Salvame - Спаси меня

Проспав около трех часов, Шерлок открыл глаза — боль не давала больше покоя. Если днем еще можно было как-то отвлечься от нее на шум от переезда, разговоры с Лестрейдом и Ватсоном, то сейчас она завладела разумом детектива. Холмс резко откинул одеяло куда-то за спину, давая ночной прохладе квартиры коснуться его кожи. Окно в спальне было не плотно прикрыто, и детектив ощутил как легкий ветерок, разгулявшийся этой ночью над Лондоном, коснулся его плеч и бедер сквозь тонкую пижаму. Это было уже давно забытое ощущение, подарившее немного наслаждения: там, в белой комнате было тепло и не было ни единого намека на какие-либо проявления внешнего мира — холод, ветер… Свет уличного фонаря косыми полосами проникал в спальню, выхватывая из темноты очертания мебели. Какое-то время детектив просто лежал, глядя куда-то в темноту или внутрь себя. В голове было на удивление пусто. Не было ни мыслей о пытках, и ни о чем бы то ни было другом. Просто пустота. Синий экран. Перезагрузка. Но это пугало. Пустая голова и боль, заполнявшая собой все. Шерлок осторожно встал, стараясь не тревожить спину, накинул на плечи халат. Касаясь пальцами то спинки стула, то спинки кресла, а потом и стены, мужчина осторожно дошел до комода и выдвинул третий ящик. Тут, под ворохом трусов обнаружился один из шприцев и ампула, которую он предусмотрительно приготовил днем. Это была единственная на сейчас возможность расслабиться. Пустота пустотой, но она не нравилась консультирующему детективу. Хотелось заполнить эту ночь чем-то более ярким, разбудить чувства, которые, казалось, однажды притупившись с белой комнате в песках Ливии, все еще спали. С едва различимым чпоком разломилась ампула, иголка царапнула о край стеклянного сосуда, направленная в него чуть дрожащими руками. От движения, которое пришлось совершить закатывая рукав, тело заныло с новой силой. После боли, которую пришлось пережить привязанным у пыточного столба, боль от укола тонкой иглой для инъекций в вену вообще не показалась болью. Шерлок знал, что у него всего пара минут до того, как начнет свое действие вещество и потому спешно спрятал назад под белье обломки ампулы и шприц, задвинул ящик и поспешил вернуться в кровать. Сцепив зубы, чтобы не застонать, когда он слишком резко и неудобно лег, детектив перекатился на бок, поджал ноги к животу и сложил перед собой руки. Боль начинала отступать, тело становилось все легче и легче. Серые краски ночи стали ярче и насыщеннее. Детектив прикрыл веки, чтобы увидеть под ними яркие всполохи всех цветов радуги. Цвета радуги — он так скучал по ним, там… Но состояние расслабленности и невесомости неожиданно сменилось противным и таким знакомым — несмотря на то, что он лежал, у Холмса закружилась голова. Детектив поспешил открыть глаза, но это не помогло, даже сделало ситуацию еще хуже — к горлу подступила тошнота. Ощущая, как рот заполняется слюной, Шерлок поспешил встать. Несмотря на то, что движение явно было слишком резким и болезненным, мозг детектива не ощутил боли — лишь легкое напряжение во всем теле, лишь тянущее чувство там, где на спине располагались повязки. Изменение горизонтального положения на вертикальное не принесло облегчения, Шерлок чувствовал, как с каждой секундой ему становится все хуже и хуже. Чтобы не потерять равновесие, мужчина ухватился за прикроватную тумбочку. Будильник, оказавшийся под его рукой, с жалобным звоном упал на пол и отлетел к окну. — Черт, — тихо, но веско сказал детектив, хватая ртом воздух и понимая, что произведенного шума хватит для того, чтобы разбудить если не Ватсона, то Рози, а она уже в свою очередь, обязательно своим криком разбудит отца. Джон придет на шум, решив удостовериться, что Шерлоку не нужна помощь и с его состояние не ухудшилось и тогда… Скорее всего, Ватсон что-то заметит, возможно, он сообщит об этом Майкрофту… Бешенство старшего брата младший уже привык переносить с отменным спокойствием и забывать через минуту все, сказанное им в такие моменты. Но вот Ватсон… Тут Шерлок задумался: он ведь сам отдал врачу шприц с морфином. Могло это быть расценено, как обещание отказаться от наркотика? Вполне могло. Дал ему слово Шерлок, отдавая шприц? Да, вполне возможно, что бывший военный мог так считать. И что теперь? Теперь, получается, детектив сам нарушит условия договора, к которому они пришли там, стоя и споря на улице. Дверь за спиной скрипнула, щелкнул выключатель, позволяя люстре залить комнату ровным желтоватым светом. — Тебе помочь? — раздался заспанный голос доктора Ватсона, стоявшего на пороге. — Тебе плохо? — Ээ… и да и нет, — Шерлок понимал, что сейчас главная задача — не смотреть в глаза Джону, чтобы не выдать себя. — Подай мне папку с делом с комода, — Шерлок ткнул рукой в сторону папки с бумагами по делу Джека и пару раз глубоко вдохнул: кажется, приступ головокружения и тошноты прошел. Пользуясь тем, что врач пошел к комоду, детектив вернулся в кровать и уселся ровно на ее середине, сложив по-турецки ноги. — Бессонница? — Джон протянул папку детективу, пытаясь взглядом оценить его состояние и немного хмурясь: ему не понравилось, как быстро Шерлок забрался на кровать. — Я выспался, — коротко ответил Шерлок, заставляя себя чуть сгорбиться в плечах и опустить голову, закрываясь паклей волос от взгляда друга и открывая папку. Детективу показалось, что Джон осторожно вздохнул. — Тебе нужно отдыхать. Ты зря решил снова читать это дело, — кажется, Ватсон не собирался уходить и подошел к креслу. — По-моему, мне виднее, что мне делать, — огрызнулся Шерлок, с легким раздражением переворачивая пару протоколов. — Поделишься своими соображениями со мной? — Джон уселся в кресло около кровати. Шерлок спрятал удивленный взгляд: с чего вдруг не выспавшийся доктор Ватсон решил остаться без сна и сидеть при нем в роли няньки? Ясно же было, что, несмотря на резонанс этого дела, сейчас Джон больше хотел оказаться в кровати, а не тут, рядом с ним. — Рози не проснется? — мельком спросил детектив, надеясь, что Джона удастся сплавить из комнаты к дочери. — Она крепко спит, проснется только к 7 утра, у нее в это время завтрак по расписанию. — Хм… — Шерлок не стал больше ничего говорить, предпочтя с сосредоточенным видом листать бумаги. Ватсон плотнее запахнул халат, снова зевнул, удобнее устраиваясь в не таком уж и мягком кресле. Конечно же, можно было вернуться в кровать досматривать сны, но… Внутренний голос упорно твердил Джону, что сейчас слишком опасно оставляться детектива одного. Какими бы честными ни были его глаза, насколько правдивыми ни казались его слова и данные обещания, им не стоило верить, когда речь заходила о наркотиках. Майкрофт опасался даже одной лишней сигареты, выкуренной братом, что уж говорить о дозе морфина… Что сейчас могло сподвигнуть Шерлока проснуться средь ночи после безумного дня? Либо это были психологические последствия пытки, либо физическая боль. И то и то располагало к применению веществ, которые могли изменить сознание. И к своему великому сожалению и разочарованию, доктор Ватсон отчетливо видел старательно скрываемые детективом признаки наркотического опьянения. Не будь Шерлок больным и слабым, ему бы удалось провести Джона, но то, в каком состоянии он сейчас был… Ватсон еще никогда не видел своего друга более открытым для чтения другими. Но там где была одна доза, там могла быть и вторая, третья… Доктор уже отлично знал, что иногда детектив может не остановиться на дозе за раз. Он мог увеличивать количество действующего вещества, доводя его до предельного уровня только бы достичь цель, что стояла перед ним в его мозгах. Какая сейчас была цель у Шерлока? Джон понятия не имел, что нужно отвечать на этот вопрос и потому занял оборону в кресле у кровати: пока он тут, рядом, в паре метров, он будет гарантией того, что детектив не возьмется за вторую дозу. Джону казалось, что ему вполне по силам не допустить очередного помещения Шерлока в лечебницу. «Надо будет спросить у Майкрофта, где его брат мог устроить новый тайник. В прошлый раз все нашли и перепотрошили все закоулки», — мельком подумал Ватсон, бросив взгляд в окно — намека на рассвет пока еще не было — небо над городом заволокли тяжелые дождевые тучи, обещавшие в один из последних дней лета промозглую погоду и ливень. Консультирующий детектив какое-то время бесцельно листал бумаги, лишь бы Ватсон не заговаривал с ним. Когда стало ясно, что Джон из комнаты уходить не собирается, Шерлок начал заставлять себя переключаться со своих ощущений на рабочую волну. Боли, так отвлекавшей его от работы, больше не было, было лишь знакомое чувство легкости и легкая эйфория, которые он много раз испытывал и без посторонних химических веществ, когда дело захватывало его с головой. Он снова и снова просматривал протоколы, отчеты, фотографии… В который раз сверяя получаемую из них информацию с той, что уже хранилась в чертогах разума и изредка бросая осторожный взгляд на Ватсона, терпеливо сидящего в кресле. Поначалу Холмсу не нравилось, что на него кто-то непрерывно смотрит, но прошла пара часов и детектив перестал обращать на это внимание, ему даже стало нравиться то, что он не один в этой комнате, что рядом с ним есть человек, с которым он всегда сможет заговорить, и тот ему ответит и к которому можно прикоснуться и получить прикосновение в ответ. А не так… как было в той белой комнате. Раз за разом просматривая фотографии Джека Второго и Джека Третьего, ранее, вечером, говоря с Лестрейдом, Шерлок поймал себя на мысли о том, что он явно что-то упускает. Какая-то информация упорно не хотела попадаться ему на глаза, но детектив чувствовал, что маленький ключик к большой тайне был где-то рядом с ним, нужно было только хорошо поискать его, заглянуть во все возможные щели и закоулки. Что ему не нравилось в материалах дела? Холмс лишь недовольно морщился и бормотал себе под нос поток бессвязной информации, пытаясь найти тот самый ключик. В который раз перечитав психологические портреты преступников, составленные профайлерами Скотланд-Ярда, консультирующий детектив отбросил их в сторону с нескрываемым пренебрежением. С тихим шуршанием листки упали на пол. Ни сказав ни слова, Ватсон поднялся их с пола, положил на комод и вернулся в свое кресло. — Джон, это бред! — Шерлок проследил взглядом за действиями друга. — Эти психологические портреты полная чушь! Профайлеры (1) Скотланд-Ярда ни на что не годны. Ватсон вопросительно приподнял бровь. — Что именно в них не так? — спросил он. — Все! — Шерлок едва не махнул руками, но вовремя остановил себя: наркотик наркотиком, но никаких гарантий, что это движение останется совершенно безболезненным, да и не нужно было пока привыкать к свободе движений. — Смотри, выделяется два типа серийных убийц — организованные несоциальные и дезорганизованные асоциальные, — Холмс развернулся к Джону, откинул со лба спутанные кудри и вперился во врача горящим взглядом. — Если бы ты лучше разбирался в психологии и науке о личности преступников, ты бы понял, что эти заключения лишь путают дело и отправляют нашего инспектора Лестрейда и его команду по ложному пути, — ноздри детектива затрепетали: Шерлок ощущал близкий момент своего триумфа перед вечно не видящим очевидных, по его мнению вещей, Ватсоном. — Разбираем по пунктам психологический потрет Джека Второго (2)! Пишут, что это человек, обладающий высоким интеллектом. Да, я не спорю, я уверен, что он набрал бы 140 пунктов IQ или, даже, может быть, больше. Все указывает на незаурядный ум. Идем дальше — он контролирует себя и обладает большой выдержкой. Да, соглашусь, контроль и выдержка тут на уровне, он виртуозен в заметании следов. Таких, как он, можно посчитать по пальцам рук во всем мире за весь 20 век. Следующий пункт — персонализация жертвы. Да, это у него точно есть, несмотря на общую схему убийства, всякий раз детали бывают разные, он выслеживает, собирает данные и только потом наносит удар. Он умеет анализировать. Заранее планирует убийство и просчитывает пути отхода и методы, которыми будет избавляться от улик. Дальше начинаются небольшие нестыковки, Джон. Следующий пункт характеристики — внешний вид. Про него ничего сказать нельзя, этот пункт характеристики начисто смазан, но эти тугодумы из Ярда считают, что по этому пункту Джек Второй попадает под описание организованного несоциального. Но по факту — у нас нет ничего о его внешности, его внешность — это элемент маскировки. Он опрятен, ухожен, но только лишь потому, что он скрывается. Каков он в жизни? Мы этого не можем узнать. Социопат ли он? Они утверждают, что да, он социопат, но я не вижу никаких подтверждений этого. Нельзя сделать этот вывод, не обладая данными о круге общения убийцы. А мы не можем выяснить круг общения, не зная его имени, — Шерлок фыркнул и бросил красноречивый взгляд на доктора. — Насчет приятного впечатления, которое он может производить на окружающих и его обаятельности — я не соглашусь с тем, что эксперты Ярда считают, что он приятен окружающим людям. Я уверен в том, что как раз этот человек отталкивает от себя окружающих и те, кто с ним общаются, наверняка, потом признаются, что ждали бы от него совершения убийства, что он не казался им нормальным и милым человеком. Наверняка, он носит маску приятного в общении и милого соседа по дому или квартире, но внутри он совсем не такой. — Тебе не кажется, что ты сам подходишь под то, что сейчас говоришь? — тихо уточнил Ватсон, видя как детектив все больше и больше входит в раж: его раскрасневшиеся щеки, движения, становившиеся все более и более резкими, блестящие глаза — это вызывало опасения у врача — выдержит ли ослабленный организм такую нагрузку? — Да, я мог бы убивать и меня бы никогда не поймали, — неожиданно серьезно сказал Шерлок. — Но вернемся к Джеку! Легкие нестыковки завершились и начинаются сплошные расхождения. Образ жертвы — это ее внешность, одежда. Ты видел фотографии жертв? Разве между ними есть что-то общее? Бродяга, женщина, подросток, мужчины… Ничего общего! У них нет ни одного элемента одежды, который бы совпадал. Если бы Джек соответствовал такому психологическому портрету, то он должен был убивать не сразу, но он убивает сразу. Мы знаем, сколько времени примерно у него занимает убийство и что в итоге? Он моментально душит жертву, после чего вскрывает ее. Эти действия нельзя назвать реализацией его садистских наклонностей. Такие убийцы всегда садисты, а здесь — я бы даже сказал, он делает одолжение своим жертвам в том, что убивает их раньше, чем начинает резать. Здесь нет элемента наслаждения доминированием. Ни разу он не связывал жертву и не обездвиживал ее никакими способами. Просто убивал. Понимаешь Джон? — доктор лишь молча кивнул, чувствуя как по спине бегают мурашки. — Что у нас дальше? Обычно такие убийцы стараются спрятать тело. Джек их не прячет! Он просто убивает в укромном месте, но обнаружение тела неизбежно, вспомни о подземном переходе, хотя бы… Он ни разу не придавал телам какие-то определенные позы, он не хочет ничего сказать полиции этим, — Шерлок все же не удержался и взмахнул руками, ощущая лишь легкое неприятное покалывание в теле. — Возвращается ли он на место убийства? — детектив направил в сторону Джона указательные пальцы. — Нет, он прилагает слишком много усилий, чтобы оставаться не пойманным и не совершит такую ошибку. Фотографии толпы с мест преступления говорят о том, что там не было никого, кто хотя бы примерно подходил под описание этого человека. Он не возвращается, чем разрушает еще один пункт в характеристике, — больше сидеть на кровати консультирующий детектив был не в силах: он почти вскочил с нее и принялся расхаживать по комнате из угла в угол, шлепая босыми ногами по полу. — Дальше — такие убийцы со временем становятся все более и более искусными, совершают все меньше и меньше промахов. Нет, я не согласен! Убийство Уокеров тому подтверждение. Джек Второй позволил себя ранить, и не устранил улики в виде крови! Не смотри на меня так, Джон, — заметил детектив удивленный взгляд Ватсона, — я уверен, что на руках мистера Уокера будет кровь неизвестного лица. Лестрейд позвонит и сообщит нам эту информацию. Спорю на все, что хочешь. Но, — Шерлок перевел дыхание и вернулся к своим выкладкам. — Он оставил в живых свидетеля — это говорит о том, что он совершает промахи. Свидетель! Пусть он ребенок, но он опасен для преступника! И последнее, — детектив резко развернулся и подошел почти вплотную к креслу, где сидел Ватсон. — Станет ли этот человек сотрудничать с полицией? Нет. Я уверен в том, что он не станет. Это слишком сильная личность, которую не запугать пожизненным заключением. Да и смертной казнью тоже не запугали бы, если бы она была. Итого, что у нас? — Холмс прищурился. — У нас нет однозначного совпадения по портрету организованного несоциального убийцы. Этот портрет, который навязал Джеку Второму Ярд — обманка. И точно так же я думаю о Джеке Третьем. С небольшими дополнениями его потрет можно описать теми словами, которые я произнес. Но это еще не все, Джон! Берем и рассматриваем дезорганизованного асоциального убийцу, — Шерлок снова отошел к окну и пару раз стремительно прошел из угла в угол. — Да это же вообще смех, Джон! Ни один из пунктов этой характеристики не может подходить. Хотя бы тут ярдовские специалисты не оказались идиотами. Отсюда я делаю вывод, что Джек Второй не тот, за кого его принимают. Он не укладывается в этот портрет. Он не может считаться серийным убийцей в том смысле, в каком мы привыкли его воспринимать. — Но бывают же исключения, Шерлок… — неуверенно попытался возразить Ватсон, чувствуя, что потерял нить размышлений Шерлока еще полчаса назад. Детектив лишь покачал головой. — Джон, это глупости. Такого исключения быть не может. Эта характеристика вообще не про этого человека. Ни про Джека Второго, ни про Третьего, — Шерлок вернулся на кровать, скрестил по-турецки ноги и принялся снова пролистывать материалы дела. — Даже если ты посмотришь на мотивы, то поймешь, что это не серийный убийца, вернее — не убийцы, — Холмс вытащил из папки еще одну бумагу. — Мотивы… Что ты знаешь о мотивах, Джон? Какие они бывают у серийных убийц? — детектив прищурился, глядя на друга. — Эм… ну… — Ватсон попытался вспомнить все, что когда-либо читал или слышал от Шерлока по этому вопросу. — Кажется, существуют убийцы-миссионеры, убивающие потому, что считают, что выполняют какую-либо миссию… — Ты прав, — Шерлок махнул рукой. — Миссионеры. Но миссионеры не могут подходить под потрет организованного несоциального убийцы. Это типичный псих и идиот, которым будет являться дезорганизованный асоциальный, — Холмс наморщил лоб. — Дальше идут визионеры. Эти совершают убийства по велению бога или голоса свыше — иными словами — шизофреники и прочие слетевшие с катушек психи. Это тоже не наш вариант. Третья группа, выделяющаяся по мотивам совершения убийств — властолюбцы. Я уже сказал, что у Джека нет стремления получать контроль над жертвой. Остаются лишь гедонисты. Кто выделяется среди них? — Шерлок поднял руку и принялся загибать пальцы. — Убивающие из-за своих сексуальных фантазий. Джон, хоть в одном случае был намек на сексуальную подоплеку? Нет, его не было, — детектив загнул второй палец. — Есть еще меркантильные убийцы. Ну, и какую выгоду получает Джек? Никакой. Все вещи и ценности остаются при убитых, его не интересуют золото и деньги. Он уносит с собой органы, но это не вписывается в теорию о меркантильности. Остаются дестроеры, — Холмс загнул третий палец. — Они причиняют страдания своим жертвам. Джек причиняет страдания жертве, Джон? Нет, он убивает ее сразу же! Он каким-то образом осуществляет надругательство над ней? Если то, что он потрошит жертв можно расценить как надругательство, то этот мотив нам подходит. Но, это же чушь собачья! Эти аргументы притянуты за уши! — Шерлок снова махнул руками и поерзал на кровати, чувствуя, как появляются первые признаки ослабевающего действия наркотика: в какой-то момент острая иголка боли пронзила его тело где-то под лопаткой, но очень быстро исчезла. — И что же ты в итоге хочешь сказать? — нахмурился Джон. — Хочу сказать, что портреты Джека Второго и Джека Третьего самая настоящая глупость. Ни один, ни второй не серийные убийцы. Профайлеры ошиблись. Мы имеем дело с самыми настоящими киллерами: профессионалами, устраняющими связанных как-то между собой жертв по чьему-то указанию таким странным способом. — Шерлок, ты хоть понимаешь, что ты сейчас сказал? — Джон не на шутку испугался за рассудок детектива, который только что озвучил самый настоящий бред. — Налицо все признаки… — Ой, не говори только мне о количестве жертв, способе убийства и прочем! Да, если смотреть поверхностно, мы имеем дело с маньяками, но это не так! Ты много знаешь примеров, когда маньяки работали в паре? При этом не бери в расчет серийных убийц-вуайеристов (3). — Шерлок, если бы ты себя послушал со стороны или тогда, когда пройдет действие того, что ты употребил… — Джон прикусил язык, но было уже поздно: он сказал больше, чем должен был. Младший Холмс напрягся, нахохлился и стал похож на воробья, примостившегося на узком карнизе за окном. До этой фразы Шерлок верил, что сумел скрыть от друга свое состояние. — И как ты понял? — неожиданно тихо спросил Шерлок. — Что я понял? Что ты под какой-то дурью? — короткий кивок стал ответом Джону. — Почти сразу же. Я слишком хорошо знаю, когда ты ловишь кайф от расследования, а когда от дури. Сейчас ты попытался меня провести, но у тебя не вышло. Шерлок, — Ватсон перебрался на кровать к детективу, — я прошу тебя, давай ты не будешь больше совершать этих ошибок? — Это не ошибка, Джон, — консультирующий детектив упрямо отвел взгляд. Ватсон вздохнул. — Ты понимаешь, что злоупотребляешь нашей дружбой? Я должен был отвезти тебя в лечебницу для наркоманов, но вместо этого мы поехали сюда, и ты сам отдал мне морфий. Ты должен понимать, что я не могу одобрить то, что ты творишь. Как врач я был бы категорически против употребления тобой запрещенных веществ даже в целях снятия болевого синдрома. Ты ведь прекрасно знаешь, какие… — Джон, — перебил врача младший Холмс, — пойми ты — не нужно быть моим врачом. Будь моим другом и этого будет достаточно. — Как твой друг я не могу смотреть на то, что ты делаешь с собой, — серьезно сказал Ватсон, пытаясь поймать взгляд Шерлока, но детектив упорно изучал рисунок на простыне. Холмс должен был признаться себе, что в этой ситуации он понятия не имел как себя вести. Среди его бесчисленных шаблонов поведения не было ни одного, который бы можно было применить сейчас. Да, ему уже доводилось давать выбраться на свободу первым робким росткам человечности в своем поведении, но сейчас это казалось Шерлоку чем-то совершенно чуждым и неуместным. Джон его друг, Джон просит его не прикасаться к наркотикам, но… — Мне нужно позвонить Лестрейду, — ответа для Ватсона у Шерлока не нашлось, и потому он решил прибегнуть к хорошо работающему трюку: смене темы и потянулся к тумбочке за телефоном. Доктор вздохнул, видя, как едва заметно поморщился детектив. — Мы не договорили, Шерлок… — Потом еще поговорим, я не собираюсь в ближайшее время никуда пропадать. У нас будет полно времени, — детектив набрал номер старшего инспектора и принялся выслушивать длинные гудки. — Еще нет и семи утра, Грег наверняка спит, — Джон бросил взгляд на часы. — Ты же знаешь, что случилось ночью. Он или урвал пару часов на сон или сейчас занят докладом начальству. Холмс лишь молча отрицательно помотал головой в ответ. Выслушав еще пяток гудков и так и не получив ответа, детектив отложил телефон на кровать, чуть похлопал пальцами друг о друга в раздумьях и снова взялся за аппарат. На пятом длинном гудке ему ответили. — Майкрофт, где Грег? — не считая нужным приветствовать брата, начал Шерлок. — Грег… Откуда мне знать? — голос старшего брата был заспанным, чуть удивленным и почему-то тихим. — Хм… — детектив приподнял бровь. — Мне срочно нужно с ним поговорить по делу Джека Второго. — И чем я могу тебе помочь? Сказать Антее, чтобы она прислала тебе отчет обо всех перемещениях старшего инспектора за последние сутки? — в голосе Майкрофта сквозило плохо скрываемое раздражение, и он все так же почти шептал. — Забудь, — бросил детектив и сбросил звонок. — Очень любопытно… — протянул младший Холмс, отложив телефон на тумбочку. — Что именно? — вопросительно посмотрел на детектива доктор. — Пока ничего из того, что я мог бы сказать с полной уверенностью… — протянул Шерлок, машинально снова начиная перебирать фотографии из материалов дела. В спальне повисла тишина: Джон понятия не имел, что ему сейчас стоит говорить или делать, а младший Холмс молча хмурил брови — его ощущение того, что он что-то упорно упускает из виду в деле становилось все более и более отчетливым. Шерлок вытащил несколько распечаток с изображением Джека Второго и вцепился в них взглядом. Он уже мог описать любую деталь одежды убийцы, мог перечислить все особенности заднего плана, на изображении… Но это не было тем, что могло бы приблизить следствие к убийце. Детектив посмотрел в глаза Джека Второго… Взгляд… Что-то упорно не нравилось Шерлоку в этом взгляде, в его блеске. — Шерлок, через десять минут мне будет нужно готовить завтрак для Рози, — слова доктора прервали нить размышлений. — Я бы очень хотел, чтобы ты немного попробовал еще поспать, пока я буду заниматься дочкой. — Это глупо… — Не глупо, — Джон забрал из рук детектива папку, — нельзя все время смотреть на это лицо, — Ватсона уже основательно тошнило от изображения Джека Второго. — Ты не понимаешь… Я что-то упускаю. У меня в голове не складывается… — Не складывается потому, — перебил его Джон, — что ты накачался черт знает чем. Чтобы нормально вести расследование, тебе не нужны наркотики, — врач перенес папку на краешек комода, вернулся к кровати и приподнял одеяло. — Ложись, попробуй хотя бы немного подремать. Младший Холмс вздохнул, упрямо наморщил лоб, но, все же, выполнил указание Джона — осторожно лег на бок, чуть согнув ноги в коленях и сложив руки под щекой. Спустя мгновение, теплое, но легкое одеяло укрыло его. — Посижу тут пять минут с тобой и пойду на кухню. Тебе на завтрак что-то приготовить? — Ничего не надо, — Шерлок ощутил, как тепло начинает завладевать всем его телом и, напряженные до этого момента мышцы, начинают расслабляться. Почему-то сейчас, когда в комнате начинало светать и за окном начинали звучать первые голоса просыпающегося Лондона, когда Джон Ватсон сидел на краю кровати и чуть поглаживал край одеяла, натянутого на плечи Шерлока, детектив ощутил покой, который испытывал последний раз тогда, когда поговорив с доктором понял, что их дружба осталась жива несмотря ни на что.