Ephemeral

      Голова Исина взрывалась от мыслей. Они накатывали одна за другой, словно морские волны во время шторма. Парень трижды проверил клетки прошедшим вечером, каким образом они оказались настежь открытыми на утро? Хмурым взглядом он оглядывал каждый замок и не мог понять, в чём дело.       Когда они с Кёнсу пришли, чтоб накормить своих подопечных, животные преспокойно гуляли у своих клеток. Никто, кроме Филиппа, никуда не ушёл, зато у них появилась возможность расширить границы своего места обитания. У До не было времени выяснять причины происшествия, важнее всего был лев, решивший, по словам Дерека, ознакомиться с новой территорией парка и немного прогуляться. Он оставил Исина за старшего и убежал на поиски.       Их животные отличались исключительным воспитанием. Особенность Кёнсу позволяла заводить с ними крепкие дружеские отношения, а клетки нужны были лишь для первой недели в парке, через несколько дней их уже ждали уютные домики со всем необходимым для жизни и игр. Кто бы ни открыл замки, он понятия не имел о связи между жителями парка и этими животными.       Переживания за жизнь и здоровье его подопечных быстро испарились, когда одна из мартышек по имени Бегония крепко обняла Исина за шею. Он не знал, что она сказала ему, да это и не было важно. Самое главное, что все были в порядке.       Спустя некоторое время животные завтракали каждый в своём месте, один Дерек не спешил за своей порцией, нагло распластавшись по земле и наслаждаясь лучами солнца. На уговоры Чжана он не реагировал, и парень сдался, усевшись на скамейку рядом с хищником. — О, привет, — к клеткам вышел Кай, проходивший мимо, и удивлённо перевёл взгляд со льва на Исина, — у вас всё хорошо? — Чонин? — Чжан вскинул брови и улыбнулся. — Какими судьбами? Давно ты к нам не заглядывал.       Дерек дёргает ухом и принюхивается. — Я увидел Филиппа, когда шёл на манеж. Что-то случилось? — Кай поправил волосы, которые из-за ветра лезли в глаза, и улыбнулся Исину в ответ.       Дерек медленно поднимается на все четыре лапы, как-то слишком резко дёргая своим хвостом. Он выжидающе смотрит на Чжана. Парень задерживает дыхание от такого взгляда. Лапа за лапой — Дерек полностью разворачивается. Теперь его глаза прикованы к Чонину. Дрессировщик вздрагивает, по коже бегут мурашки от мыслей, что произойдёт дальше. Он делает шаг, и лев тоже. Исин срывается с места. Ему не хватает доли секунды. Кай успевает только вскрикнуть. — Дерек! — жмурится Чонин и не может перестать смеяться.       Влажный нос льва ощущается на лице, на шее, на плечах Кима, Дерек не может остановиться, он слишком скучал. Лежащий на земле парень в состоянии только крепко обнимать массивную шею зверя, пока тот ластится к нему, как в последний раз. — Господи, как же вы меня напугали, — Исин покачал головой, запуская пальцы в волосы.       Сердце юноши бешено колотилось, он искренне поверил в то, что его подопечный собирался растерзать бедного акробата на мелкие кусочки. Дерек набросился на Чонина, но совершенно с другой целью. — Дерек, малыш, ты уже не котёнок, можно тебя попросить слезть с меня? — кряхтел Чонин, взлохмачивая гриву льва.       Хищник послушался. Не сразу. Сначала он несколько минут потирался мордой о лицо Кая, потом хотел лечь на него, чтоб, видимо, придавить всей своей любовью, и только после всего этого сжалился и отпустил бедолагу. — Я тоже очень скучал по тебе, — приняв сидячее положение и обняв Дерека за шею, прошептал Чонин. — Видимо, я не совсем понимаю, что здесь происходит, — покашлял в кулак Исин, получив от Кая в качестве ответа лишь скромную улыбку. — Ладно, не задаю вопросов. Ты спросил первым. Отвечаю. Ночью кто-то открыл клетки. Никто из ребят не сбежал, они с утра лишь вышли понежиться на солнышке. Мы не знаем, что произошло, потому что Кёнсу ещё с ними не разговаривал, он убежал искать Филиппа, единственного, кто решил прогуляться, но скоро он вернётся, и всё станет ясно.       Кай снова получил мокрым носом в лицо, и Дерек разлёгся перед ним, словно котёнок. Лев требовал внимания, и парень охотно погладил его по животу. — Он тебе доверяет, — задумчиво проговорил Исин, и снова в его глазах появился вопрос. — Чонин? — Кёнсу вернулся вместе с Филиппом, Чоа и остальными свидетелями похождений льва, он никак не ожидал увидеть Кима у клеток. — Кёнсу, — вместо приветствия произнёс Кай, поднимаясь на ноги, он поклонился хранительнице и обратился к Исину, — что ж, думаю, мне пора. Надеюсь, вы выясните, кто это сделал. До встречи.       Чонин ещё раз взглянул на До и лишь после этого ушёл в сторону манежа. Заметив это, Бён заинтересованно повернулся к Кёнсу, тот чуть дёрнул головой, словно что-то отрицая, и поправил рубашку, которая и без этого жеста вполне аккуратно сидела на нём. “А тут становится всё интереснее”, — с улыбкой отметил про себя Бэкхён, продолжая наблюдать.       Животные рассказали Кёнсу только то, что спали и не помнят кого-то, кто бы подходил к их клеткам. Они снова были в тупике, поэтому Чоа попросила их не вмешиваться в расследование. Она пообещала, что сама со всем разберётся. Остальным пришлось отступить и послушаться хранительницу.       По дороге домой Бэкхён молчал, Чанёль даже напрягся от такого задумчивого друга. Он несколько раз хотел привлечь его внимание и спросить, что случилось, но боялся помешать размышлениям.       В голове Бэка роились подозрения, он их не отметал, давал им расти, обретать силу. Так можно было легко выяснить — имеют они смысл или нет. Парень мало знал о жителях парка, но, как никто, был заинтересован в каждой даже самой мелкой детали. Стоит ли ему в это лезть? Конечно. Он абсолютно уверен, что делает это на благо каждому, тем более маленькая практика в психологии ему совсем не навредит. Как и его друзьям. Будущим друзьям.

~~~

      Первый журавлик Лухана оставил его недовольным: весь мятый, едва целый и совсем не похожий на птицу. Бэкхён и Чанёль ушли готовиться к выступлению, оставив блондина сражаться с оригами в одиночку. Ему казалось, что он уже начал сходить с ума.       Для сюрприза Сехуну всё было готово. Лухан сам приготовил банановые панкейки, добавил ягодный сироп и поместил всё в коробочку для обедов. Вредный журавль портил всё настроение, и блондин обиженно морщил нос. Когда он хотел уже всё бросить, в голове всплыл образ Сехуна. “Нельзя сдаваться, ему должно понравиться!” — повторял себе Лухан в попытке собрать уже пятого журавля.       В конце концов поделка всё же получилась, выглядела она немного неуклюже, но блондин был крайне доволен собой. Он знал, что идеальный результат ему ещё предстоит получить в будущем, сейчас оставалось просто начать.       Лу обвязал коробочку с едой красной ленточкой и вложил туда записку, сверху поставил журавлика и покрутил подарком перед глазами. Сехун оценит, он будет рад. Оставалось придумать, как, не вызывая подозрений, принести это на манеж. Идти нельзя, так точно кто-то заметит.       Замотав всё в ткань, Лухан крепко прижал подарок к груди и выпорхнул из дома. — Да не бойся ты так! Я держу тебя за ногу, — голос Чанёля звучит уверенно и заставляет верить ему, но Лухану всё равно страшно.       Блондин цепляется за дверную ручку крепче, истерика душит изнутри, и парень просто хочет привязать себя к полу навсегда. Какой это дар? Проклятье, не меньше. Почему именно Лухану досталась эта левитация? Неужели нельзя было дать ему что-то, что не убьёт его в тот же день, когда даст о себе знать? — Я буду носить гири в карманах, я засуну их в ботинки! — кричит Лу, срываясь, по его щекам катятся слёзы, и он думает, что это страшный сон.       Чанёль крепко держит друга и спускает его на землю, всей своей силой он давит на плечи парнишки, чтоб тот хоть немного постоял на твёрдом. Подошва кроссовок едва касается пола, и Лухан испуганно впивается в предплечья Чана, боясь, что тот отпустит его. — Мне не нравится этот дар, я не хочу летать, — захлёбываясь своими слезами, пытается произнести блондин, и его снова накрывает очередной волной истерики. Пак хочет погладить друга по волосам, чтоб успокоить, но не рискует отпускать. Сила Лухана только проснулась, и парень понятия не имеет, как ей управлять. Это может оказаться опасным для его жизни, если не примирить особенность и её обладателя. — Послушай, Лу, — осторожно начинает Чан, и пальцы на плечах сжимаются сильнее, — эта способность твоя. Она повинуется тебе. Сейчас ты напуган и не знаешь, как с ней совладать, но она внутри. Она — часть тебя, позволь ей быть, не противься.       Лухан летит высоко, он больше не боится своего дара. Свобода, которую он ощущает только в полёте, превращает проклятие в благословение. Научившись управлять уровнем высоты, Лу теперь может гулять по земле, как обычный человек, и взлетать высоко, пока не закружится голова.       Мягкое приземление не было чем-то сложным для блондина, он давно уже отпрактиковал его до идеального. Чёрный вход, которым обычно пользовались Кёнсу и Исин, был открыт, поэтому проникнуть на манеж, не вызывая подозрений, ему удалось. Осторожно, не касаясь земли, Лухан полетел в сторону гримёрки Хуна, которая также являлась самым большим помещением в цирке из-за большого количества реквизита для фокусов.       Заветная дверь была в паре метров от Ханя, чьё сердце уже заходилось от волнения. Он даже не сразу заметил, как она открылась. Взлетев на полметра над полом, Лу в воздухе развернулся на сто восемьдесят градусов, притворяясь, что летел совершенно в другую сторону. Парень лишь надеялся, что в своей обычной манере Сехун не обратит на него внимания, хотя в глубине души теплилась надежда об обратном. О простом “привет, Лухан”.       Чуда не произошло. Погружённый в свои записи, Сехун равнодушно прошёл в сторону манежа, где уже был установлен необходимый реквизит. Лу провёл его взглядом, прячась за шторой, и тяжело вздохнул. В руках он всё так же сжимал свой подарок, теперь он казался чем-то лишним, не имеющим право на существование. Хун вряд ли даже обратит внимание. Бессмысленная трата времени. — Прячешься от нашего фокусника? — рядом из ниоткуда появился улыбающийся Бэкхён. — Твой бранч, — буркнул Лухан, вручая другу свёрток, — приятного аппетита.       Бён не успел даже вопрос задать, блондин буквально вылетел из цирка, оставляя его с неизвестной коробкой, перевязанной в ткань. Осознание к Бэку пришло в тот же момент, когда он увидел чуть смятого журавлика.       Очевидно, Лухан испугался оставить этот подарок или передумал. Всё может быть, но теперь эта миссия лежала на плечах Бэкхёна. Если он решил помогать своим друзьям, нужно было начинать с малого. Например, оставить заготовленный Луханом подарок под дверью в гримёрку Сехуна. Они могут бегать друг от друга хоть всю вечность, должен же быть кто-то, кто заставит их столкнуться.       Убедившись, что вокруг никого, Бэкхён быстро добрался до необходимой двери и аккуратно поставил коробочку, не забывая про журавля. У него было несколько секунд, чтоб полюбоваться своей работой. Голос Хуна стал звучать громче. Бён нашёл укрытие ровно в то мгновение, когда в его поле зрения появился фокусник.       О шёл, делая какие-то пометки в своей тетради, и коробке грозило пропасть под ногами Сехуна. Бэкхён прикусил губу и зажмурился, видимо, этого и боялся Лухан — стать свидетелем того, как равнодушен Хун ко всему, что его окружает. — Что за? — дошло до слуха Бэка, и парень открыл один глаз.       Сехун склонился над коробкой, которую успел заметить за секунду до катастрофы. Белый журавлик привлекал к себе больше всего внимания, и парень взял его двумя пальцами, чтоб получше рассмотреть. Впервые с момента их знакомства Бэкхён видел на лице Хуна новые эмоции. В это точно никто не поверит. Тем временем О закончил разглядывать бумажную птицу и всё же рискнул потянуться к коробочке с красной лентой.       “Я надеюсь, тебе понравится”, — значилось в записке красивым почерком.       Тёплый запах панкейков, смешанный с кисловатым ароматом ягодного сиропа, вспыхнул прямо перед носом Сехуна, обретая свободу. Желудок парня тут же откликнулся на такой сюрприз.       Бэкхён готов был поклясться, что увидел намёк на улыбку за кучей эмоций, которые пытался скрыть Сехун. Хуже всего у него получалось спрятать удивление, и это можно было понять. Сам Бэк бы начал бегать по всему парку, чтоб выяснить, кто являлся его тайным обожателем. Он даже позавидовал Хуну. У него в жизни появился Лухан, готовый удивлять его и радовать. Оставалось только надеяться, что О заслужил такого человека рядом. Однако на данный момент времени Бён в этом сомневался.

~~~

      Парк аттракционов — убежище. Яркий свет прожекторов надёжно охраняет его от существ, чьё предназначение — сеять страх и ужас. Они ищут, рыщут по планете. Им не найти успокоения, пока в мире существуют люди с особенностями. За их спинами пустыри, пепелища и смерти. Без пощады, без сожаления. Место их душ давно заняли крики и слёзы жертв, они кормят их, дают им силу бороться дальше.       Тао в ужасе распахивает глаза. Всё тело сводит мелкой дрожью, он не в силах кричать, и бежать ему некуда. Слёзы обжигают, эмоции больше не принадлежат ему. С кровью отца ему передались страдания других, страдания ни в чём не повинных людей. Именно сейчас этот кошмар обрушился на него, раздирая на мелкие кусочки.       Ифань просыпается от звона цепей. Цзы мечется, царапает свои плечи и плачет. Это не то, что в первую очередь ожидаешь от потенциального врага. Брюнет корчится от боли, падая на пол, и Крис позволяет себе подбежать к Тао, который жадно ловит потрескавшимися губами воздух и не видит ничего. Перед его глазами только страх, обретший свою форму. Зовущий его голос Ифаня теряется во тьме, но Цзы хочет его поймать. Позволить себе остаться в этой тьме, потерять себя и свою жизнь или довериться тому, кто не причинит вреда, кто спасёт и поддержит? — Тао, приди в себя, — уже кричит Ифань.       Не успев полностью проснуться, Чен проникает в мысли брюнета. То, что видит телепат, сравнимо с бездной, когда стоишь ровно над ней без какого-либо намёка на твёрдую землю. Один неправильный вдох — окажешься на дне.       Чондэ трясёт, он смотрит на свои руки в ужасе и не может произнести ни слова. Чёрные нити из бездны устремились за ним, и он чудом успел вернуться в реальность. Липкие путы страха душат, Чен понимает, что ощущает их не так, как Тао. Он осознаёт, насколько юноше больно.       Прогноз неутешительный, у Цзы не остаётся сил бороться, он на грани быть поглощённым тьмой. Ифань не может этого допустить. Он кладёт одну ладонь на лоб брюнета, второй поддерживает его сзади за шею и закрывает глаза. — Тао, послушай, — голос Криса меняется, касаясь не слуха, а души Цзы.       Брюнет, что стремительно летел вниз, оглядывается по сторонам. Он видит Ифаня и удивленно вскидывает брови. Как он здесь оказался? Разве это не опасно для него? — Возьми меня за руку, — твёрдо произносит Крис, и Цзы лишь на секунду задумывается. — Возьми меня за руку, Тао!       Дрожь уходит, покидает тело Чена, и он поднимается со своего места. Крис едва заметно дёргается и открывает глаза, следом за ним просыпается Тао. В глазах брюнета застыли слёзы и в горле пересохло, мешая дышать. — Держи, попей, — с опаской прочитав мысли брюнета, Чондэ протянул парню стакан воды.       Тао хватило нескольких секунд, чтоб осушить стакан. Голова гудела, но стало намного легче. Лёгкий озноб ещё оставался, и Крис, заметив это, накинул одеяло на плечи юноши. — Что это было? — первым задал интересующий его вопрос Ифань.       Цзы пожал плечами и стёр остатки влаги с щёк. Слёзы неприятно щипали кожу, и всё, о чём мог сейчас мечтать Тао — горячая ванна и мягкая кровать. Слишком он устал от всего, что на него навалилось. — Впервые такое. Но мне кажется, что отцовская половина хотела меня поглотить. Я слышал, Тени говорили, что мне суждено встать на их сторону, — глаза парня слипались от нахлынувшей усталости, но он продолжал говорить. — Я не смог бы с этим справиться. Там был ты. — Да, — нарочито холодно ответил Крис, не планируя посвящать Тао в свои способности, и продолжил уже мягче, — постарайся больше не переходить на тёмную сторону, ладно?