Salvame - Спаси меня

Джон вздохнул, выключил звук на телевизоре и еще несколько минут сидел и смотрел на кадры прямой трансляции с места взрыва в ночном клубе, прижимая к себе задремавшую дочку. Мужчина чувствовал, как по спине у него бегают мурашки ужаса и страха, но он боялся не за себя, а за дочь. Однажды она станет взрослой, станет ходить по ночным клубам, а там… Теперь наркоторговцы и сутенеры не казались вселенским злом, теперь Ватсон боялся совсем другого. И страшнее всего было то, что доктор немного знал как ситуация выглядит изнутри. Если уж Майкрофт говорит обо всем этом настолько осторожно, то это точно тревожный сигнал — сможет ли правительство защитить подданных Ее Величества через 15 лет? Хотя, наверняка за Рози будет самый тщательный присмотр, если об этом попросить старшего Холмса. Но как быть остальным, тем, у кого нет в друзьях неугомонного консультирующего детектива, к которому прилагается могущественный старший брат? Ватсон снова вздохнул: мысли о политике и о будущем страны, в которой он живет, почему-то совсем не радовали. Нужно было как-то отвлечься от всего этого и заняться хотя бы банальным окончательным разбором коробок с вещами. Дверь за спиной врача чуть скрипнула, послышались мягкие шаги и, спустя минуту, на кухне появился лохматый Шерлок, на ходу затягивающий потуже халат и настороженным колким взглядом осматривая все вокруг. Детектив ощущал себя не в своей тарелке, вернее… ему просто-напросто не нравилось то, что в его квартире не так давно побывали чужаки и, то тут, то там он все еще натыкался взглядом на следы переезда. С плохо скрываемым усилием Холмс опустился на один из стульев, стараясь ни в коем случае не коснуться спинки раненой спиной, обвел взглядом комнату, которая была непривычно чистой и ухоженной. Только сейчас Ватсон заметил, как покраснели глаза детектива и насколько воспаленными были его веки. — Ты нормально себя чувствуешь? — спросил друга Джон. — Хм… — усмешка скривила губы детектива, — странный вопрос человеку в моем состоянии. Миссис Хадсон выкинула все мои опыты из холодильника или что-то там все еще осталось? — Рука все еще на месте, — машинально ответил Ватсон. — Ты прекрасно понимаешь, что я имел в виду, — Джон добавил в голос серьезности, стараясь говорить как можно тише, опасаясь потревожить Рози. — Плохо, — кротко сказал Шерлок, вцепляясь взглядом в телевизор и, чуть прищурившись, читая бегущую строку. — Тебе не стоило прибегать к помощи наркотика, теперь тебе еще хуже, чем было, — Ватсон заметил как иногда мелко, едва заметно, дрожат руки младшего Холмса. Шерлок недовольно посмотрел на доктора, скрестил руки на груди и засунул ладони под мышки. Боль не собиралась отступать и теперь к ней примешивалось знакомое ощущение организма, требующего очередную дозу. Но признаваться в этом Шерлок никогда бы не стал. Да и не нужно было волновать Ватсона: чем спокойнее он будет, тем лучше будет детективу. — Майкрофт должен показать мне все материалы по этому делу о взрывах, — неожиданно сказал детектив. — Я уверен, что я смогу чем-то еще помочь. — Ты уже помог… — Джон постарался скрыть недовольство, сквозившее в голосе, — мы тут себе места не находили… Не нужно тебе влезать во все это. Детектив снова хмыкнул и внутренне улыбнулся сам себе: ему уже начинало казаться, что заботливая наседка доктор Ватсон больше не обращает на него внимания так, как прежде. Но нет, видимо, просто пока еще не возникало удобного случая. — Майкрофт все равно придет ко мне с этим делом. Того, что я уже сделал, будет мало, — Шерлок цеплялся глазами за все новые и новые детали, которые могли показать в эфире телевизионщики. — Они все равно не смогут решить все проблемы, хотя мой брат и его, так сказать, коллеги, уверены в том, что все в их руках, и до победы осталось совсем немного. — Тебе мало дела Джека Второго? Шерлок, — Рози завозилась на руках отца и через секунду проснулась, — одумайся, ты не в том состоянии, чтобы работать сутки напролет. Девочка хныкнула: обстановка квартиры на Бейкер Стрит ей, видимо, не нравилась и то, что она была на руках отца, не сильно улучшало ситуацию. — Подумай, как ты намерен заниматься еще и этим делом? — продолжил доктор. — Если бы не твой… эм… допинг сегодня, ты бы и место убийства Уокеров осмотреть не смог. Ты не сможешь постоянно сидеть на допинге. Я не позволю! — Джон покачал дочку на руках и едва ощутимо коснулся краешком губ ее головы легким поцелуем. Сейчас Ватсон ощущал себя отцом двух детей сразу. Только один из них был упрямый подросток, сидевший напротив него и по какой-то чудовищной ошибке оказавшийся в теле взрослого мужчины, сорокалетие которого было все ближе. Детектив ощутил, как все внутри него начинает медленно, но верно скручивать в приступе тошноты. То ли это было следствием перенапряжения, то ли из-за морфина, то ли из-за того, что фонарь напротив светил в окно кухни противным белым светом. Белый свет… Шерлок не выдержал, не обращая внимания на боль, подошел к окну и резко задернул шторку. Только после того, как белый свет стал лишь невразумительным очертанием за плотной тканью, Холмс смог перевести дыхание и встретился взглядом с Джоном, все это время с некоторым недоумением следившим за Холмсом. Доктор не сразу понял, что означало столь резкое движение Шерлока, и чем ему помешал фонарь за окном, но когда он чуть подумал, то состыковал одно с другим. «Нужно будет в гостиной повесить более плотные шторы, по-моему оттуда тоже виден этот фонарь», — подумал про себя Ватсон. — К Рози будет приходить няня? — внезапно спросил Шерлок, колко глядя на ребенка. Доктор задумался: пожалуй, эту тему точно стоило обсудить с Шерлоком как можно скорее. — До тех пор пока я в отпуске, мы можем обойтись без услуг няни, по крайней мере, на тот период времени, что мы будем дома. Если тебе потребуется куда-то поехать, то скажи мне заранее, чтобы я мог вызвать няню для Рози. В который раз за вечер детектив хмыкнул. Не хватало фирменного передергивания плечами, но это движение Холмс всякий раз блокировал усилием воли, отлично понимая какую боль оно способно принести ему. Особенно сейчас. — Я не хочу, чтобы на Бейкер Стрит были посторонние, Джон, — решительно заявил детектив. — И как ты предлагаешь мне выкручиваться в этой ситуации? Мы не можем оставлять Рози одну, а миссис Хадсон не сиделка. «Как и не домработница, ага», — подсказал внутренний голос Ватсону. — Сиделка. Она уже сидела с Рози, когда та была совсем маленькой. — Но тогда были совсем другие обстоятельства, Шерлок! — Джон ощутил, как сердце все еще болезненно сжималось, когда речь заходила о недавнем прошлом. Видимо, вдовец позволил каким-то еще не улегшимся в его душе чувствам мелькнуть во взгляде, раз консультирующий детектив неожиданно притих, и Джон был готов поклясться, что ему показалось, что весь внешний вид Шерлока стал слегка виноватым. В словах Джона Холмсу слышалось лишь: «Норбери, Норбери… Норбери…» — бесконечное напоминание о самом страшном провале в его жизни. Он не хотел вспоминать о тех событиях и не хотел причинять новую боль другу, но со сложившимся укладом жизни Ватсона надо было что-то делать. — Мы позовем Молли… Мы можем взять Рози с собой… — Ну, уж нет! Рози точно нечего делать там, где орудует маньяк! — возмутился Джон. — Мне хватит забот о тебе. А Молли… Шерлок, ты уверен, что для тебя это будет хорошей идеей? Вернее — для нее? — Мы с ней все решили… Мы поговорили… — нахохлился Шерлок, не желая вспоминать тот идиотский разговор, который состоялся у него с патологоанатомом, после завершения истории с Шерринфордом. Разговор был действительно идиотский, вернее идиотскими были оправдания Шерлока и его упорное нежелание хотя бы даже попробовать ответить на чувства женщины. Да, он вынудил ее сказать те слова ради ее же спасения, да, он принял к сведению то, что он для нее не только друг, но… Самым удобным для консультирующего детектива в тот момент было то, что он прикрылся своим вечным «Я женат на своей работе». Не нужно было ни о чем думать, не нужно было впускать кого-то в свою жизнь и давать ему шанс все наладить. Джон лишь покачал головой, прекрасно понимая, что улыбки Молли были фальшивыми насквозь, и для него было загадкой, как Шерлок не замечает их наигранности. Хотя, он попросту не хотел замечать этого. — Я поговорю утром с миссис Хадсон, надеюсь, она согласится, — Джон встал со своего места. — Сейчас пойду отнесу Рози в кроватку и вернусь, надо посмотреть на твою спину. Детектив лишь молча скривил губы, прикидывая в уме сколько еще он продержится без дозы обезболивания: Джон не мог знать обо всех заначках Шерлока в спальне, но если к нему нагрянет Майкрофт, то последствия будут самые безрадостные. Но все же, больше волновало Шерлока сейчас то, что его запасы не были бесконечными и, если употреблять по 1 дозе каждый день, то хватит на пять дней. Но, если учесть, что одной дозы ему не хватало на сутки, то… Младший Холмс пытался понять как отослать из квартиры хотя бы на час Ватсона, чтобы успеть за это время связаться со своими «агентами» и получить все необходимое. — Ты что-нибудь сегодня ел? — в кухню вошел Джон, и Шерлоку очень не понравилось то, что за своими мыслями он совсем не заметил появления врача. — Нет, ничего не ел, — честно ответил детектив, подходя к одной из коробок на столе и заглядывая в нее: несколько упаковок детских каш быстрого приготовления, пюре и еще какие-то пачки с детским питанием. — Нужно чтобы ты что-нибудь съел, а потом я осмотрю тебя, — Джон вытащил из холодильника заготовку ужина и принялся выкладывать продукты на тарелку. Среди кусков мяса и овощей консультирующий детектив заметил белый рис. Белый рис… волна мерзкого страха пробежала по позвоночнику. — Мне нужно позвонить Майкрофту! — воскликнул Шерлок, когда увидел, как на экране ТВ за спиной корреспондента мелькнул черный «Ягуар». — Не нужно сейчас ему звонить, — Джон ловко остановил друга на выходе из кухни. — Сначала ты поужинаешь. Твоему брату сейчас не до твоих звонков, я уверен, что у него хватает головной боли. — Я видел его машину в новостях… — Разумеется, он, наверняка, был вынужден приехать туда и увидеть весь этот ужас… — Джон снова ощутил волны холодных мурашек на спине. — Мне нужна информация. Мне нужно знать, что там конкретно происходит! — младший Холмс понимал, что ему необходимо сейчас себя чем-то занять, только бы не думать снова о белом рисе, который так заботливо выкладывал ему на тарелку Ватсон. — Успокойся! — Джон поставил перед детективом тарелку с едой. — Завтра этим займешься. Сегодня я уже не в состоянии куда-либо тебя сопровождать и да, я повторюсь — ты сам не состоянии. Тебе это не по силам. Великолепно сваренный рассыпчатый белый рис, который был ни капли не похож на ту белую массу, которой его кормили в плену, все-таки вызвал приступ ужаса. Сердце испуганно сжалось и слишком часто забилось, желудок скрутило судорогой, и Шерлок был вынужден задержать дыхание, чтобы его не стошнило. — Что такое? — Ватсон, видя с каким ужасом, смотрит перед собой консультирующий детектив, поспешил подскочить к нему. — Что-то болит? Плохо? — Джон взялся за руку Холмса, пытаясь нащупать пульс. Это было страшно: сначала белый свет, с которым каким-то невероятным образом удалось совладать, теперь белый, ни в чем не повинный рис… Но вместе все это снова вернуло Шерлока в те дни, когда он, совершенно голый, сидел на полу своей белой камеры пыток, лелея надежду, что сможет рано или поздно отсюда выбраться. Детектив разозлился на себя — как он, уникальный, умнейший человек во всем Лондоне, вдруг оказался во власти самой настоящей панической атаки от вида простой еды? Как он позволил своему рассудку забиться в истерике и отбросить в сторону все знания о травматическом синдроме? Он же прекрасно знал, что первое время все, что могло напоминать о пытках, будет вызывать у него отвращение или страх. Он же прекрасно понимал, что должен уметь владеть этими эмоциями, должен уметь загонять их в угол и уничтожать, добиваясь возращения к нормальной жизни, где не будет этих маркеров страха. — Убери рис, Джон, — хрипло сказал Шерлок и закрыл глаза. — Твою ж мать… — в голосе врача послышались самые настоящие нотки испуга и вины, — Шерлок… Я… «Вот черт! Я — идиот!» — пронеслось в мозгу врача, но кидаться с извинениями он передумал: мало какая жертва пыток любит, когда на том, что случилось, кто-то заостряет внимание. А если эта жертва - высокоактивный социопат… — Ты не подумал, я знаю, — детектив услышал, как врач скинул вилкой с тарелки рис в раковину. — Майкрофт тебя не предупредил. Хотя… я и сам не знал, какой будет моя реакция на это. Теперь мы знаем, — Шерлок постарался улыбнуться, но улыбка вышла натянутой и лживой. — Все, его больше нет, можешь есть, — Джон вернул тарелку на место, теперь на ней были лишь мясо и овощи. С явным облегчением Ватсон вернулся на свое место напротив детектива, внимательно следя за мужчиной взглядом. На войне он сталкивался с последствиями пыток, он знал, как непредсказуемо порой могут повести себя пострадавшие, и какие невероятные сюрпризы для окружающих и для них самих могла заготовить их покалеченная психика. Именно поэтому сейчас Джон был готов в любой момент прийти на помощь другу, мысленно перебирая в голове варианты меню, которое теперь придется пересматривать. Детектив молча рассматривал яркие кусочки овощей: красный, оранжевый, зеленый, желтый… на белом фоне тарелки. Ему так не хватало этого буйства красок те две недели. Сейчас эти овощи как никогда казались Шерлоку привлекательными, хотя всю свою сознательную жизнь детектив с пренебрежением относился к ним, считая любую еду лишь необходимым топливом для организма и не придавая никакого значения тому, как она выглядит на столе. Видя то, как волнение постепенно стало отступать и зрачки Шерлока стали сужаться, Джон взял свою чашку с уже почти остывшим чаем, отправил в рот последний кусочек печенья и запил его. — В этой кружке я растворял зубы… Зря ты ее взял, — невзначай бросил детектив. Джон закашлялся: да, в квартире на Бейкер Стрит стоило ожидать чего-то подобного — детектив так и не научился использовать посуду по ее прямому назначению и растворение зубов в кислоте еще было не самым страшным способом использования обычной синей кружки для чая. — Я еще не распаковал все коробки со своей посудой… — Ватсон поставил кружку в раковину, радуясь тому, что: во-первых он врач, повидавший на своем веку множество вывороченных внутренностей и страшных ран и во-вторых: он тщательно помыл всю посуду, которую собирался сегодня использовать. Шерлок осторожно взялся за вилку, пытаясь понять — причинит ли ему боль такое простое движение как накалывание еды на столовый прибор и ее отправка в рот. После пары движений консультирующий детектив пришел к выводу, что если прижать локоть к боку и стараться двигать лишь предплечьем, то боль почти не дает о себе вспоминать. Но, несмотря на привлекательный вид, запах свежего бекона и овощей показался Холмсу совсем не соблазнительным: есть не хотелось совершенно, несмотря на то, что в желудке с самого утра ничего не было. — Тебе нужно это съесть. Хотя бы немного, — Ватсон заметил отсутствие аппетита. — Тебе нужны силы для восстановления, а брать их неоткуда. — Риса я наелся на всю жизнь вперед, — буркнул Шерлок. — Я не буду больше его готовить и заказывать, — спокойно сказал Джон, ощущая себя редкостным садистом, а не другом. — Давай поешь хотя бы бекон. Шерлок опустил голову, завесившись от Ватсона спутанными грязными кудрями. — Тебе нужно в душ… — поделился своим наблюдением врач. — Если хочешь, я могу помочь, — доктор заметил как напрягся мужчина, явно не испытывая восторга от мысли, что кто-то будет прикасаться к нему в душе. — Вернее так, — решил внести уточнение Ватсон, — я закрою твою спину и раны на конечностях пленкой, чтобы не намочить их и постою рядом, если вдруг тебе понадобится помощь. Холмс наморщил нос, но промолчал. В другой ситуации он бы принялся спорить и доказывать, что не нуждается в услугах банщика, но сейчас Шерлок должен был признаться самому себе, что от него не очень хорошо пахнет, а уверенности в том, что в душе его не ждет падение, не было никакой. Но при мысли о том, что рядом с ним будет кто-то посторонний, пусть даже этим человеком будет Ватсон, сердце снова забилось чаще и внутри появилось знакомое чувство сжимающихся органов. — Я устал, Джон, не сейчас, — сказал Шерлок, ковыряясь в тарелке с едой. Ватсон молча кивнул, открыл один из верхних шкафчиков, достал свою аптечку, по размеру больше напоминавшую чемоданчик врача «Скорой помощи». — Доедай, и пойдем разбираться с твоими ранами, — Джон перенес чемоданчик в гостиную и прислушался к звуковому фону в доме: из его спальни не доносилось ни звука, видимо, Рози уснула, утомленная непривычно большим объемом перемещений по городу, а едва различимое бормотание телевизора внизу прекратилось, видимо, миссис Хадсон отправилась спать. Поплотнее прикрыв дверь в квартиру, Джон вернулся на кухню, где детектив уже наполовину опустошил тарелку. — Больше я не съем, — он, чуть морщась, отстранил от себя тарелку. — Хорошо, — не стал возражать доктор, — я уберу тут все попозже, идем. Шерлок с болезненной гримасой поднялся из-за стола и, придерживаясь руками за попадающуюся на пути мебель, двинулся в гостиную. — Может быть, тебе все же дать что-то успокаивающее? — Джон не мог спокойно видеть болезненные гримасы детектива и бездействовать. — Нет, не нужно отключать этим мои мозги, — детектив опустился на диван и развязал халат. Натянув перчатки, врач спустил плотную синюю ткань с худых плеч, принялся отлеплять одну за одной повязки, оценивая как идет процесс заживления. — Боюсь, останутся не только отметины на коже, но и неровности, — Джон обмакнул тампон в дезинфицирующем средстве и осторожно принялся промакивать края одной все еще мокнущей раны. Детектив оставил его без ответа, справедливо рассудив, что шрамы на спине никто никогда, кроме него самого и врачей, не увидит. Даже Майкрофт. — Я думаю, если ты захочешь, твой брат сделает так, чтобы от них не осталось следов, — Ватсон принялся самыми нежными движениями, на которые был способен, накладывать заживляющую мазь. Шерлок дернулся: холодное прикосновение вызвало волну зябких мурашек в позвоночнике и желание отстраниться. — Холодно, Джон… — Понял тебя, — Ватсон прекратил накладывать лекарство, выдавил еще одну порцию себе на пальцы и принялся ждать, пока оно согреется от тепла его рук. — Придется немного подождать. Детектив лишь кивнул, ощущая желание что-нибудь накинуть на плечи, а не сидеть с голым торсом перед Ватсоном. Это новое ощущение совсем не понравилось Шерлоку: раньше он мог запросто расхаживать по квартире в одной простыне без нижнего белья и его не только не смущало присутствие Джона, но и присутствие совсем уже посторонних лиц, а сейчас… Шерлок не хотел признаваться себе, но сейчас он хотел хоть какой-то, но защиты. Одежда, пусть даже самая тонкая, давала ему такое ощущение — моральная защита, барьер между ним и окружающими. После двух недель, проведенных голым в белой комнате, даже простыня могла многое дать в плане психологического комфорта. — А ты не знаешь, с кем встречается Грег? — спросил детектив, не желая больше сидеть в тишине. — Грег?! — в голосе Ватсона послышались неподдельные ноты изумления. — Ну да, — Шерлок осторожно оглянулся назад, чтобы видеть своего собеседника. — У него есть любовник, но пока я еще не понял, кто это и хотел узнать у тебя. — Любовник?! — глаза доктора увеличились до неестественных размеров: в голове Джона такая информация решительно отказывалась укладываться — Лестрейд всегда был для него если не образцом мачо, то точно стопроцентным гетеросексуалом. — Все ясно, ты не видел того, что творится у тебя под самым носом… — Как я мог видеть? — пожал плечами Джон. — Мы с Грегом почти не пересекались, пока тебя не было. Если кто и мог что-то заметить, то это твой брат. — Они стали больше общаться? — насторожился детектив. — Понятия не имею, — Ватсон равнодушно пожал плечами, — как и говорил — с Грегом я не пересекался, с Майкофтом тоже только по необходимости. Могу предположить, что твой брат какое-то время назад общался с инспектором, чтобы тот разнообразил твое восстановление новыми делами. Но ты сказал, у Грега есть любовник? Откуда ты взял? Он же никогда… он был женат! — встрепенулся Джон. — Я вижу многое из того, что ты так и не научился замечать, — спокойно ответил консультирующий детектив. — Если бы ты был внимательнее, то увидел бы очевидное, — Шерлок ощутил мягкое и теперь уже теплое прикосновение к своей спине: мазь согрелась на пальцах доктора, и он продолжил процедуру. — Значит, у него появился любовник… — задумчиво протянул Джон. — И скоро мы будем знать, кто это. — Тебе не кажется это бестактным? Ты собрался влезать в личную жизнь своего друга. Младший Холмс хмыкнул, давая понять Джону, что разговора о принятых в обществе нормах поведения и морали у них не выйдет. 22 августа 2017, вторник. Том, привыкший ко всему за долгие годы работы на Майкрофта, сейчас впервые оказался в ситуации по поводу которой не содержалось никакой информации в его должностных инструкциях: как ему следовало будить уснувшего босса и его партнера? За все это время водитель ни разу не видел своего шефа спящим или хотя бы задремавшим. Можно было несколько раз громко позвать босса, но зная то, что тому пришлось только что пережить, вряд ли он, как любой другой человек, был бы рад такому пробуждению. Решив, что раз этим вечером и ночью старший Холмс уже нарушал протокол, то от еще одного его нарушения ничего страшного не случится, водитель выбрался со своего места, открыл пассажирскую дверь и коснулся плеча Грега. От прикосновения Лестрейд нахмурился во сне, заворчал и нехотя открыл глаза. — Старший инспектор Лестрейд, мы приехали, — сообщил Том. — Вот черт… — Грегори потер пальцами уголки глаз: спать хотелось неимоверно. — Вам помочь? — вопросительно посмотрел на полицейского Том. — Нет, спасибо, — Грег бросил взгляд на Майкрофта, в объятьях которого он все еще находился. — Думаю, ты можешь идти отдыхать, тебе тоже нужно. Водитель молча кивнул и растворился где-то в темноте по направлению к домику обслуги. — Майкрофт, просыпайся, — Лестрейд легко коснулся плеча мужчины рядом, стараясь не напугать его резким движением или звуком. Холмс распахнул глаза почти моментально, заставляя себя сесть и надеть привычную рабочую маску. — Мы приехали, — пояснил Грег, когда увидел некоторое замешательство во взгляде Холмса. — Я не думал, что так глубоко усну, — голос Майкрофта был хриплым и почему-то показался Грегу особенно привлекательным. — Мы оба устали, и ты ни разу не сверхчеловек, — Грег заставил себя выбраться из машины, отмечая, что после поездки все тело затекло и теперь слушалось его еще хуже. Морщась, Майкрофт выбрался следом, захлопнул дверь «Ягуара». — Я взял на себя смелость отправить Тома спать, — пояснил Лестрейд, направляясь к дверям дома. — Ему нужен отдых, завтра вызову Винса. Уставший водитель не может быть залогом безопасности, — как бы машинально сказал Холмс, разминая плечи и входя в темную прихожую. — Ты есть что-то будешь? — бросил взгляд в сторону кухни полицейский. Старший Холмс лишь отрицательно покачал головой. — Когда я оказываюсь в стрессовой ситуации, я, как и Шерлок, почти ничего не ем и могу забывать вообще о необходимости питаться. Инспектор молча покачал головой. — У меня тоже нет никаких сил на ужин… или завтрак… — Лестрейд поморщился: переносица болела, и было ощущение, что ее засунули в огонь. — Я займусь твоей переносицей, — Майкрофт начал уверенно подниматься по лестнице на второй этаж, — у меня есть кое-что на такие случаи. — Грим не предлагай, — зачем-то решил пошутить Грег, представляя какой отменный синяк будет ждать его утром. — Не буду, так и быть. Но грим у меня тоже есть. Иногда доводилось носить маску в прямом смысле, — Майкрофт открыл дверь в спальню, на ходу снял пиджак и включил светильник около кровати. Повертев пиджак в руках, Мистер Британское правительство открыл дверь в ванную, достал из-под раковины пакет для мусора и без долгих раздумий отправил вещь туда. — Его еще можно было спасти, — бросил инспектор, видя, как следом за пиджаком в пакет отправились брюки, из которых Холмс все же вытащил ремень, положив его на стул. — Костюм из шерсти викуньи (1) не перенесет столь агрессивной чистки, которая тут будет нужна, — спокойно сказал Майкрофт, отправляя в пакет жилет и рубашку. — Не будешь против, если я первым пойду в душ? — Я могу и в гостевой сходить, — кивнул Грег в сторону двери: напротив была знакомая ему спальня. — Я недолго, буквально пять минут, — Майкрофт скрылся за дверью ванной, движимый лишь одним желанием — поскорее принять душ и решить вопрос, который крутился у него в голове и вряд ли бы дал полностью отключиться на остаток ночи. Грег слышал, как мужчина еще шуршал пакетом, видимо, отправив к костюму носки и трусы, потом послышалось журчание воды и полицейский, решив не терять время, принялся стягивать с себя одежду. Осмотрев свой пиджак и брюки, старший инспектор решил, что им придется разделить судьбу костюма старшего Холмса — хоть они и были сделаны из практичной синтетической ткани, но зверского отношения к себе не перенесли, а еще на пиджаке виднелся след от скольжения ремня безопасности. — Как и обещал, я быстро, — Майкрофт выбрался из ванной, завернутый в большой банный халат с полотенцем на плечах, на которое стекали капли воды с мокрых волос. Лестрейд улыбнулся мужчине в ответ: домашний Мистер Британское правительство был на удивление милым и уютным человеком, особенно когда хохолок редеющих волос смешно завивался от воды на лбу. — Я тоже быстро, — полицейский проскользнул в ванную мимо мужчины, интуитивно ощутив какую-то неловкость. Скинув с себя остатки одежды и не потрудившись запихнуть их в мусорный пакет, Грег забрался под теплые, почти горячие струи воды, взял гель для душа… и только сейчас сообразил почему ему вдруг стало не по себе в обществе Майкрофта: они же поругались… Вернее… Не очень хорошо поговорили о роли каждого из них в сексе и с тех пор… Казалось, с тех пор прошла неделя, но на самом деле — всего-ничего. Адреналин, испуг, страх потерять друг друга и совершено сумасшедший темп событий — все это отодвинуло куда-то далеко-далеко неувязки в отношениях, и первое время Грег даже не думал о том, что сказал Майкрофту в его кабинете перед тем, как тот уехал. Но сейчас… Сейчас этот вопрос опять начинал всплывать. Пока только лишь в мыслях самого Лестрейда и, возможно, старшего Холмса. Сейчас они оба слишком устали, измотались, чтобы говорить об этом, но время пройдет, рабочие проблемы каким-нибудь образом удастся решить и что тогда? — Хер знает, что будет тогда, — выругался Грег, выбираясь из душа и вытираясь полотенцем. Пару мгновений старший инспектор размышлял — выйти ли ему из ванной в халате или в чем мать родила? Решив, что на условности можно было наплевать, Лестрейд босиком пошлепал к двери как был: что там еще Майкрофт не видел? Когда Грег проходил мимо него, Майкрофт не мог не ощутить напряжение, что исходило от полицейского: тот как будто специально постарался не коснуться его плечом или рукой, словно только что не спал в машине у него на плече. Конечно же, Мистер Британское правительство помнил о нерешенной проблеме, помнил о том разговоре, но сейчас возвращаться к решению этого вопроса и переговорам у него не было ни сил, ни желания: страна с ее проблемами стояла на первом месте. Как и всегда. Но Холмс не мог не признаться себе, что увидев там, на месте взрыва живого и почти невредимого Грега он захотел обнять его. Странное чувство — желание прикоснуться к человеку, который только что побывал в смертельной опасности. Такого не было никогда и ни с кем, ни с Эммой, ни с Шерлоком… Самообладание никогда не изменяло Холмсу, но в этот раз — чуть меньше концентрации и Майкрофт бы обнял полицейского, и ему было бы плевать на журналистов, медиков и полицейских вокруг. «Ты становишься сентиментальным с годами, Майкрофт», — сказал себе Холмс, натягивая шелковые пижамные штаны. — «Или это стресс стал так действовать на тебя. Сегодняшний день, пожалуй, можно приравнять к одному дню на задании где-нибудь в Афганистане», — мужчина застегнул на все пуговички пижамную рубашку и взял со столика телефон. Если бы он мог себе это позволить, Мистер Британское правительство никому бы не звонил сейчас, но… у него было две причины в столь поздний час поставить на набор номер с американским кодом. Майкрофт был уверен, что его звонок не будет неуместным, он знал, что на другом конце мостика связи этого ждут и ответят сразу же. Ожидания не подвели Холмса — всего один гудок и он услышал в трубке знакомый голос. — Как ты? — начал без приветствия Холмс. — Могло быть и гораздо хуже, — ответила в тон ему Эйвери. — Опыт подсказывает мне, что ничего серьезного. С тобой все в порядке? — Да, все нормально. Глупая ситуация… — Майкрофт почувствовал, как внутри что-то царапнуло его, словно говоря: «А, хоть тут, но ты наконец-то решился ее спасти». — Мы так и не договорили по поводу заседания кабинета… — Я поняла твой план, мы достаточно обсудили. Думаю, утром мы сможем разыграть спектакль, и все пройдет, как задумано, — в голосе женщины слышалась усталость, а фоном служило какое-то шуршание — видимо, она укладывалась в постель. — Мы не должны допустить вмешательства генерала Вильямса в операцию, он будет всеми силами пытаться влезть в нее, — Майкрофт ощущал, как веки становятся все тяжелее, но усилием воли заставлял себя не переключаться с рабочей волны. — Да, я уже имела сомнительное удовольствие с ним общаться. Думаю, я сумею отбить у него охоту помогать нам. Но меня больше волнует лорд Керик. Прекрасно видно, что он твой основной противник и всегда будет занимать позицию, противоположную твоей, что бы ты ни предлагал. — С ним будет сложно. Но я надеюсь, что он ничего не узнает и не поймет, что связывает нас. До встречи, — Майкрофт услышал, как дверь ванной открылась и поспешил завершить разговор. — До утра. Старший Холмс отложил телефон на тумбочку и посмотрел на Грега, который, сверкнув в полумраке спальни обнаженными ягодицами, забрался в кровать. — Ты рано лег, — Майкрофт достал из комода небольшую коробку и открыл ее, — я же говорил, у меня есть кое-что для твоей переносицы, — мужчины вытащил небольшой стеклянный пузырек с железной крышкой. — Хм… Колдовское зелье? — Нет, не зелье… Так, одна разработка одной иностранной лаборатории, — Холмс опустился на кровать со стороны Лестрейда. — Но в основе хорошо всем известный гепарин (2). Давай намажу, и завтра у тебя максимум что будет — небольшая желтизна там, где сейчас красуется этот кошмар. — А я надеялся, что синяк поможет мне избежать встреч с журналистами под камерами, — Лестрейд притворно нахмурился, изображая высшую степень огорчения. Майкрофт лишь молча покачал головой. — Это не вариант, Грегори… — нежные пальцы мужчину коснулись переносицы полицейского, который смешно наморщился, чувствуя, как на саднившую кожу тонким слоем ложится лекарство. — Сейчас впитается, и ты даже сможешь спать так, как тебе захочется, — Майкрофт завершил свои манипуляции и отставил баночку. — Ты сам-то спать собираешься? — Лестрейд с болью в сердце смотрел на такого измученно Майкрофта. — Собираюсь, утром заседание кабинета министров и мне нужно быть в форме, — Майкрофт лег на свою половину кровати и выключил свет. — Это ты о нем сейчас разговаривал по телефону? — вопрос Грегори заставил Холмса нахмуриться: он не любил, когда спрашивали о его телефонных разговорах люди, которые не должны были их слышать. — Да, — коротко ответил Холмс. — Добрых снов, Грегори. — И тебе… — ответил старший инспектор, натягивая повыше одеяло. «С ним будет сложно. Но, я надеюсь, что он ничего не узнает и не поймет, что связывает нас…» — с какой-то невообразимо противной интонацией повторил эти слова внутренний голос Грега, напрочь отгоняя от него сон. Кому Майкрофт говорил эти слова? Что он имел в виду и кто не должен был что-либо понять? «Грег, ты ведешь себя как ревнивая баба с ПМС. Что ты выдумываешь? Кому он это говорил… Не женщине же какой-нибудь! Можно подумать, ты подозреваешь его в романе на стороне. Да откуда у Майкрофта вообще может взяться роман на стороне? Роман на стороне?! Звучит даже смешно! Мы с ним не ясно кем друг другу приходимся, а я уже готов обвинять его в романах на стороне. Глупости какие… Да кому он нужен, этот лысый длинноносый Холмс? Только такому идиоту, как я», — последняя мысль, призванная напрочь придушить начавшую зарождаться ревность и сомнения в душе Лестрейда, показалась ему самой правильной и полицейский, повернувшись на бок, посмотрел на профиль лежащего рядом мужчины. Не было никаких сомнений в том, что Майкрофт спит: дыхание размеренное, руки на одеяле расслаблены… Утром начнется новый день с его проблемами, а пока что… Грегори пододвинулся ближе, положил одну руку поперек груди Холмса и довольно улыбнулся: пока что никаких проблем между ними не было.