Лекарь поневоле

      Факты — вещь упрямая. С ними никогда нельзя было спорить. Локи всегда был умнее Тора, только один раз он поддался эмоциям, связался с Таносом, и чуть было не лишился всего, но это был один лишь только раз. Ещё в подземелье, из которого он, к слову, мог бы, и сбежать, благо верные лично ему воины в гвардии были, он стал обдумывать план дальнейших действий.       Смерть Фригги, Свартальвхейм, «липовые» слёзы Тора, а ещё старые, по большей части надуманные обиды родили в его душе яд мести. Он обдумывал страшные муки для своего сводного брата, хотел подчинить, покорить и сломать его.       Шанс представился очень скоро. Один благополучно отправился в сон, правда и во сне он всё видел, но проснуться-то он не мог, а Локи встал во главе Асгарда. Он даже не таился, а асы приняли его спокойно. Без энтузиазма и радости, но и не воспротивились его правлению. Тор отбыл на Землю, Хеймдаль это подтвердил, а Локи стал преемником Одина. Всё же по закону, но равнодушие быстро сменилось уважением. Локи не забыл, что йотуны хотели его гибели. Не забыл и не простил. Асгард и Йотунхейм снова сошлись в войне. Победа досталась умным, то есть асам и о Локи заговорили с уважением. Как о короле воине, как о том, кто помнит и чтит традиции предков.       Младший принц был йотун-полукровка. Кто его мать — Локи не ведал, зато подданные быстро решили, что это асинья. Иначе как объяснить настолько лютую ненависть к племени своего отца? Асы разгромили почти весь Йотунхейм. Эта была славная битва, о которой потом сложат не одну вису, а Локи подтвердил свои права на престол. Его решения теперь не подвергались сомнению.       Любая торговая сделка несла прибыль, мирные договоры были заключены со всеми. Даже Ванахейм — второй по силе, после Асгарда, склонился перед славой золотого города. Что ни говори, политиком Локи стал хорошим. Гораздо лучшим, чем Тор и даже Один. Все в Асгарде уважали нового короля. Младший принц достиг своей цели, но доволен не был. Теперь он хотел видеть Тора, который будет называть его владыка, будет сломлен и унижен. Новая цель стала его наваждением. А ещё он хотел, чтобы унижение Тора видели все и каждый. Сейчас никто не осмелился бы ему мешать, кроме друзей Тора, но их авторитет уронить было легко. Вспыльчивая Сиф, простодушный Вольштагг, спокойный Огун и Фандрал со своей извечной бравадой теперь не представляли проблем.       В итоге Тор был доставлен в Асгард, как в свое время Локи, в цепях. В изумлении Одинсон смотрел на «погибшего» брата. — Локи, ты жив! Что произошло? — Не Локи, а Владыка. На колени! — по залу прошёл изумлённый шёпот, но никто не вмешался, хотя ещё лет пять назад подобная фраза могла плохо кончиться для Локи. А сейчас…. А что сейчас. Пока Тор отсутствовал, Локи ковал славу Асгарду, выиграл войну, дав эйнхериям придти домой со славной победой. — Что? Локи, что ты говоришь? — но Локи не дал ему закончить. Весь свой острый ум он сейчас употребил на то, чтобы ему не помешали творить месть. А для этого нужно было сделать так, чтобы ни у кого не возникло сомнений в справедливости и милосердии царя. — На колени. Умоляй меня о прощении, и я пощажу тебя! — Тор ничего не понял. Придворные замерли в любопытстве. — За что я должен просить прощения? По-моему ты забыл про Мидгард, — в толпе послышались шепотки сомнения. Тор ведь тоже был прав. Локи вскинул руку, призывая к тишине, и заговорил: — Народ Асгарда, разве не Один оставил мне престол? Вы хотите поддержать недостойного? Он вспоминает Мидгард, но я спрашиваю вас, подданные. Где был Тор Громовержец, когда шла война с Йотунхеймом?! Где он был, когда мы все нуждались в поддержке его молота? — повисла тишина. Тор нахмурился, а так как он не слишком быстро соображал, то упустил момент. — Молчишь? — Локи посмотрел на Тора. — Я отвечу! Пока все сражались, он был в Мидгарде, с недостойной смертной. Он был там, пока все проливали кровь. Он воин только в угоду собственным амбициям!       Зал загудел как развороченный улей. Недаром говорили, что у Локи Серебряный Язык. Одними словами он уничтожил репутацию Тора, и ведь не сказал ни слова лжи. Просто умолчал о том, что не поставил его в известность и о том, что живой, и о войне.       Все с презрением смотрели на Тора. Локи только что уничтожил его репутацию. Сам Локи смотрел на сводного брата даже без злорадства. Просто с холодным любопытством. Смотрел и думал, сможет ли Тор переиграть его. Тор, естественно не смог: — Я не понимаю…. — Заковать! — распорядился Локи и выпростав вперёд руку с Гунгниром призвал молот Тора и его доспехи, оставив сводного брата только в белье. Воины кинулись выполнять приказ, трое из них сразу же отлетело в стороны. Тор начал драться, но Локи несколькими ударами древка копья лишил его чувств. Дело было сделано, и кузнец спросил: — Его теперь в подземелья? — Локи задумался, а потом тихо сказал. — Нет, оставить здесь, пусть каждый видит, что я не пощажу никого. Будет уроком всем остальным. Как очнётся, поможешь ему встать. Кузнец поклонился, а придворные, постояв немного, разошлись. Такие новости, как сегодня, случались не часто.       Тор остался лежать скованным на полу. Оковы Локи выбирал долго, чтобы выглядели внушительно, причиняли боль, но несведущие лица не посчитали их чем-то столь ужасным. На плечи Тора водрузили стальную балку, так, что она давила на него, руки же пристегнули к противоположным концам. Аккуратно посередине балки был сделан ошейник, который Локи сам застегнул на горле у Тора. Между ногами Громовержца теперь тоже была стальная пластина, щиколотки были прикованы к её противоположным концам. С такой конструкцией Тор мог только стоять на коленях или лежать на боку, как перевернувшаяся черепаха, но встать без посторонней помощи он точно бы не мог. — Подними его, — Локи жестоко улыбнулся и вышел из тронного зала.       Когда Тор очнулся, он попытался пошевелиться, но ничего не получилось. Он стоял на коленях рядом с троном. Голова его была опущена, не из-за покорности, просто ошейник мешал её поднять. Балка всем весом давила на плечи. Ногами невозможно было пошевелить. Сейчас он морально готовился к пыткам, зная о том, какая фантазия у Локи, он не сомневался, что тот придумал что-нибудь извращённое, но твёрдо решил, что кричать он не будет. Не доставит такого удовольствия, но прошёл день, уже вечерело, а Локи так и не появился. Сейчас он не думал о Торе. Куда он денется-то? После тех слов в тронном зале, никто не поможет ему. Он прекрасно видел, что эйнхерии сочли действия Локи справедливыми, а кару мягкой. Остальное ещё успеется.       Пытать Тора он не собирался, совершенно справедливо рассудив, что видеть каждый день зал, в котором его должны были короновать, смотреть, как Локи управляет Асгардом — будет достойной местью, а чтобы он не забывался — хватит и оков. — Ваше величество, — на пороге спальни показался слуга, — а как выводить…. — он замялся, не зная как теперь назвать Тора, но Локи его понял. — Куда? — По нужде… — Никак. Будешь каждый вечер обливать его водой, чтобы не смердело. И кормить его будешь раз в три дня. Воду только не забывай давать. — А когда вы его в подземелья отправите? — Никогда, он теперь на всю оставшуюся жизнь пленник тронного зала. Уж я прослежу, чтобы жизнь эта была долгой.

***

      Тор всё никак не мог понять, что же случилось. Никто из асов его не поддержал. Сначала он пытался взывать к справедливости, потом требовал поединка, дабы норны рассудили его и Локи, но никто не обратил внимание. Только когда он воскликнул: — Что с вами? Почему вы поверили лжецу? — а было это как раз во время военного совета. Кто-то из воинов подошел и отвесил ему звонкую пощёчину. Локи недоумённо посмотрел на него и спросил: — В чём дело? — тонкие брови сошлись к переносице. — Он посмел обвинить вас во лжи, Ваше Величество.       Все повернулись к Локи, каждый ожидал его гнева и гадал, что теперь будет. Ровным счётом ничего не случилось. Он посмотрел на Тора как на пустое место и продолжил заниматься делами, попросив воина больше так не делать. В сущности Локи забыл о существовании Тора, его радовал вид униженного брата. Он с удовольствием смотрел на него во время совещаний, наслаждался, когда слуга обливал его холодной водой, а затем заталкивал ему в рот еду и насильно поил. Тор отказывался принимать пищу с руки и пытался уморить себя голодом, но ничего не получилось.       Но как только Локи уходил из тронного зала он забывал о Торе. Государственные дела отнимали слишком много времени. Только один раз, когда Громовержец пытался выбраться из оков и упал на пол, на бок, Локи подошёл к Тору. — Нравится? — ехидно спросил он. — Не смей сопротивляться своему владыке. — Локи, что же ты делаешь? Брат, остановись, — синие глаза встретились со злыми зелёными. Бог Обмана посмотрел на Тора и ударил его по щеке. — Ваше величество. Ты понял, как ко мне обращаться? Можешь попросить меня о милости, — но гордый Тор едва заметно покачал головой и прошептал. — Ты ведь ещё пожалеешь об этом. — Угрожаешь мне, мразь? — Локи, ты просто ничего не понимаешь, — Тор пытался взывать к совести и разуму Локи, — когда-нибудь ты поймёшь. — Нет. Это ты ничего не понимаешь. Я твой господин и ты мне будешь подчиняться. Скажу - будешь сапоги мне в зубах приносить. Как тебе такая перспектива? — он развеселился и продолжил. — Вообще, идея хорошая. Пойдёшь ко мне в собаки? — Локи, очнись…. — ещё одна пощёчина. — Надумаешь, скажешь, — он так и оставил Тора лежать на боку. Только через три дня он позволил слугам поднять его. Жизнь текла своим чередом, время шло. Локи иногда спрашивал Тора о решении, получал отказ и уходил. Последний раз он страшно разозлился и пригрозил, что Тор теперь точно будет кричать, но он не остановится. Очевидно, придумал что-то из ряда вон жестокое. Громовержец морально подготавливался к худшему.