Kari Kimmel — remember
Минуло три месяца с того дня, когда я лишилась лучших подруг, Игоря и отца. И дело даже не в том, что они отвернулись от меня, а в том, что Алина с Юлей решили держаться от меня подальше: от меня одни беды. Хотя это не я полезла в то расследование, но в итоге обвинили во всем меня и послали куда подальше, поэтому я осталась одна и приходилось как-то выживать самой. Игорь находится под следствием, его обвиняют сразу в трех статьях, совращение несовершеннолетних, благодаря моему отцу, который постарался так, что я не смогу доказать его невиновность. Продажа наркотиков и хранение, эти статьи отметут, если он скажет, где находится отец Ильи, но говорить он не собирается. Мой отец ушел из дома, сознавшись нам, что имеет дочь от своей любовницы и она младше меня ровно на год. То есть мама с папой женаты двадцать лет, а он скрывал от нее вторую дочь семнадцать лет, это было низко, и они в скором времени должны будут развестись через суд. Папа сделал свой выбор, когда вычеркнул меня и мать из завещания, а все оставил другой семье. Теперь должна состояться встреча с моей сестричкой, которая, скорее всего, будет слишком хорошенькая и похожая на модель. Илью положили в психиатрическую клинику, он стал еще безумнее, когда пришел в школу с оружием и начал стрелять по ученикам. Дима сбежал, судя по тому, что его коллеги в клубе говорили, что не видели его с того дня, когда он разговаривал с какой-то шатенкой, это была Юля, и было это почти полгода назад, вполне вероятно, что они могут ошибаться. Жена Игоря все так же преподает в школе, являясь школьным психологом, а я вижу ее каждый день и приветливо улыбаюсь, ведь она не должна догадаться о том, что я спала с ее мужем, хотя, наверное, все и так узнают, когда вскроется, кого все-таки совратил учитель экономики, и тогда вся школа ополчится против меня. Прошло три месяца, и три месяца меня окутывает паранойя, словно что-то непременно должно случиться, что-то очень ужасное. Я живу с этим каждый день и не могу справиться с этим в одиночку. Мне хочется кому-то выговориться, хочется рассказать то, что сейчас происходит у меня на душе. В восемнадцать лет я впервые взяла в руки пистолет, и, знаете, это чувство такое классное. Когда ты точно знаешь, что сможешь постоять за себя, когда ты чувствуешь, что вся власть у тебя, это прекрасно. Теперь мне не даёт покоя мысль, что мне хочется взять оружие снова и стрелять. Просто я не такая, я не должна быть такая, я девушка, что вообще такое девушка? Я знаю, кто испортил меня. Игорь. Он стал первым моим мужчиной, а теперь его нет, лишь тёплые воспоминания полгода назад, когда все ещё было хорошо. Я не думала, что все это принесет столько боли моим близким, я помню, как Алина смотрела на меня, когда я пришла к ней в палату, я помню, как она разговаривала со мной, и я помню, что она сказала мне тогда.Три месяца назад. Алину перевели в обычную палату, и я, обрадовавшись, сразу прибежала к ней. Но проблема была в том, что она не хотела меня видеть, хотя все равно я зашла. В палате находились, помимо Егоровой, ещё один молодой парень нашего возраста и одна девушка, чуть старше нас. Кажется, я лежала в палате напротив, когда меня перевели после аппендицита. Все такие же белые стены, кафельный пол, тумбочки около кроватей, ничего необычного здесь нет. Алина была растрёпанной, ее светлые волосы спутались, девушка пыталась их расчесать, но все было без толку. На ней был надет больничный халат, под глазами синяки, и никакой улыбки. Мы не здоровались, я просто села на рядом стоящую кровать свободную, и Алина посмотрела на меня, и только сейчас я заметила катетеры на ее руках: ей ставят капельницы. И только сейчас я заметила, как девушка очень сильно похудела, у нее больше не было той милой полноты, что красила ее, и она была нашей доброй, милой и ласковой Алиной. А теперь, вместо пухлых щёчек, имелись скулы, не совсем четкие из-за ее круглой формы лица, ее руки были худыми, больше я не увидела. — Зачем пришла? — спросила Алина, отложив расчёску, поняв, что бесполезно расчёсывать спутавшиеся волосы. — Я хотела навестить тебя, — ответила я, слегка улыбнувшись подруге. — Я не хочу тебя видеть, — спокойно произнесла девушка, отвернувшись к окну. В комнате повисла напряжённая тишина, которая не вела к нормальному разговору. Я хотела что-то сказать ещё, но я не смогла выдавить и слова. Я не могу просить прощения за то, что девочки сами пошли со мной к Илье, хотя я говорила, что пойду одна, зачем они пошли. Они переживали, а теперь Алина считает, что я виновата. — Я хочу тебе чем-то помочь, — произнесла я, взяв за руку девушку. — Уйди пожалуйста, — попросила девушка, вырвав свою ладонь. — Ты ничем не помогаешь, ты делаешь только хуже, как ты не поймёшь, что ты — сука, которой все все должны. Игорь должен любить тебя, потому что тебе этого хочется. Илья должен спать с тобой, потому что тебе грустно. Мы с тобой должны быть на этой смертельно-опасной встречи, чтобы ты ничего не боялась, — Егорова закашлялась, выпила воды и продолжила: — А страдаем то в итоге мы, а не ты. Зачем ты сюда пришла? Чтобы ещё раз убедиться в том, что ты мерзкая? Из-за тебя я здесь, понимаешь? Ты портишь все, к чему прикасаешься, ты испортила все, что у тебя было. Так что я больше не хочу иметь ничего общего с тобой, и Юля, кстати, тоже, сегодня созванивались. А теперь проваливай отсюда. — закончила девушка, повернувшись ко мне. Кивнув, я не стала спорить с уже бывшей подругой, все равно бесполезно что-то доказывать. Молча поднявшись с кровати, я встала и подошла к двери, на секунду обернувшись, чтобы в последний раз взглянуть на Алину, и убедилась в том, что она не хочет иметь со мной никаких дел, вышла из палаты. Слёзы сами покатились по щекам, но, быстро смахнув их, я нашла в себе силы идти дальше. Ноги сами привели меня в палату к Игорю, но увидела его жену, которая бурно что-то обсуждала по телефону, стоя у двери. Мне стала интересно, что же она там обсуждает, поэтому я спряталась за углом, как раз рядом с ней, чтобы четко можно было расслышать все. — Я не знаю, что ты будешь делать, — говорила она, махая руками, — Но ты должен достать эти бумаги, и мне плевать, как ты это сделаешь. Я должна доказать, что Игорь — отец ребёнка, а не мой сводный брат. Вот это поворот, ничего себе новость. — Ты конченный придурок, если думаешь, что он ничего не узнает, и ты конченный, если думаешь, что я ничего не знаю о его похождениях на стороне, — вновь заговорила Оксана Витальевна, поправляя волосы. Да нет, скорее всего, это не я, — Тогда я сделаю аборт, а ты заплатишь за него, я не хочу, чтобы Игорь считал меня шлюхой, все я сказала. От шока я быстро скрылась, чтобы меня не заметили. Ну и семейка — один спит с ученицей, другая со своим сводным братом. А я ещё тогда знала, что с ней не все в порядке. Я и не думала, что мне придется хранить такую тайну от Слепцова, ведь сейчас ему нельзя нервничать, а если я ему расскажу, он обвинит меня в том, что я делаю это все для того, чтобы его вернуть, а оно мне не нужно. Я все ещё думала об Алине, подозревая, что она вместе с Юлей больше никогда не поговорит со мной. Теперь я должна справляться сама. Ещё отец, который хранит тайны, которые в принципе не должны быть у любого нормального мужа и отца. Что ж, теперь я просто обязана быть сильной, хотя бы ради мамы.
*** Эти воспоминания давили на меня каждый день, словно в них были какие-то упущенные моменты, слова, взгляды. Я должна была читать между ними, но я не могла, я упорно не хотела замечать ничего вокруг. Мне становилось страшно от мысли, что кто-то узнает обо мне и Игоре, поэтому я старалась держать душевное равновесие и слова, что так и хотели вырваться наружу. Дни становились бесконечностью, ночи были бессонными, я перестала пользоваться косметикой и носить нормальные вещи, а запряглась лишь в толстовки, темные джинсы и кеды. Мое одиночество сказалось и на моих оценках, мне не хотелось ничего, я не делала домашние задания, не писала контрольные, а в столовой брала поднос с едой и просто смотрела на него, сидя у окна. Одноклассники со мной не говорили, я не говорила с ними. Мать ушла с головой в работу, отец покинул нас, в доме больше не было того уюта и порядка. Везде были разбросаны вещи, хлам и грязная посуда, всем стало плевать, мне стало плевать. И нет, я не одичала совсем. Каждую ночь проводила в ночных клубах и трахаясь с какими-то парнями у себя в комнате, пока мама в ночной смене, потому что очередной аврал. Но это было не то, ощущения не те, и мое одиночество никуда не девалось, а только давило на меня хуже, чем ещё когда-либо. И вот сидя в очередной раз в клубе, я попивала безалкогольные напитки, прикидывая, кого можно сегодня подцепить, но мой взгляд упал на мужчину, которого я и так вижу каждый день. Игорь, что он тут делает. Наши взгляды встретились, он тут же подошёл ко мне, а ведь его должны были посадить под следствием, но нет пока прямых доказательств, он находится под следствием, но может продолжать работать и посещать клубы, с него взяли подписку о не выезде и ещё пару месяцев его будут морозить. Выглядел он как всегда безупречно: синие джинсы, серая кофта, поверх нее куртка, в помещении холодно, видимо, замёрз. На ногах надеты кроссовки, а на руках часы. Волосы он брить перестал, поэтому стал укладывать их. — И почему же школьница сейчас распивает спиртное, а не дома? — задал вопрос он, подойдя ко мне. Его голос был все так же чарующим, с лёгкой хрипотцой. — Это безалкогольные напитки, а что учителя тут делают, которые вообще должны быть в тюрьме? — подколола я, сощурив глаза, отпивая из стакана. Тот посмеялся, а после приблизился по мне, положив руку мне на талию, прошептал: — Тебя это не касается, как насчёт скрасить этот вечер чем-то приятным? — шепотом спросил он, поцеловав в шею. От его соблазнительно-прекрасного шёпота моя кожа покрылась мурашками. Мое тело ещё помнило именно его прикосновения, и нельзя скрыть того факта, что между ног у меня становилось мокро, и я не могла не ответить на эти прикосновения. Развернувшись, я поцеловала его. Впервые за полгода я сделала это. Обняв меня, он углубил поцелуй. Я прижималась к нему сильнее, кусая нижнюю губу, смакуя поцелуй. Мне мало, мне слишком мало. — Давай уйдем отсюда, — предложила я, тот кивнул, и мы поспешили к его машине. Мы ехали в какое-то незнакомое место для меня, это был отель. Сняв номер, мы поднялись на третий этаж, целуясь, зашли в номер. Я сняла с него кофту, он же стянул с меня толстовку, оставив в одном черном бюстгальтере. Расправившись с одеждой, мы легли на кровать, и я села сверху, целуя его грудь, живот. Облизнув головку члена, услышала стон, затем взяла ее в рот, а затем и весь член, тем самым заставляя его прогнуться в спине. Слепцов взял меня за волосы, задвигал моей головой в такт, ему нравилось. Через пару таких движений он переворачивает меня на спину и резко входит в меня на всю длину, а я не смогла сдержать громкого стона, но Игорь уловил его губами, касаясь руками моей груди, грубо хватая соски и слегка сжимая их. Он двигался быстрее, я царапала его спину, ещё громче стонала. Было неприятно осознавать, что вот-вот из-за моих родителей его посадят, а ещё неприятно то, что из-за моего отца я не смогу доказать его невиновность, но ведь поэтому я здесь? Толчки Игоря становились быстрее, мои стоны не утихали, я просила и умоляла не останавливаться. Он резко вышел из меня, переворачивая меня на живот, ставя на четвереньки и вводил член. Я почувствовала сильнейший оргазм, но мужчина все ещё продолжал, хватая меня за волосы, сажая на него, целуя в шею и грубо сжимал грудь. Меня все ещё трясло. и я почувствовала, как Игорь приближается к оргазму, ускоряясь. Вскоре я легла на живот, а он кончил мне на спину. Вытерев жидкость простыней, он перевернул меня на бок, обнимая за талию. Я чувствовала, как засыпаю, улыбаясь. *** Прошло пару дней с того момента, как я переспала со Слепцовым впервые за полгода. Его все же забрали в камеру, когда узнали о нем и обо мне, мне интересно только как. И, похоже, я никогда об этом не узнаю. Я шла в участок, чтобы поговорить с тем, кто сможет его выпустить на время. Я понимала, что не должна давать лишний повод, чтобы его забрали, но должна хотя бы сделать что-то, ведь я люблю его, наверное, не раз уже это говорила, но по-другому быть просто не может, я слишком привязана к нему, чтобы вот так просто отпустить. Зайдя в здание, я прошлась взглядом по всем, кто был тут, и нашла только того самого милиционера, который тогда допрашивал меня. Про себя отметив, что он все такой же симпатичный и без кольца на безымянном пальце. — Можно с вами поговорить? — спросила я, подойдя к нему поближе. От мужчины приятно пахло одеколоном, и в этой обычной форме он все равно оставался соблазнительным, но я ни в коем случае не стану к нему приставать. Мне хватило всяких разных парней после всего этого, но лучший секс всегда будет только с Игорем. — Если это насчёт Игоря, то через неделю будет суд, вот тогда и поговорим, — отрезал он, даже не посмотрев на меня. — Как вас зовут? — вновь спросила я, убрав из рук его папку, кладя ее на стол. Мужчина посмотрел на меня и, тяжело вздохнув, закатил глаза. — Меня зовут Константин, — ответил он, посмотрев мне в глаза. Надо признать, что голубые глаза были слабостью каждой девушки. — Так вот, я хочу увидеться с ним, можно? Пожалуйста, — начала умолять я, понимая, что это бесполезно. — На нем запрет касаемо Вас, если вы увидитесь, его тут же посадят без суда, — объяснил Константин. — Тем более его жена уже знает о тебе, Ксюш. — Ласково произнес мое имя он. Вздохнув, я поняла, что ничего не смогу сделать и отправилась домой. Теперь Оксана Витальевна сожрёт меня как хищница и правильно сделает. Я посмотрела на мужчину, чтобы сказать что-то ещё, как вдруг меня перебили. В здание вошла та самая, о которой я вспоминала минутой ранее, она, заметив меня, тут же ринулась ко мне, встав на против меня, сощурив глаза, злобно зашипела: — Что ты здесь делаешь? Шалава малолетняя! Соблазнила моего мужа, и ещё хватает наглости сюда прийти, ты в курсе, что его посадят за то что, он спал с тобой? — она затрясла меня за плечи, остальные в участке оборачивались, чтобы посмотреть этот спектакль, а Константин пытался увести ее. — Так ещё и ученица хороша, тоже мне, «хорошая девочка», проститутка! — кричала она, я ничего не говорила, не ей меня судить. Затем последовал удар по моему лицу. А вот это я уже терпеть не стану. И, набросившись на женщину, я уронила ее на пол, била руками по лицу, хватая за волосы, ударяя об пол. — Да Вы и половины не знаете, что между нами было! Мы любили друг друга! — сквозь слёзы кричала я. Меня оттащили и повели в комнату для допроса. Я шла за руку с Константином, всхлипывая и потирая больное место. Мы зашли в комнату, он усадил меня на против него и дал воду в бутылке, отпивая пару глотков, услышала его смех. Поставив бутылку на стол, посмотрела на него, не понимая, почему он смеётся. — Зачем ты полезла в драку? — задал вопрос он, смотря на меня с умилением. — Она ударила меня, если ты, ой, простите Вы, этого не заметили, — язвительно ответила я, сложив руки на груди. — Можно на ты, так и быть. Зови меня Костей, — с улыбкой на губах произнес он. Мы ещё о многом говорили, смеялись и просто разговаривали по душам. Что же, этот Костя оказался хорошим собеседником, и на минуту я словно забыла о своих проблемах. Пока мне не позвонила мать с просьбой прийти к ней, дабы я смогла познакомиться со своей «сестричкой». Попрощавшись с Костей, я вышла из участка, сев на ближайший автобус, поехала на работу к маме. Мне было интересно, какая она, на кого похожа, поэтому я была в нетерпении и мечтала скорее добраться до маминой работы, где она снова посмотрит на меня осуждающе и начнет кивать головой. Она все ещё не хочет принять то, что мы были влюблены, она думает, что он совратил меня. Поэтому я просто должна хоть как-то отстоять суд, в котором представят меня, как жертву насилия, а его маньяка-педофила. Я просто не переживу, если Игоря посадят, я чувствую, что отец мой сильно постарается упечь его за решетку, а я ничем не смогу помочь ему, как бы не хотела и как бы не пыталась. Я вышла из автобуса и зашла в ресторан, где мама была администратором, прошла спокойно в ее кабинет и увидела мать, спокойно распивающую кофе с внебрачной дочерью моего отца. Она повернулась, и я увидела слишком красивую девушку, на фоне которой я просто гадкий утёнок. И ей семнадцать лет, да ни за что не поверю, нет и ещё раз нет. *** Передо мной сидела шикарная девушка со стройной фигуркой. Черные волосы чуть ниже лопаток были красиво уложены, темно-карие глаза обрамляли густые длинные ресницы. Прямой носик, слегка заметные скулы на лице. Не худая, а действительно стройная. Очень красивая девушка и сразу не скажешь, что ей семнадцать лет, как минимум она старше меня на лет пять, выглядит очень взросло. Нет, мы явно не станем подругами в ближайшее время, я просто не хочу, чтобы во мне видели невзрачную блондинку. Я на ее фоне просто меркну, слишком она красива. — Ксюшенька, познакомься, это Кристина, ей семнадцать лет, — представила ее мама, улыбаясь. Я улыбнулась, протянула руку для рукопожатия, и мать решила оставить нас наедине. Сейчас то она и начнет показывать свою стервозность, а я просто сделаю вид, что мне интересно смотреть на дверь, и никак на нее не отреагирую. Но вместо этого она присела рядом со мной на диванчик и, улыбнувшись, скромно спросила: — Это правда, что ты спала с учителем? — этого вопроса я никак не ожидала услышать, — Папа рассказал. — словно прочитав мои мысли, пояснила девушка. — Это тебя не касается, и он тебе не отец, — сквозь зубы произнесла я, злобно сверкнув глазами. Кристина поднялась с дивана, ничего не ответив. Она прошлась по кабинету, а затем вновь заговорила, только уже совсем по-другому, более дерзко: — Я, конечно, все понимаю, но это не повод так вести себя со мной, я ничего не сделала. И впредь прошу не разговаривать со мной в подобном тоне, — говорила она, смотря на меня. Говорить больше было не о чем, встав с дивана, последовала к выходу, чтобы уйти. Вышла из маминого кабинета, надеясь, что не встречу ее по дороге. Выйдя из ресторана, поплелась домой, вставив наушники в уши и включив любимую песню, которая точно ассоциировалась с этим ужасным днём/неделей/месяцем/годами. Я ненавидела свою жизнь, и мне хотелось броситься под машину, только чтобы больше не было никаких проблем и забот. Почему все это досталось именно мне, чем я заслужила это все? Сначала боль от того, что я не могу быть вместе с Игорем, потом потеря лучших подруг, потом у меня на глазах стреляют в Слепцова. Секс с разными парнями совсем не красит мое одиночество, ещё отец, оказывается, держал нас всех за дурачков и скрывал свою вторую семью от нас. И чем я все это заслужила? Чем? Оказавшись дома, я поднялась в ванную, быстро скинув с себя все шмотки, и встала под душ. Слёзы покатились сами собой, я вспомнила, как на моих руках была кровь Игоря, когда держала его рану. Я одна. Я одна. Одна. Одна. Ударив руками о стену, я закричала, не прекращая бить по стене. Я рыдала, мне было больно и противно от себя самой. Открыв шкафчик, я вытащила оттуда бритву и нанесла глубокий порез на запястьях. Кровь хлынула сразу, вода текла из душа, я не обращала внимание. Голова закружилась, и только сейчас я поняла, что я делаю. Зачем это все, зачем? Я ведь могу жить, невзирая на то, что было в моей жизни, могу исправиться, но я чувствовала, как становилось поздно. Голова кружилась, мне становилось тяжело дышать, и при мысли, что я умру, начиналась паника. Выключив воду, я завернулась в полотенце, чувствуя, как кровь стекает на пол. Мне становилось холодно, я взяла сотовый из сумки и набрала номер, который недавно появился в моем телефоне. — Алло, я слушаю — ответили мне сразу. — Помоги мне пожалуйста, прошу, я сделала что-то плохое, очень плохое, я дома. — произнесла я и упала на пол. Я ничего не чувствовала. Наверное, так и умирают.