a runaway american dream

Проблема, как Луи кажется, заключается в том, что они с Гарри рассказывают друг другу обо всем. Это уже стало их фишкой. Все началось, когда им было по двенадцать, и Луи буквально жгли изнутри накопившиеся у него секреты. Тогда Гарри сидел, удобно свернувшись рядом, и перебирал его волосы — со своими огромными глазами и расстроено опущенными уголками алого рта, он упрашивал Луи рассказать, что же случилось. Так что теперь это их фишка. Каждый год они устраивают особую ночь с пиццей и слезливыми фильмами, рассчитанными скорее на женщин, и делятся друг с другом секретами, которые так и просятся выбраться наружу. В двенадцать Луи сказал Гарри, что ему нравятся мальчики. В пятнадцать Гарри поведал Луи, что целовался с Джесикой, хотя она тогда встречалась с Итаном. В семнадцать Луи признался Гарри, что переспал с Джексоном. В восемнадцать Гарри рассказал Луи, что случайно прочитал электронную переписку своего отца и узнал, что тот изменяет его матери. В двадцать Луи сообщил Гарри, что не вернется в университет, потому что его семья не может себе этого позволить. И теперь Луи двадцать один, Гарри растянулся на диване у него под боком, и по телеку идет «Валентинка» без звука: они ее даже не смотрят, потому что все, что видит Луи — это сияющие глаза Гарри, и единственное, что он слышит — это секрет Гарри, все еще звенящий в ушах. — Лу? — зовет Гарри, толкая колено Луи ступней. — Ты меня слышишь? Луи с трудом сглатывает и улыбается — так широко, как смог себя заставить, — тут же забираясь сверху и падая на Гарри — его нос утыкается в теплую щеку. Руки Гарри оборачиваются вокруг его талии, сдавливают бока и щекочут. — Я так тобой горжусь, — шепчет Луи. — Боже, Эйч, это так здорово. Изо рта Гарри вырывается довольный выдох, что ерошит Луи волосы, и тот прикрывает глаза. — Бизнес школа Гарварда, приятель, — повторяет Луи, чтобы это лучше осело у него в груди, утонуло и растворилось в его теле. — Это так… — Да, — отзывается Гарри, легко тряся головой. Луи утыкается лбом туда, где мышца тянется между плечом и шеей Гарри, и легко прикусывает ее зубами. Гарри выдыхает еле слышно, — не могу в это поверить. Луи тихо смеется и устраивается у Гарри на бедрах. Он смотрит сверху вниз, и широкая улыбка все еще растянута у него на лице. — А я могу, — говорит он легко. — Ты удивительный, Эйч, ты этого заслуживаешь. Гарри закатывает глаза, и его щеки заливает румянец. Он легко щелкает Луи по ляжке: — В любом случае, теперь твоя очередь. Луи закусывает губу и соскальзывает с колен Гарри в промежуток между его худыми ногами и спинкой дивана. Он пялится в телевизор. — Райян Гослинг воплощение секса, — произносит он. Он буквально чувствует, как Гарри закатывает глаза. — Это не секрет. Луи легко смеется и пожимает плечами: — Думаю, в этом году у меня нет секрета, — он бросает быстрый взгляд на Гарри. Гарри пристально смотрит на него прищуренными глазами: — Чушь. Как дела у вас с Эйденом? Луи снова пожимает плечами, ковыряя шов на своих штанах: — Не знаю. Мне кажется, скоро все закончится. — Что? — Гарри резко садится, внимательно глядя на профиль Луи. — Я думал, что у вас все в порядке. — Да, — Луи выдавливает сухой смешок. — Нет, не знаю. Все в порядке, но он переезжает в Лондон через несколько месяцев, и мы с ним уже это обсудили. Знаешь, так, без обязательств. Рука Гарри ползет по дивану и находит ладонь Луи, переплетая их пальцы. — Мне жаль, Лу. Луи закатывает глаза и легко тянет Гарри за пальцы. — О Боже, заткнись, все в порядке. Мы должны отметить твою радостную новость! Вроде, у меня было шампанское, подожди, — он поднимается с дивана и шлепает босыми ногами на кухню. И после этого все происходит на автопилоте: он открывает холодильник, достает бутылку шампанского, что стоит в двери, ставит ее на тумбу и достает два пивных бокала. Когда он разворачивает фольгу на горлышке бутылки, у него начинают дрожать руки, потому что до него наконец доходят слова Гарри. Гарри уезжает. Не в Лондон, не на какую-то шикарную работу в Британии, даже не в Европу. Он уезжает в Америку, а Луи остается гнить в этом тоскливом северном городе с парнем, до которого ему, по большому счету, не бывает дела по утрам, со смешными несколькими годами образования и с жалкой работой секретаря на ресепшене. И, если по-честному, не то чтобы Луи этого не ожидал. Гарри всегда был таким умным, всегда отдавал себя делу до конца, с всепоглощающим воодушевлением. Гарри всегда был исключительно удивительным во всем: успешным, за что бы ни взялся, невероятно умным, заботливым и в целом замечательным. В глубине души Луи всегда знал, что Гарри вырастет и уедет, будет далеко — далеко от своего заморыша-лучшего друга без цели в жизни. Луи ни за что бы не захотел тащить его за собой в эту яму, удерживать от открывающихся возможностей. Только вот дело в том, что знать все это и быть готовым — две абсолютно разные вещи, и Луи совершенно точно не готов. Секрет Луи заключается в том, что он влюблен в Гарри. И впервые с тех пор, как ему было двенадцать, его секрет так и останется в тайне. * Спустя месяц, когда июньское тепло наконец укутывает Манчестер, Луи стучится в дверь квартиры Гарри и Найла, нервно засасывая губы. Когда Гарри открывает дверь, Луи расплывается в ухмылке, глядя на него. — Классная прическа, приятель, — произносит он, протискиваясь внутрь мимо Гарри, и сразу устремляется на кухню к шкафчикам Найла, откуда выуживает пачку читос. Гарри усмехается и поднимает руки поправить ленту в волосах, что сдерживает его вездесущие беснующиеся кудри. — Спасибо. Уверен, осенью это будет последним писком моды, вот увидишь. Луи кивает и осматривается вокруг, замечая тут и там полусобранные коробки среди царящего хаоса. Запихнув в рот горсть читос, он спрашивает невнятно: — Уже упаковываешься? — Ну да, — Гарри пожимает плечами. — 15 числа нужно платить за квартиру, и Найл теперь будет жить с Зейном, так что да, я решил, что до отъезда поживу с мамой. Луи заставляет себя приподнять уголки губ. — В общем, эм, хей, — начинает он. Гарри выгибает бровь и поворачивается к коробке с надписью КНИГИ. — В чем дело, Лу? Тебя давно не было видно, — его голос звучит отчасти заинтересованно, немного обиженно и в такой же степени прохладно. Луи снова кусает губу. — Да, извини, много работы было. Я, эм. В общем, можешь посмеяться надо мной, но, короче, я., — он сбивается с мысли, глядя в пакетик с чипсами и пиная дверцу тумбы, которая никогда не закрывается. Гарри поворачивается к нему, хмурясь. Он возвращается на кухню и прислоняется к холодильнику напротив Луи. — В чем дело, Лу? — спрашивает он снова. Луи смеется на выдохе, почти задыхаясь, трясет головой. Он скребет мыском своих убогих убитых вансов по ничем не уступающим им линолеуму. — Это глупо, но короче. Я тут типа… подумал? Что может мы можем кое-что сделать? Прежде чем ты отчалишь в свою американскую жизнь, понимаешь? — он поднимает взгляд на Гарри, больно скручивая пальцы. Брови Гарри ползут вверх, и рот приоткрывается удивленно. — Да, конечно! Конечно, Лу, о боже. Ты идиот, почему это должно быть глупо? Луи трясет головой, морщит нос и улыбается, глядя на Гарри с жуткой неуверенностью и сомкнутыми губами. — Да, в смысле… Я тут вроде как немного планировал? И типа. Копил деньги. И в общем я подумал… Ты смотрел ту серию «Простака за границей»? Где Пилкингтон едет по Шоссе 66? — Э, да, вроде смотрел, — медленно произносит Гарри и все еще очевидно ничего не понимает. Луи кивает и снова опускает глаза в пол. — Я подумал, что может мы можем это повторить? Гарри моргает раз, затем еще раз. Луи снова морщится. — Ты хочешь проехать со мной по Шоссе 66? — спустя момент спрашивает Гарри. Луи скрутил пальцы так сильно, что в них перестала поступать кровь. — Вроде последнего ура? Было бы здорово. И ты как раз американизируешься, — он коротко смеется. — Мы могли бы выдвинуть уже скоро, да? Долететь до Чикаго, арендовать машину, ну и, типа. Отправиться в путь. Гарри смотрит на него нечитаемым взглядом. — Но… твоя работа? И, Лу, это же дорого, как мы сможем… — О, — быстро произносит Луи. — Я копил, и я уже посмотрел рейсы, и все не так плохо, если мы полетим не на выходных, и если мы арендуем маленькую машину, и будем останавливаться в дешевых мотелях, и есть дерьмовую еду, то, думаю, все должно получиться? Гарри начинает кивать, улыбка медленно расползается по его лицу. — У меня тоже есть кое-какие сбережения. Я собирался потратить их на билет, чтобы прилететь домой на Рождество, но я уверен, что отчим сможет все организовать, если они сильно соскучатся, верно? Луи физически ощущает, как расслабляется, чувствует, что его пальцы больше не сжимаются с прежней силой, чувствует, как опускаются от самых ушей плечи, чувствует, как разглаживается его лоб. — Это будет самое лучшее лето, чувак. Это будет легендарно, — его улыбка сияет Гарри в ответ. Гарри ухмыляется беззаботно и хватает Луи за руку, притягивая его к себе. Его руки оборачиваются вокруг Луи, и он зарывается носом ему в шею. — Люблю тебя. Луи провожает рукой изгиб спины Гарри, натянуто улыбаясь в стену напротив. — И я тебя, Эйч. * Чикаго в середине июня оказывается раскаленным монстром, и этот факт застает Луи врасплох. Все его знания о Чикаго сводятся к фильмам о гангстерах и, ну, в общем, к снегу. Или вроде того. На нем надета уже пропитавшаяся потом тонкая футболка и идиотские штаны цвета хаки. Гарри рядом с ним выглядит уставшим и изможденным. Гарри задирает футболку, чтобы вытереть пот со лба, и Луи осторожно и почти незаметно приближается к карте терминала, чтобы наконец выяснить, где находится гребаное прокатное агентство. Гарри следует за ним, устраивая локоть на плече Луи. Лицо Луи вытягивается, но он указывает на карту и произносит: — Получение багажа с той стороны, то есть прокатное агентство вроде как в соседнем терминале? И нам придется ехать на этом поезде-коннектере. Ты как? Гарри подпирает голову рукой, которой он опирается о плечо Луи, но все равно кивает, и его волосы щекочут Луи шею. — Да, Лу, хорошо, — он невнятно бормочет. В конце концов они берут Тойоту Королла, старую модель. Луи подталкивает Гарри к машине, пока сам заполняет все бумаги, краем глаза наблюдая, как Гарри закидывает в багажник их сумки и залезает на пассажирское сидение. Луи кивает ассистенту в знак благодарности и направляется к машине, сжимая ключи в потной ладони. Когда он забирается в салон, Гарри устало приоткрывает один глаз. — Ты уверен, что сможешь вести с правосторонним движением? Полуулыбка Луи выходит такой же измученной, как и он сам. — Думаю, да. Будем надеяться, нам не придется поворачивать слишком часто. В ответ Гарри лишь слегка приподнимает уголки губ. — Мы поспим, прежде чем куда-то поедем, суперстар, — тихо говорит Луи. Гарри кивает с закрытыми глазами. Мгновения Луи изучает его взглядом — послеобеденное чикагское солнце пробивается сквозь окна машины и делает бледную кожу Гарри ярче на пару тонов, будто она подсвечена изнутри. Пот собрался у него в выемке между ключицами, и кожа на щеках уже покраснела от солнца. У него на лбу вырисовались линии, как и вокруг глаз, потому что он щурится от яркого солнца, слишком уставший, чтобы искать очки. Луи облизывает губы и делает глубокий вдох — ему нужно встряхнуться. Разница во времени с Англией — шесть часов, и он по-настоящему вымотан. Все, что им нужно, это дешевый мотель и гамбургеры — желательно еще три часа назад. Он вздыхает и заводит машину, выруливая с парковки. Луи находит старый захудалый мотель меньше, чем через полчаса. Баннер хвастается кабельным ТВ и одноместными номерами за 45 баксов. Луи останавливается возле офиса и будит Гарри, пихая его локтем, прежде чем аккуратно убрать волосы с его лица. Луи почти ненавидит себя за это, когда Гарри открывает глаза — мутные и уставшие, — и Луи не может сдержать мягкую улыбку, что наверняка выдает его с потрохами. Но Гарри не замечает и просто улыбается в ответ. — Приехали? — его голос звучит хрипло ото сна. Луи кивает. — Нужно взять комнату. Пойдешь со мной или останешься здесь? Гарри выгибает спину на сидении, кряхтя и вытягивая свои длинные руки, причмокивает губами и наконец произносит: — Пойду с тобой, — он выбирается из машины и закидывает руку Луи на плечо, тяжело на него наваливаясь. Луи обвивает руку вокруг его талии, с готовностью принимая на себя часть его веса. Женщина, что, очевидно, прокурила всю свою жизнь, дожив при этом до средних лет, выгибает жирно нарисованную карандашом бровь, когда они подходят к стойке. — Чем могу помочь? — тянет она. — Эм, да, — произносит Луи, отмечая, как меняется ее выражение лица, когда она улавливает акцент. — Нам нужен номер. — Одноместный или двухместный? — она переводит взгляд с Луи на Гарри, задерживаясь там, где они прижимаются друг к другу боками. У Луи тянет в груди, и он облизывает губы — каждый миллиметр тела, где он касается Гарри, прошит нервами. — Одноместный, пожалуйста, — он отвечает со всем доступным ему спокойствием. Как будто ни в чем не бывало. Но его голос, кажется, звучит так, будто он вот-вот задохнется. В этот момент он ненавидит себя бесконечно. Гарри почти спит у него на плече — дыхание тяжелое и ровное оседает у Луи на шее. Здесь невыносимо жарко и влажно, и его самый любимый мальчик прижимается к нему, и они будут спать в одной постели, и Луи жизненно необходимо закрыть глаза на пару мгновений, чтобы справиться с эмоциями. Женщина за стойкой снова смиряет их вскинутыми бровями и чпокает жвачкой, подталкивая к Луи бумажку для росписи и забирая его кредитку. Она бросает ключ на стойку и оценивает Луи долгим взглядом, нахально подмигивая, когда он берет его. Луи вкладывает ключ Гарри в ладонь и кивает в сторону тянущихся вдоль прохода дверей, когда они выходят из офиса. — Иди найди наш номер и залезай в душ, ладно? Я пока припаркую машину. Гарри кивает в ответ с тяжело опущенными веками и милой улыбкой. Пару секунд Луи провожает его взглядом вдоль по коридору и снова садится за руль. Когда Луи с их сумками заходит в номер, из душа доносится звук льющейся воды — дорожка из одежды Гарри тянется по полу до самой двери в ванную. Кровать проседает под весом Луи, когда он ложится на спину и глубоко вздыхает. Воздух в комнате спертый, но, к счастью, на стене висит кондиционер. Пот засыхает и пощипывает кожу Луи, застывая липким блеском на его теле. И это поистине отвратительно. — Хей, — хриплый голос Гарри раздается со стороны ванной, где он стоит в дверном проеме. Он улыбается, глядя на Луи. В ответ Луи лишь несколько раз моргает. — Я, наверное, задремал, — произносит он, морщась. Набрав в легкие побольше воздуха, он вскакивает на ноги, наступает на пятки своих вансов и стаскивает через голову футболку. — В душ. Гарри кивает и легко похлопывает Луи по плечу, когда тот проходит мимо в сторону ванной. Когда ему наконец удается смыть с себя следы бесконечного перелета и липкого американского лета, Луи возвращается обратно в комнату, доставая из сумки чистую пару трусов. Гарри растянулся на кровати, заняв не меньше трех четвертых их крошечного матраса — его дыхание глубокое и ровное во сне. Луи закусывает губу и смотрит на то малюсенькое пространство, что осталось для него на кровати. Он закатывает глаза к небу и произносит одними губами «за что?», прежде чем залезть на матрас и легко толкнуть теплое тело Гарри. — Хмм? — раздается недовольный голос. — Подвинься, — шепчет Луи. — Твоя задница даже вполовину не такая большая, как моя. Гарри хмыкает едва слышно, не открывая глаз, и двигается в сторону, освобождая едва ли половину кровати, и в благодарность Луи тянет его за завиток волос. Он переворачивается, устраиваясь спиной к Гарри и закрывая глаза, медленно вдыхая и выдыхая, пока его тело не расслабляется полностью. Но все это конечно же оказывается напрасным, когда Гарри внезапно двигается и прижимается всем телом к спине Луи, сворачивается вокруг него и притягивает к себе рукой за талию. Луи распахивает глаза, тут же отмечая, как напряглись все его мышцы. В комнате тихо: не раздается больше ни звука, кроме размеренного дыхания Гарри, что тихо, горячо и влажно оседает на шее Луи. * Следующим утром солнце пробивается сквозь грязное окно в половину одиннадцатого, и Луи просыпается весь потный, прилипая к простыням и к Гарри, который все еще спит, прижавшись сзади. Со стоном Луи на мгновение утыкается лицом в подушку, глубоко вздыхает и скатывается с кровати. Он умывается и чистит зубы, глядя на свое отражение в зеркале. Смена часовых поясов отпечаталась на его лице не лучшим образом, рассуждает Луи, пока лениво смазывает волосы гелем в попытке уложить челку. — Эй, — зовет он, возвращаясь в спальню, — соня. В ответ Гарри даже не шевелится. Луи закатывает глаза и легко трясет его за лодыжку. — Эйч, пора вставать. Гарри бормочет что-то неразборчивое, приоткрывая один глаз и переворачиваясь на живот. — Гарри, — Луи повышает голос. — У нас есть маршрут, чтоб тебя, вставай. — Ты дьявол, — Гарри стонет в подушку. — Меня как будто сбил грузовик. — Давай, принцесса. Пора завоевывать новые земли. Двигай на запад, молодой человек, и все в таком духе. Гарри наконец садится на кровати и трет руками лицо. — Да, Лу, круто, ты настоящий гений литературы. — Иди на хер, — беззлобно отмахивается Луи. — Одевайся. Позавтракаем где-нибудь по дороге. Думаю, заедем в Грэнд Парк, потом в Дуайт и Оделл и можно остановиться в Понтиак на ланч. — Ты и правда все спланировал, хм? — спрашивает Гарри, глядя на него. — Это будет легендарно, — ухмыляется Луи.  — Ладно, — Гарри слезает с кровати. — Я готов. Америка, мы идем. Когда они выезжают из мотеля, температура уже начинает подниматься, и застоявшийся воздух в их крошечной машине стал поистине удушающим. Они решают ехать с открытыми окнами, пока не слишком жарко, чтобы лишний раз не включать кондиционер, и Луи не может сдержать улыбки, глядя на Гарри. — Калифорния, мы едем! — кричит Гарри с американским акцентом, высунувшись в окно — волосы развеваются на ветру и хлещут его по лицу. Он снова садится на сидение, непринужденно улыбаясь Луи. — Все так по-американски! Посмотри на эти знаки! Мы как будто в романе Джека Керуака! — Кого? — невинно моргает Луи. Гарри лишь смеется и закидывает ноги на приборную доску, поправляя волосы. — Чувак, кукурузные поля и все такое. Мы здесь будем самыми настоящими аутсайдерами, ты понимаешь? Нам нужно остановиться в паре баров: узнаем, чего стоят местные девчонки. Наверняка они будут думать, что мы дофига культурные. Луи морщит нос и трясет головой, выдавливая пару смешков. — Я предоставлю это тебе, милый. Потом расскажешь мне версию для детей до 13, окей? Гарри улыбается, глядя на него, и Луи видит, как его глаза весело суживаются за темными очками. — Да ладно тебе. Что может быть более американским, чем тройничок? Уверен, тебе могло бы понравиться. — Вообще-то, — парирует Луи, закатывая глаза и глядя на дорогу, — я уверен, что это придумали французы. Гарри вздыхает, побежденный. — Ладно. Тогда ты можешь цеплять парней, я буду цеплять девчонок, и у нас будет огромное раздолье для экспериментов. — Гарри, — сухо произносит Луи. — Я думаю, мы будем в провинциальной местности. Я совершенно спокойно смогу прожить несколько недель в целомудрии, можешь за меня не беспокоиться. Несколько мгновений Гарри сидит молча, обдумывая слова Луи, и наконец произносит: — Ладно, хорошо, не хочу, чтобы тебе разбили твое хорошенькое личико. Но когда мы доберемся до Калифорнии, приятель, я рассчитываю, что ты уйдешь в полный отрыв. Луи снова закатывает глаза и сует Гарри в руки свой айпод. — Включи что-нибудь. Какую-нибудь дорожную музыку, а не свою фигню с капающим краном, или альт-хардкор, или еще какую-нибудь неведомую хрень. Гарри прыскает, но подчиняется, прокручивая список. — Люди будут думать, что, по крайней мере, я культурный, — бормочет Гарри. Луи бросает на него взгляд с широченной улыбкой, и Гарри тянется к рулю, чтобы взять его за руку, тут же крепко сжимая. — Потому что бродяги вроде нас, детка, были рождены бежать! — горланит Луи, и Гарри переплетает их пальцы. * Луи останавливается вдоль дороги везде, где понравится Гарри, и на пятый раз Гарри заявляет: — Я начну собирать коллекцию боло галстуков. — Гарри, — стонет Луи. — Сейчас не восьмидесятые, и мне все еще надо показываться с тобой на людях. Гарри улыбается, довольный собой, и выбирает радужный галстук с витрины прилавка какого-то вульгарного ковбойского магазина, что разбросаны вдоль шоссе в провинциальном Иллинойсе. — Мне кажется, тебе идет, — заявляет он, поднося галстук к шее Луи. — Сэкономь деньги, сладкий, — Луи отмахивается от него рукой. Гарри смеется в ответ и выходит за дверь, глядя под ноги на шаткое дощатое покрытие, растянувшееся перед фасадом. — Это удивительно, — произносит он, и солнце переливается в его кудрях и на коже, на белой майке и обрезанных джинсовых шортах. Луи улыбается, глядя на него, стоя облокотившись о дверной косяк. — Ты ненормальный, — бухтит он сквозь улыбку, и Гарри сияет улыбкой в ответ. — Знаешь, что нам нужно? — спрашивает Гарри, и Луи вопросительно выгибает бровь. — Полароид! — Черт, — Луи спрыгивает со ступенек и подходит к Гарри. — Не могу поверить, что я не подумал об этом! Гарри трясет головой и закидывает руку Луи на плечо, пока они идут по шуршащему гравию к машине. — Все не должно висеть только на тебе, Лу. Просто расслабься и получай удовольствие. — Да, — тихо соглашается Луи. — Просто я хочу, чтобы эта поездка была идеальной. Гарри останавливается и разворачивает Луи к себе, поднимая очки себе в волосы и спуская авиаторы Луи по носу. — Все будет идеально, не зависимо ни от чего, я обещаю. Ничего, кроме открытой дороги и моего самого любимого мальчика. Что может быть лучше? Луи косится на него, пытаясь держать лицо, но тщетно. Он легко шлепает Гарри по животу: — Из-за тебя у меня появятся ранние морщины, потому что я, блин, постоянно улыбаюсь. Гарри смеется и опускает руку на талию Луи, притягивая его к себе. От него пахнет ветром, пылью и Гарри. Луи утыкается лбом ему в плечо и щипает за бок. — На нас будут смотреть, — бормочет он. Гарри качает головой, но отпускает его. — Кто? Трупы сбитых животных? — он смотрит по сторонам. — Поехали в Сент-Луис. Чтоб ты знал, он был назван в мою честь. Правда там переврали произношение. Гады. * В конце концов они проезжают Сент-Луис, останавливаясь лишь в лавке мороженного Тед Дрюерс и у универсама в стороне от бульвара Такер, чтобы купить полароид и кучу пленки для него. Гарри покупает два сливочных мороженых только для того, чтобы ткнуть одним Луи в лицо и размазать сливки ему по носу. — Я тебя ненавижу! — визжит Луи, пытаясь отсморкнуть эту гадость в салфетку, и в итоге лишь сильнее размазывает все по лицу. Гарри взрывается смехом, заваливаясь на скамейку, на которой они сидят. — Я мастер. — Ты мудила, — Луи встает, чтобы взять еще салфеток с прилавка. Конопатый подросток, что протирает витрину, смотрит на него без восторга, и Луи лишь невинно хлопает ресницами. Когда он возвращается к Гарри, тот все еще смеется, доедая остатки рожка. — Осмелюсь предположить, что для тебя это обычное дело. Белая хрень размазана по всему лицу. Луи больно пинает его по голени. — Ты отвратителен. В ответ Гарри довольно ухмыляется. Солнце уже клонится к горизонту, окрашивая все вокруг в оттенки оранжевого и золотого, сияет на лице Гарри, и Луи может видеть собственное до идиотского довольное лицо в отражении его очков. Он молчит какое-то время. — Я рад, что мы все-таки решились на это. Лицо Гарри тут же мрачнеет. — Я буду ужасно скучать по тебе, Лу, — произносит он мягко, и это… Это впервые, когда кто-то из них произнес это вслух. Признал, что вся эта поездка не что иное, как прощание; признал впервые с тех пор, как им было восемь, что они больше не будут жить на расстоянии двух минут на машине или десяти минут пешком; признал, что все это по-настоящему, что это повлияет на них радикально. Луи сглатывает, поджимает губы и коротко кивает. Он смотрит в сторону, сжимая кулаки, после чего заставляет себя расслабиться. — Хей, — осторожно зовет он, легко толкая Гарри под столом. — Давай найдем мотель, ладно? Я умираю. На губах Гарри появляется едва различимая улыбка, и он встает, потягиваясь. — Хочешь, я сяду за руль? Луи отрицательно качает головой. — Может, завтра. Сейчас я справлюсь. Они находят захудалую старую гостиницу под названием «Отель Буревестник» примерно в двадцати милях от Сент-Луиса, и Луи заезжает на парковку с шуршащим гравием с видимым облегчением. Пожилой мужчина, что жует свою сигару, сидя за стойкой регистрации, бросает на них грязные взгляды, когда они просят одноместный номер. Луи лишь кусает губы и подписывает чек, забирая ключ и выталкивая Гарри за дверь. Он игнорирует невнятное «педик», что доносится им в спину. — Ну и козел, — ворчит Гарри, и Луи лишь закатывает глаза. — Ты такой милый и наивный, — он забирает их сумки из багажника и пихает одну в руки Гарри. — Чур я первый иду в душ. Гарри кивает, все еще хмурясь — нижняя губа закушена между зубов. Он то и дело оглядывается на двери офиса, будто хочет устроить сцену с разборками в лучах закатного солнца. Луи вздыхает, затаскивая Гарри в комнату. — Ты не можешь выяснять отношения с каждым хамом, поверь мне. — Люди не должны так с тобой разговаривать, — Гарри пожимает плечами. Луи ерошит ему волосы по пути в ванную. — Уверен, он обращался к нам обоим, милый, — легко говорит он. — Посмотри, что по телеку. Я выйду через минуту. Когда Луи выходит из ванной в облаке пара, уже гораздо больше ощущая себя человеком, Гарри лежит, растянувшись поперек кровати в одних трусах, и смотрит бейсбол. — Я пытаюсь разобраться, — объясняет он, когда замечает удивленно приподнятые брови Луи. — Разобраться? — повторяет за ним Луи, роясь в сумке в поисках свежего белья и спортивных штанов. — В чем там разбираться? Жирные мужики долбят палками по шарам. Он делает паузу. — На самом деле, это звучит как какое-то фетишистское порно. Гарри хмыкает, но указывает пультом на экран. — Не, я имею в виду… Бейсбол здесь типа большое дело? Поэтому в нем должно быть что-то особенное. Какая-нибудь стратегия или что-то вроде. — Людям еще и крикет нравится, — Луи пожимает плечами, — это вообще ни о чем не говорит. — Ага, — рассеянно тянет Гарри. Игра идет между Сент-Луисом и Атлантой, Атланта ведет 6-2. — В футболе это бы означало конец игры. Но здесь это только второй вброс? И всего их девять. Люди действительно смотрят это по три часа, Лу. Луи закатывает глаза. — Уверен, что это супер философская тема. Может спустя 6 банок пива это становится действительно захватывающим или — не знаю. Иди в душ, тебе сразу станет лучше. Гарри кивает, отводя взгляд от экрана, и шлепает Луи по заднице по пути в ванную. — Скажи, если произойдет что-нибудь интересное. — Что? Типа если на стадион сбросят бомбу? — Луи подмигивает и сворачивается на кровати, выгибая спину. Выйдя из душа, Гарри падает на кровать, задевая Луи — так, что их плечи оказываются на одном уровне. Луи смотрит вниз и хмурится, заметив, что его ступни едва достают до лодыжек Гарри. Он вытягивает пальцы на ногах и сползает немного вниз, старается проделать это как ни в чем не бывало. Гарри поворачивает голову и прослеживает направление его взгляда, тут же расплываясь в широкой торжествующей улыбке. — Крошка Лу, крошка Лу! — пищит он, тыкая Луи пальцем в живот. Луи надувает губы и отворачивается. — Так нечестно, — хнычет он. — Я старше и определенно привлекательней! Гарри склоняет набок голову, будто действительно раздумывая над словами Луи. — Я абсолютно уверен, что это более чем честно. Ты как моя миленькая трофейная женушка. Я могу забавляться с тобой, и ты идеально смотришься рядом. — Ты не можешь забавляться со мной, — Луи больно пихает его локтем в ребра. Гарри только смеется в ответ, переворачиваясь на бок и закидывая руку Луи на талию, — пальцы легко поглаживают его живот. — Можешь утешать себя этим, сладкий, — он хрипло смеется. Луи корчит рожу и изо всех сил надеется, что света от телевизора недостаточно, чтобы стало заметно его покрасневшие щеки.