Судьба?..

Как память мира – умиротворение. Белое… - Кучики-тайчо? – Джууширо тяжело опёрся плечом об косяк. В груди нещадно жгло. - Здравствуйте, Укитаке-тайчо. – Капитан шестого отряда отвернулся от окна, в которое так напряжённо вглядывался до прихода коллеги. - Здравствуйте. Чем обязан вашему визиту? – Укитаке не любил официоз, но вынужден был придерживаться этикета. По жизни – вынужден… принадлежность Роду, статус, окружение… - Я пришёл поговорить об одном из ваших офицеров. Уделите мне немного времени? – Кучики Бьякуя не умел просить. И душило его то же, что Джууширо – Род, статус, окружение, долг… Ко всему прочему – своя гордость и чувство собственного достоинства. - Конечно. Садитесь. Капитан тринадцатого отряда прошёл к своему письменному столу, опираясь о стену. Слабость кружила голову, в горле першило. - Что-то случилось? – спросил Укитаке, когда они устроились напротив друг друга. - Можно назвать это и так. Куросаки Ичиго отправился в Лас Ночес. Три часа назад по нашему времени. – Взгляд Кучики-тайчо стал болезненно-острым. – Час спустя за ним, не спросив ни вас, ни меня, ни Со-тайчо, отправились мой лейтенант и ваш офицер – Кучики Рукия. Джууширо попытался дышать ровно. Сердце тревожно сжалось. - И какова была реакция Со-тайчо? – спросил осторожно. - Поступила информация о полной готовности операции по внедрению в Каракуру, – сдержанно произнёс Бьякуя в ответ. - Вот как… - Я пришёл с просьбой. - Я вас слушаю. Капитан шестого отряда помедлил. - Я… не могу остаться в стороне. Они… - Бьякуя-сан, вам не обязательно мне всё объяснять, – мягко произнёс Укитаке. – Вы хотите отправиться следом? И просите о поддержке на следующем собрании? - Да. – Голос Кучики-тайчо стал твёрд. - Конечно, Бьякуя-сан, я выступлю «за». Это всё? - Благодарю. Да. Не смею больше вас задерживать. – Бьякуя поднялся. – До встречи. - До свидания. Капитан шестого отряда стремительно – но от того не менее величественно – покинул кабинет Джууширо. - Неужто ты так боишься потерять девочку, Бьякуя? – вслух печально протянул последний. - Дело не только в девочке, – раздался усталый мужской голос. Укитаке резко вскочил, оглянулся. – О, прошу, не надо вскидываться. Я с миром. Гость, выйдя из тени в углу, криво усмехнулся. - Здравствуй, капитан. Он был высок. И строен. И черноволос. Простая бежевая одежда – майка и брюки – идеально сидела по фигуре. Глубоко посаженные глаза пристально изучали Джууширо. - Кто вы? – резко спросил он. - Хилларион. Можно просто Хилл. Сядь, ты бледен. Человеческий организм хрупок, стоит относиться к нему бережно. - Хм… – Укитаке медленно, осторожно опустился на стул. Гость – Хилларион – подошёл ближе. Сел напротив. - Бьякуя боится потерять не только девочку. Да, она очень дорога ему. И обещание, данное Хисане, тяготит… Но тут и другое. Ренджи. - Абарай-фукутайчо? – Джууширо не собирался обсуждать с незваным гостем капитана Кучики, совсем нет. Но… лейтенант?.. - Именно. – Хилларион расслабленно откинул голову на спинку стула. Шелохнулись непокорные чёрные пряди, касаясь могучих плеч. – В Сейрейтейе сохранилось предубеждение против однополых пар? - Нет. – Брови капитана удивлённо изогнулись. - Это хорошо… Тебе, кстати, тоже благоприятствует. – Гость нагло ухмыльнулся, глядя на хозяина кабинета из-под густых ресниц. Укитаке поджал губы. - Это вас… - …не касается, я понимаю. Не злись, я просто сказал правду. Бьякуя не выкарабкается на этот раз, если потеряет ещё и Ренджи. Знаешь, гомосексуализм вызывает отвращение первые две сотни лет жизни любой особи мужского пола. Или меньше, в зависимости от воспитания. Потом ещё пару тысяч лет – недоумение. А через пару десятков тысяч… уже до фонаря, кто, с кем, когда и как. Так что не волнуйся, никто ничего уже не скажет против. Ни тебе, ни Бьякуе. - Кто… - Я-то? Да так, мимо пролетал. Ты уже давно болеешь… в то время, когда наша колда у вас паслась, ты был жутко занят вопросами выживания. Кажется, дядюшка тогда тебя ещё и женить пытался… – Хилл задумчиво уставился в потолок. Джууширо похолодел. Над верхней губой выступил пот. Молчание затянулось. Хилларион резко поднялся. Неспешно обошёл стол. Приблизился к напрягшемуся капитану. - Лучше замри. – Произнес тяжело, глухо. Встал за спиной, положил руки на плечи… По кабинету засвистел ветер – холодный, пронизывающий, жестокий. Раздул лёгкие занавески. Пробежал по бумагам на столе. Обдал лицо Укитаке. - Твоя болезнь… она лечится. Трудно, долго. Мучительно. Но лечится. Я – не тот, кто впустую раздаёт слова обещаний. Слишком много за свою жизнь я заглотил их сам. И я говорю тебе – скоро твоё сердце сможет биться без опаски. Закрой глаза, доверься мне. Не так, как доверяешь своим воинам или близким, себе или Шунсую. Доверься мне, как корабль волнам, как сорванный лист ветру. И всё будет. - Такое подвластно лишь богам, – хрипло прошептал Джууширо. - А кто сказал, что я не Бог? – хищно засмеялся Хилларион. Коснулся указательным пальцем середины лба подопечного. Отпустил. Ветер резко стих. - Я не лекарь, – устало произнёс Хилл, направляясь обратно к своему стулу. Грузно сел, растёкся. – Я – убийца. Но… я же Бог. Его улыбка была кривой и грустной. Укитаке дышал прерывисто, взволнованно. Сердце стучало бешено. - Ты… - Бог Ветра, дорог и путников. А ещё – свободы. Свободы выбора и свободы от выбора. - Но почему… – Джууширо нахмурился. - Не сказал раньше? Некоторые слова должны остаться непроизнесёнными. Капитан вздрогнул. - Так говорила Райнен… - О, Райн? – Хилларион насмешливо изогнул бровь. – Ну, у дураков мысли сходятся… - Ты её знаешь? – выдохнул Укитаке. - Конечно. Она ж моя жена. Джууширо широко распахнул глаза. - Но… как же… Шунсуй… - Ты про их роман? Да брехня всё это, Райн просто развлекалась тогда. Захотелось пообщаться с местными. Мы из-за неё в тот раз засыпались. И ушли, конечно. Законы Творца гласят, что лик Бога – не та весчь, которую можно и нужно видеть Смертным. Мы, конечно, не перестали быть Богами, но ваш мир нам тогда пришлось покинуть. Бог Ветра устало вздохнул. - Уже в то время Шу был влюблён в совершенно другого человека. – Улыбнулся лукаво. У Укитаке противно заныло в груди. Хилл удивлённо моргнул. – Ты чего, не в курсе?! - Не в курсе чего? – Джууширо отвёл взгляд. - Кто является номером один в сердце и душе капитана восьмого отряда. – Хилларион улыбнулся. – Мда… скрытный парень… «Кто ещё тут парень», – завертелось на языке у капитана. Его визави выглядел лет на двадцать пять, максимум. В то время, как Кьёраку – на тридцать… хотя ему и больше пятисот… А Богу? Сколько лет может быть Богу?!! - Ты чего завис? – с усмешкой спросил упомянутый Бог. – Пытаешься высчитать мой возраст? Можешь не стараться, такие цифры человечеству не снились. Даже шинигами… Мне пора, пожалуй. Супруга зовёт. Хилл легко поднялся. Будто и не он пару минут назад выглядел смертельно уставшим. - Ты того… не бойся. Он очень привязан к тебе. И даже больше. А всякие там «долг», «статус», «общество»… это же второстепенно. Битва всё расставит по своим местам. С шорохом за спиной Хилларион раскрылись огромные снежно-белые крылья. - Ненавижу войну. Пожалуй, иногда даже больше собственной супруги… хотя, куда там больше?.. это же с ума сойти можно… Бог Ветра качнул головой. Оттолкнулся от пола. И прямо сквозь потолок взлетел. Оставив растерянного Джууширо собирать обломки большой головоломки. Как совесть мира – истина. Белое… - Джууширо!.. В кабинет пулей влетел Кьёраку. - Шунсуи?.. – Укитаке поднял голову, удивлённо посмотрел на друга. - О, Небеса… значит, она солгала… – Капитан восьмого отряда тяжело опёрся об косяк. Вздохнул с немалым облегчением. - Кто «она»? – изогнул брови Джууширо. - Райнен. Она сказала, что… – Шунсуи осёкся, будто опомнился. - Что он был здесь? Её муж? Да, заглядывал. – Укитаке безмятежно улыбнулся. – А… что она ещё сказала? Кьёраку промолчал. Подошёл к столу. Посмотрел в глаза друга. - Она… Хилларион всё тебе рассказал? О… «человеке номер один»? Джууширо неловко провёл ладонью по столу. - Он сказал, что этот человек не сменялся уже больше сотни лет. И спросил, знаю ли я его. А я ничего не ответил. Мы друзья… почти братья, я знаю… но ты никогда не говорил о… это женщина или мужчина? Я даже этого не знаю… Шунсуи хмыкнул. - У тебя возникли сомнения в моей ориентации? - Я… - Ты знаешь. - Кхм… Воздух в кабинете стремительно нагрелся. Почти раскалился. В вихре нежно-голубых одежд и снежно-белых крыльев возникла… девушка. Золотисто-русые волосы рассыпались по обнажённым плечам и спине. На тонком округлом лице восторгом сияли ярко-изумрудные глаза. - Ути, кака-ая прелесть! Похоже, я опоздала! Братик уже смылся! Давно? – звонкий весёлый голос. Бархатные нотки. - Э… – на большее пару мужчин не хватило. Она казалась ангелом. Весьма… хм… фигуристым ангелом. Из откровенного декольте так и выпирало… богатство. - Вы чего? – вскинула полукружья золотистых бровей гостья. Поправила прозрачную накидку на предплечьях. – А, извиняюсь, я забыла представиться. Мирсакура, сестра Хиллариона. Она нежнейшим образом улыбнулась. - Так вы мне скажите, когда он свалил? - Минут двадцать назад. – Укитаке с любопытством разглядывал диковинку. - Эх, жалко… Ладно. А как вас зовут? – Улыбка Мирсакуры превратилась в обворожительную. Она продефилировала к столу капитана тринадцатого отряда и бесцеремонно уселась на стул напротив Джууширо. - Кьё… - Ах ты, безмозглая идиотка! – вопль на несколько секунд почти оглушил капитанов. Сестра Хиллариона с любопытством оглянулась… резко вскочила. - А… ха-ха… привет, Рол. – Откинула чёлку. Неловко попятилась. - «Привет, Рол»?! Что значит, «привет, Рол»?! Это всё, что ты можешь мне сказать?!! Твой чокнутый братец все мозги мне изъездил своими дурацкими вопросами образца: «А где Мирс?!», «А что с ней?!», «А почему ты её отпустила?!!» И таких с полсотни!!! – Черноволосая фурия в облаке синего шёлка влетела в двери. – Ты, мымра пустоголовая, что значит «привет»?!!! Чернильно-чёрные провалы глаз метали молнии. - Уф… Пошли! – «Фурия» – почти на голову ниже «златовласого ангела» – схватила Мирсакуру за локоть и поволокла на выход. - Но я… – попыталась выступить та. - Ти-хо! Джентльмены, прошу простить, мы с подругой здесь впервые. – Брюнетка чарующе улыбнулась (обнажив целый ряд приспособлений, по какой-то ошибке Природы названных зубами) и без дополнительных объяснений и усилий вышла, утащив Мирс с собой. Из-за двери послышалась возня и удаляющиеся шаги. - Ты, старая кошёлка!.. – голос Мирсакуры. - Ты кого кошёлкой назвала, помело облезлое?!! – агрессивный ответ. Всё резко стихло. Мужчины переглянулись. И вдруг дружно рассмеялись. Кьёраку подошёл к Укитаке. - С академической скамьи. С той самой поры. Человек номер один – он не сменялся. Это он, мужчина. И дороже его у меня нет. Были сотни других – попытка излечиться, забыть. – Шунсуй знакомо усмехнулся. – Но он – один. Всегда… Не думаешь же ты, что это может быть кто-то другой? Как сердце мира – радость. Белое… - Садись! Бьякуя, выгнув брови, посмотрел на Ролдин, которая толкнула на стул незнакомую девушку. Высокую, полногрудую, стройную, золотоволосую, зеленоглазую. Западный стандарт, восточная экзотика… - Ролдин-доно, кто это? – холодно спросил Кучики, не поднимаясь с места за своим рабочим столом. - Привет, Бьякуя, – раздражённо отозвалась Птица. – Знакомься, это Мирсакура, Бо… моя подруга. Мирс, харе ресницами хлопать – взлетишь! Он занят! Да не мной, дура, я – как и ты! – замужем, вообще-то! Там и без нас тесно! - Ну, Рол, чего ты бесишься? Они тут все такие конфетки. – Подруга Ролдин задорно улыбнулась, крутанулась к Бьякуе лицом, опёрлась локтями на стол. – А как его зовут? - Вот у него и спроси! – рявкнула окончательно выведенная из себя Птица. – Скажи спасибо, что он пропустил тот концерт, что тут Хилл устроил!!! Он, как обычно, упустил из вида супружницу и пришёл тебя навестить! А тебя – нет!!! - Ой, ну, Рол, не ругайся, я потом с ним поговорю. – Мирсакура продолжала улыбаться с упорством и безмятежностью блаженной. Спросила по-детски любопытно: – Человек, а как тебя зовут? Ролдин и Бьякуя дружно поморщились. - Кстати, я горжусь тобой, Бьякуя-бо. – Птица усмехнулась. – У тебя хватило мужества попросить поддержки. Кучики поморщился повторно. - Кра-аси-ивый. – Мирс мечтательно закатила глаза. Ролдин повторила сие действие, но раздражённо. - Кучики Бьякуя, Глава Рода Кучики, капитан шестого отряда Готей-13. – Жёстко оттарабанила, подошла к подоконнику и распахнула окно. - Тот самый?! Внучок того сморчка?! Тот, маленький совсем?! – Мирсакура восторженно ахнула. Бьякую потянуло сплюнуть. Ага, как же, воспитание же… дамы же… - Зима, кла-асс… Он, он. Прикрути фитилёк, подружка, тебе пора баиньки или валить – твой муж надвигается. - Упс… Тогда я валю искать братца. – Подруга Птицы бодро вскочила. Протопала к окну. – Ну-ка, дай, я вылезу… - Ты чего, совсем съехала? Увидят же. - А я осторожно. Мирсакура перелезла через подоконник, подмигнула Бьякуе… и взлетела. В смысле, раскрыла белоснежные крылья и вспорхнула птичкой в небо. Бровь самопроизвольно дёрнулась. Ролдин-доно тоже так может? И кто же они?.. - Ты так и не понял? – устало произнесла Птица, возвращаясь к окну. – Хотя… тебе тогда было лет пять-десять, откуда?.. Бьякуя нахмурился. О чём?.. - Ты же знал, что они уйдут, да? И поэтому отправил их в мир живых? Эх, Бьякуя-бо… - Это долг. – Кучики зло прищурился. – Их долг. Так же, как Куросаки Ичиго, Исиды Урью и Садо Ясуторы. - Ты и в самом деле не можешь быть счастлив без этого. – Ролдин освобождено рассмеялась. – И в самом деле… Ладно, мне тоже пора – мужа надо встретить. Жаль, что в тот раз я не присоединилась к Ним… Он вернётся – твой лейтенант. Правда. И ты тоже. Не сомневайся. Ни в этом, ни в его… взаимности. Птица расцвела хитрющей усмешкой. Залезла на подоконник… через мгновение вспорхнула в небо дикой мешаниной синего шёлка, чёрных волос и прозрачного водного шлейфа. О боги, и ЭТО – Птица?.. «Он вернётся», говорите? Даже: «И ты тоже». Как… многообещающе… Всё же немного легче идти за грань, если точно знаешь, что возвратишься. И даже обретёшь своё счастье… Они обязательно вернутся. Судьба. Что бы там Ролдин-доно ни говорила – Судьба.