Расплата за будущее

      Вопреки ожиданиям тут не было темно — низкое сводчатое помещение освещалось факелами, что чадили в коридоре. Сложно было представить, откуда в подземельях Бастилии взялись сквозняки, но пламя непрестанно плясало, из-за чего тени от решетки, что заменяла одну из стен камеры, изгибались под самыми немыслимыми углами.       Как в любом подвале, тут было сыро, а о запахах лучше было не думать — за триста лет существования тюрьмы они успели впитаться в стены: кровь, боль, гниющие раны. Запахи безысходности и отчаяния.       А ведь когда-то казалось, что обследовать древние подземелья невероятно интересно — благо, и родной дом, и замок лучшего друга ими изобиловали. За каждым поворотом бесчисленных подземных галерей чудились приключения, древние клады, а то и скелеты на цепях.       Впрочем, скелеты они с Арманом однажды все-таки нашли...       -Вот только вернитесь, разбойники, все отцу расскажу! Посулы пожилой кухарки потонули в дружном хохоте двоих мальчишек, прыгающих вниз по полустертым ступеням.       Остановились они только тогда, когда стало совсем темно — свет из открытой двери остался далеко вверху.       -А что будет, если она расскажет твоему отцу, как обещала? - спросил один из мальчишек другого.       -Ну, во-первых, Аннет никогда не была ябедой, - начал объяснять тот, - а во-вторых, ничего не будет. Ты же знаешь папу!       -Тогда ладно, - кивнул первый и добавил, - повезло тебе с отцом, даром, что потомок самого Жиля де Реца*. А вот, если Бертран узнает, будет хуже — я ведь ничего ему не сказал.       Мальчишки зажгли два прихваченных заранее фонаря, и в неверном желтом свете проступил уходящий во тьму коридор. Юный потомок знаменитого маршала Франции достал из кармана смятый листок и, расправив его об себя одной рукой, подсветил фонарем.       -Смотри, это схема подземелья. Вот тут сейчас мы, а вот этот коридор. Он ведет за крепостную стену, а еще у него есть несколько ответвлений.       -Ух ты! Где ты достал карту?       -Перерисовал в библиотеке. Я там рылся недавно и нашел целый атлас с картами и схемами. Вот там и оказался план подземелий Бриена, - гордо сообщил обладатель карты.       Вот уже несколько лет они были не разлей вода — черноволосый задира Арман де Бриен и неунывающий выдумщик, юный граф Максимилиан де Мируар, чьи светло-русые волосы отливали мягким серебром. Они были почти ровесниками, и вся жизнь казалась сплошным приключением.       Обследовать подземелья замка Бриен придумал Максимилиан, который во время одного из визитов его семьи сюда нечаянно услышал разговор своего наставника Бертрана и той самой кухарки тети Аннет.       Мальчик спустился на кухню, чтобы перехватить там медовых пирожных, которые очень любил, но разговор между Бертраном и кухаркой за кружкой сидра заставил его затаиться. Тетя Аннет рассказывала о том, что прямо из кухни ведет тайный ход, по которому предок ее хозяина, зловещий барон Жиль де Рец приводил в замок похищенных детей.       -Вот прямо тут, за этим шкафом! - уверяла кухарка, - все думают, что это вход в погреб, а это подземный ход!       Забыв о пирожных, Максимилиан вернулся в их общую с Арманом комнату и немедленно поведал другу об услышанном разговоре, на что тот рассмеялся:       -Глупости! Жиль де Рец жил в Бретани, далеко отсюда! Да и вообще, то, что он похищал детей, так и не доказали!       -Но ход-то есть! - возразил ему слегка уязвленный друг.       -Есть, - не стал возражать Арман, - в любом замке он есть, в вашем, наверняка, тоже. Макс, ну сам подумай: если осада какая-нибудь, как бежать?       -Ну, это да. Но ход надо обследовать! - не сдавался Максимилиан.       -Факт! - согласился его друг.       Так и родился план, который сейчас оба друга и претворяли в жизнь.       Максом нарек друга Арман. Когда мальчики познакомились, он сказал, что Максимилиан — имя слишком длинное и громоздкое, и немедленно сократил его на немецкий манер. Юного де Бриена, не знавшего своей умершей родами матери, воспитала няня-немка, она-то и привила мальчику любовь к немецкому языку, на котором тот говорил не менее свободно, чем на родном французском.       Максимилиану сокращение понравилось, да и пользоваться коротким «Макс» во время игр, когда мальчишки окликают друг друга на бегу, было куда удобнее. Коридор оказался широким настолько, что тут, пожалуй, смогло бы разминуться два всадника, даже не коснувшись друг друга и не пригибаясь. Стены, сложенные из крупных камней, местами покрылись мхом, но нигде не обвалились и производили впечатление незыблемо надежных. Кое-где в них были ввинчены кольца для факелов.       Тут царил сырой холод, и мальчишки, чтобы окончательно не замерзнуть (дыхание начало превращаться в пар), прибавили ходу.       -Как-то скучно тут, - разочарованно протянул Максимилиан, - идем и идем.       И действительно, подземный ход все не менялся — все те же сводчатые потолки и глухие стены: ни потайных комнат, ни ответвлений.       -Ага... - кисло поддержал Арман, - но давай уж до конца дойдем. На схеме было нарисовано, что ход выводит куда-то в лес.       Несколько раз коридор сворачивал в разных направлениях и, наконец, на пути друзей попалось первое помещение.       -Ух ты!! - выдохнули они практически хором.       Это был арсенал. Пушечные ядра, кучи мушкетов и аркебуз, пирамиды со шпагами и штабеля бочонков, явно заполненных порохом.       -Стой! - Арман поймал за рукав куртки ринувшегося было туда друга, - у нас фонари, а тут порох! Одна искра — и все взлетит на воздух, включая наш замок!       Максимилиан уважительно посмотрел на друга. Тот был просто кладезем различных знаний, потому что, в отличие от него самого, к обучению подходил вдумчиво, стараясь докапываться до сути информации. Конечно, очень хотелось подержать в руках настоящий мушкет или помахать шпагой, продемонстрировав другу все то, чему его, Макса, научил наставник Бертран, но Арман прав: любая искра могла стоить жизни не только им двоим, но и всем обитателям замка Бриен.       Мальчик вздохнул и зашагал вслед за другом по коридору, который сделался заметно уже. Воздуха тоже стало меньше — фонари едва чадили. В одном месте за счет массивных выступов из стен коридор сузился так, что друзья едва смогли протиснуться. Впрочем, за выступами проход сразу расширился.       -По-моему, мы под крепостной стеной, - почему-то шепотом сказал Арман.       -Ага, похоже... Ой, смотри!       Даже тусклый свет фонаря не смог скрыть выражения ужаса на лице Максимилиана, который расширившимися в пол-лица глазами смотрел куда-то вперед и вбок.       Здесь часть стены обвалилась, открыв темную нишу...       -Скелеты! - ахнул Арман.       Он посветил в темному провала. Тот оказался совсем небольшим, размером с просторный шкаф. Человеческие кости, местами все еще соединенные сухожилиями, лежали беспорядочной грудой на каменном полу. Темно-коричневые, кое-где скрытые обрывками весьма дорогой одежды: тисненой кожей и расшитым золотом бархатом. Черепов было два, причем, на одном из них сохранились остатки длинных волос.       Мальчики замерли, не будучи в силах произнести ни слова перед лицом некогда разыгравшейся тут трагедии. Было понятно, что перед ними останки мужчины и женщины, очень давно замурованных в стену глубоко под замком Бриен и умерших тут страшной смертью от удушья. Друзья перекрестились, а Максимилиан пробормотал: «Упокой, Господи, души усопших рабов Твоих...»       -Надо их похоронить по-христиански, - тихо сказал Арман.       -Ага... - кивнул его друг, - ты знаешь, кто это может быть?       -Нет... Боже, в чем же они провинились, что их... так?       -Наверное, это была запретная любовь, - предположил начитавшийся рыцарских романом Максимилиан.       -Или военная измена.       Они еще некоторое время постояли около ниши со скелетами, а потом двинулись дальше по коридору, стены которого местами начали сочиться влагой — судя по всему, друзья проходили под крепостным рвом. Потом друзья еще довольно долго шли и даже один раз сделали привал. Говорить ни о чем не хотелось, поэтому они просто молча съели припасенный с собой сыр и хлеб и снова пустились в путь. Воздух постепенно становился свежее, огарки свечей в фонарях разгорелись ярче — все говорило о том, что конец подземного хода близок.       Когда мальчишки выбрались на свет, оказалось, что уже рассвело, хоть начали они свой поход поздним вечером. Выходом из подземелья оказался заброшенный склеп — судя по всему, тут когда-то было кладбище, теперь давно поглощенное лесом. Обомшелые каменные кресты и потерявшие форму статуи тут и там торчали из покрытой прошлогодней листвой земли, опутанные корнями деревьев. Было холодно и пасмурно, что только добавляло мрачности открывшейся картине.       -Ты знаешь, куда нам теперь идти? - стуча зубами от холода спросил друга Максимилиан.       Арман огляделся, но ничего, кроме деревьев и крестов, не увидел. Потом он прикинул направление подземного хода, по которому они только что шли, и махнул рукой куда-то вправо:       -Туда.       На самом деле, он не был ни в чем уверен — коридор столько раз петлял и сворачивал, что с тем же успехом можно было бы идти и в совершенно противоположном направлении. Но все равно они двинулись туда, куда указал юный де Бриен, потому что слишком уж не по себе им было на этом заброшенном века назад пристанище мертвых.       Вот только лес и не думал кончаться.       -Нас, наверняка, уже хватились, - проговорил Арман, поддавая ногой валявшийся на земле камень.       -Да уж, - вздохнул его друг, задумчиво разглядывая высокие кроны деревьев, сквозь которые пробивался унылый свет пасмурного утра, - Бертран мне задаст... На самом деле Максимилиан любил пожилого наставника. Мать мальчика рано умерла, а отец практически не занимался сыном, передав его воспитание гувернеру. Бертран де Леблон происходил из разорившихся в пух и прах безземельных дворян и, не имея иных средств к существованию, устроился наставником юного графа д'Альбера. Он учил Максимилиана ездить верхом, фехтовать, а также грамоте и светским манерам. Учил, надо сказать, строго, однако никогда не наказывал своего воспитанника несправедливо, тем самым прививая ему умение безошибочно отличать добро от зла.       В лесу пахло прелой листвой и землей. Ноябрь, бесснежный и сырой в этом районе Франции, уже раздел деревья, и те стояли голые и оцепеневшие. Полную тишину лишь изредка нарушали навевающие тоску крики ворон.       -Неужели, мы так далеко от замка? - недоумевал Максимилиан.       -Может, и не далеко, да только в какую сторону это «не далеко»? - буркнул Арман, - вдруг мы еще дальше от него уходим?       Думать о том, что в лесу им вполне могут встретиться голодные волки, не хотелось.       -Да ладно, тетя Аннет обязательно расскажет нашим о том, что мы пошли в подземелье, и нас найдут, - не сдавался его друг.       -Угу. И приведут домой за ручку, как младенцев. Вот позорище!       -Арман, в тебе говорит гордыня, - назидательным тоном, явно подражая отцу Франсуа, своему учителю катехизиса, проговорил Максимилиан.       -То же мне, папа римский нашелся, - фыркнул Арман.       Эта шутливая перепалка немного подняла настроение, и лес больше не казался незадачливым путешественникам таким мрачным. Вскоре им попалась небольшая речка, из которой оба напились — воду никто из них взять с собой не догадался, поэтому пить хотелось отчаянно.       Друзья проблуждали до темноты. Становилось все холоднее, животы подвело от голода, а запас оптимизма и веры в то, что их вот-вот найдут, стремительно иссякал. Обоим мальчишкам стало по-настоящему страшно, но они скорее дали бы отрубить себе руку, чем признались в этом не только друг другу, но и себе. -Жалко, что мы фонари бросили, - проговорил, стуча зубами от холода и страха, Максимилиан.       -Зато у меня огниво осталось! - лицо Армана просветлело, когда он нашарил в обширном кармане необходимый предмет, - мы сможем развести костер!       Они нашли небольшую полянку и быстро набрали дров — благо, бурелома в этом диком лесу хватало - однако те оказались сырыми и никак не хотели разгораться. Арман ругался сквозь зубы, раз за разом чиркая кресалом, но максимум, что у него получалось — это легкий дымок.       Наконец, после титанических совместных усилий друзьям удалось разжечь слабый огонь — он больше не гас, но и разгораться не собирался. Максимилиан сложил дрова рядом с костерком, чтобы они могли просохнуть, потому что огонь в ночном лесу был их единственным спасением от холода и возможных волков. К ночи распогодилось — плотные тучи, скрывавшие небо весь день, разошлись, открыв по-зимнему пронзительно яркие звезды.       Мальчишки прижались друг к другу, чтобы не замерзнуть — тепла от хилого костерка почти не было — и стали завороженно разглядывать ночное небо.       -Это Цефей! - Максимилиан указал на созвездие в виде ромба, - но я зову его Зеркалом. Правда, похоже?       -В свою честь, что ли? - хохотнул Арман, - созвездие Макса де Мируара**!       -Да вот еще! - фыркнул обладатель именного созвездия, а потом полушепотом спросил, - как ты думаешь, что такое звезды?       -Кто его знает... Может, тоже чьи-нибудь костры? - предположил Арман.       -Здорово было бы когда-нибудь... - начал было его друг, но тот перебил:       -Ой, Макс, смотри, что-то летит!       Действительно одна из звезд, которая минуту назад, казалось, прочно сидела на своем месте, снялась и медленно полетела к горизонту.       -Что это? - прошептал Максимилиан.       -Не знаю... - так же шепотом ответил Арман, - может, ангел?       -Или чья-нибудь душа...       Как завороженные, мальчишки наблюдали за яркой звездой, пока она не скрылась за верхушками деревьев.       -Я обещаю, что однажды узнаю, что такое звезды и почему они могут летать! - неожиданно твердо сказал Максимилиан, - и разберусь, как все устроено в мире! Арман посмотрел на друга сперва удивленно, а потом решительно подхватил:       -И я обещаю! Мы разберемся вместе и не успокоимся, пока не найдем ответы на все вопросы!       ...Их, голодных, замерзших и простудившихся, нашли наутро. Как друзья и предполагали, кухарка все рассказала Бертрану, а тот — отцу Армана, который поднял егерей с собаками.       Подземный ход заколотили досками, а горе-путешественников сначала засунули в бадью с горячей водой, а потом в постель, напоив предварительно вином со специями. Несмотря на это, оба слегли с простудой и оглашали комнату дружным кашлем.       Так что наказание Бертрану пришлось отложить до выздоровления воспитанника и возвращения их обоих в родной замок.       -Я хочу, чтобы ты понял, - беря розгу объяснял наставник, - я наказываю тебя не за то, что ты убежал на поиски приключений. И даже не за то, что сделал это так необдуманно, что заблудился сам и втянул в это своего друга. Ты виноват в том, что заставил волноваться многих людей. Его милость барон де Бриен даже схватился за сердце, когда узнал, что вы оба пропали. А если бы с ним случился удар, ты смог бы себе это простить? Так что, впредь, прежде чем пускаться в рискованные авантюры, будь любезен сначала думать о других.       Двенадцатилетний Макс выслушал эту отповедь, опустив голову и внутренне соглашаясь с каждым словом наставника...       Максимилиан опустился на прелую солому, тощим слоем устилавшую каменный пол, и закрыл глаза. Эта история приключилась ровно двадцать лет назад, но все помнилось так ярко, точно это было вчера. Тех двоих, чьи кости они с Арманом нашли в нише подземного хода, отпели в замковой церкви и похоронили на местном кладбище в одной могиле.       Макс перебирал воспоминания — единственное, что у него теперь осталось, точно четки во время ночного молебна.       Что с ним теперь будет? Обвинение в ереси и хищении ценных книг из королевской библиотеки — какая глупость... Впрочем, Ордену ведь просто нужно запугать его и вынудить отдать записи. Ну что ж, пусть попробуют.       Макс откинулся на стену и вздохнул. Ему предстояла последняя, самая трудная битва. _____________ * Жиль де Рец (Рэ), граф де Бриен — маршал Франции XV века, алхимик, участник Столетней войны. Вошел в историю как серийный убийца, заманивавший в свой замок детей, однако вина его так и не была доказана. Именно он стал прообразом Синей Бороды. ** Мируар (miroir) — зеркало (фр.)