Судьба?..

Не пристало воину-шинигами прятаться от реальности. Лгать и пресмыкаться. Недостойно. Отвратительно… Некрасиво. Воин-шинигами должен быть сильным, умным и утончённым. Как… как Кучики-тайчо например. Ну, или хотя бы сильным и умным. Как Со-тайчо. Ну, ладно хотя бы умным, как Укитаке-тайчо – умным и умудрённым… Ладно, ладно, можно и просто сильным. Как Зараки-тайчо… самый сильный, опытный, беспощадный. Под его началом служить… интересно. Хоть и хлопотно. Вообще, такое начальство, как Зараки Кенпачи и маленький чертёнок Кусоджиши Ячиру – это даже врагу не пожелаешь. Много шума, веселья и мало пользы. Им обоим не откажешь в силе. Но… жизнь – не только сила и её поиски… Юмичика негромко фыркнул. Слышал бы его Иккаку, ох и устроил бы бучу… Но – к сожалению или счастью – лучший друг и напарник Мадараме Иккаку занят сейчас делами, намного более приятными. Айасегава грустно улыбнулся. Замер. Капельки пота чуть холодили кожу, стекая по плечам и спине. А всё почему? Потому что Айасегава Юмичика занимался недостойным воина делом – прятался. Прятался и, как тихая серая крыса, творил дела на стороне. Нет, он не предавал Готей. Это бы значило, что он предал всех, кто ему дорог, истребил самое себя. А он… он не сможет без этого жить. Потеряв себя, потеряет все силы, необходимые даже для элементарного существования. Юми… тренировался. Раз за разом приходя на эту поляну, изматывал себя тренировками. Спрашивается, почему бы не делать этого открыто? А не приходить тихой сапой в самые безмятежные предрассветные часы? Как вор, как крыса… Ответ прост – одиннадцатый отряд. Воины. Рубаки. Бойцы. Юмичика хотел бы быть, как они. Хотел бы… и не хотел. Душа, сама сущность требовала красоты… красоты и искусства. Искусства движения, красоты бликов. Того, чего не может дать обычный… бой. Мясорубка. - Да-а… Никогда не думала, что такая военизированная система, как Готей-13, смогла бы породить таких философов и любителей прекрасного. Айасегава стремительно обернулся на голос, вставая в начальную атакующую позицию. - Ай-яй-яй, ну зачем же так? – невысокая хрупкая брюнетка – босиком и в простом синем сарафане, с распущенными волосами до самых бёдер – шутливо погрозила пальчиком. Её нежная светлая кожа, казалось, светилась в холодных лучах убывающей луны… Женщина резко перешла к серьёзному тону: – Здравствуй. Извини, что помешала. Она улыбнулась – чуть печально, почти ласково. На точёные черты тонкого лица будто легла тень… Ночная гостья чем-то очень отдалённо напоминала Кучики Рукию. Может быть, овал лица… да, и линия тонких губ… Но чёрные глаза – неимоверно глубже. И взгляд острее бритвы. - Здравствуйте. – Юмичика выпрямился. Он не чувствовал ни изменений в общем фоне, ни реяцу этой женщины. Но интуиция тихонько шептала, что она пришла не для битвы. - Меня зовут Ролдин. Я – гостья в доме Кучики Бьякуи. – Собеседница поклонилась в традиционном японском стиле. - Юмичика. Офицер Готей-13. – Айасегава не стал вдаваться в подробности. Он ждал. Ждал её слов… и действий. Эта женщина… она безумно настораживала его. Она была… чужой. И чуждой. Что?.. - Твой танец красив. Но далёк от совершенства. Ты начал недавно? - Больше сорока лет. – Юми невольно оскорбился. Как эта женщина смеет?.. - Вот как. – Она понимающе улыбнулась. – Это всё объясняет. Ты очень молод. Ролдин помолчала. Подошла ближе… Почти невесомая, грациозная до потери рассудка. Пусть очень изящная, почти худая, но очень женственная. Да… Кучики Рукии ещё идти и идти, подниматься и подниматься на эти ступени… ещё не факт, что достигнет такой вершины… - Духовный меч – плоть от плоти воина-шинигами. Оружие и всегда – часть воина, продолжение и душа… но у вас этот культ обрёл опору, материю. Так интересно… Я раньше не бывала в Сейрейтейе. Но много слышала от… подруги. Юмичика не понимал, к чему она клонила. Его одолевали сомнения… и неясные предчувствия. - Хочешь увидеть танец со Смертью в исполнении истинного мастера? – неожиданно спросила Ролдин. Склонила голову, позволяя густым волосам осыпаться на лицо. Длинные пряди заскользили по плечам и груди. - Что?.. – внезапно голос Айасегавы охрип. - Дай мне руку, – шёпотом попросила женщина. И Юми дал. Бессознательно. Покорный чужой воле. Увлечённый её голосом в глубины. Недосягаемые, таинственные, притягательные. …Они стремительно бежали по лесу. Свет луны почти не достигал их, встречая препятствие в виде раскинувшихся веток деревьев. А Айасегаве казалось, что они – он и она – бегут, не касаясь ступнями земли. Будто у них выросли крылья… Стремительный спуск оказался неожиданностью. Земля ушла из-под ног. На миг они зависли над гладью огромного озера. «Озеро Слёз…» – мелькнуло в мыслях Юми. Мелькнуло и исчезло. Потому что они стремительно падали – он и она. И столь же стремительно прорезая водные пласты, они шли ко дну… Юмичика широко распахнул глаза – к поверхности не метнулся ни один пузырёк воздуха. Сознание на миг затопил безжалостный свет. …Трава была влажной и чуть примятой – трава под ступнями. Ветер гонял мелкую рябь по поверхности большого круглого озера. Шептал что-то в кронах деревьев вокруг поляны. Луна – большая, но щербатая – ярко освещала… действо, что имело место быть на том берегу. Он был силен. И быстр – почти нереально. Метались две длинные косы, ударяясь о торс. И руки. Руки, державшие меч. Острее бритвы чёрный матовый клинок, поёт свою тихую песню – колыбельную для врагов. Черна гарда – узорная, почти невесомая. И черна рукоять в умелых руках – сильных и изящных. Идеальный баланс. Неизвестный материал. Полное единение воина и его оружия. Танец. Танец быстрый – быстрый неимоверно. Отрывистый – полный неожиданных выпадов и шагов, взмахов и ударов. Отточено каждое движение, каждый вздох. Точно выверено и отточено. Этот воин не знал осечек – не видел поражений… - Зачем ты пришла, Птица? – донёсся негромкий голос мастера клинка. Он замер – спиной – будто статуя, памятник самому себе. Меловой белизны кожа, чернильной тьмы косы. Из одежды – лишь тонкие свободные штаны, тоже чёрные. - Здравствуй, Мастер. Просто… захотелось увидеть. – Ролдин улыбнулась. – Я привела мальчика… он красиво танцует. - И? – Мастер не обернулся. Голос – низкий и предельно безразличный – пробирал до дна своим холодом. - Он хотел посмотреть, как танцуешь ты. – Женщина сделала шаг в сторону воина. Потянула за собой Юмичику, замершего, как столб – нелепо и беспомощно. – И я тоже. Ты тоже красиво танцуешь. - Не знаю, некому было оценить. – В тоне Мастера Юми различил холодную жестокую усмешку. - Я не оцениваю. Я говорю. – Ролдин уверенно тащила шинигами к противоположному берегу озера. К неизвестному безымянному мастеру. Лучшему мастеру клинка, которого Айасегаве доводилось видеть. И он обернулся – Мастер. Ростом – вровень с Юми. В кости – много тоньше. Сухой, жилистый, белокожий. Волосы, заплетённые ото лба в двух драконов, опускались до талии. Чёлка падала на лицо, почти скрывая чёрные, как те безмолвные мгновения во время солнечного затмения, глаза. Огромные глаза на нечеловечески прекрасном лице. Сердце Юмичики забилось в горле. - Молод, кто бы сомневался. – Взгляд пронзил шинигами до самого нутра. – Сейрейтей? Хм… Айасегава остро ощутил, что обнажён до пояса, немыт, бос и растрёпан. И пусть Мастер тоже в одних штанах: ни капли пота на теле, ни один волос не выбился из строгой – явно ритуальной – причёски. - Молод. – Ещё один голос. Женский, высокий, мелодичный. Безразличный. – За совращение малолетних сажают, Водная. - Я знаю. – Ролдин звонко рассмеялась. – Я знаю, Вариде. Здравствуй. - Привет. Взгляд Юми метнулся к краю поляны. Там стояла… ОНА. Будто седые в свете луны длинные мягкие волосы. Будто синеватая кожа – нежная и почти прозрачная. Будто нарисованные неумелым художником одежды – шаровары и блузон. Высокая, стройная, грациозная, женственная. Но холодная, о боги, как снег – холодная… - Чего ты хочешь, Птица? – Мастер не обернулся к новой гостье. Пытливо смотрел в глаза Ролдин. - Станцуй. С ним. – Глаза женщины на миг стали бездонными. Лишь на миг. Затем она вновь мягко улыбнулась. - Ты сошла с ума? – Мужчина изогнул бровь. Боже, как изящно… но так… Мужчина. От первого до последнего шага, от первого до последнего вздоха, слова, жеста, взгляда. - Нет. Я туда вернулась. – Ролдин безмятежно склонила голову на бок. Отпустила руку Юми. – Блекен, станцуй с ним. Он должен – ОБЯЗАН – понять. Прочувствовать. Отпустить. Тогда взойдут семена, посеянные ещё Матерью Сущего. И он сможет… сможет цвести. Молчание затянулось. Названная Вариде подошла к берегу. Опустилась на траву у самой воды. Скрестила ноги в позе лотоса. - Блекен, станцуй, – вдруг негромко произнесла она. Нежно-розовые волосы разметались по плечам и спине. Кожа на поверку оказалась светло-перламутровой. – Не потому что должен или обязан. Он – единственный, кто сможет почувствовать твой шаг. И укажет на ошибки… Молчи, Демон. Я знаю, что сотник не может совершать ошибок. На то он и командир. Но… тут немного другое. Он сможет провести тебя по другой тропе… - Ладно, Вариде, можешь не распинаться дальше. – Блекен дёрнул уголком совершенных губ. – Я согласен. Ролдин тихонько рассмеялась. Обернулась к Юмичике. Её тонкие пальцы пробежали по перевязи меча. Клинок и ножны отправились в траву. Следом упали штаны, оставляя Юми почти обнажённым. Ролдин обняла ладонями лицо шинигами. - Ты красивый. – Прошептала. – Ты ведь знаешь? Не бойся. Это танец, но ты можешь умереть. Три ошибки – и всё кончено. А ты не бойся. Умирать не страшно. Страшно не жить. А ты пока не научился. Жизнь – тоже танец. Не бойся. Ты прекрасен. Птица заставила Юми наклониться. Коснулась губами его лба. - Иди. К середине. Оттуда позовёшь меч. Там начнётся ваш танец. Айасегава кивнул. Как во сне, медленно двинулся к озеру. Успел услышать: - Эх, Рол… нам же запрещено глубинное вмешательство… муж тебе голову оторвёт… - Ага. Я знаю, Небесная. Но так надо, я чувствую. * * * Юмичика проснулся резко. Открыл глаза и сел. Собственная комната встретила его мягкими рассветными лучами. Айасегава зажмурился. - Сон, всего лишь сон… И этот безумный танец над поверхностью озера – танец полунагих тел и обнажённых клинков – тоже сон?.. Юми резко прижал ладони к лицу… и едва не застонал от боли. Тело казалось чужим. Будто в толстом слое натянутой резины. Это ощущение – тоже последствие сна?.. Дверь стремительно отъёхала в сторону. - Юмичика! – на пороге нарисовалась целая компания с Иккаку во главе. Ещё Матсумото, Ренджи… и Шухей. – Ты очнулся? Как ты? Что случилось?! - А… что случилось? – Айасегава невозмутимо смотрел на посетителей – все такие взволнованные, встревоженные… - Тебя нашли на опушке леса, сенпай, – процедил Ренджи. – Ничего не хочешь объяснить? - Хм… Юми смерил всех взглядом. Затем вдруг улыбнулся – привычно, как раньше – задорно. - Да вот, потренироваться решил, перестарался немного… - В одних фундоши? – фыркнул Абарай. - Имеешь что-то против? – в тон ответил Юмичика. - Да мне-то что? – Лейтенант шестого отряда тряхнул головой. – Жопу-то не отморозил? - Не дождётесь! – Пятый офицер одиннадцатого отряда звонко рассмеялся. Вместе с ним засмеялись и остальные. - Унохана-тайчо сказала, что тебе придётся полежать пару дней. – Матсумото остро посмотрела на Айасегаву. Он ответил ей безмятежной улыбкой счастливого ребёнка, получившего заветный леденец. – Тотальное психо-энергитическое истощение организма. Как следствие – изменения в биосоматическом поле, нестабильность уровня реяцу. Мысленно Юмичика впечатлился. Но постарался не показать. Только грустно усмехнулся. - Да… потренировался… - Больше так не делай, – вполне себе серьёзно попросил Ренджи. – В следующий раз это может плохо кончиться. - Ничего не могу обещать, – решил ответить откровенностью на заботу Юми. – Мой… мои тренировки ещё не окончены. Он заметил, как хищно прищурился Иккаку. Но промолчал – в очередной раз. Что-то сдерживало его от едких комментариев. - Упрямец, – буркнул он. – Ладно, идёмте, Юми отдыхать надо. Компания потянулась к выходу. Шухей, так и не произнёсший ни слова, на мгновение оглянулся. Айасегава неожиданно для себя отметил, что его движения удивительно… завершённые. А в чертах лица нечто безумно знакомое… резкость, угловатость… эта линия подбородка… Глаза Юмичики на мгновение удивлённо расширились. Блекен-сама! И влечение, почти сошедшее на нет… влечение к лейтенанту девятого отряда… оно неожиданно приобрело новый смысл. Новое… стремление. Захотелось не просто соприкоснуться, почувствовать… Беречь. Касаться. Видеть. Знать. Хисаги замер, как вкопанный, поймав взгляд Юми. - Хисаги, ты идёшь? – лениво осведомился Абарай. - Нет, я задержусь, – очень тихо отозвался Шухей. - Лады, только на собрание не опаздывай. Пока! Компания удалилась, Айасегава помахал им вслед. - Что-то случилось? – Юми старался не дышать. Сердце трепыхалось в горле. - Пока не знаю. – Хисаги медленно подошёл к футону. Опустился на колени. – Что там произошло? - С чего вы взяли, Хисаги-фукутайчо? - Мне не до шуток. Ты кого-то встретил там. - Ну что вы, лейтенант, как я могу… - Пожалуйста, прекрати издеваться. – Шухей был спокоен. Это лишний раз напомнило Юмичике о ледяной броне самообладания Блекена-сама. И о том безумном танце Смерти, в котором они вместе кружились над гладью озера. Бесконечном, чувственном, прекрасном и опасном… Опасном смертельно. - Я… Сильные руки обняли его лицо, невольно напомнив ещё и о ласковых маленьких ладонях загадочной Ролдин. Той женщины, что привела его к краю бездны… - Ты? – Хисаги чуть нахмурился. Юми не удержался – подался вперёд и легко коснулся губами складки, образовавшейся между бровями лейтенанта. Тот несколько удивился. – Как это понимать? Он и в самом деле ждал ответа? Айасегава не удержался – его негромкий смех огласил комнату. А затем он сделал безрассуднейшую вещь, пришедшую ему в голову в следующий момент – наклонился и ещё раз поцеловал Шухея. В губы. Мягко провёл языком по жёсткому контуру рта. Позволил себе втянуть нижнюю губу… и неожиданно получил отклик. Надо признать, страстный. Голову повело… Будто все потаённые желания сбылись в один миг… Обжигающее вожделение разлилось по венам, заполнив до отказа… И мир взорвался золотым фейерверком. Негромкий шорох вывел Юмичику из состояния сладкой полудрёмы. Он распахнул глаза. И в обозримом пространстве обнаружил гостью. - Вы когда-нибудь до инфаркта меня доведёте, Ролдин-сама, – негромко произнёс шинигами, аккуратно высвобождаясь из объятий новоиспечённого любовника. - Ах, прости, я не специально, – хихикнула Птица. Поправила идеально уложенные чёрные волосы, разгладила несуществующие складки тёмно-синего кимоно. – Доброго дня. Хорошо выглядишь. - Ваша ирония больно ранит меня, Ролдин-сама. – Айасегава сел, даже не пытаясь прикрыться. Смысл? Эта женщина всё и так прекрасно разглядела, ещё в прошлый раз. Осталось лишь держаться с достоинством. - Какая ирония, Юми-чан? Ты уходил от Озера обессиленный. – Ролдин вздохнула, чуть прищурив глаза. – Я беспокоилась. Психика, энергетика, сома – всё полетело к чёрту из-за одного дурацкого танца. Прости, я не рассчитала сил. - Не нужно извиняться, Ролдин-сама. Я очень признателен, что вы показали мне это. Я… - Кто это? Юмичика оглянулся… на расстоянии десяти сантиметров обнаружил тёмные настороженные глаза любовника. Волнение электрическим током пробежало по телу. - Доброго утра, Шухей-сан. – Птица приветливо улыбнулась. – Позвольте представиться, Ролдин, Истинная Богиня Воды, покровительница сирых, убогих и очень-очень верующих. Хисаги удивлённо моргнул. Юми поёжился. - Я заглянула лишь убедиться, что с Юми-чан всё хорошо. Твой баланс восстановится через пару недель. Тогда можешь вновь попытаться станцевать. Но учти – сначала будет больно, мучительно, страшно… Эти эмоции не твои, просто будь готов. - А чьи же? – заинтересовался Айасегава. - Ты видел хоть одного живого, который не боится Смерти? – усмехнулась Богиня. - Ну… - Пусть не своей, так чужой – точно. Все мы боимся терять. Ролдин изящно поднялась на ноги. Расправила складки кимоно. - Ладно, нужно ещё с Бьякуей пообщаться – он такой забавный. Если не досмотреть, Райн захапает его себе. Богиня лукаво улыбнулась. Направилась к дверям. - Подождите, Ролдин-сама, – неожиданно даже для себя позвал Юмичика. - Мда? – Птица остановилась у входа, оглянулась. - Та женщина… с розовыми волосами… Вариде. Кто она? Ролдин рассмеялась – чуть хрипло, безрадостно. - Разве не очевидно? Да и зачем оно тебе? Разберись сначала с партнёром и танцем. И то, и другое имеет прямое отношение к Блекену. А Варька… Небесная она. Верховная Богиня Небес. Она покачала головой и стремительно покинула комнату. Оставив замерших мужчин самих осознавать всё вышесказанное. - Блекен? Я правильно услышал – она говорила о Блекене? – приглушенно спросил Шухей. – И о… Верховной? О Дочери Небес? - Да… Великий Мастер… и Богиня Небес… Юмичика задыхался. Хотелось вскочить, побегать, запрыгать… - Можно смело умирать… я встретил саму Дочь Небес… Он безмятежно улыбнулся. - Встретил? – нахмурился Хисаги. - Да. Её и… Мастера. Великого Мастера. Я в жизни не видел никого сильнее, быстрее… умнее… утончённее… - Блекен? - Да… - Блекен, Бог Хаоса и Войны, покровитель воинов. Один из культа Пантеона, популярного больше тысячелетия назад. Их было… хм… девять, да. Девять богов. Двое Истинных, четверо Проклятых и трое названных. Истинные – Боги по природе, по сути своей. Проклятые – наделённые божественной силой людьми. Названные – существа чуждой сути, призванные Истинными, признанные людьми. Около ста лет назад культ распался, последователи все разом от них отказались. О подробностях можно спросить разве что самого Главнокомандующего. - Загадочно… Юмичика усмехнулся. Нет, две недели он не утерпит. Завтра же попробует станцевать заново. Это же так… завораживает… Жизнь – как танец. Танец над Бездной. А танцевать надо кра-си-во.