Salvame - Спаси меня

— Да! Да!!! — мистер Эндрюс был готов вскочить из-за железного, прикрученного к полу, стола в комнате для допросов, но адвокат уверенным движением взял его за руку. — Мистер Эндрюс… — седовласый мужчина красноречиво посмотрел на клиента, — вы ведь не хотите, чтобы на вас появилось обвинение в угрозах полицейскому? Мартин шумно выдохнул и закрыл глаза. — Если бы у вас были дети, инспектор, вы бы поняли, каково это слышать от бывшей жены, что она заберет их и разрешит видеться только раз в две недели по воскресеньям! И терпеть годами вечные измены… — тихо сказал мужчина. Сидевший напротив Лестрейд, лишь ограничился сдержанным кивком. На своем опыте полицейский прекрасно знал, как мало приятного в изменах жены, и если где-то в глубине души и сожалел, что у него нет детей, то после вот таких ситуаций, это сожаление исчезало где-то в неизвестном направлении. — Раз вы во всем признаетесь, то покажите потом моим коллегам, где вы сожгли одежду, в которой совершили убийство, и куда выкинули инструменты, которые использовали при совершении преступления, — бесстрастно сообщил старший инспектор, готовясь завершить допрос и мысленно рисуя себе галочку в графе «Раскрыто». — Мой клиент может рассчитывать на то, что смягчающие обстоятельства будут учтены? — чуть склонил голову на бок адвокат. — Мы все отразили в материалах дела, дальше, как вы знаете, работа для государственного обвинителя, — Грег закрыл папку и поднялся из-за стола, — увести его, — кивнул он конвойному и вышел из допросной. Окончание допроса совпало с окончанием рабочего дня, и Лестрейд видел, как стремительно пустеют вечно заполненные людьми помещения Скотланд-Ярда. Шесть часов назад он и подумать не мог, что к этому моменту уже успеет раскрыть дело. Нет, конечно же, он не форменный идиот, чтобы не заподозрить мужа, но на то, чтобы выбить из него признательные показания потребовалось бы куда больше времени, чем один допрос со старательным использованием всей информации, полученной днем на месте преступления от Шерлока. — Как думаешь, будут еще умники, желающие прикрыться Джеком для своих целей? — в коридоре к боссу подошла Донован, отхлебнув из стаканчика кофе. Грег пожал плечами. — Понятия не имею, думаю, такие еще найдутся, если мы еще пару месяцев не будем знать, как подцепить Джека, — вздохнул старший инспектор и зевнул, бросив взгляд в окно, за которым медленно, но верно начинали сгущаться почти осенние сумерки. Донован чуть изогнула бровь. — Неловко было спрашивать на месте преступления, Грег… Но что себе позволяет Шерлок? Что это были за фразочки? Ребята их слышали и хорошо, что ты объяснил им чуть раньше эту ситуацию. — Кто ж может знать, что в голове у Шерлока? Даже Майкрофт не всегда может предугадать его поведение, — поморщился полицейский, вспоминая все сказанное младшим Холмсом. — Видимо, бесится из-за чужого счастья. Или встал не с той ноги, — постарался улыбнуться Грег, теряясь сам в догадках. — А у вас что, все наладилось? Ты же говорил… — Можно сказать, что непримиримые разногласия сняты, — тепло улыбнулся Грег. — Мы, кажется, со всем разобрались и я не ожидал, что это получится так легко. Майкрофт на самом деле совсем не такой Снеговик и сноб, каким всем представляется, — чуть разоткровенничался мужчина. Донован подмигнула боссу. — Рада за вас, — улыбнулась Донован. — Кстати, как он? Есть что-нибудь по этой стрельбе? Грег кивнул и вздрогнул — пришедшее сообщение уведомило старшего инспектора об успешном исполнении автоплатежа. Чертов телефон, про который он забыл, вернее, забыл про его новые возможности! — Спасибо, — чуть натянуто улыбнулся Лестрейд. — Салли, мне надо ехать к Майкрофту, обещал ему побыть с ним сегодня. Его помощница умерла… Думаю, его люди перевернут всю планету, но найдут виновников. — Мне жаль, — поджала губы женщина. — Завтра насчет паба все в силе? Грег задумался, вспомнив о ночи с пятницы на субботу. — Я уточню у Майкрофта, если он отпустит меня, то ничего не отменяется, — Лестрейд вымученно улыбнулся в ответ, и, забросив папку к себе в кабинет, поспешил на парковку, то и дело трогая в кармане брюк телефон. Какие там были признаки того, что на устройство установлена программа слежения? Постоянно теплый корпус, уменьшение времени работы без подзарядки, включение и выключение экрана без видимых на то причин, щелчки во время разговоров… Лестрейд достал телефон и ощупал его металлический корпус — никакого повышения температуры он не заметил, да и со времени предыдущей зарядки прошло двое суток, а еще оставались привычные ему 25% ресурса аккумулятора. Экран тоже не жил отдельной жизнью, а связь как была паршивой, так ей и осталась. «Ага, ничто ты бы заметил, что за тобой следят и через телефон. Майкрофт же гуру всего этого, думаешь, у него нет таких программ, которые себя ничем не выдают? Все, что вам втирают на курсах повышения квалификации для него уже прошлый век», — ехидно заметил внутренний голос. Грег плюхнулся в автомобиль и усмехнулся: ну, а тут где и сколько следящих за ним устройств? То, что они были в этом авто, сомневаться не приходилось. «Почему мне кажется, что для него не существует личного пространства? Что у него за мания такая влезать повсюду и по самые яйца?» — старший инспектор вырулил с парковки и направил авто в самую гущу лондонских пробок: сегодня был один из тех редких дней, когда полицейский ушел с работы почти вовремя, и мог испытать на себе все прелести вечернего часа-пик. Телефон в кармане пискнул, возвестив о сообщении как раз в тот момент, когда на очередном светофоре зажегся красный и Грег был точно уверен, что тут придется простоять 3 или даже 4 смены сигнала светофора. «Через 3 смены сигнала светофора проезжай этот перекресток, и я обещаю тебе зеленую волну до самого выезда из города. МХ.» — прочел сообщение полицейский, наплевав на правила и справедливо рассудив, что оштрафовать его вряд ли кто-то станет. «Спасибо, это очень кстати. ГЛ.» — набрал он ответ и убрал телефон в карман. Майкрофт и тут был с ним… хотя он же честно предупредил, что постарается быть рядом и сейчас против такого вмешательства в свою жизнь старший инспектор точно не был против. Если уж он согласился подставлять свои плечи для опоры старшему Холмсу и не задавать лишних вопросов, то такой бонус был одним из самых приятных. Разумеется, после ощущения открывшегося ему, чувственного и такого человечного Майкрофта в его руках во время секса. «Надо с ним будет поговорить по поводу телефона», — подумал Лестрейд, отметив, что теперь ему не приходилось останавливаться на светофорах, которые, как один, меняли красный свет на зеленый по мере его продвижения по городским улицам. — «Не хочу я, жить и все время знать, что меня кто-то может слушать», — при этой мысли мужчина даже улыбнулся сам себе: как же было хорошо, что он, старший инспектор Грегори Лестрейд всегда был до безобразия верен своим партнерам! Страшно было подумать, что могло бы произойти, если бы у Грега вдруг завязалась какая-нибудь интрижка на стороне, о которой он не сообщил бы Холмсу… А еще… От мысли о том, что Майкрофт мог бы однажды услышать как Грег рассказывает сокровенное Донован, мужчине стало очень не по себе. «Ему точно нужно поставить хоть какие-то рамки. Может он мне хотя бы 20 дюймов личного пространства оставить или нет?», — примерно так подумал Лестрейд, припарковавшись перед особняком старшего Холмса и заходя в гостиную. — Сегодня вместе с тобой на 40 минут раньше времени добрались до дома тысячи лондонцев, — улыбнулся ему Майкрофт, выходя из кухни и вытирая руки о полотенце. — Здравствуй, Грегори. Полицейский посмотрел на хоть и домашнего, но все равно облаченного в строгие брюки, рубашку и жилетку Майкрофта. Лишь по грустным морщинкам, что появились в уголках его глаз, старший инспектор мог понять душевное состояние партнера. — Здравствуй, — мужчина легко коснулся тонких губ. — Не делай так все время, если кто-то добрался раньше, то кто-то другой застрял в пробках и приедет позже, — Грег стянул с себя пиджак и кобуру. Хотелось бросить ненавистную сбрую на кресло, но он помнил недавний разговор с Майкрофтом и потому водворил ее снова себе на плечи под внимательным и довольным взглядом партнера. «Ну что, начнешь вечер с самого неприятного?» — полюбопытствовал внутренний голос, когда Грег прошел на кухню и помыл руки в раковине для посуды. — Я попросил приготовить для нас не очень сложный ужин, — Холмс кивнул в сторону духовки, в которой явно что-то разогревалось. — На десерт фрукты… — Грег чуть нахмурился — он прекрасно видел, что Майкрофт хочет с ним о чем-то поговорить, но все никак не решается начать разговор. — Мне достать ужин из духовки? — улыбнулся Лестрейд, берясь за прихватку. — Будь добр, — Майкрофт откинул в сторону полотенце. Ощутив как ему в лицо пахнуло газовой жарой, старший инспектор вытащил из раскаленного нутра плиты сковороду, содержимое которой немедленно заполнило кухню ароматом запеченных грибов, а рот мужчины слюной. — Тысячу лет не ел грибы… Пицца не считается… — Рад, что угодил тебе, — Холмс протянул Грегу тарелки и занял свое место за столом. Исполнив роль хозяйки дома, Лестрейд поставил перед партнером тарелку с ужином и сел напротив, поймав задумчивый взгляд серо-голубых глаз. Проведя после ухода Грега еще минут 30 в кровати, Майкрофт больше не мог уклоняться от своих дел: он прекрасно знал, что один день безделья обернется горой бумаг на столе на следующее утро и тысячами электронных сообщений. Тем более сейчас, когда часть функций Антеи он добровольно взвалил на себя. Единственное, что Мистер Британское правительство позволил себе — перенести рабочий ноутбук из кабинета в спальню — все же, сегодня ему действительно стоило лежать чуть больше, чем сидеть. Мысль о том, что стоит позвонить профессору Лагбену, Холмс отмел почти сразу же — конечно же, врач прекрасно знал о сексуальных пристрастьях своего важного пациента, но ставить его в известность относительно смены привычек, пока не входило в планы Майкрофта. Тем более, что волноваться пока точно не стоило — мужчина очень хорошо помнил насколько нежным и осторожным с ним был Лестрейд. Стоило Мистеру Британское правительство только открыть ноутбук, как привычные потоки информации окружили его, но, несмотря на это, он позволил себе все время быть рядом с Грегом. Скрывать было бессмысленно — Майкрофту тоже было интересно это головоломное дело, а еще его волновал процесс восстановления младшего брата. Голос старшего инспектора, голоса других полицейских, брата — они создали такой нужный сейчас Майкрофту звуковой фон, убив в доме его вечную гробовую тишину. Старший Холмс даже поймал себя на мысли о том, что он может работать столь же продуктивно как и обычно, слушая при этом все, что происходило вокруг Грега. Пару раз ему очень хотелось отправить младшему брату очень ядовитое сообщение, но всякий раз удавалось сдерживаться, убеждая себя, что есть куда более действенные способы слегка досадить Шерлоку, который ни с того ни с сего решил избрать своим мальчиком для битья старшего инспектора, отношения с которым всегда отличались высоким уровнем взаимоуважения, если такое понятие вообще можно было применить к поведению младшего брата в обществе. Хотелось, конечно же, подключиться к камерам наблюдения, но тогда бы точно не удалось решить все возникающие вопросы, которые в другой ситуации взяла бы на себя Антея… Антея… Весь день Майкрофт отгонял от себя мысль о том, что ему предстояло сделать вечером. А еще он запретил себе до следующего дня думать о том, как выпутываться из ситуации с ЦРУ и охотой на него. Тут, чтобы собраться с мыслями, нужно было как минимум хорошо выспаться и ни о чем другом не думать.  — Ты хочешь о чем-то поговорить? — неожиданно спросил полицейский, откладывая в сторону вилку с подцепленной на нее лисичкой. — С чего ты взял? — приподнял брови Холмс, чуть неприятно удивленный тем, как партнер сумел считать его. — С того, что это написано у тебя на лице. Достаточно пару раз увидеть тебя настоящего, чтобы потом раз и навсегда уметь понимать тебя. Майкрофт улыбнулся уголком рта. — Ошибаешься… Достаточно быть человеком, которому я доверяю, — вздохнул мужчина и тоже отложил в сторону вилку. — У тебя тоже есть разговор ко мне, не так ли? Грегори кивнул, а затем вздохнул, не зная с чего лучше начать: почему-то сейчас, когда у Холмса тоже был разговор к нему, начинать первым совсем не хотелось. — Да, есть… — И… — сделал приглашающий жест рукой Майкрофт. — Что это сегодня было? Когда ты успел поставить прослушку на мой телефон и не сказал мне о ней? — полицейский постарался сказать это как можно спокойнее, но эмоции все же, проскочили в голосе. Холмс ощутил неприятный укол внутри: когда он отдавал приказ о высшем уровне наблюдения и защиты Грега, он знал, что начисто лишит партнера личного пространства, но камеры в Скотланд-Ярде полицейский воспринял на удивление спокойно и потому… Потому Майкрофт решил пойти дальше. — Прости, я полагаю, я перегнул палку, — в его голосе прозвучали неподдельные интонации сожаления. Лестрейд нахмурился. — Вот так просто, да, Майкрофт? Просто сказать «прости» и сделать вид, что ничего не было? — вздохнул полицейский. — Что еще я узнаю из того, что не знаю сейчас по поводу нас? Неужели ты не мог сразу сообщить мне, что за мной следят через телефон? — Мог, но это создало бы ненужное психологическое давление, — Холмс видел маленькие искорки гнева в карих глазах. — Кроме того, наблюдение через твой телефон ведется не постоянно. Сегодня был второй раз, когда оно использовалось. Первый был тестовым. Мне было очень неудобно быть с тобой через камеры. Лестрейд покачал головой и покусал губы: вроде бы и хотелось наорать на сидящего напротив мужчину, и, вроде бы, его было бесконечно жаль из-за того, как сложилась его жизнь и кем он в итоге стал. — Я и так у тебя под колпаком. Ты наставил камеры даже в сортире! И после этого еще думаешь о каком-то психологическом комфорте для меня! — фыркнул старший инспектор. — Я бы подумал, что ты ведешь себя как ревнивый муж. Холмс прикрыл глаза и вздохнул, сцепил перед собой на столе руки. — Грегори, пойми, не везде есть возможность установить камеры, и не везде мои люди могут оказаться достаточно близко… А телефон всегда при тебе, так я или мои люди всегда будем знать, что с тобой что-то случилось и что тебе грозит, — Майкрофт старался говорить как можно ровнее и спокойнее, но сердце в груди отчаянно трепыхалось. — Все происходящее вокруг тебя никто не слушал постоянно. Только при невозможности физического наблюдения или при недоступности камер мы будем прибегать к этому способу. — Телефоны, вообще-то современные преступники часто выкидывают первым делом… — буркнул старший инспектор. — Не всегда, Грегори… Настала очередь вздыхать Грега: он помнил свои ссоры с Майкрофтом и то, как они заканчивались — в итоге ведь кто признавал, что был не прав? Правильно, он, Грег. Так или иначе, но в душе он понимал, что должен был вести себя умнее и не доводить сейчас дело до ссоры. — Все, что ты должен был сделать, просто сказать мне, что мой телефон следит за мной, Майкрофт, но ты этого не сделал. Ты начисто лишил меня хоть малейшего уголка личного пространства. Я уже понятия не имею, где я могу побыть сам собой наедине, — Грег попытался поймать взгляд любовника. — Ты ведь должен понимать, что даже пары, которые связывает неземная любовь, время от времени нуждаются в личном пространстве. А что касается нас… — мужчина замялся, пытаясь подобрать подходящие слова. — Ты не можешь впустить меня в свое личное пространство, но при этом ты отобрал его у меня! Холмс молча опустил взгляд и Грегори увидел как побелели костяшки его пальцев. — Я понимаю, ты хочешь как лучше, хочешь дать мне защиту… Но не таким же образом! Я должен знать, что у меня есть какой-то свой угол, где я могу побыть сам с собой, могу рассказать Донован о чем-то, не предназначенном для твоих ушей, Майкрофт! — Есть что-то, что я не должен знать? — холодные интонации Мистера Британского правительство скользнули в голосе Майкрофта. Грег опять вздохнул. — Да, ты не должен знать, как я пускаю розовые сопли восторга по поводу того, как потрясно было с тобой кувыркаться! — выпалил он, надеясь, что пусть и немного грубо, но максимально доходчиво объяснил партнеру границы допустимого поведения. — И не нужно сейчас закрываться от меня, как ты пытаешься. Пойми ты, Майкрофт, люди не машины! Будь человеком, позволь себе расслабиться, — развел руками полицейский. — Хм… Но я бы не хотел, чтобы ты обсуждал детали нашей интимной жизни с кем-либо. Даже с моим братом… — Холмс тяжело сглотнул. — Я сказал это образно, чтобы ты понял, как прижал меня своей заботой, — Грег прикрыл глаза и снова вздохнул. Майкрофт прикусил нижнюю губу, задумчиво постучал пальцами по столу. Безусловно, он перегибал палку и странно, что сейчас Грег не кричал на него, а пытался достаточно спокойно, пусть и эмоционально, выразить свой протест. — Грегори, но опасность не миновала и вряд ли минует… Вопрос с покушением на тебя… — Я понимаю, все это выглядит очень странно, и я тоже не верю в то, что мне навешала на уши генерал Эйвери. — В этом вопросе пока еще есть некоторые моменты, которые мне не нравятся, и потому я не могу рисковать… — Я понимаю, Майкрофт. Я понимаю, что ты боишься потерять меня, — Грег коснулся кончиками пальцев сцепленных рук мужчины. — Но и у тебя работа не самая безопасная… Я был неприятно удивлен не тем, что ты поставил прослушку на мой телефон, а тем, что ты не предупредил меня об этом. Если бы ты сказал мне о ней, как сказал о камерах… Майкрофту непроизвольно захотелось перехватить пальцы Лестрейда, сжать их в своей руке, погладить и ощутить тепло и их силу. Да что там пальцы — сейчас Холмс хотел обнять самого полицейского. — Дай сюда свой телефон, — протянул Майкрофт здоровую руку после небольшого раздумья. — Зачем? — напрягся полицейский. — Иногда не задавай мне вопросы, просто принимай это как должное, — серо-голубой взгляд с некоторой опаской зацепился за карий. Лестрейд вытащил из кармана телефон и вложил его в руку партнера. Майкрофт на пару минут сосредоточил свое внимание на аппарате, что-то меняя в его настройках и ловко вводя буквенно-цифровые коды. Когда телефон хрюкнул подтверждающий звуком, он вернул его хозяину. — Все, Грег, я сделал так, как будет удобно всем нам. Теперь всякий раз как кто-то подключится наблюдать за тобой через телефон, тебе будет приходить оповещение в виде сообщения от якобы твоего арендодателя с просьбой оплатить аренду, — Майкрофт улыбнулся глазами. — И я обещаю тебе, что присмотр за тобой через телефон будет вестись только тогда, когда это будет невозможно сделать иным образом. Имей ввиду, если телефон будет выключен, сообщение не придет, но слушать будет можно. Лестрейд забрал телефон и кивнул: Холмс неожиданно быстро сдал свои позиции. И это было достаточно странно. — Надеюсь, на будущее ты не подаришь мне запонки с жучками и не станешь настаивать на том, чтобы мне в тело вживили передатчик? Или что там еще делают… — Тебе вредно смотреть столько шпионских фильмов, Грегори, — снова улыбка коснулась глаз Майкрофта. — Запонки ты не носишь, так что я, скорее всего, попрошу изготовить для тебя пуговицы с передатчиками. Или же размещу их в подошвах твоей обуви. А что до вживления передатчиков в тело, то это делают только для очень важных агентов в случаях, если их работа напрямую связана с серьезным риском для жизни или же сами они представляют большую важность для страны. Я мог бы организовать это для тебя. Но ты будешь против. Лестрейд поежился от мысли о том, что что-то будет у него в теле. — Нет уж, я как-нибудь постараюсь не потеряться… А у тебя есть такой под кожей? Майкрофт усмехнулся. — Я всего лишь скромный служащий британского правительства, Грегори. Полицейский фыркнул. — Когда-то у меня такой был, но сейчас в нем нет никакой необходимости, — продолжил Холмс. — Я настоял на том, чтобы из меня его извлекли. — Не был уверен, что за тобой никто не станет следить? Вместо ответа Майкрофт лишь коротко кивнул. Повисло молчание, которое первым решил нарушить старший инспектор. — Ты, наверное, уже в курсе, что в эту пятницу мы с парнями из отдела собирались посидеть в пабе? Холмс кивнул. — Если ты задумался о моих словах по поводу подходящей ночи, то я не буду против, если ты решишь ее пропустить, — спокойно сказал он, понимая как важно сейчас дать Грегу жить его жизнью. — Я постараюсь сбежать к тебе пораньше, — улыбнулся Лестрейд. — Но… — он чуть прикусил губу и нерешительно взглянул на партнера. — Говори, о чем ты хочешь меня попросить? Извини, но я точно не пойду с тобой, Грегори… — Я понимаю, что паб это не твое место, да и тебе там будет попросту опасно находится, — Грег легонько погладил руки Майкрофта. — Ты не мог бы на один вечер ослабить присмотр за мной? Пойми, это своего рода мальчишник что ли и я буду чувствовать себя жутко неудобно, зная, что за мной наблюдают твои люди. — Поверь, они привыкли наблюдать и за более откровенными вещами, — без тени эмоции в голосе ответил Холмс. — Майкрофт, но все же… «Серебристый пистолет» - это полицейский паб, там по пятницам полицейских столько же, сколько и в Скотланд-Ярде, туда никто не сунется охотиться за мной, а твои агенты внутри точно вызовут подозрения, как бы хорошо они ни маскировались. У тебя ведь останутся камеры и телефон. Старший Холмс вздохнул, все это напоминало ему сцены из дурацких фильмов, когда подростки отпрашиваются у родителей на дискотеку. Вот и сейчас Лестрейд уверял его, что ничего страшного не случится, если агенты наружного наблюдения продолжат нести свою службу в машине, припаркованной у паба. — Хорошо, Грег, будет так, как ты просишь, я временно понижу статус наблюдения за тобой. Только постарайся не целоваться ни с кем, — попытался пошутить Майкрофт, но шутка не коснулась его глаз. — Спасибо, — Грег чуть сжал свои пальцы на его руках. — А ты о чем хотел со мной поговорить? На лице Майкрофта промелькнуло какое-то беспомощное и чуть испуганное выражение, которое обычно бывает у детей, которые знают, что будут наказаны, но все равно рискуют что-то попросить у родителей. — Ты не мог бы через 23 минуты поехать со мной? — тихо сказал Майкрофт: он не привык просить и сейчас эти слова дались ему очень нелегко. Нужно было как-то привыкать к человеческим отношениям, снова вспоминать каково это — просить помощи и поддержке близкого человека, а не приказывать подчиненному. — Конечно же, — поспешил ответить Грег, все так же видя это выражение на лице партнера. — Спасибо, — Холмс сглотнул, как будто бы испытав облегчение: ему не верилось, что Грег согласится исполнить его просьбу после разговора о прослушке. — Полагаю, нам надо поторопиться с ужином… Лестрейд молча кивнул и взялся за вилку. Ноутбук пискнул, известив о входящем вызове. Эйвери чертыхнулась — по видеосвязи с ней мог выйти на контакт только один человек. — Добрый день, генерал, — кивнула Груеру женщина, устроив поудобнее на коленях ноутбук. — Добрый вечер, Эйвери. Хотя, не уверен, что он у вас добрый, — Уильям напряженно всматривался через веб-камеру в лицо своей собеседницы. — К сожалению, был слишком сильно занят одной из новых операций и не смог с вами вовремя связаться, — выдал заранее заготовленное оправдание мужчина. — Я получил данные о том, что случилось в Лондоне. Можете что-то дополнительно сообщить лично мне по этому вопросу? — Ничего хорошего, Груер, — вздохнула Эйвери. — Холмс приезжал ко мне ночью, он пытается понять кому выгодна его смерть, — легко соврала женщина. — Он очень осторожен и крайне подозрителен. — Он связывает это с ЦРУ? — Трудно сказать. После покушения на Лестрейда он не очень откровенничает. — Хм… по моим данным, он провел у вас чуть больше трех часов, за это время можно многое узнать… — прищурился Груер. Вивьен внутренне чертыхнулась: конечно же, она знала, что за ней будут наблюдать. Тем более, сейчас. — Это же Холмс, генерал, — чуть пожала плечами Вивьен. — Он может часами ходить словами вокруг да около и ничего в итоге не сказать. Мне было прекрасно видно, что он пытается прощупать меня. — Он же не дурак и должен понять, что вы не смогли бы организовать такое… Женщина кивнула. «Зато ты смог», — мелькнуло в ее мыслях. — Возможно, он понял. Но в любом случае он будет искать заказчика покушения и вряд ли успокоится, пока его не найдет. Его помощница в итоге умерла. — Значит, он сейчас чуть слабее, чем обычно? — прищурился генерал. — Да, но это не значит, что появилась возможность подобраться к нему. Я ручаюсь за то, что в ближайшие два месяца эту должность никто не займет, а значит, своего человека у нас не будет, — Эйвери отметила для себя явно усталый внешний вид босса, но спрашивать о нем не стала, чтобы случайно не выдать свою осведомленность. — Иногда мне кажется, Эйвери, что вы что-то недоговариваете. На вашем месте я бы уже выполнил задание, — неожиданно резко сказал генерал. — Мне предложить вам забраться к нему в постель? — ехидства в голосе Вивьен было хоть отбавляй. Груер усмехнулся. — Не забывайте, Эйвери, время идет, мы ждем результатов… И учтите, генерал — ни вы, ни Крамор не должны идти на необоснованный риск. Я видел присланные вами материалы отчета о случившемся и должен вам сказать, что подставляться под пули было крайне необдуманно, — спокойно сказал Уильям. — Не забывайте, вы агенты Штатов, а не охранники Холмса. Женщина кивнула. — Генерал, я прекрасно понимаю ваше обоснованное волнение, но в той ситуации нам не приходилось выбирать и долго думать — была вероятность, что огонь может быть открыт и по нам. Груер лишь молча поморщился и слегка закашлялся. — Я очень надеюсь, что в ближайшие пять дней вы решите поставленную перед вами задачу, генерал, — жестко произнес мужчина. — И еще раз напоминаю вам — мне будет известно о каждом шаге, который вы предпримете. Даже не думайте, Эйвери, пытаться играть против меня. Не забывайте о том, в каком положении находитесь. — У вас нет оснований сомневаться в моей преданности Штатам, генерал, — в тон ему ответила Эйвери. Не прощаясь, Груер завершил вызов, оставив Вивьен кусать губу. Не нужно было быть гениальным шпионом, чтобы понять основную суть в таком, казалось бы, сдержанном и несодержательном разговоре. Груер однозначно приказал ей не вмешиваться в защиту Холмса, поняв, что во многом его план провалился благодаря двум лишним опытным стрелкам на месте покушения, один из которых был предупрежден о том, что стрелять будут не только в Майкрофта. Значит, в следующий раз снова будет стрельба, и на этот раз они с Крамором должны будут бездействовать. Очевидно, что когда они поймут к чему идет дело, что-либо делать будет уже слишком поздно. А еще… генерал не на шутку нервничал при мысли о том, что она может его предать. Никогда раньше так часто Груер не напоминал Эйвери о ее положении. Он вообще предпочитал молчать о нем, зная, насколько негативно лишнее напоминание может отразиться на совместной работе. Женщина покачала головой, взяла телефон и набрала сообщение на знакомый номер: «Сможешь достать данные по передатчикам слежения у людей моей группы в Лондоне? Если есть — то у кого. В.Э.» «Дай мне 30 минут. Странно, что ты не располагаешь это информацией. К.Д.» «Располагаю, но хочу проверить. Выполняю полученную просьбу вернуться живой. Мой скоро будет недоступен. В.Э.», — ответила женщина и направилась в ванную: дальше она собиралась играть исключительно по своим правилам. Ванная в доме на Кингс Роуд не нравилась генералу — все то время, что она была вынуждена проводить в Лондоне, женщина всякий раз неприятно ежилась, оказываясь в комнате, увешанной зеркалами от пола до потолка. В ее доме в Лэнгли в ванной висело одно-единственное необходимое зеркало, а здесь… Хозяин дома явно очень любил свое тело и предпочитал им любоваться, в отличие от агента, которая без надобности предпочитала не оставаться без одежды. Скинув халат, женщина как всегда поморщилась. Шаг в новую жизнь под именем Эйвери при помощи пластических хирургов и лазеров частично стер самые страшные из шрамов, но все равно женщина знала, что за ад скрывается даже за самым маленьким и таким незаметным, на первый взгляд, чуть розоватым или белым следом на коже. Но на ее теле были частично затерты лишь следы Афганистана, полученные Эммой Тайлер, а та опасность, которой подвергалась Вивьен Эйвери, исправно оставляла на некогда привлекательном теле новые и новые шрамы. Одним из последних был след на ключице, от которого звездочкой расходились тонкие полоски шрамов — она навсегда запомнит, что значит поймать «цветок смерти» (1) и выжить после этого. Но сейчас ей был важен совсем другой шрам — вертикальный, на правом боку, со все еще заметными следами от нитей. На первый взгляд это был типичный шрам от ножевого ранения, но на самом деле… Если хочешь что-то спрятать, положи это на видное место — это утверждение было верно в отношении этого шрама среди прочих на теле Эйвери. Женщина вытащила аптечку, извлекла из нее местное обезболивающее. Делать самой себе укол в район шрама было не очень удобно, но это было еще не самое сложное, что ей предстояло. Дожидаясь, пока кожа около шрама перестанет ощущать прикосновения, Эйвери выложила на стерильной салфетке на бортике ванной походный минимум одноразовых хирургических инструментов, обработала руки антисептиком, натянула перчатки и заправила медицинскую иглу ниткой. Потрогав бок и убедившись в том, что кусать губы от боли не придется, женщина прошлась по нему антисептиком, обвязала на талии полотенце и взялась за скальпель. Ощущение легкого давления на коже никак не связывалось с кровавым разрезом и тут же побежавшим из него ручейкам крови, которые моментально стали впитываться в полотенце. Конечно же, делать манипуляцию со шрамом было бы удобнее вдвоем, но Вивьен не собиралась сейчас звать даже Крамора. Взяв хирургический пинцет и разведя в стороны края разреза, ловя свое отражение в зеркале, женщина принялась искать крохотное инородное тело. Когда резкая вспышка боли ясно сказала Эйвери, что местное обезболивание оказалось для нее слишком слабым, а навыков поиска крохотного передатчика в собственном теле у нее нет, она отбросила пинцет в раковину. Пальцами нащупать нужный объект оказалось гораздо проще и, спустя пару минут, на окровавленной ладони оказался вживленный ей год назад маячок, размером едва ли не меньше драже тик-так. Осторожно положив маячок на край раковины, Вивьен прижала салфетку к разрезу и взяла в руки иглу. Зацепив иглу иглодержателем, Эйвери очень неудобно изогнула запястье, чтобы суметь зацепить кожу для первого стежка. Если бы она не научилась одинаково ловко работать как левой, так и правой рукой, вряд ли бы у нее получилось наложить себе ровный и аккуратный шов. Когда последнее движение было сделано, и шов был завершен, женщина с облегчением отбросила от себя хирургические инструменты в раковину. Теперь оставалось лишь стереть с кожи следы крови, и наложить повязку, надеясь, что рана не станет доставлять слишком много дискомфорта. Вивьен слышала, как в спальне пискнул телефон — наверняка, это пришло сообщение с ответом на ее просьбу. Только после того, как повязка была надежно зафиксирована на боку, а использованные инструменты собраны в пакет и убраны подальше от любопытных глаз, женщина стянула с рук перчатки, осторожно взяла в руки маячок. Она уже не первый год ходила с таким устройством и суровая реальность была такова, что лучше всегда быть под прицелом наблюдателей, чем не иметь возможности дать знать о своем местонахождении поисково-спасательной группе. В далеком теперь уже 2004 году, Эйвери отнеслась к просьбе Груера о вживлении ей маячка с пониманием и даже с некоторой радостью — хоть какая-то, но это была надежда на то, что если вдруг она снова окажется в плену, он не затянется на несколько лет. Но сейчас этот маячок был не путем к спасению, теперь он был ее путем к гибели… Вернее — он был этим путем до того момента, пока не оказался лежащим на теплой ладони Вивьен. Положив устройство на плиточный пол, женщина с силой ударила по нему каблуком туфли. От маячка остались лишь крохотные осколки и батарея, чей ресурс был рассчитан на два года. Собрав мусор и отправив его в канализацию, женщина вернулась в спальню. «Из твоей группы передатчики есть у Стайлза и Найта. Передатчик Крамора прекратил работу месяц назад. К.Д.» — прочитала женщина сообщение и улыбнулась: второй раунд игры только начинался и у нее в рукаве уже был один козырь. Местное обезболивание постепенно утрачивало свое действие, и женщина поморщилась от того, как соприкоснулись свежие края раны, когда она чуть нагнулась, чтобы поправить подушку. Осторожно придерживая рукой повязку, женщина забралась на кровать: определенно сейчас стоило хоть на несколько часов удалиться в объятья сна. И надеяться, что обо всем, что может произойти с Майкрофтом, она узнает вовремя. — Что, наконец-то заметил? — усмехнулась женщина, когда телефон выдал нетерпеливую трель и на экране высветился номер генерала Груера. — Генерал? — женщина добавила в голос удивления. — Что-то еще? — У меня неприятные новости, Эйвери, — натянуто прозвучал ответ мужчины. — Мы потеряли ваш маячок с экрана наблюдения. — Черт… Это могут быть технические неполадки? — Вивьен добавила в голос вполне реалистичной обеспокоенности. — Нет, не могут. Мы проверили, — голос Груера звучал напряженно. — Вероятно, проблемы с питанием устройства. К сожалению, мы никак не сможем отслеживать ваши перемещения. — Полагаю, в Лондоне мне не угрожает исчезновение. Это не Ирак и не Сирия… — Да, безусловно. Но в целях безопасности, постарайтесь всегда находиться рядом с теми из сотрудников вашей миссии, которых мы можем отследить. В случае возникновения внештатной ситуации… — Я все прекрасно понимаю, генерал Груер. Спасибо за предупреждение, — отправила приличную порцию искренности в интонации Эйвери и завершила разговор. «Тебе только кажется, что ты можешь мной управлять, Груер», — подумала женщина, удобнее устраиваясь на кровати, и улыбнулась. В вечернем воздухе ощущалось то самое присутствие осени, которое обычно возникает в последние дни августа — вроде бы днем еще достаточно жарко и солнечно, но вечера уже становятся свежими, а ночи холодными и потому с наступлением темноты в воздухе уже витает затхлый аромат осени с ее прелой листвой, промозглым ветром с Темзы и бесконечной водяной моросью в лицо. Джон сделал глубокий вдох, наслаждаясь, возможно, последним теплым летним вечером и спустился с пары ступенек уютного «Дин-Кафе» (2). Эту кофейню-кондитерскую с уклоном в итальянскую кухню, он заприметил еще в далеком 2010, когда в очередной раз был вынужден пойти прогуляться куда-нибудь подальше от своего неугомонного соседа по квартире, чтобы потом ненароком не пришлось писать явку с повинной Лестрейду по поводу убийства единственного в мире консультирующего детектива. Сейчас свой пеший поход в «Дин-Кафе» Ватсон оправдал для себя необходимостью немного побыть наедине с самим собой. Немного… 20 минут пешком до кафе, 10 минут на выбор сладостей и еще 20 минут на возвращение назад на Бейкер Стрит. 50 минут на то, чтобы привести мысли в порядок и в который раз сказать себе, что жизнь продолжается. Конец августа последние годы был для него беспокойным временем — нужно было выбирать подарок для Мэри в ее день рождения (3), а сейчас… Это был первый август, когда не нужно было ничего выбирать, перелопачивая сотни сайтов в сети и нервничать, пытаясь понять, угадал ли он с подарком в этот раз или нет. Именно потому, что это был первый август без его жены и матери его дочери, Ватсон решился на краткосрочный побег из квартиры на Бейкер-Стрит, где постоянно перед глазами маячило живое напоминание о том, почему умерла миссис Ватсон. Примитивный пакет-майка с логотипом кафе, наполненный коробочками со свежайшими итальянскими сладостями: тирамису, панна-коттой и морковным кексом, неудобно врезался в пальцы левой руки, и Ватсон перехватил его правой. За короткие годы брака он так и не привык к тому, что иногда пакеты странным образом умудрялись цепляться за кольцо и оно, в свою очередь, больно впивалось в палец… Кольцо… Все еще на левой руке, будто бы Мэри жива. В этом кольце была его защита от одиночества, казалось, что он не одинок. Хотя, как можно быть одиноким, если у тебя есть замечательная дочка? Оказалось, что можно. Тепла в сердце однозначно было куда больше, чем того требовала маленькая Рози и из-за этого тепла постепенно сердце начинало прогорать и в груди образовывалась пустота, черная дыра, в которой, порой, пропадали абсолютно все эмоции, чувства, мысли и желания. В ней, со временем, мог бы пропасть и сам Джон Ватсон. Зачем он сейчас пошел именно в это кафе? Потому что тут можно было купить любимые лакомства Мэри. Где-то в уголках сознания все еще были живы воспоминания, как он приносил тирамису домой, где его ждала жена и потом они вместе весь вечер пили ароматный чай. Сейчас пустота в сердце дошла до угрожающих масштабов: постоянное напряжение, ожидание чего-то худшего сделали свое дело — Джон понял, что сам отчаянно нуждается в отдыхе, хоть в каком-то крохотном перерыве. И это нелепое возвращение в прошлое было попыткой перезарядить в кратчайшие сроки свои собственные аккумуляторы, чтобы снова заниматься Рози и не спускать глаз со второго, большого, ребенка. Шерлок… Всякий раз, когда Джон думал о детективе, в груди шевелилось непонятное чувство, как будто что-то сжималось, отчего на какое-то время к горлу подкатывал противный спазм. Не так давно он не мог слышать даже имени консультирующего детектива, но потом… Этот чертов кудрявый социопат умудрился снова протоптать дорожку к его сердцу и каким-то чудом вымолить прощение. Хотя нет, он ничего не вымаливал у него, он просто обнял его в тот момент, когда это было так нужно. Он видел его слезы и повел себя как нормальный человек. Как настоящий друг и Ватсон прекрасно знал, что те объятья были самым ценным, что мог ему дать Шерлок. Для Холмса это было подвигом, нечеловеческим поступком, потребовавшим от него в корне пересмотреть все его устои и привычки. А потом еще и Майкрофт с его просьбой-приказом… Джон остановился на мгновение и посмотрел в темное лондонское небо, подсвеченное грязно-оранжевым светом города. Рядом с ним шумела Мелкомб Стрит, куда-то спешили припозднившиеся прохожие, шумели вечные туристы. Жизнь шла своим чередом, а его жизнь… Иногда казалось, что это был какой-то суррогат жизни: работа, дочка, редкие встречи с друзьями-коллегами — он делал все это только лишь для того, чтобы забыть Мэри, свое позднее и такое неожиданное счастье. Конечно же, у него никогда не было даже мысли о том, что жизнь бессмысленна. Если так думать, то можно очень быстро пустить себе пулю в висок, а смыслом его жизни была Розамунд. Но смысл не всегда одно и тоже, что и само наполнение жизни. Можно жить ради чего-то, сугубо механически проживая день за днем, решая возникающие проблемы, улыбаясь коллегам, находя в себе силы для новых покупок, поездок, но… Но все равно в жизни будет пустота, которую будет неизбежно хотеться чем-то закрыть, чтобы она не заполонила собой все, когда Рози вырастет и уйдет из дома вместе со своим мужем. В свою, отдельную, самостоятельную жизнь, где встречи с отцом будут достаточно редкими. И что тогда? Вот тогда-то пустота и выберется из своего укромного уголка сердца. Но из другого уголка сердца навстречу ей выйдет сумасшедший консультирующий детектив. Ватсон уже давно смирился с тем, что что бы он ни пытался сделать как бы ни пытался изменить свою жизнь — жить без Холмса у него не выходило. Можно было подумать, что Шерлок был предначертан ему свыше, чтобы у Джона не было ни минуты на тоску и грусть. Сосед по квартире, случайный знакомый, коллега, друг… Шерлока можно было называть как угодно, но у него навсегда в сердце Ватсона было свое место. Как бы доктор ни пытался, а выкинуть его оттуда не получалось. И Джон раз за разом брался вытаскивать детектива из передряг и был его тормозом, который по мере сил, спасал его кудрявую голову от неприятностей. Но… чтобы успешно это делать, с Шерлоком было нужно находиться постоянно. Стоило только Ватсону зажить своей отдельной, тихой жизнью вдовца, как заскучавший детектив влип в задание на Востоке и что из этого вышло? «Наверное, это моя карма, тащить его всегда на себе. Мало мне других проблем, так еще и Шерлок. Почему мне кажется, что чем дальше, тем больше он будет зависеть от меня?», — размышлял Джон, посматривая в отражения города в витринах магазинов, — «Если уж Мэри не могла представить меня без него, то, что остается мне? Признать, что он второй человек в этом мире, после Рози, который важен и дорог мне? Похоже на то…», — Ватсон уже перешел по пешеходному Мелкомб Стрит и оказался на Бейкер Стрит, когда обратил внимание на развязавшийся шнурок. Чертыхнувшись, мужчина отошел поближе к краю тротуара, поставил пакет на асфальт и опустился на одно колено. Бывший военный всегда остается военным. Права была Мэри, когда говорила, что он так и не вернулся с войны. И совсем не потому, что ему был нужен адреналин, а потому, что навыки видеть опасность при ее малейшем проявлении, было не искоренить. Эти навыки лишь дремали в нем до поры до времени, и сейчас проснулись и заставили все мускулы тела напрячься: то, что происходило рядом, Ватсону решительно не понравилось. Аккуратно припаркованные у дома 219 по Бейкер Стрит автомобили освещал не только свет уличных фонарей, но и неровные полосы света, падающего из окон. Автомобили были самыми обычными — небольшие, такие любимые у лондонцев хэтчбеки, седаны, но среди них был микрофургон — достаточно редкий гость на улицах в вечернее время. Фургон был самым обычным — белый, с рекламой булочной на бортах и номером для заказа пиццы. И все бы ничего, но Ватсон прекрасно знал, что булочная «Мистер Гарди» находится в совсем другом районе города и в это время ее фургону здесь точно нечего делать. А еще… Когда мужчина опускался завязать шнурок, он мельком бросил взгляд в кабину водителя, и сейчас от мысли о том, что, вернее, кого он там увидел, по спине пробежал холодок. За рулем сидел мужчина, обычный с виду мужчина — в толстовке, кожаных перчатках, с бейсболкой на голове, но этот человек был очень хорошо знаком доктору. Он уже столько раз видел его в материалах дела, разбросанных по спальне Шерлока! Одного взгляда на мужчину Ватсону хватило для того, чтобы понять — в рукопашной схватке ему с таким человеком не справиться. На фото он выглядел крепким, но в реальности казался еще сильнее. Джон поднялся и несколько секунд смотрел на мужчину за рулем, отчетливо понимая, что страх перед искушенным убийцей медленно отступает. Все это время Джек, не мигая смотревший на Джона, сделал движение, словно собираясь выйти из фургона и тут Ватсон понял, что настало время действовать. Будь он на несколько лет моложе, и не будь у него дочери, может быть, он попытался бы что-то придумать, чтобы поймать или, как минимум, задержать того, кто наводил ужас на Лондон, но… Сейчас было нужно действовать точно так же, как говорил ему командир. «Запомни, Джон, ты прежде всего врач, и потом уже военный, поэтому, если видишь угрозу — удирай! И тебя никто не осудит. Ты врач и это прежде всего», — сейчас эти слова придали необходимый запас сил, чтобы подхватив пакет, со всех ног кинуться к знакомой черной двери, распугивая прохожих внезапным спринтерским забегом.