Ребёнок снега

      За окном лил дождь. Красочный закат тонул в серых облаках, окрашивая горизонт в розовато-лиловые цвета. Море бушевало, беспокойные волны сметали тишину и покой, с грохотом разбиваясь о отвесные скалы. Беспокойная погода отражала настроение Тобирамы. Сидя за столом и держа кисть, он смотрел на белоснежный разворот свитка, в котором собирался написать доклад отцу. Но вместо привычного отчёта из головы не выходило женское лицо, искаженное злобой и растерянностью, взгляд ониксовых глаз, переполненных азартом и самая скоротечная битва. Изначально сенсор думал, что Учиха решили испортить подписание договора. Но, увидев блондинку, мастерски отразившую его удар, удивился.       Большее замешательство вызывал медальон, размером с половину ладони, в виде символа клана Сенджу. Именно он на серебряной цепочке ненароком выскочил из-под ворота плаща, блёкло блеснув перед глазами шиноби. Само украшение не являлось подделкой. Во время молодости его отца запрещалось носить отличительный знак клана. Поэтому делали медальоны, из особого сплава, дабы найти соклановцев на поле боя среди погибших. И выцарапанное имя на обратной стороне только добавляло вопросов.       Случайность? Или нет? Кто она, раз носит отличительный знак его клана? Возможно, стоило убить её и наживать себе лишних проблем? Одни вопросы, на которые нет ответов.       — Тобирама-сама, — сенсор вмиг вынырнул из размышлений, обращая внимания на вошедшего Сузумэ, — она проснулась, но очень слаба.       — Хорошо, — коротко сказал мужчина, отложив в сторону кисть. Возможно, после разговора у него появятся идеи насчёт содержания доклада отцу.       Пленницу разместили в соседней комнате. Двое соклановцев, следящих за девушкой, расступились, открывая проход. Резко раздвинув бумажные седзи, Тобирама решительно перешагнул порог комнаты.       Внутри царил лёгкий полумрак, а в воздухе витал едва уловимый запах медикаментов. Несколько свечей освещали жёлтым светом стены, играя с длинными ползущими тенями.       Куноичи расположилась на футоне. Полусидя, положив руки поверх одеяла, она смотрела в окно, но стоило ему сделать несколько шагов навстречу, как взгляд ониксовых глаз одарил Сенджу через чур холодным и колючи взглядом.       — Не думал, что ты так быстро придёшь в себя, — сказал Тобирама. Ответа не последовало, иного он не ожидал, — вижу, ты не понимаешь, почему до сих пор жива.       — Да, — голос оказался твёрдый, без единого намёка на мягкость, интонация лишилась приукрас.       Внешний вид куноичи был полной противоположностью той гейши, заставившей шиноби заворожённо следить за каждым движением. Взлохмаченные белые волосы хаотично спадали на широкие, сильные, плечи. Утонченность растворились в острых углах лица. Из-под неровной чёлки выглядывали две чёрные бездны — глаза, обрамлённые пушистыми ресницами, заставляли невольно залюбоваться. Слишком маленькая. В бою он отметил, что она едва дотягивала ему до подбородка. Да и по своей комплекции физически слабее. Но скорость достойна похвал, как и мастерство владения катаной. И, похоже, её совершенно не смущало отсутствие одежды, лишь несколько слоев бинта, закрывающего грудь и часть талии.       — Вот, — Тобирама решил сразу перейти к делу, не видя смысла задавать лишних вопросов. Выудив из кармана медальон и приподняв его за цепочку, Сенджу заметил, как резко изменилось выражение лица блондинки.       — Это моё. Верни, — лёгкая угроза проскальзывала в словах пленницы.       — Тогда объясни, каким образом кулон клана Сенджу попал тебе в руки, — не менее грубо и отрешенно произнёс он. — Украла, убив истинного владельца?       Девушка молчала, крепко сжимая кулаки. Злилась. Печати на руках сдерживали её чакру, не давая совершить глупость. Излишняя предосторожность. Только, они не способны заглушить слепую ярость и превознести здравый смысл.       — Он принадлежал моей матери, позже перешёл ко мне, — сказала куноичи.       Тобирама нахмурился. Сенджу не чувствовал в ней опасности. Точнее, принадлежности к определённому клану. Её чакра имела очень странные ощущения. Нечто знакомое, и одновременно далёкое, угрожающее. Уверенность о причастности данной персоны к его клану росла. Но, кто она? И зачем устроила эту игру? Озвучив свои вопросы, сенсор так и не получил ответа…

***

       Жарко. Очень. С губ сорвались частые вздохи. Лёгкое на вид одеяло казалось невероятно тяжёлым. Сдерживая гневный рык, я подскочила на футоне, скидывая раздражающую ношу, и сразу же пожалела о содеянном, почувствовав острую резь в плече. Рана, оставленная Сенджу, благополучно затянулась под действием медицинской техники, однако, оставила след в виде неприятных ощущений. Я устало вздохнула и с нажимом потерла глаза. Каждую мышцу пронзали мелкие иглы боли. Организм будто кричал — не хорошо перенапрягаться!       Я не могла заснуть. Стоило задремать, как перед глазами всплывали воспоминания, которые, оказывается, очень сложно забыть. А медальон он так и не вернул. Кулаки с силой ударили о колени. Вот тварь!       Проведя ладонью по взъерошенным волосам, я опустилась на футон. Взор упёрся в деревянный потолок. Безвыходная ситуация шла на пользу. Сомнений не было, Тобирама обязательно доложит об случившемся главе. Тот же, прикажет доставить таинственную пленницу в деревню. Мне не придётся самой искать путь сквозь леса и разбираться с барьером. Уже плюс. А с остальным попутно разберёмся.       — Вечно лезешь туда, куда не просят, — я повернула голову в бок. Два янтарных глаза, перечеркнутых зрачком, смотрели на меня из самого тёмного угла комнаты.       — Наоборот, нам крупно повезло.       — И поэтому ты лежишь и мучаешься от боли, — фыркнула Кохэку, мягко ступая по бревенчатому полу. Обошла скомканное одеяло и села на футон, — твои вещи в целости и сохранности. Они не смогли распечатать фуин.       — Замечательно, — прошептала я, чувствуя радость от маленькой победы. Печати на свитках, в которых хранились личные вещи, создавались долго и упорно. Не хотелось, чтобы кто-то посторонний их трогал, — планы поменялись.       — Это понятно, — не сдержалась и съязвила кошка, — уверена, что они оставят тебя в живых?       — У него уже был шанс меня убить.       — Глупая Юкико, я едва сдержалась, когда увидела, что он сделал, — острые когти напарницы болезненно оцарапали плечо, — а потом…       — Не кричи, нас могут услышать,  — кошка невзначай пригладила языком шерсть на лапе, успокаиваясь и устраиваясь под боком.       Тяжело вздохнув, я закрыла глаза, поглаживая тёплую спину Кохэку. Несмотря на печати, блокирующие чакру, пути отступления были. Тихое мурчанье нинэко убаюкивало, и сон незаметно завлек меня в крепкие объятия…