Прости

Кто-то грубо вздёрнул его вверх, заставляя вынырнуть и зайтись кашлем от попавшей воды в горло, глаза защипало, а волосы, тяжёлой завесой, прилипла к лицу, закрывая обзор. Руки машинально ухватились за чужую, стараясь ослабить давление на горло. Нападавший свободной рукой зажал рот так, что Нокт смог лишь тихо замычать. Резкий разворот и он оказался припечатан животом к камням. Кожу полоснуло резкой болью. Выступ на камнях впился в бок, царапая до крови. Ноктис откинул голову вперед, ухватываясь за камни для опоры, и резко вскинул голову назад, ударяясь затылком по лицу нападавшего. Боль прострелила голову, но ему было плевать, главное высвободится. По злому шипению позади, Нокт понял, что ударил довольно сильно, и чужая рука выпустила из крепкого захвата. Не теряя времени он приподнялся и, не замечая ободранной коленки, вполз на скользкие камни, но не успел подняться на ноги. Мёртвой хваткой, пальцы вцепились за щиколотку и резко потянули на себя. Ноктис, мешком повалился на камни, ударяясь головой об жёсткую поверхность. С губ юноши сорвался стон боли. Голову окутал плотный туман, а лёгкий звон заглушил все звуки. На какое-то время он потерялся в пространстве, чем и воспользовался нападавший. Снова придавив жертву собственным телом к камням, он кинулся к стопке одежды, вынудив оттуда ремень. Руки завели за спину, крепко стягивая их ремнём. Грубая кожа впилась в тонкие запястья, заставив жертву оклематься. -Тише, не дёргайся, - до уха Ноктиса донёсся этот голос… -Глади, что ты делаешь? – голос Нокта звучал, на удивление, спокойно, хотя мужчина уловил лёгкие нотки волнения, которые Нокт не смог замаскировать. Крепкое тело боевого наставника тесно прижималось к более хрупкому. Ноктис, спиной чувствовал жар, исходящий от тела мужчины, а размеренное дыхание опаляло его правое ухо. Руками Гладиолус обвил стройное, но жилистое, от постоянных изнурительных тренировок, тело юноши, перехватывая того поперёк груди. Кожа, действительно, была довольно мягкой, до этого момента Глади мог только представлять, каково это – чувствовать столь приятную, на ощупь, кожу принца. Когда Нокт был ещё мал, Гладиолус не замечал в себе желания касаться мальчишки. Но как только темноволосое чудо подросло, его черты лица стали вырисовываться, пропали милые, детские щёчки, а в глубине его глаз появился дерзкий огонёк, да и тело стало изящным, тогда в груди наставника зародилось томящее желание подмять под себя этого гибкого юношу. Во время тренировок он мог легко воплощать свои желания. Под видом настоящего боя, он мог легко повалить упрямца, усаживаясь верхом на дёргающегося юнца, тот воспринимал всё это, как настоящую тренировку и даже не обращал внимания на настойчивые касания к своему телу, а Глади бесстыдно пользовался беспомощностью мальчишки. Сейчас же он делает тоже самое, по правде говоря, он сорвался, ещё никогда он не вытворял чего-то подобного с принцем. Нарушить правило, не рушимое веками, его семья поколениями защищает и оберегает королевскую кровь, но он собственноручно сделал больно принцу и даже не собирался останавливаться. Потерял контроль, не смог сдержаться. Гладиолус терзался этими мыслями, но уже просто не в состоянии остановиться. Просто не сможет. Он слаб духом, слаб перед принцем, перед его телом… -Я наблюдал за вами с Промпто – голос не выдавал истинных намерений мужчины, он был спокоен, он уже всё для себя решил. Ноктис пытался понять, что сейчас чувствует наставник. Зол ли он? Раздражен? Хотя, почему его вообще должно волновать чувства Глади? Ноктис и сам не мог ответить на этот вопрос. -Он так тянется к тебе, как щенок к хозяину, хочет быть везде и всюду рядом с тобой, ты замечаешь, каким взглядом он смотрит на тебя? На твоё лицо? Рука мужчины нежно проводит по скуле Ноктиса, легко перебрасывая пару прядей с лица и как-то даже по-братски треплет того по волосам. -На твои губы, - так же спокойно продолжает мужчина. Большой палец подцепляет нижнюю губу, слегка ее оттягивая. Голос Глади звучит очень тихо, заставляя прислушаться к нему, ловить каждое слово с уст. -Хватит, - Ноктис отводит голову в сторону, касаясь щекой плеча наставника, уходя от прикосновений к собственным губам. Он не знал, как реагировать на поведение Глади. Он и раньше замечал пристальные взгляды мужчины, на то, как он иногда его трогал, Нокт был не глуп, чтобы не понять, к чему все эти взгляды, касания, всё же он уже не ребёнок, но он не ожидал каких-либо действий со стороны наставника. -Ты любишь его? – вопрос остался без ответа. Нок боялся за друга – это его Глади не сможет убить, совесть не позволит «щиту» запятнать честь собственной семьи, что поколениями защищает их кровь, но Промпто ему никем не приходится, и он может с лёгкостью подставить это светловолосое чудо в бою. Амицития нашёл слабое место принца, на которое сможет надавить при необходимости. -Давай так: Я ничего ему не сделаю, если ты пообещаешь молчать, согласен? – Глади схватил юношу за подбородок, крепко сжимая пальцы, и развернул лицом к себе, заглядывая в эти потрясающие глаза. Он ожидал кипящую лаву в глазах, злость, призрение, но взгляну в его очи, не нашёл ни капли перечисленного, но и на покорность это не похоже. Он скрывает чувства, в нём действительно течёт королевская кровь. Глади воспринял холодное молчание за согласие и осторожно коснулся губами щеки юноши. Тот даже не дёрнулся, тогда мужчина уже не сдерживаясь впился в манящие губы Нокта, сминая чужие губы своими. Ещё никогда он не чувствовал такого желания овладеть этим юношей, хотелось взять его тут, на этих камнях, входить в него с силой, чтобы тот стонал под ним. Горячий язык проник в сомкнутые губы, обведя нёбо, и кончиком прошёлся по зубам, встречаясь с чужим языком. Нокт впервые чувствовал такой страстный поцелуй, честно говоря, он даже никогда не соприкасался губами с кем-либо, даже с Промпто он ещё не пробовал целоваться, хотя часто ловил себя на мысли о чужих губах. Этот поцелуй, буквально поглотил весь воздух в лёгких, Нокт даже попытался оттолкнуть мужчину, но Глади не позволил сопротивляться, схватив того за мокрые волосы, оттягивая их слегка назад. Тогда ему ничего не оставалось, как прикусить чужой язык, что так по-хозяйски орудовал у него во рту. Привкус металла неприятно осел во рту у обоих. Глади отстранился, шипя от боли. Рука сама поднялась и с размаху влепила звонкую пощёчину, так, что даже голова Нокта мотнулась в сторону, ноги не удержали, и он начал заваливаться к камням, но сильные руки успели подхватить. Больше наставник не пытался поцеловать. Чужие руки припали, ели уловимыми касаниями, к груди. От этих ощущений по телу Ноктиса пробежал холодок. Яркий контраст холодных пальцев по груди и горячего тела к спине. Сейчас он терялся в чувствах. «Что делать? Он не мог оттолкнуть Глади, ведь тот был не чужим человеком, друг семьи, их «щит», он знал его с детства, но с другой стороны он был взрослым мужчиной, который испытывал к нему… Что он испытывал к Нокту? Страсть, желание, похоть? А не что рассчитывает сам Ноктис? На любовь, нежность?» Слишком много вопросов оставалось без ответа. Мысли юноши прервал укус в районе шеи. Глади слегка оттянул кожу зубами, а затем, как показалось самому Нокту, нежно прикоснулся к пульсирующей жилке губами. От этого юноша, не произвольно, выгнулся, подставляя шею к чужим губам. Он позабыл о тупой боли в боку, стёртых коленях и лёгкое головокружение. Всё ушло на второй план, уступая обжигающим ощущениям и нарастающему возбуждению. Тело реагировало на каждое прикосновение мужчины, ещё никто так не касался его, никто так не целовал, ещё никто… Всё что происходило дальше, было как в тумане. Чужие руки, губы, тело, поцелуи, ласки, собственное возбуждение. В какой-то момент, Ноктис оказался придавлен животом к камням, а Гладиолус нависал над ним, как грозовая туча, и крепкие руки удерживали его за волосы, наматывая их на кулак. Режущая вспышка боли заволокла всё тело, от настойчивого проникновения «щита», но Ноктис не кричал, лишь жесткий ремень впился в кожу рук, стирая запястья в кровь, зубы прокусили собственную губу, а по щеке скользнула слеза, разбиваясь о камни. Больше он ничего не помнил в тот момент. Последние силы покидали истерзанное тело.

***

Под покровом ночи Гладиолус осторожно перенес мальчишку к лагерю. Сейчас он казался таким беззащитным и хрупким, на его руках. Хотелось прижать его к себе и больше никогда не отпускать. Глади уже сотни раз проклял себя за то, что воспользовался им, сделал больно. Он не знал, что будет утром, ему не хотелось думать. Сейчас, он желал лишь побыть ещё немного с ним. Положив юношу возле Промпто, который уже давно сопел, Глади накрыл его одеялом и нежно провёл ладонью по щеке, там, где виднелись красные пятна и царапины, откинув пару прядей волос, он тихо прошептал: "Прости"