The Truth — Kris Allen ft Pat Monahan
— Что ты наделала, идиотка?! — кричал Константин, помогая затащить девушку, которую успел одеть во что-то, чтобы она не была голой. Когда Ксюша позвонила ему, он не ожидал ее звонка, но слышал, как она плачет и просит помощи. Костя специально оставил ей свой номер, чтобы та звонила при необходимости, но ведь он не думал, что это будет необходимость. Он сразу вызвал скорую и взял с собой напарника, чтобы вдруг смог прикрыть. Костя зашёл в квартиру девушки, услышал, как льется очень тихо вода, и сразу побежал в ванную. Мужчина застал девушку в своей комнате, которая валялась на полу, обернутая в полотенце, руки были изрезаны, пол в крови, волосы собраны в хвост. Миронов нашел одежду в ее шкафу: нижнее белье (про себя отметил, что фигура у нее ничего), быстро нацепил спортивные штаны и майку. Он сразу позвонил матери, та прибежала в больницу и плакала. Константин был вынужден допросить Аллу Дмитриевну, с чего бы ее дочь могла покончить с собой, но ответом ему служило лишь то, что он и так знает — несчастная любовь с учителем. Но вряд ли только из-за этого, здесь было что-то ещё, должно быть. — То есть Вы твердо уверены, что она могла сделать что-то с собой только из-за любви к учителю? — спрашивал полицейский, в упор глядя на женщину. Авдеева-старшая кивнула, встав с больничного дивана. Она нервничала, ждала врача, который скажет, все ли серьезно. Когда доктор подошёл, на его лице отражалось беспокойство и виноватый вид. — С ней все в порядке?! — взволнованно спросила Алла Дмитриевна, подойдя к доктору, — Я ее мама. Врач посмотрел на Миронова и перевел взгляд на Авдееву. — Она потеряла много крови, а в ее организме нашли алкоголь и таблетки, которые влияют на сон. Я могу ошибаться, но, похоже, у вашей дочери бессонница, которую она глушит, — говорил он, не сводя глаз с ее матери, — Алкоголь был в небольшом количестве, скорее всего это один или два бокала. Она должна очнуться через пару дней, может, неделю, и как она придет в себя, я дам Вам знать. А сейчас прошу меня извинить, мне нужно подготовить бумаги для ее работы с психологом. Пройдёмте со мной. — закончил врач, посмотрев на маму Ксюши, и она, кивнув, двинулась за ним по коридору. У Кости не осталось сомнений, что у девушки была глубокая депрессия, которая длилась уже несколько месяцев. За несколько лет работы в полиции он научился распознавать психически нездоровых от действительно тех, кто нуждается в помощи, и в данный момент, Ксения нуждалась в помощи. Многие не признают, что у них депрессия, или даже не верят в то, что у них может быть все настолько плохо. Ксюша — умная девушка, и вряд ли бы она стала делать это только из-за любви к учителю, хотя девушки в этом возрасте любят драмы на пустом месте. Мужчина улыбнулся своим мыслям, вспоминая, как сам в ее возрасте встречался с одноклассницей, которая из всего любила делать драму. Это нормально для девушек. Лак не того цвета, туфли под платье не подходят и все в таком духе уже повод устроить истерику. Он достал свой телефон из кармана, набрать номер лучшего психолога, который умеет разбираться в этих драмах, поэтому для дел с подростками они всегда его используют. — Привет, Вика, — поздоровался он, — Ты сейчас в городе? — Привет, Костик. Снова дело о трудном подростке? — сразу задала вопрос девушка. — Тут депрессия, похоже, и нужна твоя помощь, как она очнётся, я тебя наберу. — Хорошо, — бросила та и отключилась. Осталось только дождаться, пока Ксюша придет в себя. ***Три месяца назад. Оксана всегда считала себя красивой и привлекательной шатенкой с карими глазами. У нее была восхитительная фигура, за которую мужчины были готовы отдать многое, но она выбрала именно того, кто имел небольшой бизнес своего отца и преподавал экономику в школе. Ее отец был судьей, не бизнес, но это уже что-то. Мать — простой главный врач больницы, и родители Игоря сначала были против такого союза, мол, им нужна девушка из очень обеспеченной семьи. Но Игорь женился на Оксане Вороновой назло своим предкам. Теперь она стала Оксаной Слепцовой, имеющей бизнес и образование психолога, все бы ничего, да только брак их сразу пошел ко дну. Сначала она начала изменять мужу с водителем, потому что ей стало скучно, а потом и вовсе перестала делать что-либо по дому, не говоря уже о простой готовке. Дальше она узнала о романе с ученицей, что очень сильно подпортило их отношения. Ещё тогда, в больнице, она видела, что Ксюша приходила к нему постоянно, а Оксана делает вид, что ей плевать. Сейчас, когда он сидит в гостиной и его обвиняют в этом во всем, женщина неоднократно интересуется, почему он ей изменил и зачем. Да, она совершила ошибку, но не видела своей вины, ведь Игоря никогда не бывало дома и ей приходилось самой как-то выкручиваться. — До сих пор не могу поверить в твой роман с ученицей, — произнесла Слепцова, безразлично помешивая сахар в кофе. — Я знаю, что я совершила глупость, но ты же простил меня, а я не могу. Это слишком, что ли. Игорь перевел взгляд с телевизора на свою (пока еще) жену и пожал плечами, он не хотел разговаривать. Ему надоело то, что его судят. Да, сначала он принимал Ксюшу как простое развлечение, а позже до него дошло, что все гораздо серьезнее. Рыжая девушка покорила его своей наивностью, милыми зелёными глазами и ангельским голосом. Оксану он любил, возможно, после измены уже не так сильно и, возможно, не было уже того, что могло быть раньше, той страсти и нежности. Но в Ксении Слепцов нашел то, что так долго искал, и он не стыдился за это. Игорь влюбился, ему хватило пару минут, чтобы понять, как они идеально подходят друг другу. Но он не мог и дальше скрывать от нее правду о своей жене, да и не представлял, что так может случиться, что она вообще узнает об этом или хоть кто-то узнает об этом. — Я не собираюсь оправдываться, — заявил Игорь, посмотрев на женщину. — Я знаю, что я сделал. Я влюбился, я действительно влюбился в нее, и я знаю, как это все выглядит, но мне плевать. Я найду лучшего адвоката, чтобы доказать свою непричастность, но в начале кое-кого убью. А Оксана уже знала, как сможет вернуть Игоря. Эта малолетняя швабра не получит ее мужа ни в коем случае. Да, в школе она делает вид, что ничего не знает, но как только появится возможность, она сразу же устранит ее. Слепцова никогда не имела конкурентов в любовных делах, ведь надо быть полным дураком, чтобы тягаться с ней. Все и так знали — она непобедима в этих делах и лучше не связываться. — Я беременна, — выдала она, улыбнувшись. — Прости, что? Мы же предохраняемся, я не могу быть твоим отцом, — Игорь посмотрел на жену недоверчивым взглядом, сдвинув брови вместе, — Если ты беременна, то я буду присылать деньги. Но пойми: мне нужна Ксюша, и больше я не отпущу ее. Мужчина дотронулся до лба Слепцовой, легко поцеловал, затем встал с дивана, оделся и вышел из квартиры. Сегодня он едет на свое съёмное жильё. А завтра сделает тест на отцовство. Мать Оксаны вышла замуж за судью, у которого был сын, ещё учился на адвоката в двадцать три — получал высшее образование. Оксана уже забыла историю с водителем и, когда увидела своего сводного братика, то не смогла удержаться, чтобы не переспать с ним, а тот и не был против, только явно они не пользовались презервативами. Она уже давно задумала это все, у нее есть необходимые документы для доказательства того, что Игорь и является отцом этого ребенка. Об ее интрижке никто не должен знать, и все должно выглядеть так, словно Игорь и она забыли воспользоваться контрацепцией. Теперь-то он точно никуда от нее не денется, это лишь вопрос времени. Сейчас нужно убрать только Авдееву, а после предоставить документ на отцовство.
*** Когда я очнулась, заметила, что нахожусь не в раю, но пахло больницей. Повернув голову, увидела на своих запястьях бинты. Наверное, Костя все же смог меня спасти, он все же успел вовремя доставить меня, и мама моя уже все знает и была пару раз у меня. Теперь они захотят, чтобы я поработала с психологом, ведь я псих. Пыталась покончить с собой, а ещё во мне нашли алкоголь и таблетки. Я пыталась испробовать все, чтобы наверняка, но, увы, значит, я зачем-то нужна здесь. Я приподнялась на больничной койке и внимательнее взглянула на свою палату, в которой меня держали. Обычная белая палата, пару кроватей, которые пустовали. На моей тумбочке лежал мой ноутбук, телефон и зарядки. Открыв дверцу, увидела зубную щётку, зубную пасту, полотенце и пару вещей, ещё наушники. Значит, всё-таки мать позаботилась обо мне: привезла все, что мне необходимо. В палату вошёл врач с моей историей болезни. Увидев, что я уже не в отключке, лучезарно улыбнулся. А за ним вошла женщина в черном платье чуть ниже колен, простое классическое платье. Черные волосы, собраны в высокий хвост, и на лице минимум макияжа. Скорее всего, это и есть психолог, в руках, помимо сумки, она держала папку с ручкой. Брюнетка улыбнулась и села напротив меня, а доктор остался стоять на месте. — Это Виктория Владимировна — твой психолог на ближайшие две недели, как раз до суда. Твои анализы не в порядке, и мне бы хотелось, чтобы ты оставалась тут. Вопросы? — мужчина посмотрел на меня, поправив очки. — Почему я должна быть здесь так долго? И что с моими анализами? — Ксюш, сейчас ты обсудишь все с Викторией, а вечером я дам тебе знать, что с тобой, договорились? — я кивнула, — Вот и славно, до вечера, — улыбнулся он и вышел из палаты. — Ты можешь мне полностью доверять, твои секреты — мои секреты, не волнуйся. — произнесла психолог, взглянув на меня. — Давай так: я задаю тебе вопрос, ты отвечаешь либо «да», либо «нет». Идёт? — я снова кивнула. — Ты была влюблена в своего учителя? — Да. — Ты спала с ним? — Да. — Он совратил тебя? — Нет. — Бросил? — Нет. — У тебя есть проблемы в семье, которых ты избегаешь? Если да, то какие? — У моего отца была любовница несколько лет, и, оказывается, у него есть дочь, которой семнадцать лет. И я ее ненавижу, — с отвращением сказала я. — Тебя предавали друзья? — Они отказались от меня, хотя я своей вины не вижу здесь. — Почему они отказались от тебя? — Потому что мой бывший одноклассник, оказывается, занимался наркотиками со своим отцом, а потом решил открыть свой бизнес. Мы узнали об этом, и он решил, что мы — помеха, и нужно нас убить, — говорила я, вспоминая ту жуткую картину несколько месяцев назад. — Ты спала с кем-то ещё, кроме своего учителя? — Да. Их было много. — Ты спала с тем, кто пытался тебя убить? — Да. — Ты принимала наркотики? — Нет. — Ты была публично унижена? — Мой отец избил меня в больнице, на глазах у многих врачей и медсестер. — Ты злоупотребляешь спиртным? — Это было один раз. — Ты пила снотворное? — А может хватит вопросов? — не выдержала я, — Мне надоел этот допрос, уйдите, пожалуйста, я прошу вас. Я взяла подушку и кинула в женщину. — Уйдите, пожалуйста! Оставьте меня в покое, я прошу вас! — зарыдала я, — Уйдите! Ненавижу вас всех! Вы все меня бросили! Все!!! — я кричала, билась в рыданиях. Мне было слишком больно все это слушать. Врачи тут же прибежали на крики и вкололи мне успокоительное, мне сразу захотелось спать. Все ушли, я долго пыталась понять, что же произошло, но все же я сдалась и уснула, решив дождаться своего врача, который объяснит мне, в чем дело. Я знаю, что он наврал насчёт анализов, я себя отлично чувствую, этого просто не может быть. Со мной все хорошо, все хорошо. *** Я проснулась, как только пришел врач с объяснениями. Мать уже сидела на моей кровати, а я не хотела ее видеть, я вообще не хотела кого-то видеть, кроме своего врача, который уже готовил для меня диагноз, от которого я буду страдать всю оставшуюся жизнь. — Что у неё, Дмитрий Олегович? — с волнением в голосе, спросила мать. — Для начала не переживайте, — произнес он, посмотрев на меня, я замерзала на кровати, — У тебя большая депрессия, Ксения. Та самая, от которой у тебя все эти вспышки гнева, рыдания. Я подняла левую бровь, пытаясь понять, шутит ли он. Но Дмитрий Олегович не шутил, наоборот смотрел на меня совершенно серьезно. — Не волнуйся, просто нужно принимать таблетки, и ты все время будешь находиться под наблюдением, — произнес мужчина, улыбнувшись, затем продолжил: — Слишком явные симптомы указывают на психические расстройства, но это просто депрессия, с которой легко справиться. Ладно, я пойду, оставляю тебя с мамой. До скорого. Я улыбнулась, мужчина ушел, взглянув на Аллу Дмитриевну, и тяжело вздохнула. — Ты можешь уйти? — спросила я, отвернувшись. — Ксения, я побуду здесь, я твоя мать. Мне важно, что с тобой происходит, — проговорила она, поправив мне одеяло. — Я хочу, чтобы ты ушла. Сейчас же! Проваливай отсюда! Убирайся к черту! Чего не понятно? — снова начала кричать я. — Ксюша, ты чего, это же я, твоя мама, — пыталась она успокоить меня, взяв за руку. Странная картина была перед глазами: я видела, как передо мной сиди Илья и направляет на меня пистолет, хотя слышала голос мамы и чувствовала ее духи, но видела лишь Илью. Я так сильно его боялась или это обычная галлюцинация. Я обняла свои колени, заплакала. — Илья, пожалуйста, не причиняй мне боль, я сделала все, что ты просил. — плакала я. — Ксюша! — звала мама. Я четко слышала её голос. — Я ничего не знаю! Я ничего не скажу! Убирайтесь, Виктория Владимировна! Проваливайте! Я начала задыхаться, у меня начались судороги. Мне стало холодно, стало слишком холодно. Мои слёзы текли по щекам, я не понимала, что происходит и почему мне так плохо. — Дмитрий Олегович, с ней что-то происходит. У нее начались галлюцинации, а потом она затряслась так, что пошла пена изо рта, помогите, прошу Вас, — прибежала Алла Дмитриевна, в слезах умоляя помочь ее дочери. — Зовите всех в ее палату! Я же точно проверил ее анализы два раза, не было ничего. Что же с ней происходит? — не понимал доктор, убегая в палату. Мужчина застал девушку на полу, которая тряслась непонятно от чего, кричала, звала на помощь и уверяла, что ничего и никому не скажет. С ней явно что-то происходило, и никто не знал почему, ведь анализы ничего не дали, значит, это обычная подростковая депрессия, какая бывает у многих. Но сейчас, найдя ее в таком состоянии, он был обязан все перепроверить, иначе на него могут подать в суд за плохую работу, а он этого не хотел. Через час, когда девушка уснула, а он пошел снова проверять все, то, что он нашел, не находило объяснений. Дмитрий Олегович испугался не на шутку, ведь эта ошибка могла стоить ей жизни. — Я идиот конченный, — произнес врач, ещё раз посмотрев на результаты. — Это эпилепсия. Дмитрий Олегович нашел ее маму у палаты девушки, сел рядом с ней. — Вы узнали, что с ней? — с тревогой спросила она, посмотрев на мужчину. — Эпилепсия. — сообщил он, а потом просто ушел, оставив женщину одну и слышал, как та заплакала. Такая работа у врачей: никогда не утешать родственников пациентов, как бы ни было трудно.