***
Широ было холодно, но плохо он себя не чувствовал. Отнюдь не неприятный, но прохладный, воздух был успокаивающим и мягким. Он лежал посреди заснеженного поля, раскинув руки и позволяя снегу мягко падать на него и кружиться вокруг, вполне себе довольный и испытывающий облегчение. В конце концов, его тело было обжигающе горячим, и миллионы отдельных снежинок, падающих на него одна за другой, приносили невозможное чувство комфорта, гася пламя везде, где только касались его. После целого дня боли и обжигающего жара, всё вокруг наконец стало мягким и прохладным, а время от времени снежинки падали на его пересохшие губы, охлаждая его самого. … В целом, он чувствовал… … Странное тепло. По крайней мере, в области правого уха. И большая часть мягкости чувствовалась там же, хотя, с другой стороны, определённо было такое ощущение, словно щеки касалось что-то мягкое. Очнувшись, он рассмеялся про себя, понимая, что не лежит вокруг заснеженного поля. Это всего лишь был сон. «Глупость какая», — подумал он сонно, но радостно. «Хоть я и чувствую себя странно… но… что не так с лицом? Мягкость и теплота с одной стороны, а с другой… хах… словно голова лежит у кого-то на коленях, а меня гладят рукой по лицу». На мгновение он задумался об этом. Он и правда старался. Думал о том, где находился, когда отключился, что делал, а главное — с кем был. И во второй раз за последние два дня все мыслительные процессы в голове Широ можно было описать одним словом. «Чертовщина». Возможно, он ошибался. Может ему просто приснился ещё один сон. Может быть, он откроет глаза и увидит свою спальню, но не увидит то, чего так боялся. Он слегка наклонил голову и открыл глаза. «Вот же чертовщина». Илия улыбнулась ему, глядя сверху вниз с нежным выражением полного удовлетворения. — Здравствуй, — сказала она, продолжая нежно гладить его по щеке. Она выглядела очень счастливой и умиротворённой, и Широ пришлось признать, что её волшебная, неземная красота никогда ещё не была так очевидна. И потому он отреагировал на это прекрасное зрелище единственным известным ему способом. — А-А-А! — выкрикнул он, скатываясь с неё так быстро, как только мог, и вместо того, чтобы найти время, чтобы встать на ноги, быстро пополз прочь от неё, словно перепуганный рак-отшельник. — Э-э… Широ? — нервно спросила Илия. — Что-то случилось? — Д-д-да! — выкрикнул юноша. — Да, случилось! Я… мы… ты… колени! — А?.. — спросила Илия. Довольно красноречива она была. — Это… — Широ замолчал, неопределённо махая руками. Наконец, он указал на неё и выдал. — Слишком маленькая! Илия вновь красноречиво промолчала. — Это… Господь милостивый, неужели нас никто не видел? О-ой, это плохо, меня же могут арестовать. Соседи подумают, что я извращенец… — он замолчал, не закончив фразу до конца. Медленно, но, верно, он, наконец, поднялся на ноги. — Но я… на самом деле, себя очень хорошо чувствую. — Т-ты таким посвежевшим выглядишь после дневного сна! Должно быть, ты очень устал! — протараторила Илия, и яростный румянец залил её щечки. На самом деле, ей, наверное, не стоило тратить время на восстановление его магических цепей, но он был таким болезненным и беспомощным, а у неё было так много свободного времени, что она постаралась, чтобы он снова встал на ноги, и… И… И поцеловала его всего разок. Ну два раза. И совсем не так это было, как ей представлялось! Это было просто… приятно… нужен был лишь небольшой контакт… совсем небольшой… абсолютно минимальный! Серьёзно! Она бы не сделала этого, если бы у неё были другие варианты, даже если бы это было довольно мило, и… Она покраснела ещё сильнее. Да, пожалуй, лучше этой деталью с ним не делиться. — Я… Да, наверное, — сказал Широ, поднимая руку и пробуя её согнуть. Глубокая усталость, боль, лихорадка, всё исчезло, словно их и не было. Он чувствовал себя так же хорошо, как и в любой другой день своей жизни. — Я удивлён, что несколько минут так сильно помогли мне. — Несколько минут? — растерянно спросила Илия. Глаза Широ расширились. Уже во второй раз во время общения с Илией ему почудилось, что солнце не там, где ему положено. — Илия… — тихо пробормотал Широ. — Сколько я проспал? — Хм… Несколько часов? — предположила девушка. — Я не уверена. Широ просто не смог ничего сказать. Он пытался выдать хоть что-нибудь, но не мог издать ни звука. — Но это было мило. Ты во сне такой милый. — Илия, — проговорил Широ очень мертвецки-холодным голосом. — Да? — Мне очень жаль, что не удалось с тобой сегодня поговорить. Но я действительно очень устал. И мне действительно надо спешить. — О… — протянула она, яростно покраснев по причине, о которой Широ думать не хотелось. — Ничего страшного. Я… Я всё равно неплохо провела время. Так мы… ну… завтра увидимся? — Конечно увидимся. Я… — он замолчал, недоумевая, почему так быстро согласился, да и вообще почему продолжает ей потакать. Похоже, какой-то реальной причины на это у него не было. Она, конечно, хорошо его отвлекла от проблем: от Синдзи и Тосаки, обоих с ножом у его горла, от Сэйбер, толкающей его к большим конфликтам, от странного меняющегося состояния Сакуры. Илия стала одним из быстро уменьшающихся светлых пятен в его жизни. Она была странной, сбивала с толку, и просто доставляла громадные массивы головной боли (особенно продолжая каждый обед подвергать его опасности), но… Она была такой миленькой. Приятно было проводить с ней время. И ей это тоже нравилось, и если их обоих это делало счастливыми, то… Широ улыбнулся ей. — Я не уверен… Есть парочка людей, которые будут не очень рады тому, что я время от времени ухожу, чтобы увидеться с тобой. Но я постараюсь сделать всё, что в моих силах. Улыбка Илии осветила парк и без тени сомнения дала ему подтверждение того, что он сделал верный выбор. Затем Широ на мгновение вспомнил о том, что ждёт его дома, и возможно, лишь возможно, эти сомнения перекрылись ещё большим мраком в его жизни. — Э-э-э… Илия? — Да, Широ? — Мне правда хотелось бы с тобой увидеться вновь, но… думаю, долго это продолжаться не сможет. Эти долгие встречи не очень полезны для моего здоровья во многих отношениях.***
— Я ему ноги сломаю и свяжу в спальне, — сказала Сэйбер. Ну вот? Широ довольно проницательный малый. — Сэйбер-сан, — упрекнула её Сакура. «Честное слово, чего она так разозлилась? Хоть она и не ошибается, но это как-то ненормально». — Он же болен. Совсем один. Кто знает, сколько там врагов? — причитала Сэйбер. — Я понятию не имею, где он, где искать его, если он меня призовёт. Если этот дурак умрёт… Сакура хихикнула, но как-то вымученно. — Уверена… до этого не дойдёт. — Не дойдёт, — согласилась Сэйбер. — Потому что, когда он вернётся домой, будет находиться под моим пристальным взором до тех пор, пока я буду в этой стране. И больше такого не повторится. — Сэйбер-сан… не сердитесь, пожалуйста. Уверена, у него была веская причина… «Бросить меня». — … уйти. Это моя вина, мне нужно было лучше за ним следить. — Нет, — отрезала Слуга. — Я должна была следить за ним. Но я не была бдительна и уклонилась от своих обязанностей, потому что подумала, что ему можно доверять. Очевидно, я ошиблась. «А я могла бы сказать, что он не заслуживает доверия. А ты, влезая в мою жизнь и ведя себя так, словно тебе здесь самое место, вмешиваешься… Вы и правда друг друга стоите», — подумала… Сакура. «Нет, это неправильно. Я бы не… Это всё тот кошмар. У меня просто плохое настроение». В этом был смысл. Сон был слишком неприятный, и она не выспалась, так что вполне естественно, что она была слегка расстроена. Она просто… беспокоилась. Вот и всё. Она была так счастлива, а теперь сэмпай сбежал, и она нуждалась в нём. Как только он вернётся домой, всё будет в порядке. Так и будет. Звук открывающейся входной двери эхом разнёсся по коридору и потребовались бы камера и замедленный режим сьёмки, чтобы понять, кто из девушек быстрее вскочил со своего места. Сэйбер, очевидно, была быстрее, но Сакура явно хотела увидеть пришедшего больше. Она хотела первой подойти к двери, первой выразить своё недовольство тем, что он ушёл, первой простить его, первой встретить с улыбкой. Ей очень хотелось первой увидеть… — Фуджимура-сэнсэй! — выдала она с визгом, остановившись в своём стремлении проскочить вперёд. Ну, конечно. В конце концов, кроме неё и сэмпая, был ещё один человек, у которого имелся ключ от дома. Тайге не нужно стучать или звонить в звонок, она просто может войти… И, на самом деле, принести с собой что-то очень-очень дешёвое и очень и очень жареное. «Ну правда, Фуджимура-сэнсэй, это и есть ваше представление о питательной еде?», — подумала Сакура с неким сочетанием раздражения и веселья. И всё же, она немного волновалась. Она не могла скрыть разочарования ни на лице, ни в голосе, а вот Тайга в очередной раз оказалась потрясающе наблюдательна. — Привет, девчонки! У меня есть кое-что вкусненькое, так что сегодня готовить не надо! Ши-и-и-и-и-ро-о-о-о-о! Я до-о-о-о-о-о-ома-а-а-а-а-а! — выкрикнула Тайга. А порой и не очень наблюдательна. Сакура нервно хихикнула. — Э-э… Спасибо, конечно, но я боюсь, что, э-э… сэмпай, он… — Широ ушёл без разрешения. Я беру на себя ответственность за этот прокол в безопасности, — сходу влетела Сэйбер. Тайга задумалась. Но только лишь на мгновение. — ЧТО-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О?! Сакура поморщилась. «Сэйбер-сан, ну надо же порой осторожнее новости сообщать…» — Ах, этот мелкий!.. Он что, дважды меня уже дурочкой выставил? Ну всё! Я сломаю ему ноги и запру в комнате! — Да, это приемлемо, — согласилась Сэйбер. — Вот именно! — Тайга обняла Сэйбер за плечи. — Это для его же собственной безопасности, так ведь? Этот болван ходит по городу, как ему заблагорассудится! А вдруг он упадёт в какую-нибудь яму и умрёт от простуды? Его могут убить! Меня могут уволить! Мы должны держать его под более пристальным наблюдением ради его же собственной безопасности! Сакура моргнула. — С-с-сэнсэй… как ваша карьера связана с защитой сэмпая? В глазах Тайги застыл холод арктической тундры. — От меня это его защитит. Я собираюсь пойти и поесть. Сэйбер-тян? — Голод — враг, — сказала Сэйбер, следуя за Тайгой на кухню, чтобы съесть нечто ужасное, то, что учительница решила назвать «здоровым обедом». Сакура попыталась было отшутиться, но это оказалось довольно трудно. «Они же пошутили о том, что сломают ему ноги… правда?» Девушка тихо вздохнула и после короткой паузы последовала за ними. «Сэмпай… почему ты ушёл? Все было бы намного проще, если бы ты остался». Дверь за её спиной вновь открылась. Не в силах сдержать улыбку, она обернулась и с губ уже почти сорвалось приветствие… Она остановилась, как вкопанная, её лицо побледнело, а приветствие так и осталось невысказанным. — Ну, в чём дело? — спросил Мато Синдзи, прислонившись к дверному косяку. — Всего лишь вежливо поприветствовать своего брата. — Б… Брат… — выдохнула Сакура. Выглядел Синдзи не очень хорошо. Его кожа была на пару тонов бледнее, чем обычно, волосы слиплись от пота, а под глазами залегли глубокие, тёмные мешки. Рин была бы очень удивлена, увидев, как хорошо подействовало её проклятие. До этого момента он был в ловушке собственной постели. К сожалению, Сакура была не в состоянии оценить его действие по достоинству. На самом деле, для неё плохое состояние его тела только подчёркивало факт того, что в его глазах не было и тени разумности. — Что… — начал он. — Ты здесь делаешь, Сакура? Кто тебе сказал, что ты можешь здесь остаться? — С-сэмпай с… — С чего ты решила, — прорычал он. — Что имеешь право унижать меня? Бросать свою семью ради этого ничтожества? Пренебрегать своими обязанностями? Пошли. Мы сейчас же уходим домой. «Нет! Нет!», — думала Сакура, парализованная от страха, и с уже выступившими на глазах слезами. Именно так. Теперь всё как надо. Она была… в безопасности в этом доме. Но теперь брат пришёл за ней. Вместе с этим она ощутила горькую реальность. Не было нигде для неё безопасного места. Он собирался утащить её обратно в тот ад, где она будет при… «Но ведь вовсе и не обязательно идти с ним», — подумала она. «Но… но если я не пойду, он…» »… Он, ЧТО? Ничто он. Даже меньше, чем ничто. Я могла бы убить его на месте прямо сейчас, с меньшими усилиями, чем для того, чтобы прихлопнуть надоедливую муху». — А теперь пошли, — рыкнул парень, хотя Сакура его не слышала из-за стука крови в ушах. Перед глазами всё заалело, и видела она лишь движение под его кожей — кровь, бьющаяся в сонной артерии. Так близко к наружности. Как же легко перерезать её, а? «Сделай это. Он этого заслуживает. Не волнуйся, твоё тело знает, как это делать, хоть разум пока и не ведает. Я клянусь, это будет легко, и ты сразу почувствуешь себя лучше, чем только могла представить…» Синдзи рванул вперёд и схватил её за руку. Он не был нежен, но и боли не причинял. Он потянул её на себя, но она не ощутила давления. — Давай. Чего ты ждёшь, сука? Я сказал домой, так повинуйся! «Сделай это». — Да что с тобой такое? — прорычал он вновь, впервые за всё время общения с Сакурой, в принципе, почувствовав нервозность. Его кукла ни в коем случае не должна была ему перечить, но… «Сделай». Медленно, почти лениво, Сакура подняла свободную руку. Её глаза были тусклыми и безжизненными, но с пугающей внимательностью сосредоточёнными на горле Синдзи. На секунду, на короткое мгновение, так быстро, что могло и показаться, между её вытянутых пальцев словно бы заплясало что-то тёмное. Но вдруг рука в белом свитере сжала запястье Синдзи, вывернув его из рук Сакуры с такой силой, что парень охнул от боли. — Хозяин дома — отсутствует, — холодно начала Сэйбер. — Входить без приглашения это верх грубости. Нападать на гостя это уже за гранью возможного. Ты уйдёшь мирным путем или мне тебя выгнать? Сакура опустила руку. Красный туман исчез из глаз от внезапного шока. — С-Сэйбер-сан?.. — О-отпусти меня, ты… — начал было Синдзи, но его тут же оборвал собственный крик боли оттого, что Сэйбер вывернула его руку с такой силой, что та едва не сломалась. — Тебя никто не приглашал, и ты причинил вред гостье дома. Радуйся, что твоя рука всё ещё при тебе, — спокойно произнесла Сэйбер. Наклонившись вперёд, она тихо прошептала ему на ухо. — И не думай, что я забыла о нашей первой встрече, убийца. Если бы Сакуры не было рядом, ты бы уже расстался с жизнью. — С-Сэйбер-сан! Это моя вина! Н… не делайте ему больно… — «Я должна делать». — Я просто… уйду… с ним, и… — Ты правда этого хочешь? — холодно спросила Сэйбер. — Ты гостья Широ, и тебе здесь рады до тех пор, пока он не изменит своего решения. Никто, кроме него, не имеет права заставить тебя уйти против твоей воли. — Н-нет, Сэйбер-сан, если я останусь, то… то только причиню неприятности… — вяло выдала Сакура. — Я её брат! — рявкнул Синдзи. — И у неё нет никаких прав, мне не… Сэйбер вывернула ему руку. Совсем чуть-чуть. Послышался душераздирающий треск. Синдзи вскрикнул. — Отлично, Сакура. Если ты и правда того хочешь, я не стану мешать тебе уйти с этим… типом… — сказала Сэйбер. — Хотя я бы не советовала этого делать. Неважно, что он член твоей семьи, он какой-то ненадёжный. — Я… Я пойду соберу вещи, — пробормотала Сакура. Не так уж у неё было много вещей, но… что поделаешь. Стоит собрать то немногое, что есть. — Неважно, — прорычал Синдзи, наконец-то освободившись от Сэйбер и уставившись на Слугу с нескрываемой ненавистью. — Мы уходим сейчас же! — Но, брат… — Не смей мне перечить! Звук его ладони, ударившей Сакуру по щеке, оказался болезненно громким в пустом коридоре. Глаз Сэйбер дёрнулся.***
«Блин, я же не опоздал! Не опоздал же?», — отчаянно думал Широ. Но в прошлый раз самоубеждение не сработало. Может быть, желание и правда помогает. Он знал, что вряд ли успеет вовремя, но, может, случится нечто… эдакое? Может что-то примет удар на себя, или же… Кто-то, прихрамывая, пробежал мимо него, пока он бежал домой, и хоть Широ и не мог разглядеть, потому что сам двигался быстро, на мгновение ему показалось, что это был Синдзи. Но чего вдруг Синдзи был так близко к его дому в самый разгар Войны? И, что более важно, чего это он хромает? И зажимает нос? И держится за рёбра? Широ решил, что у него слишком много неприятностей для того, чтобы думать ещё и об этом. Он завернул за угол, пробежал оставшееся расстояние до двери и… остановился как вкопанный. Ворота уже были открыты. Сэйбер стояла в них с разъярённым выражением лица и кровью на сжатом кулаке. Но это была не её кровь. К тому же, позади неё, разинув рот, стояла Сакура. — С-С-С-С-Сэйбер-сан!.. — ахнула Сакура. — Сакура, — сказала Сэйбер. — Ты можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь. Будь уверена, я тебя в обиду не дам. Эта… мерзость не имеет права зваться твоим братом. Если он ещё хоть раз попытается причинить тебе вред — расстанется с жизнью. А затем она повернулась к Широ. — У тебя огромные неприятности. Затем, не говоря более ни слова, она вернулась в дом в поисках еды. Сакура и Широ смотрели ей вслед в ошеломлённом молчании. Наконец, Сакура очень тихо пробормотала: — С возвращением, Сэмпай.***
Само собой, этой ночью Широ был дома. У них с Сэйбер не было никаких планов, не было времени, чтобы составить оные, Сакура должна была присматривать за ним, и он вполне законно полагал, что Фуджи-нээ после того, как сильно отругала его, явно попросту почувствует, что он выйдет из дома. Но только потому, что Мастер и Слуга остались дома, Война не замедлит свой ход. Наступила ночь, беззвёздная и холодная, и Лансер без страха прошёл через ворота храма Рюдо. По крайней мере, так он сказал бы любому, кто его спросил. И действительно, он не выглядел испуганным. Но для того, кто знает, что искать, существовали намёки на его истинное эмоциональное состояние. Самым большим, конечно, было копье Гаэ Болг — символ его личности, как Героической Души. Оружие можно было вызвать мгновенно, даже не задумываясь. Не было никакой причины держать его в руках… если только он не чувствовал, что той миллисекунды, которая потребуется для его материализации, всё равно не хватит. Второй намёк на его нервозность заключался в том, что он никак не мог заткнуться. — Хм-м-м… Замкнутый Барьер изменился. Работа Кастер была более гладкой, — сказал он сложа руки. — И эти твари… Тьфу, ненавижу жуков. Вся территория вокруг храма гудела. Этот Замкнутый Барьер был действительно странным. Жуки, пиявки, слизняки, пауки, отвратительные ползучие твари всех видов, казалось, притягивались к нему. Или может они, наоборот, его производили? — Всё равно отвратительно, — сказал Лансер, лениво растоптав сороконожку, подползшую слишком близко. — Ещё этот запах… Всё тут пропахло плесенью, чертовой водой, и… Песком?.. Ножи появились из ниоткуда, и каждый из них был нацелен в смертельную точку: глаза, шея, сердце, лёгкие, почки. Лезвия были чернее ночи, двигались быстрее пули и изгибались под невозможными углами. Любая цель была бы поражена уже с дюжину раз, прежде чем даже поняла бы, что происходит, и была бы убита в считанные секунды. И впечатление лишь усилилось, когда Лансер вышел из шторма ударов невредимым. Гаэ Болг ударил, вращаясь в ловких руках владельца, и сбил в воздухе каждый клинок, словно кошка, поймавшая муху у стенки. Сами ножи оставались невидимыми, но искры, взметнувшиеся ввысь от соприкосновения с алым копьём, осветили почерневший храм. Лансер ухмыльнулся, глядя на белый череп, который теперь отчётливо был виден во тьме, и направил на него своё оружие. — Так-так… В такой куче жуков укрывался песчаный червь. Ассассин, значит? Неплохо, но этого недостаточно! Единственным ответом был ещё один шквал кинжалов, прикрывший отступление белого черепа, упрыгавшего вглубь заброшенного храма. Лансер на мгновение задумался о вероятности ловушки, но довольно быстро решил последовать за ним. Все монахи давно уже были убиты, так что не было необходимости беспокоиться о том, что кто-то сможет вмешаться. Но ещё важнее было то, что Лансер наконец-то освободился от поводка и получил разрешение расправиться с этим Слугой любым способом по своему усмотрению. И он выбрал прокол. С волчьей ухмылкой на лице и Гаэ Болгом в руках, легко отбрасывающим кинжалы в сторону, словно они были лишь хлопковым пухом, плавящимся на пути, Лансер бросился в атаку.***
Звон металла о металл раздавался так громко, что было слышно даже на ступенях храма. В это время ночи, естественно, рядом со священной горой почти никого не было, и никто ничего слышать не мог. Так это обычно бывало. — Что тебе известно? — с лёгким смущением спросила Рин. — Информация Эмии оказалась точной. Сначала монахи вынуждены были покинуть храм, а теперь кто-то устроит там драку? Похоже, прогнило что-то на вершине горы. — Наш план действий остается прежним? Займём снайперскую позицию и попытаемся расправиться с обоими? — спросил Арчер. — В этой местности будет нелегко… Так, а как насчёт проверенного метода? — спросила Рин. — Пусть они сражаются, пока не останется лишь один, а потом мы просто убьём выжившего и выдохшегося. — Ты наконец-то начинаешь думать, как победительница, — сказал Арчер, согласно кивая. — Хотя, возможно, отчасти дело и в том, что Эмия Широ на этот раз не на при… — Если закончишь фразу, я сделаю тебе больно. — Скажи, сколько раз ты использовала тот магический камень, чтобы проверить Сакуру? Рин пробормотала что-то неразборчивое. — Не слышу. — Только дважды! — отрезала она. — А теперь идём… воевать, так воевать! — Ну ты и неженка, Мастер. — Заткнись!***
Белый череп был очень быстр. Очень. Лансер был самым ловким из Слуг, но странный бег существа вверх-вниз по стенам и его скорость были такими же быстрыми, как и он сам. И всё это время ножи продолжали сыпаться вниз, чёрные на фоне тьмы, незаметные и быстрые, как пули. И Лансер продолжал блокировать их, словно каждый из них светился в темноте, и двигался со скоростью улитки, даже когда он сократил дистанцию. Ассассин, быть может, и мог сравняться с ним в скорости уклонения, отпрыгивая назад, словно какой-то причудливый скорпион размером с коня, но атака Лансера была несравненна, и эта тварь не могла уходить от него постоянно. Дело происходило в главной молитвенной комнате, в которой происходили собрания, и широкое пространство позволяло Лансеру, наконец, преодолеть это последнее расстояние. Когда Ассассин пронёсся по полу, Лансер сделал последний прыжок, направив своё копье на череп, словно светящийся в темноте. «Даже если я не снесу тебе голову с первого удара, увижу, что там за твоей маской, убийца!..» Он ударил пустой воздух, и именно это его потрясло сильнее всего. Пятно тьмы на фоне почерневшего храма потекло, изогнувшись под невозможным углом, чтобы копьё прошло без вреда, и рука с кинжалом ударила Лансера, скользнув вдоль древка Гаэ Болга, изогнувшись при этом в причудливом, крючковатом движении… Совсем не в том, на которое рассчитывал Лансер. Самое интересное в копьях было то, что наконечник — не та часть, за которой нужно было пристально следить. Скорость и сила Лансера были таковы, что он себе мог позволить сражаться, в основном, молниеносными ударами, но, на самом деле, самым опасным был широкий удар копьем, использующий все преимущества длины. Лансер сейчас именно это и сделал, отбросив Гаэ Болг со всей своей немалой силой и ударив древком оружия Ассассина в голову, отчего фигура в чёрном растянулась на полу… но не так, как надеялся Лансер. Маска черепа отлетела в сторону, но Ассассин плавно ухватился за деревянный пол и вонзился в него, удерживаясь от падения и быстро поднявшись на ноги. Лансер отпрыгнул назад, держа оружие наготове, и сузил глаза. — Чёрт возьми, издалека ты словно насекомое, а вблизи прямо как змея! В пустыне такого не водится! — признался Лансер, невольно впечатлённый. По крайней мере, он ожидал, что сможет перерезать горло чёрной фигуре, а удалось лишь ударить в голову. Так или иначе, это было весело! Ассассин, чьё лицо под белым черепком во тьме оказалось непроницаемым, впервые заговорил. — И ты… кинжалы были брошены так, чтобы их нельзя было увидеть, но ты отразил все до единого… — в его голосе слышалось лёгкое шипение, но удивительно тусклое для такого странного существа; ровное, пустое, почти полностью лишенное эмоций. Говоря это, он опустился на колени, чтобы вернуть потерянную маску в виде черепа, и снова надел её на лицо. Лансер ухмыльнулся. — Ну прости. Раз уж я видел, откуда бросали, то в меня не попасть, если только оружие не является Небесным Фантазмом. Эти маленькие ножички легко остановить, даже не видя, твоя жажда крови их выдает. — Ах, понятно… Защита от Стрел, значит? — пробормотал Ассассин. — Удобно. Навык для настоящего героя с благородным именем. Такой гнилой убийца, как я, не обладает подобными исключительными способностями. Придётся обходиться так. Ухмылка Лансера обратилась оскалом. — Долго страдать не придётся. И он вновь бросился в атаку. Ассассин, конечно же, не стал дожидаться этого и вскочил на стропила, и, используя их, как трамплин, выпрыгнул из окна на улицу. Лансер никогда не разочаровывал тех, кто явно хотел умереть (иначе зачем затевать с ним, с Лансером, драку?), совершил точно такой же прыжок и последовал по горячему следу.***
Арчер стоял на крыше Храма Рюдо, наблюдая, как двое Слуг выскочили из окна и бешено помчались через весь двор. Черное пятно — Ассассин, едва шелестел в траве, а лазурный ураган — Лансер, дожимал его. Безмолвная тень и ревущий ветер прорвались на задний двор храма, и Лансер явно был в более выигрышной позиции. Ассассин не делал никаких попыток атаковать, отступая через озеро позади Храма без всякого сопротивления, но копейщик быстро приближался. Ассассин добежал до противоположного дерева, и Лансер помчался на всей доступной скорости, по самой поверхности воды… И тут Храм Рюдо погрузился в Ад. — Что… что… — ахнула Рин со своего места позади Арчера, не в силах понять, что видит перед глазами. В одно мгновение Лансер перешёл от явного самоконтроля на грань смерти. Бешено клокоча по всему озеру, словно какое-то первобытное чудовище, огромные чернильно-чёрные щупальца начали вырываться из глубин, рыча вокруг Лансера, стремясь утащить Слугу под воду. Голод был почти что осязаем… эта тварь жаждала сожрать Лансера, каждый его волосок, каждую клеточку тела. Чудовищное проклятие, которое даже в Героической Душе видело лишь пищу… — Арчер… Что это вообще такое? — обронила Рин с широко раскрытыми глазами. Её голос вот-вот готов был сорваться на истеричные нотки. Арчер не мог её винить; даже само присутствие этого существа заставляло мир казаться бесконечно тёмным. — Я не знаю, — сказал он. И не он сам, а какая-то его часть… Самая глубокая и тёмная часть, которая подчинялась чему-то более авторитетному, чем Тосака Рин. «Так вот что я должен остановить в этом своём призыве».***
Ассассин сухо усмехнулся. — Ты слишком самоуверен, Лансер. Вот к чему это тебя привело. Бежать некуда. Но не волнуйся, она не съест твоё сердце, — сказал он, отодвигая обмотки на своём искривлённом обрубке руки. — Оно принадлежит мне… Кухулин не был дураком, да и простым копьеносцем тоже не был. Он был Мастером рунической магии кельтских нагорий, и все руны, которыми он владел, теперь были начертаны на дне озера. Образуя барьер, который должен был предотвратить практически любое нападение. Но и они оказались бесполезны. С мощью, достаточной, чтобы остановить целую армию, они едва сдерживали хлещущие щупальца этой причудливой твари, превратившей озеро в кошмар. Ясно было то, что ему нужно было как можно скорее выбраться. Он не мог дотронуться до неё, не мог сражаться с ней, а самое главное — не мог быть поглощен ею. Ему нужно было подумать, хотя бы мгновение… как-то вырваться на свободу, контратаковать, сделать хоть что-нибудь… — Неужели ты думаешь, что я до тебя не дотянусь? Слишком самоуверенно, опять… — бросил Ассассин, и рука, ранее замотанная в тряпье, раскрыла искажённые суставы. Лансер не обратил на это никакого внимания. Первое, что ему нужно было сделать, это избежать большей опасности, а это значит, что надо было выбраться из воды. Собрав всю свою силу, он отпрыгнул почти на тридцать метров, достигнув места вне досягаемости и существа, и Ассассина… Но атака пришла из ниоткуда. Сквозь невозможное расстояние, бесформенная атака пронзила его сердце. Забания. Сила Ассассина, Шайтана. Как только печать с его руки оказалась снята, проклятье Забании могло создать иллюзорную копию сердца жертвы и после его уничтожения… настоящее сердце также оказывалось уничтожено. Невозможное, непреодолимое проклятье, которое должно было убить отвлекшегося Лансера одним ударом. Существовало лишь два способа избежать такой атаки. Во-первых, повредить руку, использованную для создания копии, прежде чем Ассассин сможет её достать. Во-вторых… рассеять само проклятие с помощью превосходящей магической мощи. Вспышка магии отбросила Забанию прочь, проклятие оказалось уничтожено в считанные секунды. Лансер выполнил свой прыжок без помех и приземлился на берегу озера, гадая, что, чёрт возьми, всё-таки тут произошло. Он был застигнут врасплох совершенно неожиданно, и Ассассин его почти убил. Так почему же он все ещё?.. Посреди щупалец, где ранее не было ничего, кроме тьмы и бурлящей жижи, стояла женщина. Красивая и хладная, её кожа и волосы были бледными, мраморно-белыми, отчего она казалась каменной. Кончики её ушей были изящно заострены, а глаза были жёсткими, неприятно чёрными, в них словно не было ничего, кроме лишь зрачка. Одежда, которую она носила, выглядела, словно сама тень, вплетённая в ткань, окутывающая её тело тьмой с редкими красными прожилками, похожими на свежую кровь. Чёрное пламя плясало между её пальцами — то были остатки проклятья, которое она только что рассеяла без особенных усилий. — Ну-ну, мальчики, — мурлыкнула она глубоким и внушающим голосом, полным явного веселья. — Вы что, из-за меня подрались? — Какого… — сказал Лансер. —…Хрена… — дополнил Ассассин. »… Тут происходит?», — завершил общую мысль Арчер. Кастер улыбнулась, мрачно и довольно. — Ну, пора приступать, — она резко сложила руки вместе, и волна силы затопила гору. Почти мгновенно пауки, пиявки и слизняки начали погибать, поскольку Замкнутый Барьер, поддерживающий их, оказался разрушен и пересоздан. Ещё более глубокий холод наполнил и без того прохладную ночь. Воздух казался густым и тяжелым. Рин задышала глубже, словно с каждым вдохом ей не хватало кислорода, и даже Слуги почувствовали, как их конечности становятся тяжелее оттого, что сверху на них обрушилось давление Замкнутого Барьера. Храм Медеи возродился в крови и хаосе. А ночь становилась лишь темнее.