы из лесной чащобы, укрытой неестественными бесконечными сумерками. «Байки! — фыркнул себе под нос паладин. — Бредни испуганной недалёкой солдатни, которая из суеверного страха бросает свои посты и поворачивается спинами к ночным. Жалкие дрожащие трусы, с которыми стыдно даже становится бок о бок в бою!» Крыло Рассвета невольно скривил губы и сплюнул. Мысль о ждущей его в окрестностях Лорданела толпе раненых орков, троллей и тауренов, которых, хоть и в компании других целителей, предстояло поставить на ноги, вызывала неизменное отвращение. Если бы не прямой приказ Лиадрин на последнем быстром совете Рыцарей Крови, ноги бы его здесь не было. По информации, доведенной матриархом до всех членов Ордена, находящихся на тот момент в Дазар’алоре, Западный фронт буквально захлёбывался кровью, изливаясь в столицу зандалар потоком раненых и повредившихся рассудком бойцов. Целителей катастрофически не хватало, как и желающих добровольно отправиться на Темные берега, и потому Аранэлл и еще парочка «везунчиков» из целительского корпуса были отправлены в принудительном порядке «латать прорехи» в обороноспособности регулярной армии. Но в отличие от своих собратьев, внезапно проникшихся здешними байками у костра, и еще утром уехавшими с большим патрулем Отрекшихся по направлению к Ясеневому терминалу, Крыло Рассвета упрямо дождался вечерней пересменки и едва выбравшись за укрепления Башал’Арана сразу свернул в лес, пребывая в твёрдой уверенности, что ни за что не заблудится. Ведь всего и делов-то — не упускать совсем из виду тракт и ехать на шум прибоя. Что могло быть еще проще?..  — Деревья, деревья… — пробурчал себе под нос Нэлл, правя Сребросвета в объезд шишковатых корней огромного ашенвальского дуба. — Конца и края им не видно! Неужто я всё-таки где-то сбился с пути и потерял верное направление? Паладин огляделся. И только сейчас осознал, что по левую сторону от него уже давно перестали хотя бы изредка мелькать факелы патрульных с тракта, да и сам тракт полностью скрылся из виду. «Замечательно, на самом-то деле, — с угрюмым сарказмом заключил про себя Крыло Рассвета. — Для полного «счастья» не хватало только потеряться в этом проклятом лесу. Чащоба похуже Друстварской. У командиров Альянса просто талант забиваться вместе со своими войсками в самые дремучие и глухие дыры в Азероте и искать себе союзников среди малоцивилизованных мартышек». С уст паладина сорвался мрачный самоироничный смешок: «Хотя Орда, на самом деле, ничуть не лучше. Она вся сплошь состоит из аборигенов с пещерным укладом жизни и волею судьбы мой народ не просто вынужден поддерживать во всем этот разношерстный сброд, так еще и подчиняться мёртвой твари, одержимой ведомыми лишь ей одной демонами…»  — И все же, куда это нас занесло, друг мой? — вырвавшись из собственных невесёлых размышлений, обратился к сердито всхрапывающему жеребцу паладин. Тёмные стволы деревьев, окутанные липким и тягучим морским туманом, который внезапно начал сгущаться, казалось, обступали со всех сторон и единственным источником света в этой сырой полутьме теперь являлись доспехи самого паладина, да сбруя благородного скакуна. Однако же, вопреки ожиданиям, сияющие золотистые перья на наплечниках только ухудшали обзор, и Нэлл теперь совсем слабо представлял, куда ему двигаться дальше. Осадив коня, паладин с негромкой руганью спрыгнул наземь. Взяв под уздцы Сребросвета, которому явно было спокойнее от присутствия хозяина рядом, Аранэлл уверенно пошёл вперед, увлекая за собой скакуна прямо в клубящийся впереди сизый туман. Поправляя на ходу тяжёлый щит с символикой озаренных, пристроенный за спиной, целитель периодически останавливался, осматриваясь по сторонам, и то и дело оглядывал подлесок под ногами, в надежде отыскать хоть какую-нибудь тропу. На удивление, вскоре тропа действительно обнаружилась. Хотя вряд ли можно было назвать тропой едва заметную неширокую полосу примятой травы и поломанных кустов, однако, оказавшийся в затруднительном положении Рыцарь Крови был сейчас рад и этому. Стараясь не упустить из виду с таким трудом обнаруженный след, над происхождением которого паладин абсолютно не задумывался, он всё шёл и шёл вперед, в самое сердце тумана. Деревья кончились совершенно внезапно, так что Аранэлл неожиданно оказался посреди широкой поляны, отгороженной от окружающего мира плотным кольцом древних ашенвальских деревьев-гигантов. Туман здесь был менее густым, и сквозь его рваные клочья, медленно проплывающие мимо, можно было даже различить кусочки беззвёздного неба высоко над головой.  — Сейчас бы забраться на какую-нибудь возвышенность и осмотреться, — с плохо скрываемой досадой в голосе заметил паладин, поглаживая закованную в позолоченный мифрил морду скакуна. — Достаточно всего лишь определить, в какой стороне находится пепелище Тельдрассила и это сильно облегчило бы нам поиск пути. Сребросвет предсказуемо ткнулся широким лбом в наплеч воина Света, тем самым выражая полную готовность следовать за хозяином, куда бы тот ни направился. Аранэлл еще раз огляделся. Поляна как поляна… Однако внимание паладина внезапно привлекло какое-то тусклое свечение впереди. «Что бы это могло быть?» — глубоко сидящее природное любопытство, оказавшееся в этот момент сильнее осторожности и чувства самосохранения, которое и без того значительно притупилось со времён последнего вторжения Легиона, погнало паладина навстречу неизведанному. Ведя за собой коня, Крыло Рассвета пересек поляну. Среди корней одного из деревьев, прямо перед ним что-то действительно слабо мерцало. До таинственного свечения, укрытого туманом и ночными тенями, было уже совсем рукой подать. Но тут верный Сребросвет неожиданно встал как вкопанный, отказываясь сделать хотя бы ещё один шаг, а на все уговоры лишь нервно прядал ушами, и пятился назад, натягивая до предела крепкие поводья, зажатые в латной перчатке паладина. — Ну и Саргерас с тобой, — сердито фыркнул Нэлл, отпуская заупрямившегося коня. — Не вижу никаких причин так трусить! Убедившись, что жеребец не намерен менять свое решение и следовать за ним, целитель, все еще раздражённый непослушанием всегда по-собачьи преданного животного, развернулся и сделал ещё шаг в сторону непонятного свечения, хотя на душе отчего-то было тревожно. Обернувшись, в последний раз, на ходу, Аранэлл отметил про себя, что конь провожал его долгим испуганно-пристыженным взглядом, но с места по прежнему не двигался, пока клубы тумана окончательно не скрыли скакуна из вида. У переплетения корней одного из дубов, окружавших опушку, Нэлл остановился. Бело-золотое, отчего-то странно знакомое глазу свечение, шло именно оттуда. Слегка досадуя на длинную латную юбку, и точно такой же длинный и тяжелый плащ, паладин присел рядом, и как следует присмотрелся. Под ворохом прошлогодней листвы, отчего-то придавленный массивным корнем дерева, на земле лежал небольшой изящный молот со светящимся навершием. Быстро раскидав в стороны прелую листву, и приложив еще немного усилий, чтобы вытянуть оружие за рукоять из-под толстого цепкого корня, Аранэлл принялся крутить в руках находку. Молот, без сомнения, ранее принадлежал Рыцарю Крови. И мало того, по всей видимости, еще и такому же целителю, как и сам Крыло Рассвета. Легкая и прочная конструкция, мерцающее Светом полукристаллическое навершие, какими после очищения Солнечного Колодца снабжали исключительно целительский корпус Ордена, да и тонкая талассийская гравировка на рукояти, которую Нэлл разглядел последней, единогласно свидетельствовали о том, что оружие обронил кто-то из соорденцев. А судя по весу и размеру, молот, скорее всего, был выкован под женскую руку. И вроде бы пришло самое время для горячо любимого сарказма на тему женской рассеянности и бесполезности в бою, но что-то не давало Аранэллу покоя… Приглядевшись к молоту внимательнее, Аранэлл нахмурился. Кристалл в навершии светился еле-еле, почти уже угас, а это неопровержимо свидетельствовало, что владелец оружия покинул мир живых. Поднеся молот почти к самым глазам, Нэлл почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Рукоять, да и догорающее в его руках навершие были сплошь в засохших алых пятнах. А листва, что ранее укрывала оружие, и вовсе была слипшейся от пролитой крови и отчётливо пахла разложением. «Что же здесь произошло? — Крыло Рассвета невольно передернул плечами, озираясь по сторонам и вновь безуспешно пытаясь хоть что-то разглядеть в проклятом тумане. Чувство тревоги при этом только усилилось. — Хотел бы я знать, как и зачем она отдала свою жизнь? Да и куда, собственно, делось тело, тоже не мешало бы выяснить…» Внезапный громкий треск над самой головой заставил паладина напряжённо вздрогнуть и резко вскинуть голову. Большая серая тень отделилась от ближайшей сухой ветви, и с характерным совиным уханьем скрылась в тумане. Пальцы Нэлла сами собой потянулись к рукояти клинка в ножнах, закреплённых у пояса. «Неспроста это, ох, неспроста, — подумал он, поднимаясь на ноги. — Лес, очевидно, и впрямь кишит шпионами калдорай. Нужно как можно скорее уходить отсюда, пока не…» Не успел он додумать эту мысль, как из тумана за его спиной раздалось отчаянное конское ржание.  — Сребросвет! — не помня себя от страха за своего бессменного спутника, целитель выхватил клинок и рванулся на звук. Конь заржал ещё раз, а затем всё стихло. Аранэлл остался один посреди густого и плотного как никогда, тумана. «Я не хочу потерять его, как когда-то Солнцегривого, — подумал Крыло Рассвета, вынимая из-за спины тяжёлый, выкованный озарёнными на Аргусе щит. — Но я понятия не имею, куда он ускакал, да и то, что так напугало коня, повидавшего на своём веку демонов всех мастей, вероятно, всё ещё здесь». Словно в подтверждение предположений, из тумана, по-прежнему клубящегося впереди, раздался душераздирающий вой, отдалённо напоминающий волчий. А ещё через пару мгновений на паладина уставились два тускло светящихся алых глаза. «Это что за…?» — только и успело пронестись в голове бывшего жреца, когда нечто огромное и грозно рычащее бросилось прямиком на него. Рефлекторно выставив перед собой щит, значительно смягчивший удар, паладин всё равно не сумел удержать равновесие. Атака была настолько мощной и яростной, что Аранэлла отбросило на землю как соломенную куклу, несмотря на полное латное облачение. От удара о землю перехватило дух, да и перед глазами умудрившегося крепко стукнуться головой о неудачно подвернувшуюся корягу Рыцаря Крови, на какой-то миг слегка потемнело. Именно поэтому первые несколько минут Аранэлл не мог толком понять с кем или с чем имеет дело. Что-то массивное, навалившееся сверху на щит, придавливало его к земле с такой силой, что выбраться самостоятельно он не мог. Откинуть прочь неведомого противника, что казался сгустком ночи с полыхающими багровым светом глазами, тоже не получалось. Напавший на целителя зверь, а это всё же был зверь, судя по громкому утробному рычанию, которое тот издавал, пока безуспешно пытался громадными когтистыми лапами выцарапать эльфа крови из-под щита. Но Аранэлл при этом быстро терял силы, задыхаясь под весом щита и собственных лат. «Да где же он?!» — отчаянно билось в голове паладина, когда, продолжая сопротивление, он предпринял очередную попытку нашарить в прошлогодней листве свой клинок, выбитый из рук самой первой атакой зверя. В этот момент воздух над лесом вновь прорезал тот же самый ужасающий звук, что напугал Сребросвета. Нэлл едва справился с желанием заткнуть уши и зажмурить глаза. Теперь он точно знал, что источником душераздирающего звука являлся его противник. Туман внезапно начал редеть, и сквозь сырые обрывки ночной мглы проглянул тёмный лик луны, освещая точно центр поляны. Крыло Рассвета глядел резко расширившимися золотыми глазами на нависшее над ним чудовище. Зверь выглядел, как жуткий гибрид волка и медведя. Слишком огромный, чтобы быть волком, которые, в принципе, на Тёмных берегах не водились, но слишком жилистый и поджарый для чертополохового медведя, что населяли побережье. Серый, густой и толстый медвежий мех и медвежьи же лапы, соседствовали с узкой клыкастой мордой… Да что же это?.. Но хуже всего был взгляд. Алые светящиеся глаза глядели отвратительно осмысленно, тая в себе одновременно холодную ярость и жгучую ненависть. Кем бы ни была неведомая тварь, она явно жаждала крови угодившего к ней в лапы син’дорай. А умирать совсем не хотелось. Да и не мог он позволить себе умереть здесь, в чужом краю, вдали от родного Луносвета, вдали от того, чью жизнь обещал самому себе беречь, как величайшую ценность, ещё в тот памятный раз, когда посланницы Одина уже раскинули над Неопалимым свои сияющие крылья. Нет, такая смерть не для него! Не здесь, не сейчас, не так, как эта глупая девица, чей погасший молот так и остался лежать у подножия дерева. Хоть он и угодил, кажется, в ту же ловушку, что и она, но это не давало ему права так просто сдаться, вверив себя в руки судьбе… Перед глазами на миг отчетливо встало его недавнее прощание с империей Зандалари. Утро перед отъездом из Зулдазара было аномально сырым и промозглым. Над портом, несмотря на уже давно забрезживший на востоке рассвет, висел плотный туман, такой, что даже высовываться на пирс не хотелось, волосы и доспехи сразу же покрывались слоем холодной, как прикосновение Лоа Смерти, морской росы. В тишине королевских стойл Аранэлл, едва сдерживая бушующее внутри раздражение, скрупулезно закреплял сбрую на своем скакуне. Сребросвет покорно сносил чуть более резкие, чем следовало бы, манипуляции хозяина, но при этом то и дело непонимающе косился на паладина. Свободные от латных перчаток тонкие пальцы целителя уже давно перестали светиться божественной благодатью, но Нэлл всё ещё ощущал затаённое глухое недовольство. Тот факт, что единственная по-настоящему прочная, на его взгляд, нить, связующая его с Неопалимым оборвалась, не давал ему покоя. «Где ты? С кем ты? Как ты, Рин?..» Эти вопросы беспрестанно крутились в голове Аранэлла. Откуда он мог знать, отправляясь вслед за Бестерием и Лорелиосом в Оргриммар по поручению нынешнего недовождя, что окажется оторван от Луносвета и младшего лорда Неопалимого на несколько долгих месяцев, затерявшись где-то в непролазных джунглях Зулдазара, и вконец запутавшись в дворцовых интригах, бушующих вокруг местного правителя, короля Растахана? Не мог, в том-то всё и дело… Но это ничуть не мешало ему сейчас тосковать и злиться на самого себя за непредусмотрительность и поспешность, с коей он покинул Кель’Талас, не изыскав прежде способа поддерживать связь с тем, кто был особенно дорог. Пожалуй, даже дороже собственной жизни, но Нэлл предпочитал не думать об этом. Закончив возиться со сбруей, паладин тяжело и горестно вздохнул, на миг прикрыв глаза и уткнувшись лбом в могучую шею скакуна. Пальцы словно сами собой потянулись за пазуху, под пластину нагрудника, осторожно извлекая наружу за тонкую цепочку массивную драгоценную подвеску в виде птицы с распростёртыми крыльями. Длинные светлые ресницы эльфа слегка дрогнули, и золотые, как и вещь, что была зажата в ладони, глаза, неотрывно, в течение нескольких минут, глядели на украшение. — Ты, как и прежде, даёшь мне силы жить, Свет мой, — прошептал Аранэлл одними губами, сжимая в ладони тёплый металл, а затем вновь пряча родовой герб семьи Неопалимых за пазуху, поближе к сердцу, туда, где и было его место, пока они с Ринмаром находились в вынужденной разлуке. Постояв ещё немного в безмолвии и окончательно собравшись с духом, паладин решительно подхватил под уздцы застоявшегося за ночь Сребросвета, и направился к выходу из высокого просторного загона, что соседствовал со стойлами королевских ездовых ящеров. Настала пора покидать столицу Империи Зандалари. Его ждал долгий путь на Западный фронт, где армия недовождя Орды стремилась всеми доступными способами сломить боевой дух и без того обездоленных калдорай… «Ринмар, я не могу тебя покинуть, не имею права уйти, не взглянув на тебя ещё хотя бы разок», — решил для себя Крыло Рассвета, и, собрав все силы, всё же сумел столкнуть с себя ненадолго напирающего зверя. Выбросив вперёд свободную руку, Нэлл воззвал к Свету. Неестественный, тонущий в обрывках тумана мрак, на миг озарился запредельно ярким сиянием. Призванный таким образом Свет всегда больно жёг глаза любого, кто не являлся его адептом, и зверь, почти добравшийся, было, до укрывшегося за щитом паладина, предсказуемо взвыл и шарахнулся прочь, закрывая лапами морду. Этих мгновений целителю вполне хватило, чтобы дотянуться, наконец, до выбитого чудовищем из его рук в начале боя клинка. Вновь оказавшись на ногах и во всеоружии, Аранэлл почувствовал себя гораздо уверенней. Однако, пришедший к этому времени в себя противник, разозлённый подлым приёмом воина Света, налетел на него с удвоенной силой. Бой был стремительным, и несомненно, тяжёлым для целителя. Физически более крупный зверь мощными ударами когтистых лап быстро теснил эльфа крови к окраине поляны, то и дело норовя вновь сбить его с ног. Нэлл понял, что отступать дальше некуда, когда внезапно очутился у края поляны, там, где по-прежнему тонул в густом тумане древний лес. Кромка сизой мглы, словно тёмные волны прибоя, лизала стволы деревьев, ограждающих опушку, выдавая не совсем естественное ее происхождение. Что-то подсказывало Аранэллу, что пересекать эту границу опасно, и он совсем не рвался проверять свою догадку. Парируя щитом очередной удар, Аранэлл внезапно оступился, споткнувшись обо что-то небольшое, но тяжелое. И следующим ударом монстра его буквально впечатало и без того ушибленной спиной в ствол дерева. Чтобы хоть как-то защититься от новой атаки, паладин в неразберихе боя поставил блок рукоятью оружия, как привык делать и раньше. О чем в следующую же секунду горько пожалел. Громадная медвежья лапа под хруст и треск рвущихся креплений доспеха, а может, и его собственных костей и связок, врезалась в руку Нэлла где-то в районе предплечья, снова выбив из рук закаленный Светом клинок, и содрав смертоносными когтями с правой руки перчатку. Глухой лязг искореженного белого с позолотой куска металла, бывшего ранее частью доспеха, ударившегося в темноте о камень или корень, показался Нэллу оглушительно громким, словно звон похоронного колокола. От резкой боли у Крыла Рассвета слегка помутилось в глазах. Попавшая под удар рука, мгновенно повисла плетью, из глубоких продольных рваных ран, оставленных когтями, обильно струилась кровь. Кое-как сгруппировавшись, Нэлл сквозь едва терпимые вспышки боли прижал к телу покалеченную конечность, и сумел-таки вновь укрыться за щитом. Ему всегда требовалось совсем немного времени, чтобы сосредоточится и заняться своими или чужими повреждениями, независимо от ситуации, но сейчас мысли отчего-то путались, мешая сосредоточиться даже на быстрой молитве, способной унять боль. Вместо этого сознание бывшего жреца сузилось до понимания, что он стоит сейчас на том же самом месте, где погибла его предшественница, а злополучный предмет, так неудачно оказавшийся под ногами, и лишивший его равновесия, ни что иное, как молот погибшей син’дорай. Смерть снова глядела ему в лицо алыми глазами врага, обдавая смрадным дыханием из клыкастой пасти. Он больше не мог сражаться за свою жизнь, повреждения, нанесенные ему противником, явно требовали вмешательства другого целителя. Да и что-то или кто-то в этом тумане словно подавляло его волю, настойчиво нашептывая о смирении и покое, убеждая сдаться обстоятельствам, опустить руки, и принять свою погибель. Сознание вновь затопили навязчивые образы. Воспоминания о прошлом, как цветные стекла в калейдоскопе, стремительно проносились перед внутренним взором Нэлла, мешая сосредоточиться на настоящем, а потом перед глазами до отвращения отчетливо встало леденящее кровь видение будущего… Его растерзанное, окровавленное тело лежало посреди поляны в куче пожухшей, алой от свежей крови листвы, в распахнутых, застывших навсегда золотых глазах отражался темный скорбный лик некогда белой Госпожи, а на груди тускло мерцал, выбившийся из-под нагрудного доспеха кулон, родовой герб Неопалимых… — Значит, я умру здесь?.. — бледными губами прошептал Крыло Рассвета. Глаза его действительно остекленели, а рука, удерживающая щит, дрогнула, готовая опуститься. Его сознание оказалось почти целиком поглощено кошмарным видением. Он видел, как замахнулся для последнего, решающего удара зверь, видел триумф, которым засверкали алые глаза в предвкушении близкой победы, но пошевелиться уже не мог, как будто со стороны наблюдая за всем происходящим. Конец… Крыло Рассвета никогда не думал, что будет с таким равнодушием взирать на того, кто вот-вот заберёт его жизнь… Однако, когда когтистая лапа уже была в паре сантиметров от лица паладина, туман за спиной чудовища внезапно разорвала яркая золотая вспышка. Нечто увесистое, взорвавшееся целым снопом искр Света при соприкосновении с громадной тушей, со всего маху врезалось прямиком между лопаток его противнику. Тот предсказуемо взревел, ибо ушибленное место отозвалось тупой болью, а многочисленные искры продолжали беспощадно вгрызаться под его толстую шкуру. Оставив в покое раненого целителя, зверь, рыча и подвывая, развернулся к новому противнику. — Анар’ала! — донёсся до Аранэлла такой знакомый и бесконечно родной голос. Всё ещё как во сне, Крыло Рассвета наблюдал за тем, как из тумана с двуручным молотом наперевес вырвался могучий силуэт, закованный в шипастую ордынскую броню. Боевой клич Рыцарей Крови эхом отдавался в его ушах, которым Нэлл просто не мог поверить. А на поляне, в паре метров от места, где едва держащийся на ногах целитель опирался спиной о корявый древесный ствол, разыгралось новое сражение. Ринмар Неопалимый, а это был, несомненно, он, не просто успешно сдерживал чужой натиск, но и уже перебил противнику заднюю лапу в районе бедра, так что тот, и без того неповоротливый и грузный, начал ощутимо хромать и был близок к тому, чтобы уйти в глухую оборону. Сыплющий опасно шипящими, заряженными чистым Светом искрами, молот, когда-то принадлежавший Ренду Черноруку, вскоре стал внушать медведю-подранку настоящий священный ужас, и он начал медленно, но верно пятиться к краю поляны. — Куда это ты собрался?! — рычал в пылу боя воздаятель, напирая с удвоенной силой. Но вдруг почва под ногами Рина резко вздыбилась, пожухшая листва с шорохом разлетелась в стороны, и прямо из-под земли показались длинные ползучие корни, мгновенно вцепившиеся в лодыжки паладина, не давая ему сделать больше ни шагу. И чем больше он пытался вырваться из пут, тем крепче корни обвивали латные сапоги, норовя оплести ещё и набедренники. Воодушевившийся случившимся, но успевший смекнуть, что с воздаятелем ему не сладить, зверь рванулся прямиком к Аранэллу, явно намереваясь покончить хотя бы с уже пострадавшим от его когтей целителем. — Рин… — еле слышно выдохнул Нэлл, протягивая к завязшему в толстых корнях воздаятелю здоровую руку и быстро шепча воззвание к Свету. Прикосновение Длани Свободы в тот же миг окутало тело Ринмара, и цепкие древесные путы опали словно сами собой, вновь скрывшись из виду в ворохе листвы. Не найдя в себе больше сил поднять щит, Аранэлл прикрыл глаза, дабы не смотреть на несущегося к нему разъярённого зверя. Тело холодело, а сознание поминутно мутилось. И лишь ощущение крови, беспрестанным горячим потоком стекающей с неподвижных пальцев пострадавшей руки, держало его на грани реальности. По всей видимости, зверь задел когтями или зубами крупную артерию, и он успел потерять слишком много крови. Будь что будет. Настало время вверить свою жизнь судьбе… Когда Аранэлл снова открыл глаза, то обнаружил, что его крепко держат сильные руки, не давая ватным ногам подогнуться и уронить почти безвольное тело в обильно залитую кровью листву у корней дерева. Перед глазами от слабости всё плыло, туман, заволакивающий поляну, словно сгустился ещё сильнее. Лишь усилия Рина не позволяли Нэллу окончательно сползти наземь, Крыло Рассвета понял это, когда его попытки двинуть рукой, а затем ногой не увенчались успехом. — Жив? — спросил чуть сипловатый голос у самого его уха. — Кажется, да, — с трудом шевеля пересохшими бледными губами ответил Нэлл. Неопалимый в ответ разразился потоком грязной талассийской брани. — Скажи мне, какого демона тебя только понесло одного в этот проклятый лес, Нэлл?! Крыло Рассвета в ответ лишь слабо помотал головой, не в силах больше открыть рот. Язык и губы у него постепенно немели, точно так же, как и всё тело, невольно наводя на мысль, что нанесённые зверем раны не так-то просты. — Упрямый, самоуверенный засранец! — досадливо рыкнул Ринмар. — Знаешь, это уже слишком даже для тебя. Неужто ты ни разу не слышал, что в этих местах пропадают один за другим не только караваны снабжения, но и вооруженные до зубов поисковые отряды? Нэлл снова мотнул головой, пытаясь хоть немного разогнать туман перед глазами, не будучи до конца уверенным, на самом деле Ринмар сейчас рядом, или всё происходит лишь в его воображении. Он почти не видел Неопалимого, смутно угадывая очертания шипастых доспехов в полутени темной луны, и переброшенной через широкое плечо тугой косы. Лицо возлюбленного казалось размытым пятном, и лишь знакомый голос, как маяк в ночи, не давал окончательно угаснуть сознанию. — Нужно убираться отсюда, — буркнул Рин, опасливо озираясь по сторонам. — Ни за что не поверю, что это проклятое воргенское отродье устроило тут засаду в одиночку. «Ворген?» — вяло подумал Нэлл, вопросительно воззрившись на партнера, с трудом соображая, о чем тот говорит. — Ну да, друид, — все так же раздраженно бросил Неопалимый. — Тут их шастает ничуть не меньше, чем тех же калдорай. И это ты еще легко отделался, что не схлопотал в спину стрелу, пока ехал через самую чащу в таком виде, отсвечивая на пару десятков метров всем этим «великолепием»… Мысли в голове Нэлла ворочались с превеликим трудом, а слова Рина доносились словно через толстую стену, но всё равно он сумел без труда догадаться о причине недовольства любовника, когда тот ткнул пальцем в латной перчатке в светящийся ворох перьев на слегка помятом друидом-медведем наплечнике. — Эй, — Ринмар слегка встряхнул заторможенного партнёра. — Идти сам-то сможешь? Аранэлл кивнул, на этот раз невпопад, ибо слышал и видел он с каждой минутой всё хуже. — Тогда по седлам, — скомандовал Неопалимый. — Не горю желанием оставаться здесь ни минуты лишней. Кстати, можешь сказать мне спасибо, я поймал твоего коня… Стоило Ринмару отпустить его, и чуть отодвинуться, как на Аранэлла вновь обрушилась тяжкая, гнетущая слабость, но он из последних сил удержался на ногах. «Подожди, Рин», — попытался окликнуть возлюбленного Аранэлл, но с онемевших синеватых губ не слетело ни слова. На краткий миг Крыло Рассвета охватил панический страх упустить из виду широкую спину воздаятеля, вновь потерять его в окружающем отвратительно густом и плотном тумане, на этот раз навсегда, и он, не задумываясь, потянулся следом, волоча за собой щит. Хватило его ровно на три шага, после чего ноги у Нэлла подогнулись, и он плашмя рухнул в пахнущую сыростью и кровью листву. В ушах противно гудело, казалось, все звуки на свете слились в один громкий невнятный гул, который постепенно стихал и отдалялся. А в угасающем сознании раненого целителя отчетливо отпечаталась немая, странная и одновременно жутковатая картина: рядом с ним в луже еще теплой крови лежало поджарое и сухощавое мертвое тело воргена с наполовину раздробленным ударом молота черепом. В алых глазах оборотня застыл предсмертный ужас и агония. Зверь перед самой гибелью обрел свою истинную форму, перестав даже отдаленно напоминать того гигантского медведя, который часом ранее напал на него. «Смерть все расставляет по своим местам, — пронеслось в голове Аранэлла, после чего он еще раз моргнул, краем глаза отметив в соседней куче листвы тусклый блеск своего клинка, что лежал аккурат около потухшего молота погибшей син’дорай. — Наверное, это был знак свыше, который я неверно истолковал… Свет, я не хочу умирать, но раз такова твоя воля, я готов принять ее…» Глухой звук падения и громкий шорох сминаемой листвы, заставил Ринмара резко обернуться и невольно потянуться за оружием. Неопалимый успел отойти достаточно далеко в сторону, чтобы не сразу осмыслить происшедшее, и, по инерции, еще несколько секунд продолжал двигаться к тому месту, где он оставил привязанными лошадей. -Нэлл! — бросил он через плечо, но не услышав ответа на свой зов, замер на месте. — Что еще за шутки ты вздумал шутить, Саргерас тебя дери? Снова тишина. Борясь с неприятным чувством, мгновенно охватившим всё его существо, Рин взял молот наизготовку, и ругая последними словами туман, пошел обратно, туда, откуда по его мнению послышался подозрительный звук. Обнаружив Нэлла лежащим без движения посреди поляны около тела поверженного друида-стража, Неопалимый, не раздумывая, отбросил молот и опустился на колени, поспешно расшвыривая в стороны листву, которой присыпало раненого целителя. Только сейчас Ринмар заметил покалеченную руку партнера. Однако, вывихнутый сустав, несколько переломов и даже рваные обильно кровоточащие раны на предплечье никак не объясняли того, что Аранэлл был без сознания и дышал настолько слабо, что воздаятель смог определить это, лишь поднеся к губам Крыла Рассвета латную перчатку. Мраморная, почти мертвенная бледность тоже настораживала. Сквозь почти прозрачную кожу Нэлла отчетливо виднелась тонкая венозная сеть, а ссохшиеся губы приобрели ненормальный синеватый оттенок. Чтобы хоть как-то остановить продолжающееся кровотечение, воздаятель прибегнул к помощи Света, а затем наскоро перемотал завалявшимися в седельной сумке старыми бинтами готовые вот-вот снова открыться раны. Привести Нэлла в чувство никак не получалось, и с каждой минутой, что Ринмар медлил над бессознательным сородичем, тот всё быстрее угасал, несмотря на усилия Неопалимого, раз за разом призывавшего исцеляющий Свет. И только лишь когда на лице Аранэлла выступили отвратительные пятна, очень напоминающие трупные, Ринмар догадался об истинной причине происходящего. Снова грязно выругавшись на родном языке, он бросился к убитому воргену. Даже во тьме, едва разгоняемой скорбным ликом некогда Белой Госпожи, он отчетливо разглядел толстый слой какой-то липкой черной жижи, которой были покрыты когти друида. Яд. Вероятно животный или растительный. Достаточно мощный и быстродействующий. И это объясняло, почему Свет был бессилен. Отравленная кровь паладина могла быть очищена лишь алхимией, или, на худой конец, особыми практиками детоксикации, что применяли монахи. Но ни противоядия, ни Майрэ, отлично разбирающегося в своем деле, у него под рукой, конечно же, не было. Не придумав ничего иного, Рин отыскал лежащий в траве клинок Нэлла и, не мешкая, отсек от жилистой кисти воргена пару узловатых когтистых пальцев. «Этого должно хватить, чтобы целители в лагере смогли распознать яд», — подумал воздаятель, закидывая отрубленные пальцы в седельную сумку своего жеребца, а на спину возмущенно фыркающего Сребросвета он взвалил щит и оружие, включая найденный тут же молот, который в спешке принял за принадлежащий Крылу Рассвета. — Ты ещё умри мне здесь! — досадливо выплюнул Неопалимый, на удивление легко поднимая Нэлла на руки. Несмотря на полный доспех, Аранэлл совсем не казался тяжелым, и это наводило на мысли о том, что питался его возлюбленный, скорее всего, в последнее время так себе, и потому снова сильно потерял в весе. — Об этом мы тоже с тобой поговорим, — заметил скорее самому себе, чем полуживому любовнику Ринмар, взобравшись в седло вместе со своей драгоценной ношей. — Но потом. А сейчас придется немного прокатиться с ветерком. Крепко примотав к луке седла поводья Сребросвета, Рыцарь Крови пришпорил своего скакуна. За спиной раздалось громкое уханье совы, но воздаятель не счел нужным оборачиваться. Хотя внимательно глядеть по сторонам — это первое, чему учили всех новобранцев по прибытию на Темные берега, однако, Ринмар понимал, что для спасения чужой жизни была дорога каждая минута и промедление может стоить и Нэллу, и ему самому, слишком дорого. Он провел на Западном фронте уже достаточно много времени, чтобы неплохо ориентироваться на местности, даже в таком противоестественном тумане, который по всей вероятности имел не природный, а рукотворный, магический характер. Неопалимый подгонял жеребца, надеясь поскорее добраться хотя бы до Ясеневого терминала, где рассчитывал сдать беспокойный зад вновь обретенного партнера тем, кто понимал в целительстве хотя бы чуточку лучше него. Пока быстроногий могучий скакун, ловко лавируя между корней поваленных деревьев и трухлявых пней, нес их в нужном направлении, Рин то и дело напряжённо прислушивался к редкому и поверхностному дыханию Нэлла. Он не хотел думать о том, чем могла бы закончиться столь безрассудная ночная вылазка Нэлла, если бы Рин случайно не наткнулся пару часов назад на старых знакомых из целительского корпуса Ордена, прибывших на передовую вместе с отрядом Стражей Смерти. Именно они и поведали о том, что Крыло Рассвета предпочел добираться до Лорданела в одиночку, презрев опасность заблудиться или угодить по пути в засаду калдорай. Что-то подсказывало Неопалимому, где именно следовало начать поиски. С некоторых пор, ранее осторожный и ответственный партнер начал неуловимо перенимать его поведение, и Рину уже не составляло никакого труда предугадывать некоторые поступки и суждения Аранэлла. И когда он подошел совсем близко, слыша звуки боя, но не имея возможности сразу верно определить, откуда они доносятся, из тумана ему навстречу вылетел испуганный Сребросвет, которого Ринмар точно не перепутал бы ни с какой другой лошадью. «Будем считать, что я все-таки вовремя», — сказал сам себе воздаятель, старательно отгоняя мысль о том, что Нэлл всё ещё имеет значительные шансы не дожить до здешнего рассвета почти не отличимого от поздних сумерек, да и что сам он мог бы прийти на помощь чуть пораньше, и не доводить дело до подобного исхода. — «Его обязательно поставят на ноги. Я лично обыщу весь лагерь, но найду того, кто способен убрать эту дрянь из его крови…» Однако, по прибытии в Ясеневый терминал, Неопалимый понял, насколько его чаяния оказались далеки от реальности. Аранэлла практически сразу прибрали к рукам мрачные апотекарии Сильваны, настоятельно попросив воздаятеля держаться подальше от их палатки. Так же они велели отдать им отрубленные пальцы друида, а потом бесцеремонно выдворили Ринмара прочь, в предрассветную мглу, едва пробиваемую светом факелов и сторожевых костров, разожженных по всему лагерю. Но он не верил Отрекшимся. Совсем. И потому, поспешно разыскав в недрах стоянки одного из заспанных целителей-паладинов, отправил его присмотреть за Нэллом. К счастью, Отрекшиеся не сделали Нэллу ничего, кроме инъекции «антидота», и уже на рассвете вернули всё ещё пребывающего в забытьи паладина дежурящим у палатки Рыцарям Крови. Вверив партнера заботам сразу двоих Орденских целителей и случайно затесавшегося в их компанию сородича-жреца, Неопалимый почувствовал себя несколько спокойнее. Пока целители занимались ранами Крыла Рассвета, Рин так и не смог заставить себя прилечь отдохнуть. Вместо этого он немного посидел у костра со сменившимися ночными дозорными, пожевал холодной оленины, запивая ее остатками вина из щедро предложенного кем-то бурдюка, а затем отправился на другой конец лагеря, проведать лошадей. Ему никак не давала покоя эта история с засадами калдорай. К тому же молот, найденный им на поляне, и принятый по ошибке за оружие Нэлла, внезапно опознал один из Рыцарей Крови в лагере, заявив, что он принадлежал некой эльфийке из целительского корпуса Ордена, сопровождавшей караван снабжения, и погибшей аккурат за пару дней до открытия Западного фронта. После чего целители начали пропадать в тех местах без вести или умирать на глазах растерянных солдат один за другим. И, что самое странное, ни одного мертвого тела несчастных лекарей еще так и не нашли. За своими раздумьями он и сам не заметил, как добрался до места, где паслись лошади Издали завидевший его Сребросвет, громко заржал в знак приветствия, и, стоило только Ринмару подойти чуть ближе к коновязи, тут же ткнулся белоснежной мордой в широкое плечо син’дорай. — Не переживай, приятель, — Ринмар похлопал скакуна по холке. — Выкарабкается твой хозяин. Он крепче, чем кажется, хоть и жалуется постоянно, что доспехи тяжелы. Основательно пошарив за пазухой, Неопалимый извлек оттуда небольшой ароматный фрукт. На его памяти Нэлл никогда не ходил на конюшню без яблок, и поэтому Рин, не раздумывая, прихватил с собой парочку, когда они попались на глаза в очередной подводе с фронтовым снабжением. — Угощайся, — тепло улыбнулся Рыцарь Крови холеной животине, когда та доверчиво потянулась розовыми губами к любимому лакомству. — Заслужил. *** Аранэлл пришел в себя около полудня, о чем он сам, конечно же, даже не догадывался. Прежде чем с невероятным трудом разлепить кажущиеся свинцовыми веки, он несколько минут просто лежал без движения, собирая все силы даже для того, чтобы просто дышать. Тело по-прежнему было ватным, голова противно гудела, а малейшая попытка пошевелить правой рукой, отдавалась во всём теле острой болью. — Что со мной произошло? — едва узнаваемым, сиплым и сорванным голосом спросил он у низко нависающего над головой темного свода палатки. Естественно, ему никто не ответил, и паладин снова погрузился в свои мысли, которые текли настолько вяло и медленно, что периодически сменялись тягучей полудремой. В итоге ему удалось самостоятельно восстановить в памяти практически все события прошлой ночи, ровно до того момента, как он лишился сознания. Снова приоткрыв глаза, и с усилием повернув голову сначала в одну сторону, а затем в другую, Крыло Рассвета осмотрелся. В небольшой палатке было пусто, но судя по оставленным чьим-то вещам: дорожной сумке, потрепанному плащу и раскрытой примерно посередине книге на староталассийском, соседствующей на небольшом прикроватном столике, сооруженном на скорую руку из чурбака, с тлеющей свечой и питьем в глиняном кувшине, у него была сиделка. Собрав в кулак всю силу воли и природное упрямство, Аранэлл откинул в сторону шкуру, которой был укрыт, и несколько неуклюже сел на жесткой лежанке, до этого вполне успешно заменявшей ему постель. — Рука… — сквозь зубы прошипел бывший жрец, оглядывая чистую, но явно чужую рубаху, надетую кем-то на него, и висящую на перевязи пострадавшую во время встречи с друидом конечность. — Проклятье! Значит, она все-таки сломана… — И это вы еще легко отделались, — внезапно прервал его размышления высокий сухощавый сородич в жреческой робе с низко надвинутым на глаза капюшоном, показавшийся в этот момент из-за полога палатки. — Учитывая то, сколько чистого токсина калдорайской химеры попало в вашу кровь через раны, я крайне удивлен, что вы вообще выкарабкались, а не остались обездвиженным калекой. По моим наблюдениям, даже после той гадости, громко именуемой «антидотом», что ввели вам многоуважаемые медики Темной Госпожи, выживают далеко не все. Все еще очень медленно соображающий Аранэлл даже не нашёлся, что на это ответить, наблюдая за тем, как жрец быстро и ловко собирает свои вещи. — В любом случае, вам уже определенно полегчало и вы, судя по всему, в состоянии сами позаботиться о себе, — добавил он, перекидывая через плечо сумку. — А я вынужден вас покинуть, меня ждут раненые на передовой. Желаю вам от всей души больше никогда не попадать в подобные передряги. — А… Э-э-э-э… Простите, — кое-как совладав со срывающимся голосом, окликнул Нэлл жреца, готового уже переступить порог палатки. — Я могу быть чем-то еще вам полезен? — без капли раздражения, все так же безупречно вежливо отозвался тот. — А-а-а-а… Можно мне… — паладин тщательно подбирал слова, пытаясь максимально точно выразить стремительно ускользающую мысль. — Можно попросить у вас гребень? — Да, конечно, — кивнул собеседник. — У меня как раз есть про запас в сумке лишний. Эльф порылся в своей поклаже, и извлек простенький костяной гребешок, который и протянул сородичу. — Поправляйтесь скорее, и хорошего вам дня, — добавил напоследок он. — Здесь каждый целитель на счету. Незнакомец ушел, оставив после себя едва уловимый запах ладана и каких-то трав. На памяти Нэлла, почти точно так же пахло от его младшего брата, который еще в послушничестве всерьез увлекся травничеством, а затем, под конец кампании на Аргусе, и вовсе медицинской алхимией. Несколько растерянный взгляд Аранэлла, в очередной раз обшаривающий окружающее пространство, внезапно натолкнулся на какой-то слабо поблескивающий предмет, видимо, все же забытый жрецом на тумбочке. Сам не зная зачем, Крыло Рассвета протянул противно дрожащую здоровую руку и попытался обхватить привлёкшую его внимание вещь непослушными пальцами. Не вышло. Нечто на тумбочке, оказавшееся плоским, холодным и гладким на ощупь, имело еще и приличный вес, поднять который в своем нынешнем состоянии паладин оказался не в силах. Подавив вспыхнувший было приступ гнева и досады на собственное бессилие, Нэлл придвинулся чуть ближе к изголовью лежака, дабы больше не тянуться. — Зеркало?.. — Аранэлл несколько удивился, когда ему, наконец, удалось, как следует разглядеть загадочный предмет. Перед ним лежало небольшое, самое обычное серебряное зеркало с подставкой, какими пользовались повсеместно горожане в Луносвете. Правда оставалось загадкой, зачем жрец таскал его с собой в походной сумке, но выяснять это Нэлл вовсе и не собирался. Изрядно повозившись с подставкой, паладин все-таки сумел водрузить одной рукой зеркало на кривой поверхности чурбака. — Ну и видок, — тихо фыркнул себе под нос Рыцарь Крови. — Нужно хоть немного привести себя в порядок, прежде чем решусь показаться на глаза Рину. Из зыбкой, мерцающей пламенем одинокой свечи глубины зеркала на него глядел осунувшийся и словно на десяток лет постаревший за последние полгода, эльф. Аранэлл давно перестал узнавать себя в зеркалах и потому, еще во время пребывания на Зандаларе, подспудно старался избегать своего отражения, когда это было возможно. Не выдержал он долго и на этот раз. Опустив провалившиеся, но все еще невероятно яркие золотые глаза, Крыло Рассвета принялся неуклюже распутывать одолженным гребнем длинные пряди волос, в которых застряли сухие листья, стебли прошлогодней травы и небольшие сучки. Пахло от него сейчас тоже совсем не так, как прежде. Пылью, кровью и лекарственными настоями, которыми видимо его пичкали и обтирали целители, пока он лежал без сознания. Погруженный целиком в свои мысли, Аранэлл ощутимо вздрогнул, когда на его чуть сгорбленные плечи опустились тяжёлые тёплые ладони. — Рин?.. — всё же спросил Нэлл, хотя безошибочно узнал прикосновения возлюбленного, по которым так долго и невыносимо сильно скучал. Пальцы, сжимающие костяной гребень, сами собой разжались, но Крыло Рассвета так и не решился прикоснуться к рукам воздаятеля. Заставить себя обернуться он тоже не смог, и потому лишь снова поднял глаза, довольствуясь отражением в зеркале. Дурной сон, не иначе. Выходит, от них прежних не осталось и следа. Аранэлл теперь не узнавал не только себя, но и партнера. В этом загорелом, сильно возмужавшем и закалённом ожесточенными боями на Восточном фронте, суровом взрослом мужчине, отстранённо глядящем светло-зелеными глазами куда-то в сторону, поверх его головы, с трудом угадывался прежний Рин. Сам же Нэлл, на каком-то издевательски отчетливом контрасте выглядел чрезмерно бледным, со все еще слегка заметной под кожей венозной сетью. Исхудавшее лицо с заострившимися чертами, как и усталый, обреченный взгляд, сейчас были очень далеки от того, что привык видеть перед собой Неопалимый… Что же с ними обоими стало? Что сделала с ними эта война?.. И как бы ни болела от этого душа, Крыло Рассвета прекрасно понимал, что прежними им больше не стать, как не вернуть и те времена, когда они в свете раннего утра прощались перед его отъездом из Луносвета. — Как ты? — прочистив горло, спросил наконец Ринмар, пряча неловкость момента за вежливой, но достаточно мрачной заинтересованностью, отразившейся в этот момент на его лице. — Лучше? — Жить буду, — с легким сарказмом, от которого ничуть не меньше веяло неловкостью, отозвался Нэлл. — Очень надеюсь, что меня теперь не сошлют в глубокий тыл… — В тыл его не сошлют, — сердито проворчал Неопалимый, чуть сильнее сжимая на чужих плечах черные от старых ожогов пальцы. — Да я сам лично запихну тебя в портал, да еще и распоряжусь, чтоб и близко тебя не подпускали к передовой, пока рука не придет в порядок! — Не запихнёшь, — спокойно отозвался Нэлл, поймав в зеркале недовольный взгляд любовника. — Тебе не хуже меня известно, что сейчас за ситуация на Западном фронте. И я гораздо полезнее буду здесь, чем в Зулдазаре. А рука… Рука понемногу заживёт. В конце концов, лечить раненых я смог бы и с более существенными повреждениями, чем какая-то пара переломов… На какой-то миг в палатке воцарилась странная тишина, а затем Аранэлла внезапно с силой подняли ноги. Не успел он осознать, что происходит, как Ринмар резко развернул его к себе и ощутимо встряхнул. — Ты чуть не погиб, мать твою! — громко прошипел Неопалимый, так, что Нэлл оказавшийся нос к носу с партнёром мог лишь несколько ошарашенно глядеть ему в глаза и часто моргать. — Если по-твоему мне все равно, что с тобой будет дальше, то это далеко не так! — Рин… — пробормотал Аранэлл, внезапно ощутив себя маленьким и отвратительно слабым в могучих руках нависшего над ним воздаятеля, заслоняющего от него широкой спиной и шипастыми наплечниками тусклый свет свечи. — Лучше помолчи, — чуть сбавив тон, уверенно пресёк все потенциальные возражения Ринмар. — Я не для того вытаскивал твой зад из неприятностей, которые едва не стоили тебе жизни, чтобы ты сейчас сидел и нес эту чушь о паладинских добродетелях и самопожертвовании. — Я… я не… — все же попытался открыть рот Аранэлл. На что Ринмар снова его тряхнул, да так, что спрятанная под рубахой цепочка с золотой подвеской выбилась наружу. Взгляд Неопалимого тут же смягчился, а пальцы несколько ослабили хватку на плечах любовника. Попавшее на глаза украшение неожиданно быстро уняло клокочущее внутри раздражение. — Ты все это время носил его? — тихо спросил воздаятель, осторожно подцепив пальцами цепочку и внимательно оглядев тяжелый кулон, все еще хранящий тепло чужого тела. «Он напоминал мне о тебе всякий раз, когда мне казалось, что я утратил смысл жизни», — подумал Аранэлл, но вслух не произнес ни слова, лишь осторожно коснулся руки возлюбленного кончиками пальцев, а затем, набравшись смелости, и вовсе сплел их с пальцами Рина, как делал это в прошлом, желая заменить пустые слова прикосновениями. — Саргерас тебя подери, — буркнул Неопалимый, тем не менее, не сопротивляясь, и позволяя Нэллу осуществлять задуманное. Однако, поймав неуверенный взгляд партнёра, Ринмар нахмурил брови. Аранэлл ясно прочел в его глазах: «Не смей сомневаться». А в следующий миг тяжелая ладонь легла на его затылок, притягивая целителя ближе. Суховатые, чуть растрескавшиеся от действия яда губы Нэлла обдало жарким дыханием, а затем чужой язык быстро прошелся по ним, словно пробуя на вкус запекшиеся капельки крови. Крыло Рассвета невольно прикрыл глаза, подаваясь навстречу любовнику и позволяя проникнуть языком глубже, но все еще не веря, что это происходит наяву. Неопалимый достаточно бесцеремонно обвил свободной рукой талию Аранэлла, и смял жадным поцелуем приоткрытый рот, до боли терзая губы, по которым тоже тосковал. Ему просто необходимо было проверить свои ощущения, убедиться, что они ничуть не изменились за время разлуки. Как необходимо было разобраться и в том, не угасли ли чувства Нэлла, оторванного от него и от дома на долгих полгода. Он просто не смог с этим тянуть, даже понимая, что Аранэлл, как никогда, нуждается в отдыхе и покое. Теперь же, когда хоть пока еще и не в полной мере, но пришло понимание, что любовник по-прежнему принадлежит ему, с плеч словно упал незримый тяжкий груз. Прервав поцелуй, воздаятель немного отстранился, внимательно взглянув в золотые глаза, успевшие подернуться такой знакомой соблазнительной поволокой. Пожелай он сейчас большего, Нэлл вряд ли бы смог отказать ему. Впрочем, как и всегда… Но эта бледная кожа, ослабевшее от яда и кровопотери тело и темные круги под глазами любовника совсем не располагали к тому, о чем тайно грезили оба в безмолвии одиноких ночей. — Тебе нужно больше отдыхать, — решительно заявил Неопалимый, коснувшись кончиками пальцев сначала припухших, слегка кровоточащих губ, а затем ямочки на подбородке Аранэлла. — Это не обсуждается. После чего, не дожидаясь ответной реакции, воздаятель отстранил от себя партнера. — Поговорим, когда окончательно придешь себя, — бросил на прощание Рин и быстро вышел из палатки. Ни возразить, ни задержать, ни остановить. «Ушел, — констатировал про себя Нэлл, глядя на все еще слегка колышащийся полог палатки. — И при этом решил все за нас обоих. Раньше он никогда так не делал…» По мнению Нэлла, оставлять его сейчас наедине со своими мыслями было не совсем гуманно, но Ринмар, видимо, придерживался совершенно иного мнения. Что еще за сюрпризы преподнесет это долгожданное, но совершенно неожиданное воссоединение, оставалось только гадать. Аранэлл, вновь остро ощутив ломоту и слабость во всем теле, медленно сел обратно на лежак, а затем и вовсе прилег, стараясь поменьше тревожить пострадавшую в бою руку. Как бы там ни было, все обернулось гораздо лучше, чем могло бы. Он, вопреки прогнозам лекарей и собственному невезению, остался жив. А главное, Рин снова был здесь, рядом с ним, и терять его из виду Аранэлл больше не собирался ни под каким предлогом. Нащупав пальцами здоровой руки подвеску, Крыло Рассвета сжал её в ладони, и на миг поднес к губам, как делал на протяжении всех этих долгих месяцев в Зулдазаре, со временем превратив сие действо в причудливый ритуал. «Верну, когда проснемся в одной постели», — решил для себя Нэлл, и, поддавшись усталости, смежил, наконец, отяжелевшие веки.