Кровные узы

Будто со стороны смотрю, как обмякшее тело Розы падает мне на руки, и я не могу это осознать, смотря на расползающееся пятно крови. Она недоуменно смотрит на меня своими глубокими карими глазами, а я все ещё не верю в происходящее. Этого не может сейчас быть, она не может умереть, нет. От её веса подкашиваются ноги, и я падаю на колени, придерживая корпус подруги. Я пытаюсь дотянуться силой духа до неё, в надежде исцелить, но не могу. Что за чёрт? Пытаюсь ещё раз, и ещё, никакого результата, будто натыкаюсь на невидимую стену, от этого факта меня бросает в дрожь. Растерянность и беспричинное негодование накрывает волнами, она не смеет меня оставлять одну! Я все время беспечно полагала, что она на всю жизнь станет мне опорой, но моим суждениям, видимо, не суждено сбыться. Почти не чувствую как печёт лицо от горячих слёз, кто-то пытается оттянуть меня от её тела, но я ещё крепче стискиваю пальцы и прижимаюсь к Роуз. Не могу её отпустить, мне кажется, что если я сейчас разожму руки, то навсегда потеряю вместе с ней часть своей души. Она мне необходима. Её счастливый смех, улыбка, голос, объятия, вся она. Никто не смеет отнимать у меня мою лучшую подругу, даже её величество Смерть. Такие родные глаза закрываются, и Роза теряет сознание. Пространство прорывает крик, он оглушает, и только спустя мгновенье я понимаю, что это мой вопль. — За что? Роза, ты не должна умирать, нет, только не ты, не бросай нас. — Бессвязное бормотание не помогает. — Почему, Роуз? Почему тебя отнимают у меня? — Оборачиваюсь, рядом со мной Дмитрий, его эмоции идентичные моим. Мгновенье, и меня ослепляет свет, поразительно белый столп сияния. Проходит около минуты, прежде я могу открыть веки. Что? Рана Розы на глазах затягивалась, но не было чувства, что это я её исцеляю. Подруга по прежнему лежала бледнее призрака. Что происходит? POV Роуз Со всех сторон меня обступила темнота, невозможно вздохнуть, она просачивается в каждую клетку и выжигает изнутри. Я чувствую холод, почему меня берет озноб? Разве так я себе представляла смерть? Однозначно, смерть — это полное умиротворение, отсутствие времени и расстояния. В груди неприятно жжёт, будто пламя внутри меня прорывается на свободу. В глаза немилосердно ударяет свет, хочу закрыться от раздражителя, но у меня не получается даже на миллиметр поднять руку, сил почти нет. Собираю всю свою волю в кулак и резко открываю веки. Господи, какое же все яркое! Расплывчатые пятна обретают чёткость, и я фокусируюсь на нефритовых глазах Лиссы. Там плещется обеспокоенность и полнейшее изумление. Как я все ещё могу её видеть? — Господи, Роуз! Ты жива! — воскликнула Василиса и кинулась мне в объятия. Какая же она тяжёлая. Почему я раньше этого не замечала? — Лисса, пусти, пожалуйста, задушишь ведь. — Еле прохрипела я. Лежать на холодном полу долгое время в мои планы не входит. -Роза. — Еле слышно сказал Дмитрий, теперь обнял меня он, на его лице также отражался почти что испуг. Что же такое?! — Моя милая Роза. — Прошептал на ушко голос с русским акцентом. Как же это приятно находится в его объятиях, по коже пробегают разряды чистого тока. Слышать его голос — самый счастливый момент в эту секунду, чувствовать как его мускулистые руки бережно, но в тоже время крепко прижимают тебя к его тёплому телу — выше моего восприятия. Через титаническую усталость я подняла руки и обняла его. Он зарылся носом в мои волосы и вдохнул их запах. Как же я его люблю. Мой русский бог. К нам почти подбежал Эйб, не подошёл в своей вальяжной манере, а именно подбежал, его телохранители расталкивали бесновавшуюся публику. — Дмитрий, оставь Роуз, Дмитрий! — Голос Змея чуть ли не переходил на крик. Дмитрий ещё крепче сжал меня, причиняя боль, я захныкала, от чего он ослабил хватку. Люди, стоявшие рядом, во все глаза уставились на развернувшуюся картину, не смея пошевелиться. — Дмитрий, мы будем в западном крыле, сейчас Розмари нужно вывести из этого хаоса. — Как ни странно, это подействовало на него, он выпустил меня из своих объятий и передал на руки Эйбу. — Верни меня к Дмитрию, старик, — несмотря на усталость, я начала сопротивляться внезапно сильным рукам змея. Он передал меня в руки своего стража, это совсем не те прикосновения, которые мне хотелось бы ощущать. — Самозванка — выкрикивали зрители в зале, сливаясь в одноголосье. — Розмари, ты не понимаешь, какая опасность тебе грозит сейчас. — Всегда ехидный морой был бледнее обычного и нервно искал выход. — Туда, — он скомандовал наше шествие и его страж свернул вправо. О том выходе, я уверенна, знали не много людей. — Какого черта происходит? — Ко мне начала возвращаться злость и гнев, и я приняла тщетные попытки вырваться из рук. Глаза зацепились за непривычно светлые и длинные руки. Это что, мои? Белая блуза, которая была на мне, почти сливалась с цветом кожи. Я ошарашенно взглянула на Эйба, он даже не смотрел. Нашу процессию замыкала Джанин, стражи не трогали ее. Мы проходили сад, где не так давно взрывали, казалось, статуи королевы Александры, дальше я увидела только лаконичную белую дверь, будто она и вовсе не принадлежала к королевскому двору. — Змей, что происходит? — Наружу всплывают не самые лицеприятные моменты прошлого и ошибки родителей. Что? Какие моменты и ошибки? Что он вообще несет? — Может ты мне объяснишь, что все это значит? — мой голос был пропитан гневом. Почему от меня все скрывают? Тем более, если это касается непосредственно меня. — Роуз! Ты можешь хоть сейчас помолчать?! — Если даже Змей так реагирует, то дело и впрям дрянь.- Когда мы окажемся в безопасном месте я все тебе объясню, а сейчас помолчи. — Уже более спокойно ответил он. Он открыл её и впустил первыми охранников со мной на руках, я огляделась. Коридор, пустые голые стены, идеально окрашенные в белый цвет, ничего исчерпывающего, обыкновенный подвал. Только в нос ударил стойкий запах медикаментов, и ещё чего-то: сладковатый манящий аромат, притягивающий внимание, он пел для меня. В горле пересохло, и я попыталась сглотнуть вязкую слюну, не нравится мне всё это. Мы завернули направо и натолкнулись на идентичную первой дверь, только на этот раз там висел электронный замок. Эйб вышел перед нами и достал карточку, которой провёл по панели, с глухим щелчком белая преграда отворилась. Запах стал резче, первое, что я увидела — люди. Комната была просторной, в приглушенных бежевых и коричневых тонах, кушетки и кресла занимали почти всю площадь помещения. Ни одного мороя не было в комнате, что вызвало малую долю недоумения. «Кормильцы» — пронеслось у меня в голове. На шеях и руках присутствовавших красовались сходившие укусы, свежие ранки и запёкшаяся кровь. Я как заворожённая принялась смотреть на места укусов, всё ещё находясь на руках у охранника. И тут мой взгляд упал на зеркало, висящее на против выхода. Мои волосы, моя кожа. Такого просто не может быть…