***
Шельма стояла в центре пустой Опасной Комнаты, сжав руки в кулаки и хмуря брови. – Программа: пользовательская настройка. Уровень сложности: высокий. – Давай! – нетерпеливо крикнула девушка искусственному разуму Опасной комнаты, разминая кулаки. Суставы пальцев податливо хрустнули, и Шельма заняла боевую стойку как раз тогда, когда вокруг неё, словно из воздуха, возникли полсотни, если не больше, ухмыляющихся Локи. Когда первый из фантомных копий Локи бросился на нее, готовый ударить прямо в грудь, Шельма рванулась ему навстречу. Перехватив его кулак, она вывернула руку Локи под неестественным углом, наслаждаясь звуком сломанных костей, пусть и не настоящих. Веселье только начиналось. Один за одним, сначала по очереди, а потом уже непрерывным потоком копии Локи нападали на неё снова и снова. Шельма не отдавала отчёта своим действиям. Она сворачивала шеи и била так, что враг её отлетал к стенке. Уворачиваясь от атак и нападая в ответ, она чувствовала всё новые и новые приливы ярости и гнева. Пусть эта программа настолько натуральна, но она знала, что её удары не задевают настоящего Локи. Собрав всю свою ненависть в кулак, Шельма с разворота ударила в солнечное сплетение последнего опрометчивого Локи, пытающегося обойти её со спины. Он упал на спину с довольной улыбкой на лице и тут же исчез. – Программа завершена. Шельма упёрлась руками в колени, намереваясь перевести дыхание и начать ещё один раунд. Белые прядки прилипли к мокрому от пота лбу, лёгкие горели при каждом вдохе, но усталости она не чувствовала. Дверь, ведущая в коридор между тренировочным залом и комнатой управления, отъехала в сторону, пропуская Гамбита в просторный зал Опасной комнаты. При мимолётном взгляде на него у Шельмы сжалось сердце, рождая в её груди странную мучительно-приятную боль. – Это было великолепно, chérie. Ты просто богиня войны. Девушка выпрямилась и посмотрела на Реми в упор. Казалось, что креол просто светится изнутри. Видимо, за эти дни его отсутствия немало красоток успели согреть его кровать. Ещё один укол боли под рёбрами. – Если ты пришел на тренировку, то я, пожалуй, пойду, – бросила она проходя мимо него и убеждая себя, что ей нет до него дела. – Petite, постой. Его хватка на её тонком запястье была такой настойчивой, что Шельма уступила и повернулась лицом к Реми. Какого хрена он такой довольный? – Я не в настроении устраивать спарринг сейчас. – Шельма, просто послушай, что Реми хочет тебе сказать, – его акцент всегда становился таким заметным, когда Реми нервничал. – Ты винишь себя, и Реми чувствует, как тебе больно. Гамбиту тоже очень больно, и он чертовски виноват. – Тогда просто держись от меня подальше, чтобы твоя эмпатия не чувствовала моего присутствия. – Нет, chérie, дело не в эмпатии. Мне больно, когда я вижу тебя такой несчастной. Гамбит хочет видеть тебя самой счастливой на свете. Он осторожно взял её руки в свои, и приблизился к Шельме, ожидая в любую секунду, что она оттолкнёт его. – Ты большой любитель говорить сладкие слова. – Oui. Но это не значит, что я вру, – Реми опустил свои дьявольские глаза в пол, словно собираясь с мыслями. Когда он снова поднял на неё взгляд, Шельма почувствовала очередной наплыв боли в груди. – Не вини себя. Кто действительно виноват, так это Гамбит. – Да, именно Гамбит собирался выпустить этого психа на свободу, именно Гамбит… Слёзы не дали ей закончить. Опустив голову и всхлипнув, Шельма спрятала лицо за завесой длинных волос. Если сам факт её слёз нельзя было утаить, то она хотя бы спрячет их от его взгляда. – Ч-ш-ш, chére, – Реми выпустил её руки лишь для того, чтобы обнять девушку, и к его удовольствию, она не оттолкнула его. – Гамбит виноват потому, что не сказал тебе раньше. – Чего же? – всхлипнула она, прижимаясь так, чтобы он не смог увидеть её лица. – Того, что Шельма - особенная женщина в его жизни. Реми любит её так сильно, но он осмелился сказать об этом только сейчас. Шельма последний раз хлюпнула носом и отстранилась, удивлённо глядя на Реми. Он пожал плечами, имея вид виноватый и заигрывающий одновременно. Её опухшие глаза и красный носик он нашёл трогательными и очаровательными. – Ты дурак! – прикрикнула на него она. – Oui, – лишь ответил он, прижимая её к себе сильнее. – И от тебя воняет, как от бочки с бурбоном. – Oui, – довольно ответил он, чувствуя, как её руки обвились вокруг его талии. – И только посмей теперь оставить меня хоть на несколько часов, я тебе все зубы выбью. – Oui, – рассмеялся Реми, собираясь смахнуть её слёзы. – У меня кое-что есть для тебя. Когда он извлёк из внутреннего кармана своего плаща тонкий серебряный обруч, Гамбит увидел ошеломлённое узнавание на лице Шельмы. Секунду спустя слёзы снова полились из её изумрудных глаз, заставляя Гамбита в очередной раз задуматься о вменяемости всех женщин на этой планете.***
Когда ошейник защёлкнулся, Шельма непроизвольно дёрнулась. – Эй, – ласково шепнул Реми, – ты чего? – Всё нормально, – она улыбнулась, смотря на качающиеся над ними верхушки вековых сосен. – Долго надо ждать? Гамбит пожал плечами, снимая свои перчатки. Шельма последовала его примеру. Почему-то ей захотелось сделать это именно тут, в лесу возле Школы, где никто не мог бы их увидеть. Небо над ними было затянуто низкими облаками, а сильный ветер трепал длинные полы плаща Реми и непослушные волосы Анны. Вокруг них пахло осенью, хотя до неё ещё оставалось больше месяца, но это нисколько не расстраивало их обоих. – Ты же знаешь, это не означает, что я тут же прыгну в твою койку, чтобы на утро остаться одной. – Я ничего не прошу, chére. И я не собираюсь тебя оставлять. Девушка вытянула вперёд бледную руку. Её ладонь слегка дрожала, ласкаемая холодным ветром. Сняв всего лишь перчатки, Шельма почувствовала себя так, как будто она сняла всю свою одежду. – Готова? Шельма кивнула, поправляя другой рукой волосы, в которых запутался наглый ветер. Первое робкое прикосновение рук обожгло её, словно кипяток. – Господи, – выдавила она, когда их пальцы переплелись, – Реми, как ты себя чувствуешь? – Самым счастливым в мире, а ты? Её радостный громкий смех, неожиданно нарушивший спокойствие этого места, был красноречивее любых слов.***
Ороро вернулась в полупустую комнату. Она уже отнесла все книги в библиотеку и выкинула средства личной гигиены из ванной комнаты. Оставалось разобрать шкаф. Она отворила дверь встроенного шкафа, осматривая всё то, что Локи оставил после себя. Это было так странно, и в то же время казалось ей абсолютно правильным. Локи хотел вернуться к своей прежней жизни, он этого добился. Он хотел сбежать с помощью Шельмы, но его отец освободил его раньше. Ро понимала стремление Локи жить так, как ему хотелось. Он следовал своим желаниям, чего Ороро никогда не могла себе позволить. Локи жив. Но жив ли именно тот Локи, который помыкал ей как прислугой, который будил её среди ночи и который поцеловал её? Она поднесла руку к лицу и коснулась своих губ, пытаясь вспомнить тот сокровенный момент близости. Насильно прогнав воспоминания, Ороро начала складывать вещи из шкафа на кровать. Это не заняло много времени. Последним она достала тёплое осеннее пальто на подкладке. Его определённо стоило сохранить, хотя кому оно подойдёт, Ороро придумать не могла. «Оставь себе», – подсказал внутренний голос. Шторм накинула пальто себе на плечи и отошла к окну, тихо напевая себе под нос мотив песни «Где-то за морем» Синатры. Должно быть, этот мотив «прилип» к ней, когда она готовила завтрак, пока Джин и дети смотрели в гостиной телевизор. Незаметно для себя она стала покачиваться в такт напеваемой мелодии. Взгляд её блуждал среди высоких кучевых облаков, не фокусируясь ни на одном из них. В какой-то момент она заволновалась, что сейчас Локи увидит её тут, разобравшей его шкаф, с его дорогущим пальто на своих плечах. Но она быстро вспомнила, что этого не случится, и грустно улыбнулась сама себе. – Я скучаю, – призналась она небу за окном. Примерно месяц спустя, где-то под дворцом Одина, Асгард. – Я скучаю, – признался он иллюзии перед собой. Локи обошёл вокруг Ороро, одетой в асгардское платье, оценивая её вид. Да, пусть всего лишь иллюзия, созданная им самим из воспоминаний и дополненная его фантазией, но какая необходимая. Девушка смотрела прямо, не замечая его присутствия. В её волосах блестела золотая диадема, созданная им по образу и подобию той, что была в комнате настоящей Ороро. Складки голубого платья струились вниз по её стройному телу, подчёркивая его соблазнительные изгибы. – Ты была бы достойнейшей богиней, Ро, – улыбнулся Локи. Иллюзия не ответила, продолжая пялиться в пространство перед собой. Локи мог заставить её двигаться и говорить всякую нелепицу, но знал, что это будет оскорбительным для него самого. Может, ему и хотелось поверить в её натуральность, но обманывать себя он не мог. Тем более, эта копия даже не пахла той Ороро, которую он бы хотел сейчас видеть перед собой. Он щёлкнул пальцами, и видение исчезло, появившись вновь обнажённой и сидящей на его скромном ложе. Длинные белые волосы прикрывали её соблазнительную наготу. Локи чуть было не поддался на этот обман. – Я жалок, – пробормотал он, снова щёлкнув пальцами. Поддельная Ороро в этот раз исчезла бесследно. Локи неспешно отошёл к краю своей камеры и сел на пол, подпирая спиной белую стену и смотря туда, где стены на первый взгляд не было. В этом ящике его магия ещё действовала, но распространиться за его пределы не могла. Предусмотрительные асы заперли его здесь, и ему ничего не оставалось, кроме как ждать. Но чего? Время тянулось незаметно. За время его заключения мог пройти и день, а мог и целый век. Тело, которое почти не нуждалось в отдыхе и не старело столь быстро, как мидгардцы, не помогало ему определить срок своего плена. – Ничего, когда-нибудь… Локи запнулся, услышав, как где-то в отдалении, в темноте, отворились массивные ворота. Хитрая улыбка сама собой появилась на его губах. – Когда-нибудь, – усмехнулся он.